Боги Эквестрии

Глава 27 Смерть феникса

      Селестия умирала. Умирала медленно и мучительно, сгорая в огне солнца, а я ничего не мог с этим поделать. Только ощущать её агонию да быть рядом через нашу связь, что стала крепче самой реальности. Я наблюдал и поддерживал сестру в последние часы её жизни, ведь скоро её не станет и это уже нельзя никак изменить, и всё из-за моей тьмы, что она приняла в себя во время боя.       Мерзкое чувство пустоты и невосполнимой потери разрасталось внутри меня, заставляя искать замену, дабы хоть немного сгладить муки потери самого важного существа во всех вообразимых реальностях. Так что в ход пошла даже магия големов и параллельных потоков сознания, позволяющая мне быть во многих местах одновременно, общаться с разными пони и другими разумными и, тем самым, заполнять эту бездонную пустоту хоть чем-то.       Но пришла пора мне сделать то, что я должен.       Моя магия души пришла в движение, подталкивая светила и заставляя осиротевшее солнце закатиться за горизонт, в то время как луна величественно выплыла на небосвод, наливаясь холодным сиянием особой призрачной магии.       Сияние звёзд усилилось в разы, а сами они стали мерцать по сложному алгоритму, создавая иллюзию настоящих живых небес, в центре которых и плыло мое светило. Этой ночью луну по праву можно было назвать истинным светилом, а не бледным подобием солнца.       Завершив смещение спутника, я с облегчением выдохнул, открывая глаза своего «официального тела», застывшего сейчас на балконе Кантерлотского дворца рядом с иллюзией сестры. Я ощущал, как миллионы пони по всей Эквестрии затаили дыхание, наблюдая за началом этой разноцветной музыки сфер первой, по-настоящему волшебной ночи, которую я создал в честь Селестии. В то время, как она сейчас отдавала свою жизнь за их мирные небеса, не знающие ни войн, ни демонов. Жаль только, что смертные не знают и никогда не узнают, на что пошла сестра ради спасения нашего мира.       — Доброй ночи, граждане и гости Эквестрии! — обратился я к нашим подданным и магия разносила мой голос по всей стране, позволяя каждому разумному услышать эти слова. — Рад приветствовать Вас всех на первой «Разноцветной Ночи», празднике ночного света и любви, который я хочу подарить Вам Всем. Эта ночь очень особенная для меня и я надеюсь, что она станет особенной для всех Вас. Этот праздник я посвящаю моей сестре, принцессе Селестии, которая долгое тысячелетие хранила мир, покой и гармонию нашего общего дома. От нашего имени, я благодарю всех вас, кто сегодня бодрствует и желает разделить нашу общую радость жизни. Мы все прошли долгий пусть за эту тысячу лет, жили, умирали и возрождались вновь и вновь. И вот, мы все собрались здесь и сейчас, дабы вспомнить прошлое, любить настоящее и с предвкушением смотреть в будущее. Будущее, которое мы создаём своим общим трудом каждый день и каждую ночь. Особенно, я хочу поблагодарить Вас всех за Вашу поддержку и любовь. Любовь, которую Вы каждую ночь дарите мне, сами того не осознавая, и тем самым, спасаете меня от моего тёмного прошлого и ведёте к Свету. Сегодня же, в ответ, я дарю свою любовь Вам Всем. Надеюсь, что в будущем нас ждёт ещё множество прекрасных дней и ночей, но не буду больше утомлять Вас своими речами. Да начнётся наш праздник, друзья!       Мгновение и небеса, от горизонта до горизонта, озарила череда вспышек в экзосфере планеты. Видимая с любой точки Эквестрии: от прохладного севера до жаркого юга и от равнинного востока до горного запада. Колоссальных размеров иллюзорные взрывы расцвели в верхних слоях атмосферы, на мгновение застилая звёзды, и только для того, чтобы за ними последовали целые каскады ещё более красочных иллюзий, а климатические заклинания уже сделали атмосферу идеально прозрачной, дабы каждый разумный мог увидеть сегодня столь прекрасные небеса нашего общего дома.       Вместе с самым грандиозным фейерверком в истории нашего мира, луна немного изменила спектр своего излучения, добавив в него особые компоненты, которые стремительно накрывали Эквестрию и входили в резонанс с природной магией нашего мира. Бесполезные, а в чём-то даже вредные, сейчас они резонировали с жизненной энергетикой всех существ и превращали её в свет. В сущности, часть дополнительной магии была нужна только для того, чтобы магия жизни стала видна обычному глазу, отчего, ночь тут же расцвела всеми красками видимого спектра. И при этом новое излучение луны также по-особому стимулировало гормональный фон смертных, слегка изменяя их поведение. Сегодня луна делала всех более эмоциональными и открытыми, срывая тормоза разума и обнажая скрытые чувства по всей стране.       И вот, горы засияли мощью магии земли, сверкая, словно огромные драгоценные камни. Леса наполнились свечением жизни растений, переливаясь всеми оттенками синего, зелёного и жёлтого. Реки превратились в потоки радужного света, постоянно меняющегося и текучего, а небеса расцвели легкими завитками слегка светящихся воздушных потоков, мерцая бесконечными искорками электричества. Дороги наполнились светом камней, из которых были сложены, а дома окутало мерцание духовной энергетики их владельцев, что за годы жизни пропитывала собой любое жилье и делала его, сродни самому жильцу.       Но главное изменение прошло с самими разумными, чья магическая сила стала теперь, отчасти, видимой. Шёрстка пони засветилась слабым туманным свечением, в соответствии с их магическим окрасом. Вокруг земнопони более ярко и насыщенно, у пегасов засияли крылья и каждое пёрышко теперь стало словно настоящее произведение искусства, а рога единорогов покрылись причудливыми узорами сложнейших магический переплетений, текущих вокруг основного ствола в самых странных и прекрасных формах. Вокруг копыт у всех пони появилось лёгкое марево копытокинеза, которым все они постоянно пользовались, даже не задумываясь об этом, а в радужке глаз начали мерцать магические искорки, контрастируя с тьмой огромных зрачков. Гривы и хвосты замерцали неким подобием наших с Селестией призрачных волос, делая каждого сегодня ещё более уникальным и красивым. Лишённые всякой одежды, пони сейчас являли собой подлинную красоту жизни, скрытую от большинства жителей в обычные дни.       Но всё же, излучение луны не просто заставляло пони светиться в ночи самыми причудливыми красками, но и проявляло более тонкую духовную суть каждого бодрствующего разумного, на которого падала магия моего ночного светила. То, что раньше требовало изнурительных тренировок или изощрённых заклинаний, стало доступно всем, независимо от их вида или насыщенности магией. Каждому теперь было видно не только красоту окружающих их разумных, но и их собственную магическую структуру, прекрасную и неповторимую.       Заворожённые продолжающимися взрывами в небесах, разумные не сразу заметили изменения вокруг себя, но постепенно, по всей стране стали раздаваться возгласы удивления и восторга, и все они привлекали к себе внимание других разумных, открывая им подлинное чудо «Разноцветной Ночи». Ночи, когда вся магия мира станет видна каждому обитателю нашей страны. Даже духов, издревле живущих в симбиозе с разумными. Хорошо, что мёртвые сразу уходят в иные слои реальности. А то, ещё увидев и их, паника бы поднялась не шуточная.       — Не бойтесь, мои маленькие пони. Вы всего лишь видите свою природную магию, — вновь обратился я ко всем бодрствующим этой ночью. — Малую часть магии нашего прекрасного мира. Так насладитесь же её истинным великолепием и красотой, и не бойтесь наших соседей из мира духов. Они издревле живут с нами бок о бок. Просто, теперь Вы можете видеть ещё и обитателей тонкого слоя нашего мира. И помните: там, где правит свет, нет места злу!       А вскоре, новый хор встревоженных голосов прошёлся по площади, когда пони увидели мою «куклу» в её новом свете. Ведь я не хотел скрывать от них свою истинную сущность, а потому, теперь они видели лишь клубящееся облако тьмы, что истекала из моей души под холодной бронёй света ночи. В то время как иллюзия Селестии озаряла всё своим исконным золотистым светом, что сиял ярче солнца, но на которое сейчас можно было смотреть свободно, не боясь повредить глаза.       Ну, что же. Маски сброшены. Пусть ты и не хотела этого, сестра, но это ночь моя и я сделаю то, что давно хотел. Хватит этого притворства и размышлений о том, кто я на самом деле: то ли древнее чудовище Найтмер Мун, то ли странный, чурающийся общества принц Тень. То ли вообще, полумифическая сестра Селестии, принцесса Луна. Ведь названия не имеют значения. Я это я, а остальное не важно.       ..............       — Тень, как ты можешь быть в двух местах одновременно? — один и тот же вопрос звучал из уст совершенно разных пони, с которыми я сейчас проводил время.       Сноу Бриз была в восторге от простого счастья нашей близости. Цикада с опаской рассматривала себя, боясь, что её тьма станет достоянием общественности. Шадоу Сикеру было просто любопытно, а Темпест раздражала эта неопределенность. Хорошо хоть, разумные вокруг Луны и других пониподобных аватаров не задавали таких глупых вопросов.       — Параллельные потоки сознания. — как ни в чём ни бывало, ответил я. — На самом деле, я сейчас не в двух местах, а в куда большем их количестве. Это достаточно любопытное состояние, когда везде я настоящий и в тоже время, не совсем. Я долго думал, как можно уделять достаточно времени важным для меня пони и понял, что для этого мне надо буквально разорваться на части. И вот результат. Я, как личность, нахожусь во многих местах одновременно, со всеми своими друзьями и любимыми.       Вишнёвая единорожка забавно нахмурила брови, когда как по её телу заструились алые всполохи огненной магии, концентрируясь в роге. Чары Темпест создавали прекрасный узор, который я и так всегда вижу, но теперь, и другие пони могут насладиться этим невероятным зрелищем. Секунда, и засиявший рог исторгнул из себя поток света прямо в небеса, который взорвался целым каскадом красочных вспышек. Хотя я и чувствовал, что она таким способом просто сбросила напряжение вместе с раздражением, но это породило новые взрывы магических фейерверков, больших и малых, создаваемых тысячами других пони по всей столице.       — Это... Это... — разрываясь между своими чувствами, она пыталась подобрать нужное слово. — Это странно…       — Для меня тоже, — я аккуратно кладу крыло ей на спину, наблюдая, как она смотрит на наши сливающиеся ауры, — Но слова — это только слова. Ты все ещё открыта для контакта со мной, а значит, ты принимаешь меня таким, какой я есть. Даже несмотря на некоторые неприятные инциденты.       — Это очевидно, но всё равно...       — Думаешь, было бы лучше, если бы я разделил эту ночь только с одним пони, бросив всех остальных? — струны магии между нами натянулись, мерцая в этой волшебной ночи живыми потоками света.       — Нет, — односложно ответила Темпест и проводила взглядом парочку влюбленных, мимо которых мы сейчас шли по одной из центральных улиц Кантерлота.       Их магические оболочки буквально сливались в одно целое и излучались во все стороны мерцающими волнами тёплых цветов любви, всё время, пока они не могли разорвать поцелуй. Сейчас эта парочка словно потеряла весь остальной мир и открывала для себя целую вселенную подлинной любви. Забавно, что они уже давно любили друг друга, но до этой ночи боялась признаться в своих чувствах. Бедняжки опасались быть отвергнутыми друг дружкой и потерять самое дорогое, что у них было. Теперь же, их взаимные чувства стали очевидны как для них самих, так и для всех других пони. Вот только, остальные были слишком заняты, дабы обращать внимание на эту, одну из множества, парочек влюблённых подростков. Ведь в эту особенную ночь, тайное стало явным для всех!       — Я знаю, как тебе не просто, — я вновь нежно приобнял Темпест крылом. — А скорее, даже мучительно тяжело об этом думать, но это твоё решение и только твоё. Я знаю, насколько для тебя чудовищна сама мысль о прерывании беременности, но в связи с создавшимися обстоятельствами, ты и сама понимаешь, что в будущем проще не будет и с этим ребёнком всегда будет так. Лёгкое покалывание магических молний в ответ, защекотало моё крыло. Хотя обычного пони, в такой ситуации, наверное уже поджарило бы до хрустящей корочки.       — Ты знал! Ты всё знал с самого начала, ведь именно поэтому тебе была нужна мать-героиня?! — наконец, кобылка взорвалась, искрясь во все стороны целым каскадом магических разрядов.       А мне было буквально физически больно ощущать её страх за ребёнка. Ребёнка, за которого она уже была готова пожертвовать жизнью. Вот только, она понимала, что даже этого может оказаться недостаточно, и от этого она буквально сходила с ума, страдая от своего бессилия самой защитить не рождённого малыша. И виноват в этом был я. Хотя она изо всех сил старается не показывать свои страхи, но сны выдают её с головой, а мне приходится навещать её каждую ночь, ограждая любимую от кошмаров.       — Ну, я не думал, что всё зайдет настолько далеко. — слизнув щекочущий лицо разряд очередной молнии, я продолжил. — Я не знал, не знаю и не хочу знать, что будет дальше, но делаю всё возможное, дабы защитить всех Вас от опасностей других реальностей. Но, увы, у меня это плохо выходит. Прошу прощения за то, что подвергаю Вас опасности, но я просто не в силах предотвратить их все. Я ведь предлагал тебе провести ближайшие месяцы со мной в мире снов или на луне, и твой ответ был…       — Нет. Этого не будет! — вишнёвая пони в очередной раз была непреклонна. — Мой сын будет жить в реальном мире, как самый обычный жеребёнок! Он не станет вечным узником твоего светила. Ты ведь мог просто не покидать наш мир?!       В уголках её глаз выступили слёзы.       — Прости. Я солгу, если скажу, что не хочу на время скинуть груз ответственности и просто погулять по другим Мирам. Увидеть их диковинки. Познать нечто новое и научиться чужим знаниям. В то же время, я ни на секунду не сомневаюсь в оправданности моего отсутствия. Я должен был помочь им, даже если бы Вы погибли из-за моего отсутствия. И если надо будет снова идти и помогать, я не буду колебаться. Прости, но я не могу поставить Вас, выше своего Долга.       От ответного каскада эмоций кобылки мне захотелось разбить себе голову, но я не могу солгать. Только не ей и не в этом вопросе. О, как же мне хотелось уберечь её и всех остальных пони, от ужасов погибшей реальности и истинной гибели в разъедающей магии демонов Хаоса. Но разумом я понимал, что не мог так поступить. Близких мне пони только двое, а там мы спасли миллиарды, десятки миллиардов, а возможно, и сотни. Ведь кто знает, как всё могло сложиться, не подкинь мы свой увесистый камешек на весы сражения? Как и не понятны были последствия этой бойни, из которой легионы Пожирателей вышли без прироста силы. А что было бы - не помешай мы им? И сколько миров они сумели бы разорить после? Увы, это мы уже никогда не узнаем. Хотя, нет. Не «увы». Такие вещи лучше не узнавать на практике никогда…       Но всё равно… Ну почему это так больно? Говорить правду и заставлять страдать ни в чём не повинную смертную. И к тому же, ещё и ощущать ментальный пресс от умирающей в небесах сестры, от которой скоро останется только пепел сгоревшей духовной оболочки.       — Ты чудовище... — наконец, вырвалось из уст воительницы то, что она так долго хотела сказать, но никак не решалась.       — Знаю. — Расширившиеся глаза и потухшая магия с головой выдали мне её эмоции. Она просто не верила в эти слова. Думала, что я буду отрицать очевидное… — Я это знаю и пытаюсь бороться, но пока безуспешно. Знаешь, это так странно, быть Тёмным и Светлым одновременно… Но это мои проблемы и тебе не стоит о них думать. Просто знай: я делаю всё, что могу, в пределах своего долга по защите Эквестрии. И я не имею права подвергнуть их всех опасности, в угоду Вам.       — Принцип меньшего зла... — веки единорожки прикрыли её потухшие глаза, а голова опустилась к земле. — Я знала. Всегда знала, что этим всё и закончится. Ты ведь по-настоящему любишь только ЕЁ, да?       — Так заметно? Было так странно, услышать от неё эти слова ревности в адрес Селестии.       — Конечно. — глухо прозвучало из-под её гривы. — Когда ты перестаёшь носить маски и хоть вскользь упоминаешь её, у тебя в глазах словно солнце зажигается. Поверь, это ни с чем не спутать. Да ты и сам это, наверное, знаешь. Из моих мыслей.       Вот же прокол! А я то думал, никто и не подозревает об этом, а тут, на тебе! Кобылка, с которой я всего год знаком, раскусила меня походя, а я и не подозревал об этом. Нет, я ТОЧНО жеребцом стал, раз такое не заметил!       — Я не читаю мысли досконально… Без особой потребности. — но в ответ кобылка только хмыкнула, продолжая скрывать своё лицо под гривой. — Честно, не лезу! — не сдавался я.       Жаль, что сейчас все мои мимические ужимки были бесполезны и приходилось играть только голосом.       — На то есть много причин, кроме того, что это весьма долго сложно и муторно. Главная проблема в скуке. — О, как у неё ушки насторожились! И всё-таки, она такая забавная! — Понимаешь, узнав пони досконально, мне становится скучно. Я могу моделировать вопрос и знать ответ наперёд, предсказывая себе всё до последней мысли, зная реакцию на любое моё действие. Это сложно, но возможно. Да только, в чём тогда смысл общения? Если обо всём знаешь наперед? Не отрицаю, я порой развлекаюсь мысленными беседами с интересными мне разумными, которых хорошо изучил, но после таких разговоров общаться с ними впредь просто неинтересно. Поэтому, с теми кого я люблю, я так не поступаю. Я предпочитаю естественный путь, вместо всех этих магических суррогатов. Они просто убивают чувства, оставляя разум в пустоте одинокого безумия.       — Так ты ещё и безумный!? — встрепенулась единорожка, поднимая голову, стряхивая магией слезы и вглядываясь в мои глаза.       Вот Тьма! Этого мне ещё не хватало! Я просто ощущал, что она всё ещё меня любит и просто принимает меня таким, какой я есть. С открытой душой. Да, ей больно и тяжело это слышать, но разум Темпест и её чувства помогают ей смириться с положением вещей. Она учится получать радость от сбывшейся мечты несмотря на то, что сбылась она корявой и неполной. Ведь она тоже защитник, воительница, паладин и для неё долг — это не пустой звук. Она, как мало кто понимает, как это мучительно больно, разрываться между долгом и своими желаниями. Особенно, если на кону даже не судьбы, а жизни разумных. Она настоящая героиня, которая сможет пройти через этот кошмар с высоко поднятой головой.       Жаль только, что таких уникальных пони мало и мне приходится очень аккуратно искать их среди миллионов других. Дабы мои друзья и любимые могли общаться с более настоящим мною и выдерживать мои безумные заскоки, несмотря ни на что. Но, увы, как же их мало и как ценен каждый из них, кому я могу хоть немного открыться. Зная, что он или она не сбежит в ужасе, узнав лишь краешек правды.       И как же хорошо, что современные пони самодостаточны во всех смыслах! Они могут поступать так, как хотят сами, не попадая в сети зависимостей, как в прошлом или в других мирах. Особенно, ценно в них то, что они сами выбирают свой путь и идут по нему по своему желанию. А не потому, что это кому-то надо. Но это только до тех пор, пока пони сами не выбирают путь служения обществу и не жертвуют своей личной свободой ради других. И не важно, будь это дети, друзья, любимые или подчинённые. Никто не отбирает у них свободу. Только они сами могут лишить её себя.       — Ну да. Я немного сумасшедший, но это не мешает мне любить Вас Всех. — в шутку, я хлопаю кобылку по крупу крылом.       — Какой грубый намёк. Где Ваши манеры, принц! — возмущается кобылка, а я ощущаю, как вместо болезненных мыслей к ней приходят воспоминания о чудесной неделе, когда сбылась её мечта.       — Тебе стоило отвлечься от грустных мыслей. А эта ночь, в том числе, и для тебя. — касаюсь её тёплого бока своим, прижимая красавицу покрепче. — Советую просто насладиться ей по полной и не грустить о том, что ты не можешь и не хочешь менять.       — Ну, знаете, Ваше величество, это… — моё крыло щекочет её чувствительный животик, и слова застывают у неё на губах.       — Давай просто насладимся этой ночью, пока она ещё жива и может порадоваться с нами, — сгибом крыла провожу по изогнутой шее совсем рядом с гривой, ощущая, как её затапливает желание.       Мы продолжаем нашу прогулку, в то время как в мире разливается всё больше особой магии луны. Которая медленно, но верно затапливала нашу страну и дурманила разумы смертных мощнейшими эмоциями.       Пусть праздник выходит не шумным и ярким, но с каждой минутой открытость смертных делает своё дело, и они заново познают себя и друг-друга, а сила их эмоций такова, что входит в резонанс с другими магическими системами их разумов. Усиливаясь с каждой минутой, она затягивает в свой водоворот всё больше и больше смертных, испаряя пылинки магии их душ, которые они дарят друг-другу и всему миру. Они раскрывают свои души, но не в силах полностью принять эти великие дары. Дары, которые нужны мне ради воплощения моего коварного плана.       — Прекрати! Мне же нельзя. А вдруг, с малышом что случится! — Темпест делает последнюю попытку обуздать свои желания, цепляясь за нерушимый якорь материнского инстинкта.       — Ну, мы можем поэкспериментировать, — мой облик плывет и вместо жеребца, я становлюсь привычной кобылкой Луной.       Оказываясь на голову ниже Темпест, я невинно хлопаю глазами, полными любви и обожания. От такого зрелища, у бедняжки самой глаза становятся круглыми, а ноги буквально подкашиваются от паники.       — Нет! Верни всё назад, как было! — на одном дыхании выдаёт кобылка, смотря на меня совершенно шальным взглядом.       — Как пожелаешь, — со вздохом, я возвращаю привычный ей вид принца-жеребца и наблюдаю, как её постепенно отпускает.       Всё-таки, это весело, вот так играть с ними. Главное, не перегибать палку и всегда знать, чего не стоит показывать. А то, может действительно нехорошо выйти и сиди потом, память им стирай, дабы в будущем проблем не было. Ну, не правильно это. А вот, чуть подшутить — самое оно.       — Фух. Больше так не пугай, — передёрнув плечами, воительница свернула в сторону кантерлотского Эрмитажа, увлекая меня за собой.       Если ей хочется посмотреть произведения искусства, то почему бы и нет? Шагая за ней и рассматривая её струящейся хвостик и гриву, я, кажется, начинал понимать ход её мыслей. Но знать наверняка — просто не хотелось. Пусть это будет сюрпризом. Да и странная у нас встреча получилась. Вроде свидание, а я цветы не подарил. Непорядок. Надо срочно исправлять положение. Можно было бы, конечно, создать, но это слишком просто. Я быстро окидываю взглядом пространство, пока не нахожу великолепную клумбу белых фиалок с нежно-розовыми краями лепестков. Как раз то, что надо! Немного манипуляций с телекинезом, и стебельки травы и листьев собираются в гармоничный букет. К тому же, они ещё и так одуряюще пахнут ночной свежестью… А если ещё добавить к ним капельку вот этих маленьких вкусненьких цветочков… Мммм... Красота!       Ну вот. Чуть зазевался, а она уже прошла в галерею, так что мне пришлось срочно нагонять её. Быстро пройдя по мраморному холлу, уставленному чуть подсвеченными произведениями искусства разных народов и эпох, я поднялся на третий этаж. Мы неспешно шествуем мимо сотен великолепных в своей уникальности залов, которые сами по себе были настоящими произведениями искусства пони. Не говоря уже о самих шедеврах смертных, что в них выставлялись. Свернув в один из коридоров, с грубо отделанными диким камнем стенами под старину, я увидели зал, где выставлялись совсем уж старые экспонаты. От орудий примитивного труда и моделей пещер, до непонятных пони артефактов Империи Аликорнов, которые давно уже утратили свою магию и стали просто странными штуками. Именно здесь я, наконец, и догнал Темпест, которая остановилась возле одной, довольно страшноватой работы, в которой на физическом уровне реальности была та ещё мешанина всех оттенков чёрного. Но в отличие от многих других картин, этой особенной ночью она не стала обычной мазнёй, а наоборот, обрела свой подлинный смысл, заложенный в холст более тысячи лет назад. Внизу была простая подпись.       «Чёрный квадрат.» — Автор неизвестен.       Для просмотра используйте магическое зрение или очки.       Очки, кстати, лежали здесь же, возле картины, и судя по потертости дужек, довольно активно использовались. Но это было не главное. Сейчас любой пони мог увидеть то, что на самом деле было изображено на холсте давным-давно. Одинокую пегаску, спящую на холодных камнях в глубине пустой серой пещеры. Она зябко поджимала под себя крылья, дабы хоть немного согреться в этом холодном и мокром царстве, где её пепельно-серебристая шёрстка ничем не отличалась от нагромождения странных валунов, из-за чего, заметить небольшую фигурку было ой, как не просто.       — Почему мы здесь?       — Потому, что я так захотела. — чисто кобылий ответ слегка обескуражил, но я не подал виду. — И ещё потому, что я хотела увидеть эту картину в такую особенную ночь.       — И что в ней такого? — я не понимал, зачем нужно смотреть на это старое убожество.       Но Темпест только сердито дернула ухом на моё замечание. Всем своим видом она показывала, что это очень особенная для неё картина и она не желает даже слышать о её посредственности.       — Это одна из самых уникальных картин в галерее и самых старых в мире. Когда я была жеребёнком и мой рог ещё болел после восстановления, принцесса Селестия лично провела для нашей группы детей экскурсию по Эрмитажу.       В этот момент воительница действительно была словно не здесь, говоря больше с собой, чем со мной.       Дарить цветы в такой момент было довольно неловко, так что я спрятал их до лучшего момента, а потом, мы довольно долго стояли молча, пока Темпест не решалась раскрыть себя по-настоящему.       — Я тогда мало, что понимала. — тихо продолжила кобылка, не отрывая взгляда от холста. — Все картины вокруг были так красивы, а эта глупа и уродлива. Но почему-то, принцесса очень долго и внимательно смотрела именно на неё. Я не могла понять, почему? Почему большинство картин она окидывала лишь мимолетным взглядом, а на эту потратила целую минуту, словно забыв обо всём, а потом, так ничего и не объяснив, она продолжила нашу экскурсию.       — Естественно, тебя это заинтересовало, я прав? — я добавил чуть магии, дабы картина была видна ещё лучше. — А так, как упорства тебе не занимать, ты начала копать, верно?       — Да. — Темпест кивнула, по-прежнему не отрывая глаз от полотна, и только хвост её слегка бил по бёдрам, выдавая сильное волнение. — Тогда её только нашли в какой-то старой пещере, среди сокровищ умершего дракона. Его наследники продали полотно музею и её выставили, как пример древнего творчества. Точно датировать время написания так и не удалось, как и понять, что именно тут изображено. Это были долгие годы кропотливого труда множества искусствоведов, и я тогда тоже словно пыталась головой пробить стену целых десять лет. Все приходила и приходила сюда и никак не понимала: что же именно так заинтересовало принцессу? Но в один прекрасный день, когда я готовилась к выпускному экзамену в академии для одарённых единорогов и мне требовалось тренировать магическое зрение, я вспомнила о музее. Даже не знаю, как меня сюда принесли ноги в тот день. Просто гуляла по Кантерлоту и решила заглянуть в галерею.       Ну да, бывают же совпадения… А если эти совпадения хоть немного связанные с сестрой… Ага, как же! Так я и поверил! Потерев в задумчивости подбородок, я сдул микрослой грязи со старой картины, рассматривая её ещё внимательней. Вроде, что-то она мне напоминала, только, вспомнить никак не выходило. Слишком много подобных сцен я видел в прошлом.       — Представляю, что ты увидела в магическом диапазоне вместо шедевров изобразительного искусства. Странная мазня, да и только.       — Да. Они выглядели глупо и уродливо. Некоторые картины были забавные, другие непонятными, но их нельзя было назвать шедевром. Даже с очень большой натяжкой. Мне было весело и время летело незаметно, пока я не вспомнила про эту картину, и тут меня словно молнией ударило. Принцесса Селестия тоже может так видеть! Возможно, она смотрела именно на магию!? И я со всех ног рванула сюда.       Кобылка замолчала и снова посмотрела на изображённую на холсте пегаску.       — Значит, ты раскрыла этот маленький секрет?       — Нет. То есть, да... Но, не сразу. — воительница явно замялась, нервно переступая на месте. — Я тогда ещё плохо видела в чистом магическом диапазоне и кроме серых пятен, мало что поняла. В целом, картина была похожа на многие другие, но тогда я себе сказала: «Темпест, у принцессы зрение острое. Тебе просто надо потренироваться и тогда ты тоже увидишь, что скрывает этот холст. Здесь явно что-то есть и ты на правильном пути, надо только больше стараться!»       — И что было дальше? — мне правда было интересно, да и для неё это явно было очень важно.       — Это стало моей идеей фикс: увидеть, что тут нарисовано. Ох, сколько времени я провела, оттачивая своё магическое зрение, и сколько просидела, тупо пялясь в эту картину, пока у меня не стало получатся. Сначала я увидела камни, потом пещеру, потом сумела разобрать детали и только недавно я заметила это. — копыто безошибочно показало на спящую пегаску. — Почти двадцать пять лет я пытаюсь понять эту картину и до сих пор не могу сделать этого до конца.       — И ты не хочешь, чтобы я ответил тебе?       — Нет, не хочу! Эту тайну я должна разгадать сама, но меня интересует другое.       — И что же? А вот это уже куда интересней.       — Сноу Бриз пару раз приносила твои картины. — наконец оторвав взгляд от полотна, она посмотрела в мои глаза, словно собираясь сказать нечто сложное. — Они красивые, но это не так важно.       — Ты решила тоже посмотреть на них в магическом спектре? — в ответ мне был только кивок и желание, дабы я сам это сказал. — Значит, ты знаешь секрет этих работ. Это довольно сложная техника живописи, которой в прошлом мало кто владел. Да и сейчас она не пользуется популярностью. Слышал, есть лишь пара десятков «мастеров», которые пытаются что-то ваять в этом стиле.       — Да, пытаются, — снова кивнула Темпест и вновь на пару минут выпала из реальности, словно гипнотизируя картину. Наконец, она продолжила: — Я побывала у всех. Интересовалась этой техникой живописи и училась писать подобные полотна. В теории, это не так сложно, надо всего лишь совместить магические краски артефакторов и обычную живопись…       — Ха-ха. Всего лишь совместить! — я не смог сдержать смеха от такого наивного определения. — Ну, ты даёшь! Это настолько наивно…       — А вот и нет! — Тут же возмутилась моя собеседница, с силой топнув по мраморному полу. Похоже, она слишком близко к сердцу приняла моё веселье. Ой. Кажется не стоит так трогать её мечту… — У меня почти получается! Скоро моё магическое зрение станет достаточно остро, дабы видеть самые лёгкие оттенки магии! Лет через двадцать я сумею нарисовать хорошую картину!       Уууу, сестрёнка… Это уже начинает бесить! Да когда же подобные совпадения-то завершатся?! Так вот, отчего она в паладины-то подалась на самом деле! Ну, Тия! Ну, ты даёшь! Одну минуту постояла перед картиной, и целая жизнь этой кобылки пошла по-иному пути. И ведь, сестре больше ничего и делать не потребовалось. Только наблюдать, как этот цветок по-настоящему раскрывает бутон своего истинного таланта. Хотя, стоп! Картины для неё, безусловно, важны, но главное — это защита разумных от любых угроз. Дабы никто не познал той боли и отчаяния, которую познала она, потеряв рог.       — Да-да, конечно. — примирительно взмахнув передней ногой, я попытался успокоить разбушевавшуюся воительницу. — Научишься и станешь в этом деле лучшей. Так ты поэтому себе копыта стирала в кровь, ища эти знания?       В ответ мне был лишь кивок и тяжелый вздох, а ещё, в глубине её глаз мелькнул отголосок мольбы. Только не понятно, какой. Можно глянуть в информационное поле вселенной и узнать наверняка, но это слишком скучно, потому, попробую сам догадаться.       — Да, в том числе. И поэтому я искала эти знания по всему миру. Даже у принцессы Селестии спрашивала, но она сказала, что знакома с этой техникой живописи только поверхностно и мало, что может рассказать. Я думала, только более сильные маги помогут мне в этом деле, если я буду достойна этого знания, и что в итоге? Только представь моё удивление, когда я увидела свежие портреты у Сноу Бриз, нарисованные в этом же стиле, да ещё и с такой изумительной красотой!       От обуревавших её эмоций, Темпест уже с трудом стояла на месте, заново переживая тот шторм чувств, переходивший от дикого восторга до ужаса и обратно.       — Когда я смотрела на эти картины, мне казалось, что пегаска на них улыбается и слегка движется, словно живая. А то и вообще, вот-вот выскочит из портрета в любое мгновение!       Так… Кажется понятно, о чём она мечтает. Ну, надо же! Оказывается, у суровой воительницы такое интересная мечта. Кто бы мог подумать!       — Давай, я и тебя напишу? — не дожидаясь ответа, я создаю мольберт с красками.       Пока кобылка пытается взять себя в копыта от такого поворота, я уже начинаю писать её саму со спины. Только голова её повернута назад, к зрителю. Между ушей воительницы нахлобучен берет, в зубах зажата кисточка, а в качестве фона я использую зелёный холм с видом на современный Кантерлот.       Выждав некоторое время, воительница наконец не выдержала и шагом, словно на боевой операции, подошла ко мне. Но заглянув в мольберт, она тут же беззвучно присела на пол. Почти растворившись в мире и становясь невидимой для обычного взгляда пони, она просто затаилась, дабы не мешать мне. Всё-таки, боевой опыт великое дело и она много чего умела. Пусть, по большей части, это и было не востребовано в обычной жизни.       — Я использую трансмутированные краски, — развеивая затянувшееся молчания, я поясняю свои действия, — Но это слишком сложно даже для мастера алхимика с десятилетиями практики. Поэтому, советую использовать природные красители. И если тебе нужно нарисовать гору, то используй её камни, а хочешь получить траву, создай краску из травы. Пусть их и надо по-особому обрабатывать для закрепления эффекта, дабы картина не протухла за пару месяцев, но я это тебе потом покажу, если будет интересно. Если же хочешь нарисовать пони, тебе надо пустить пони на краску.       — Каакххх! — подскочила с места девушка, аж поперхнувшись. — Это же…       — Попалась! — оборачиваюсь и улыбаюсь, срывая мимолётный поцелуй у ошарашенной воительницы. — Достаточно шерсти, отслоившейся кожи или капли крови. Слюна тоже хорошо подходит после доработки. В общем, всё, что было частью тела пони недавно и несёт на себе отпечаток её ауры. Даже любимые вещи, которые носят с собой долго, тоже сойдут.       — Ну вот. Почему ты так постоянно делаешь! — прикрикнула кобылка, с трудом унимая свои эмоции. — Не можешь нормального говорить?       — Но ведь, так скуууууучно. Да и ученики любят частенько засыпать под мои лекции, вот я и привык взбадривать заскучавших слушателей маленькими шуточками. Двойная польза. И мне развлечение, и Вам стимул.       — Ну да. Наслышана, как ты жеребца в кобылку превращал, а потом зверски гонял в мире снов. — заметила собеседница и как бы, между прочим, прижалась к моему плечу и заглядывая в холст, зарылась с головой в мою звёздчатую гриву. — Бедный принц Шайнинг. Как он, наверное, страдал, когда потерял своё достоинство?       — Сикер проболтался? — в ответ только кивок да горячая щека у моей шеи. — Ничего. Скоро он познает страдания за свой длинный язык. Это же надо было додуматься, такое рассказать!       — Прости его, пожалуйста. — заступилась за бедолагу кобылка. — Он правда не хотел нам рассказывать, но мы были очень настойчивы в расспросах. Особенно, усердствовала Сноу Бриз. Она и расколола нашего бравого капитана. — хихикнула кобылка. — Оказывается, наш капитан скрывал от нас столько всего интересного!       Вот же! Знает, на кого ответственность перевести, дабы я копытом махнул. Но это не так уж и важно. Куда интересней другое.       — О, так он уже Ваш капитан? — я не удержался от ухмылки, на этот нюанс их отношений, которые довольно бодро двигались вперёд. — Быстро Вы его захомутали. Пригласите на свадьбу?       — У… Да когда это закончится! Принц, где Ваши манеры? Почему Вы такой… Такой… — пара сильных ног обняли мою грудь и попытались слегка придушить в порыве эмоций.       Вот только, с таким же успехом она могла попытаться раздавить алмаз или что-то вроде. Всё равно, я даже не испытал давления, просто чувствовал её объятья у себя на груди, и это было довольно приятно. Особенно, из-за плотного контакта нашей духовной магии.       — Ну, подумаешь, Вам он понравился. — ещё пара мазков магической краски по холсту, дабы картина начала проявляться на глазах Темпест. — Я даже рад, что у Вас налаживаются отношения. Всё-таки, магия дружбы и любви — это такое чудо. А то я всё пытаюсь найти бедному жеребцу кобылку для долговременных отношений, а он от них постоянно сбегает. Эх. А ведь, с какими умницами и красавицами сводил, но пока безрезультатно.       — Зачем? — именно на этот вопрос я и рассчитывал. Ведь и хочется и колется, хоть кому рассказать, а не держать все эти секреты в себе мёртвым грузом.       — Сестра настоящий мастер на этом поприще, Каденс имеет к этому талант, а я чем хуже? Вот на подчинённых и тренируюсь, да каталог уникальных пони составляю, пытаясь на досуге придумать, кто и кому лучше всего подойдёт.       — И как успехи, Ваше величество? — поинтересовалась кобылка, даже и не думая разрывать наши сильные обнимашки.       — Никак. — я вздохнул. — Сикер бегает от кобылок, а другие и без меня отлично справляются. Хотя, у некоторых уникумов, вроде Вас, с этим большие проблемы. Что ты, что Цикада, что Сноу Бриз. Вот я и подумал, что Вам Сикер понравится. Ведь он так много перенял от меня, став если не моей копией, то очень похожим на меня пони ментально.       В ответ только смущенная тишина.       Я же не спеша продолжаю рисовать портрет и параллельно общаюсь с другими разумными вторичными потоками сознания. Что, по большей части, контролировали магические токи по всему миру, а те всё больше входили в резонанс и взаимно усиливались. Всё шло почти по плану. Не совсем, конечно, но всё равно. Видимо, я недооценил потенциал Эквестрийцев, отчего магия душ в пространстве планеты нарастала куда быстрее, чем требовалось и это могло стать проблемой в ближайшем будущим.       — Кстати, чем ты ещё сейчас с ними занимаешься? — неожиданно, вновь вклинилась в мои мысленные потоки Темпест.       — Со Сноу Бриз летаем вокруг одного древнего и очень приветливого духа воздуха, неподалёку от убежища и заодно, играем с его младшими помощниками в догонялки. Сикер пытается получить заклинание, позволяющие ему определять перевертышей в любой форме, а я ему помогаю. Правда, проблема в том, что заклинание слишком сложное для него, а вот Цикада, просто обожралась любовью и спит без задних ног у меня под крылом. В остальном, чем я сейчас только не занимаюсь: от танцев и бросания подков, до конкурса поцелуев, где я охмуряю молодых девушек. Между прочим, я там успешно иду к первому месту.       — Весело, наверное, — заметила кобылка, не отлипая от меня.       — Как будто, ты и сама сейчас скучаешь? — щекочу её ушки своей гривой, отчего они так забавно подёргиваются. — Я, кстати, уже подлечил тебя и ребёнка. Проверил всё, что только возможно.       — И каков вердикт? — О, как сразу напряглась. Словно студент перед оглашением результатов экзамена.       — Вы идёте на поправку. Если не считать твоих расшатанных нервов и постоянных перепадов настроения и желаний, то всё в порядке. Но это абсолютно нормально во время резонанса душ матери и ребёнка. Вот, например, тебя уже совсем не интересует картина, хотя ты и сама понимаешь, что полчаса назад это было самым важным для тебя.       — Картина подождёт. Я хочу целоваться.       Ну вот, за что мне это? Не было печали. А ведь, поцелуями всё не ограничится и они станут только разминкой перед основным блюдом, и нет никакой гарантии, что ей ещё чего-то не захочется в ближайшее время. А у меня его, времени в смысле, почти не осталось. С другой стороны, у меня есть букетик!       — Вот. Это тебе. — вовремя достаю букет из складки пространства. — Совсем забыл подарить, а потом, как-то и не до цветов было.       Новый скачек эмоций, от которых тело вишнёвой красавицы заискрилось мириадами микро-разрядов молний.       — Какая прелесть. — буквально зарывшись лицом в цветы, кобылка с шумом вдохнула их нежный аромат и сразу закусила третью букета. — Вкуснятина!       Вот так. Пару минут назад тут был букет и вот, от него уже ничего не осталось, а глаза такие целеустремленные, что даже мысли не надо читать, дабы понять её желания. Десять минут тишины были куплены подстригом всей клумбы, о чём завтра узнают садовники сестры, и начнут тогда «Тени» безуспешно искать вандала, проникшего во дворец. Хи-хи. Пусть развлекаются. А вот, у будущей матери произошёл очередной приступ странного желания. Хорошо, что это не Селестия! Как представлю сестру беременной, так в дрожь бросает. Это какие у неё заскоки могут случиться?!       Размеренно и не спеша я завершаю картину, добавляя поляну белых фиалок под копытами нарисованной Темпест, в память об этой ночи. Жаль, она скоро завершится для нас всех, ведь до окончательной смерти сестры осталось всего ничего.       Последний штрих, и картина торжественно вручена её обладательнице, а мне уже пора уходить. Магия праздника достигла апогея и пора собирать её плоды ради сестры.       — Принимай работу, красавица, — отойдя от холста, я дал возможность единорожке рассмотреть результат целиком.       Подошедшая Темпест, словно завороженная, смотрела на рисунок целых десять минут, пытаясь осознать увиденное во всех мельчайших подробностях. А потом, по её щекам заскользили слёзы радости, пока копытце неуверенно тыкало в картину, словно пытаясь погрузиться в этот псевдо трёхмерный рисунок. Если смотреть с правильной точки, то для пони отличить картину от реальности было не по силам. Даже мелкие элементы были выполнены в особой магической технике живописи, отчего грива на картине слегка дышала, создавая полную иллюзию движения. Листья и трава тоже слегка колыхались, создавая иллюзию ветра, а закатное солнце действительно светило, освещая картину своими лучами.       Я так хотел понаблюдать за восторженной единорожкой ещё немного, но увы, больше не мог ждать ни минуты. А потому, все вспомогательные тела просто растворились в потоках тонких энергий, возвращая мне полноту разума и контроля магических процессов. Но пони так были поглощены эффектами сказочной ночи, что никто не заметил моих исчезновений.       Невидимой тенью я взмывал в небеса, ближе к своему светилу, но мыслями по-прежнему находясь в музее, рядом с Темпест.       Всё-таки, что-то не так было с той древней картиной. Словно небольшая неправильность мозолила мне глаза всё это время, и только собрав мысли в кучу, до меня, наконец, дошло. Кто-то изменил рисунок, удалив рог и сделав из аликорна пегаса. И если это так, то на картине изображена Луна. Очень молодая Луна. Ещё до того, как мы взошли на престол и объединили пришедшие с севера народы. И это не грязная шерсть, а моё старое серебристое тело в коконе магии ночи. А ведь, это более полутора тысячелетней давности. Не удивительно, что сестру заинтересовала эта картина. Также, теперь ясно, зачем она её испортила. Странно только, что она там появилась вообще. Неужели, это действительно была случайность и импровизация на ходу, а вовсе не отточенный план? Надо будет не забыть узнать наверняка... Но позже. Сейчас у меня слишком важное дело. Зависнув высоко над планетой, как раз между луной и Эквестрией, я ощущал себя словно пауком в центре огромной магической паутины, сотканной над всей нашей вселенной. Я был готов к сбору магии душ и пока во всей этой структуре сейчас не хватало только одного компонента — меня. Мгновение, и разлитая вокруг магия срослась с моим телом, став частью моей единой воли, а огромные сети над миром пришли в движение. Сейчас они незаметно собирали самое ценное, что было в нашей реальности. Микропылинки тончайшей и неуловимой магии любви душ, которые разумные постоянно выбрасывали в окружающее пространство при сильных эмоциональных переживаниях. Именно эта магия питала сестру и позволяла ей расти в силе даже без прямого поклонения. Сила любви и всех позитивных чувств, что обычно и питает Светлых богов. И в эту ночь она послужит для блага всего нашего мира.       И пусть смертные дарили эти пылинки силы своим любимым, а вовсе не Селестии, сейчас это не важно. Да и вообще, если бы они узнали, ради чего я обкрадываю их сейчас, то сами бы пожертвовали куда большим! Вот только, я не могу сказать им, что Селестия сейчас добровольно умирает, дабы очиститься от моего мрака. Просто не могу. Ничего хорошего из этого точно не выйдет. Только боль и паника. Всё-таки смертным не понять, что Смена Мерности Тела, или сокращённо смерть, вовсе не является концом пути сущности. А для нас, богов, так и вовсе — всего лишь неприятная, но иногда необходимая процедура самообновления.       Пылинки магии душ смертных кружились вокруг меня и собирались стремительным золотистым потоком, втягиваясь в сферу, когда-то переданную мне сестрой, и стремительно заполняя её божественной энергий. Постепенно, это чудо тончайшей духовной магии начало распухать всё сильнее и сильнее, буквально раздуваясь под давлением всё новых капель силы нашего мира. И эта сила шла не только из душ. Это были капли силы, что скопилась в земле, морях, небесах и даже мире снов Эквестрии. Капли истинного света творения, делающие наш мир настоящим живым чудом, и этой ночью я совершаю ужасную вещь — краду у мира самое большое его сокровище.       Но так надо, ради нашего будущего и ради сестры. Я чувствую это и улыбаюсь, даже зная, что Селестия была бы против этого. Но сейчас она почти мертва и никак не может помешать мне преподнести ей этот дар.       Наконец, последняя пылинка божественной силы душ оказывается в хранилище и я могу выдохнуть, развеяв отработавшее своё заклинание. При этом я ощущаю, как болит тело и ноет моя душа, не способная дать сестре собственный Свет, но это не важно. Мой план почти воплощён в жизнь. Осталась самая малость. Пока последние капли духа сестры сгорают в чистом Свете её души, мне надо успеть передать ей наш дар. Уже скоро она начнет возрождаться на поверхности дневного светила, словно феникс из своего пепла.       Бережно неся перед собой эту огромную ценность, я долетаю до солнца и ныряю в его бурлящую газовую корону, где одиноко зависла ослепительная душа сестры, пульсируя чистейшей магией Света и Любви. Я вижу, что она уже полностью очистилась от всей той наносной Тьмы, что она подхватила в том бою. Она вот-вот готова переродиться обновленной и очищенной от проклятой силы, дабы стать ещё лучше и сильнее, чем прежде.       Всеми своими органами чувств я наблюдаю за душой сестры, дабы никто не посмел своими грязными мыслями вмешаться в чудо рождения прекрасной богини. Я защищал сестру в момент её наибольшей слабости от любых возможных посягательств извне, как она защищала меня в дни моих перерождений. Одновременно, я раскрываю сферу и высвобождаю светлейшую магию мира и смертных, закручивая её потоком частиц вокруг сияющей души Селестии и готовясь лично увидеть это чудо истинного перерождения. Скользя взглядом по первым вспышками магии, вырывавшимися из сияющей души богини Света, я вижу, как к ней прилипают всё новые микро частички духовной силы и любви нашего мира.       Именно они и были принесены в добровольный дар смертными. Пусть пони и другие смертные не поняли этого, но весь этот праздник был одним огромным и добровольным жертвоприношением Селестии. В котором сотни миллионов разумных отдали по пылинке себя в дар сестре, и сейчас она не сможет отказаться от этого подарка.       Время потеряло значение для меня и я просто наблюдал, как формируется новое духовное тело Селестии, неспешно вырастая из ядра её души и окутывая его всё новыми потоками светлой магии любви. А новые пылинки силы всё вплетаются в неё одна за другой, словно сияющие цепочки самой жизни. Постепенно, каркас обрастал новыми деталями, которые, в свою очередь, тоже наливались циклопическими объёмами магии и формировали безупречное тело. Тело богини.       Последний такт — заклинание возрождения. Кажется, на мгновение весь мир замер в ожидании этого чуда, когда энергия разума Селестии пришла в движение, порождая первые мысли перерождённого сознания. Её сердце сделало первый удар, магия Света потекла по венам, словно раскалённое золото, а веки дрогнули, открывая её бездонные фиалковые глаза. Несколько секунд взгляд переродившейся богини блуждал по кипящим вокруг неё протуберанцам солнечной короны, пока не зацепился за меня, и тут же в её глазах расцвела чистейшая всепоглощающая любовь, делая меня самым счастливым разумным в нашей вселенной. Сестра прошла через муки смерти обновленной. Сбросила всё, что невольно подцепила в прошлом, и всё равно осталась собой, но теперь она стала чем-то большим, чем была совсем недавно. Словно сбросила тесный панцирь старого тела, который душил её силу и не давал расправить крылья. Крылья, что сейчас раскрывались и, казалось, были готовы обнять всю вселенную.       Непроизвольно я склоняюсь в максимально глубоком поклоне и приветствую Верховную богиню нашей реальности, ощущая, как меня всё плотнее обволакивает свет её любви.       — Добро пожаловать в мир живых, моя богиня.