Боги Эквестрии

Глава 7 Разные встречи 03.12

      Оставив мисс Харшвинни на тротуаре, пылать решимостью доказать всем и вся величие своего рода, я лёгким облачком переместился дальше по улице.       Пройдя в спа-салон, я был сильно обрадован его внутренним убранством. Тут явно ощущались вкус эквестрийских дизайнеров и талант кристальных архитекторов, смешавшиеся в идеальных пропорциях. Хотя, кристальные пони ещё не успели распробовать всю прелесть нового заведения, отчего оно стояло полупустым: внутри не было и десятка посетителей, но то ли ещё будет, когда кристальные пони, наконец, оценят местный сервис и предлагаемые услуги. Достойные лучших домов Кантерлота и Филлидельфии. Им особенно приятно будет тут понежиться после трудового дня под землей, проведённого в бесконечных цехах и штольнях Империи, а там и ещё новые спа-салоны построят. Ведь одного явно слишком мало на огромный город, которому только предстоит познать все радости современного мира.       В общем, всё будет, дайте только срок.       А пока…       Меня привлекла одна венценосная особа. Юная богиня любви нашей вселенной возлежала на мягкой кушетке, закрытая от остальных посетителей шторкой, и предавалась унылым мыслями. Сейчас Каденс пыталась абстрагироваться от боли в коже головы после неумелых процедур Рэрити, в то время как талантливая единорожка всё-таки сумела соорудить прическу — пусть и ценой растоптанной гордости самой принцессы Кристальной Империи.       Я сочувственно вздохнул. Бедная дочка Селестии. Она едва удержалась от стонов боли в процессе создания прически, а заодно, и криков ужаса при виде неудачных экспериментов молодой модельерши. Хотя, нужно отдать Рэрити должное. За полдня она всё-таки создала почти правильную прическу, когда, как обучение подобному искусству занимает минимум год, и только после этого, профессиональный стилист может попробовать создать сей модный шедевр на голове венценосной особы, и то, под присмотром более опытного коллеги. Да и вообще, признаю, я не верил, что у Рэрити выйдет соорудить столь сложную причёску. Но поди ж ты. Справилась малышка. Что безусловно свидетельствует о великом таланте кобылки и её неординарной личности, но Каденс от этого было не легче. От желания почесать голову принцесса была готова на стенку лезть, но ужас перед повторной укладкой был куда сильнее и не давал юной аликорн даже нормально дышать или, упаси светила, наклонить голову, пока прическа застывает.       — Как дела? — выходя из-за ширмы, я почти сразу поймал полный слез взгляд Каденс и все мои заготовленные шутки тут же застыли на языке.       Я просто не мог ничего сказать и одним движением мысли погасил все неприятные ощущения на голове у принцессы.       — Ты как? Лучше?       В ответ Каденс только кивнула и бессильно растеклась по кушетке, расслабляя свои одеревеневшие от боли мышцы. Я ощутил, что сейчас она чувствует себя невероятно счастливой пони, которой был не важен весь остальной мир.       Я только улыбнулся её счастью, и на пару секунд взяв под контроль её тело, снял физическую усталость и залечил легкие травмы корней волос, которые она получила во время укладки кристальной прически от Рэрити.       — Ты ведь специально всё это подстроил, да? — констатировала Каденс, не открывая глаз и просто наслаждаясь долгожданным покоем во всём теле.       — С чего такие мысли? Может я просто ощутил, как моей любимой ученице больно и примчался с другого конца мира словно рыцарь в сияющих доспехах?       В ответ кобылка не сумела сдержать смешок, явно представив меня в столь нелепой роли.       — Ага. В день инспекции? Не думаю.       Каденс с наслаждением потянулась на кушетке всем телом.       — И откуда такое недоверие, ученица? — нахмурив брови, я в притворной обиде провожу передней ногой по спинке розовой принцессы и заставляю тело Каденс мелко задрожать от приятного тепла, растекающегося по всему телу и дарящего ничем не замутненное удовольствие. — И вообще, я тут ни при чём. Это был приказ Селестии, который я просто выполнил. Всякие там социальные проблемы — это по её части. Вот если бы это был урок магии, тогда другое дело.       — А разве нет? — ответила Каденс, хитро стрельнув в меня своими выразительными глазами. — Владей я гривокинезом в достаточной мере, сама смогла бы создать такую прическу.       — Нет, такой контроль гривы тебе пока не по крылу. Во всяком случае, не в ближайшие пару лет. — усаживаясь напротив, я с легкой улыбкой наблюдаю за этим розовым чудом. — Хотя, у тебя была возможность решить эту проблему магией. Подумай, ученица.       Пару секунд ничего не происходило, а потом глаза Каденс распахнулись от такого очевидного решения, а я только шире улыбнулся, наблюдая, как она разворачивает свою мысль в логические цепочки.       — Пузырь здоровья, да? — от накрывшего её озарения, Каденс даже стукнула себя копытцем по голове.       — Как вариант. — киваю. — Ты — могущественный маг и аликорн. Шанс заразиться от контакта с больным у тебя минимальный. Разве что, инфекция попадает в открытую рану. А если использовать защитные заклинания, то вообще стремится к нулю. Только если мастер порезала тебе кожу на голове инфицированным кристаллом, тогда да, ты могла бы заболеть с некой небольшой вероятностью.       — Значит… Все мои муки из-за моей собственной глупости, — тяжело вздохнув, констатировала богиня любви, снова прикрывая глаза, дабы скрыть подступающие слёзы.       А в её красивой головке вновь закрутились нехорошие мысли.       — Отчасти. Но с другой стороны, ты продемонстрировала твердость духа, достойную уважения. — я поспешил поддержать готовую вновь расплакаться принцессу. — Ведь, что такое эта прическа? — указываю крылом на сверкающее тысячами кристаллов творение Рэрити. — Так, дань моде и прошлому, от которой ты могла легко отказаться, но ты хотела сделать приятно своим подданным, встретив инспектора, как подобает настоящей Кристальной Принцессе. И ради их счастья ты терпела эту боль, несмотря на возможность избавиться от мук одним словом. Знаешь, это довольно показательный момент твоей любви к своим кристальным пони. И поверь, скоро они узнают о твоем подвиге ради них.       — Это не подвиг, а всего лишь глупая прическа. — только мотнула головой Каденс, не замечая, как эта самая прическа начинает рушится. — Как она может быть подвигом?       — Подвиг не в деле, а в твоем отношении к любому делу, — поясняю я очевидную вещь, — И ты постоянно совершаешь подвиги. Большие и малые, не важно. Многие даже незаметны для тебя, но очевидны для других. Ты не опускаешь копыта и заставляешь себя делать то, что должна, а не то, что хочется, служа своему народу изо всех сил. Это поистине достойно уважения.       — Но их слишком мало. Я такая…       — Молодая. — прерываю её глупую мысль. — Когда нам с Селестией было столько же, сколько и тебе, мы вообще не помышляли об подобном. Так что, всё у тебя впереди, и я уверен, что такая умная и героическая кобылка превзойдёт нас. Со временем, конечно.       Каденс промолчала, но её выразительный взгляд и отточенная мимика лица беззвучно кричали о скептицизме и огромных сомнениях, и это радовало моё сердце учителя. Ведь она осознанно контролировала каждую мимическую мышцу, добиваясь очень выразительного результата.       В ответ, я состроил совершенно невинную мордашку, уставившись в глаза Каденс, и начал постепенно расширять свои зрачки, делая лицо из невинного умоляющим. В ответ, Каденс героически пыталась удержать серьезное выражение, но было видно, как её уже едва заметно корежит от смеха. Но, тем не менее, она удержалась, а я не стал доводить поединок-испытание взглядом мимимишного котёнка до логического конца. Ну, вот и хорошо. Мысли, чтобы расплакаться, вновь покинули её.       — Кстати, через пару дней я доделаю оставшуюся мелочь и мы продолжим наши занятия, — Ого, как она обрадовалась. Приятно, что ни говори. Всё-таки, вода камень точит и малышка поняла, что я для её же блага корячусь.       — Но, возможно, в удвоенном объеме.       А вот теперь, радость в её взгляде поутихла, но всё равно не сменилась на недовольство.       — Надеюсь, ты рада?       — Немного. — смутилась Каденс. — Но это так странно.       — И чем же? — я понял, к чему она клонит, но хотел, чтобы она сама себе ответила на этот вопрос.       — Раньше занятия казались мне слишком тяжелыми и выматывающими. Из-за них я постоянно отвлекалась днём и ночью. Уставала и выматывалась больше, чем от своих обязанностей. Мне казалось, что они лишние в моей жизни. И так до тех пор, пока они не прекратились. С ними было плохо, но без них ещё хуже. Работа днём, работа ночью… И так каждый день. День изо дня одно и то же!       Под конец Каденс даже не пыталась скрывать своего раздражения.       — Однообразная работа надоедает, — изобразил я капитана очевидность.       — Да. То есть, не столько. — мотнула головой принцесса, пытаясь лучше сформулировать свои мысли. — В последнее время я всё больше ловлю себя на использовании этих знаний на практике. Например, я уже и не думаю о той походке, которой ты меня обучил. Она выходит у меня сама собой, а в итоге, когда я иду по коридору, у всех жеребцов гвардейцев головы сворачиваются чуть ли не на сто восемьдесят градусов, пока они провожают взглядами меня. Или когда слушаю просителей и одновременно обдумываю более важные вопросы в два потока мышления, не теряя нить разговора. Ещё когда занимаюсь разными бытовыми мелочами сама и не жду, пока их сделают другие. Да я только по утрам десять минут экономлю на приведении себя в подобающий вид после сна. Всё это экономит моё время. Минута там, парочка здесь, и за день набегает полчаса, а то и час, который я могу посвятить подданным, любимому или себе. И это по прошествии всего полугода занятий. При этом, я ощущаю себя свободной — могу сама о себе позаботиться, а не быть куклой в чужих копытах, которой я ощущала себя раньше, когда подписывала указы, которые просто не могла до конца осознать.       С огромным усилием, Каденс сумела подавить дрожь в голосе, от переполнявших её эмоций.       — О! Какое это было мучение. И вот теперь, опять! Когда полдня с моими волосами что только не делали. Это было так больно, неприятно и унизительно. Я больше не желаю проходить через нечто подобное.       — Как я тебя понимаю! — я не сумел сдержать гримасу отвращения. — В прошлом, ещё будучи Луной, я просто ненавидел всю эту подготовку к выходу в свет. Ведь принцесса должна всегда выглядеть идеально, несмотря ни на что. Пусть даже всю ночь до этого она с кошмарами воевала, но утром, всё равно — вынь да положь идеальный образ. Дабы не посрамить достоинство сестрёнки, которая, между прочим, сама всю ночь дрыхла без задних ног.       — И что ты тогда делал? — помимо воли, Каденс из любопытства даже подалась чуть вперёд.       — По разному бывало. Один раз пришла с огромным фингалом на пол-лица и заявила, что Селестия виновата.       Каденс чуть вздохом не подавилась от подобного образа.       — И знаешь, она была действительно виновата. Когда будила, мое лицо «случайно» встретилось с её копытом. Да так хорошо встретилось, что искры из глаза полдня сыпались. А самое забавное в том, что после этого маленького недоразумения Селестия потащила меня на важную встречу, даже не заметив, как половина моего лица наливается кровью. Ух, какой скандал в итоге случился! Мы потом неделю не разговаривали.       — Неделю не говорили?! — Каденс своим ушам не верила.       — Это уже были деньки перед моим восстанием. Тогда нам обеим мозги откровенно повело и мы наделали кучу глупостей.       Я улыбаюсь, вспоминая невинные шалости прошлого, которые выглядели такими забавными и милыми с вершин сегодняшнего дня.       Но это явно не то, что Каденс стоит знать, а потому, я перевожу разговор в другое русло.       — Кстати, Рэрити старалась сделать всё отлично и, как ни странно, у неё это вышло. Хотя, я не верил в её успех и думал, что ты взбрыкнешь и начнешь искать другие пути. Не дуйся на неё. Всё-таки, она впервые столкнулась с одной из самых сложных причесок нашего мира и даже сумела создать её довольно качественное подобие.       — И в мыслях не было. Я понимаю и ценю её работу, — однако, в мягком голосе принцессы мне послышались стальные нотки, — Но впредь, я буду делать это САМА! Без чужой помощи. Своей магией, как и ты. Мне не пришлось бы терпеть всё это, да ещё и на глазах моих подданных, которые с такими ужасом и болью смотрели на меня всё это время, что у меня сердце чуть из груди не выскакивало от их стыда за свою беспомощность.       — Да без проблем. — пожимаю я плечами и киваю Каденс. — Я научу тебя контролировать свою гриву и хвост в достаточной мере. Мммм… Всего за пару лет. Только это непросто и придётся очень много потрудиться.       — Я готова, только бы не терпеть это снова! — тут же просияла Каденс, явно готовая приступить к занятиям прямо сейчас. — И кто только придумал эти ужасные прически?!       — Старсвирл Бородатый, вроде... — я с сомнением почёсываю подбородок, пытаясь вспомнить эту историю. — Или кто-то из его современников магов. Не помню уже точно. Да и не прическа это, вообще-то.       — Не прическа? — от такой новости, личико Каденс вытянулось, потом побледнело, а ноги богини буквально зачесались обнять до хруста костей того умника, из-за которого она сегодня прошла такие муки.       — Ну да. На самом деле, это — ментальный шлем. — киваю я на множество сложно огранённых самоцветов, причудливо вплетённых в волосы принцессы. — Пропитанные специальным составом, волосы, вместе с особым образом огранёнными камнями, создают своего рода пассивное заклинание, которое защищает своего носителя от проникновения в его разум. Штука простая и надёжная как лом. Поэтому, его носили на официальные мероприятия, дабы уберечь разум монарха от внешнего воздействия. Да и многие высшие аристократы его тоже любили применять. Жаль только, что мастеров, обученных такому сложному искусству, всегда было мало, и мало кто из вельмож мог себе это позволить. Во времена до исчезновения Империи, ношение таких штук было довольно актуально именно для защиты, так как менталистов тогда уже развелось… Толпами ходили, и с годами угроза только росла. В результате, именно мы с сестрой и стали законодателями этой моды. Носили свободно ниспадающую гриву со множеством вплетённых в волосы самоцветов, тем самым, заставив общество принять новые веяния при солнечном дворе.       — И зачем вы это сделали? — робко поинтересовалась Каденс, и сразу же пожалела о своем вопросе, увидев мою хищную улыбку.       — Чтобы официально сместить акцент с атаки на оборону. Заодно, мы привили ментальную этику и запрет на чтение мыслей, переведя ментальное искусство больше в сферу самозащиты и работы со своим разумом. Ведь, без таких шлемов нужно было сначала защитить себя, а не лезь в чужой разум, но это всё отговорки. — я вздохнул. — На самом деле… Чтобы мы с Селестией могли свободно читать мысли поданных и не бояться, что кто-то умный, в ответ, покопается у нас в мозгах. В то время мы ещё были не так искусны, как сейчас, и были вынуждены тренировать ментальную защиту вместо ментальной атаки и попутно приучали к этому других пони-менталистов.       — Это как-то… неэтично, — с сомнением потупила взгляд Каденс, не желая показывать, что она думает о таком наглом произволе своей любимой «тётушки».       — Возможно, — рассеянно отвечаю я, попутно наблюдая за беготней Элементов Гармонии по городу, в попытке найти мисс Харшвинни. Которая, между прочим, уже расслабляется в спа, в двадцати метрах от нас.       — Только у большинства пони их мысли и так на лице написаны. Так что? Запретишь смотреть на лица окружающих? Я уж не говорю о мелкой моторике, которую может научиться читать каждый. Разве хорошо, что каждый может узнать чувства других, только глянув на их лица? А уж про эмпатию и восприятие магии я вообще молчу. Что, и их тоже не практиковать?       — Это другое, — мотнула головой Каденс, не желая признать мою точку зрения.       — Да то же самое, по своей сути. Самое забавное заключается в том, что только единицы имеют настоящие секреты, которые опасно разглашать. Секреты остальных…       Я на секунду замолчал, делая акцент на следующих словах.       — Милые и совершенно безобидные. Вот возьмём, например, тебя. У тебя ведь нет плохих секретов, раскрытие которых может тебе навредить. Наоборот, узнав, как ты на самом деле любишь всех, кристальные пони только сильнее полюбят тебя в ответ. Исключение составляют только некоторые знания, переданные тебе мною. В остальном, в твоей головке только сущие мелочи. Причем, мелочи милые и такие красивые… Мммм…       — Так ты… — её щёчки так мило запылали, пока смущённая богиня любви вспоминала свои особенно тёплые постельные ласки, которым её обучила Криз, делясь своим богатым опытом.       — Ой, прошу тебя! — только с усмешкой отмахнулся я. — Как будто, другие парочки хоть чем-то принципиально отличаются от вас. Ну, кроме, разве что, вашей особо бурной фантазии. Все мы любим, хотим быть любимыми и дарить свою любовь окружающим. В том числе, и чтобы самим получать удовольствие в процессе. В этом нет ничего постыдного. Тем более, что по меркам богов, вы пока даже дальше невинных шалостей не зашли. Кстати, если захочешь, я могу тебе потом показать на практике кое-что особенное. Только, чур, молчок. А то, Селестия мне потом такую головомойку устроит — за совращение юных неопытных богинь.       От последних слов Каденс стала уже настолько пунцовой, что хоть спичку от её мордашки зажигай.       Не, ну, а что? Я нередко мелькал в её фантазиях и снах, что, впрочем, было совершенно естественным. Сюжет: — Зрелый учитель и неопытная ученица, один из самых популярных. Хотя, до этого я никоим образом не намекал ей, что между нами может быть нечто большее, чем между друзьями или учителем и учеником, а тут, её фантазии получили такую охапку сухого хвороста и вспыхнули с новой силой. Красота, да и только!       — Всё равно… Как-то это неправильно, лезть в мысли других, — наконец, выдала Каденс, пытаясь отогнать разные навязчивые мысли и переводя разговор со слишком горячей темы.       — Неправильно, это когда ты, узнав секрет другого, раскроешь своё знание. А вот если ты, зная этот секрет, молча поможешь этому пони — это совсем другое дело. Например, одной из твоих подданных срочно нужны биты на покупку дома своей мечты, но она не может вот так попросить у тебя помощи из-за скромности и навязчивых мыслей, что другим эти биты нужнее. Как ты поступишь, узнав, что она в нужде?       — Конечно, помогу! — даже не задумываясь, выпалила Каденс, недоумевая, как вообще может быть по другому.       — А если бы ты не знала о её проблеме? Ты смогла бы ей помочь? — аккуратно развивая тему, я подкидывал принцессе новую пищу для размышлений. — Кому было бы хорошо от её терзаний? Особенно, по такому пустяковому поводу? Может быть, демонам снов? Ведь, это такая благодатная почва для кошмара.       — Да… Наверное, это и правда не так плохо. Иногда, — наконец, согласилась Каденс, по-прежнему ища подвох в моих словах.       — Другой пример. Кто-то из твоих подданных искажает информацию, путь даже не со злого умысла. Например, начальник выдает работу подчиненных за свою, забирая все почести себе, а им оставляя крошки от своей выгоды.       От моих слов Каденс нахмурилась, не желая признавать, что такое бывает в Кристальной Империи. Хотя, по Эквестрийским меркам это просто нонсенс.       А я продолжил.       — При этом, начальник полностью уверен, что основная заслуга — его. Искренне веря, что без него ничего бы не вышло. И что тогда?       — Ну… Он, всё-таки, прикладывал для этого силы… Организовал работу, — Каденс попыталась оправдать этого гипотетического горе-руководителя, вспоминая свой опыт общения с такими пони.       — Да. Но при этом, он преувеличивает свои заслуги, обманывая не только остальных, но и себя. Не лжет напрямую. Но это не так страшно. А вот, если кто-то выдает чужие достижения за свои или клевещет на других? Причем, если он имеет доступ к твоем уху, а обвинённые — нет. В итоге, у тебе искажается представление об окружающих тебя пони. Собственно, поэтому, чтение мыслей правителю и нужно, дабы искоренить подобные вещи. Именно благодаря чтению мыслей, Селестии удалось создать такой кристально честный двор. Ну, и, наконец, самый жуткий вариант: когда перед тобой заговорщик, цель которого — твоя смерть.       От этих слов Каденс вздрогнула всем телом, вспоминая перевертышей.       — Они улыбаются тебе, а сами жаждут лишить тебя жизни или заточить в подземелье, где ты будешь только растягивать свою агонию.       — Это невозможно! — наконец, выкрикнула юная аликорн, не желая даже думать о подобном кошмаре.       — О, поверь, в прошлом такое было сплошь и рядом. Это сейчас сестра выполола таких настолько основательно, что их действительно нет в нашем мире, а вот, в твоей Империи отдельные реликты подобного ещё вполне могут найтись. К счастью, Селестия удалила их от тебя, тем самым, обезопасив всех нас от подобной неприятности. Представляешь, какими могут быть разумные, способные пойти даже на смерть своего правителя ради власти?       — Нет! — Каденс хотела заткнуть себе уши, дабы даже не слышать этого, но как правитель не могла игнорировать мои слова.       — Ну и хорошо. Подобного мы не допустим. А знаешь, что? — меня озарила отличная идея, проступая на лице радостной улыбкой!       — Что? — со страхом отозвалась принцесса, уже заранее опасаясь подобных моих озарений.       — Давай ночью отправимся в прогулку по разумам твоих подданных. Сама поймешь, насколько смешные секреты скрывает большинство и на что способны некоторые кристальные пони.       — Не стоит. Я тебе верю, — Тихо, но твердо отказалась Каденс и я сразу понял: добровольно она на это точно не пойдет. Ни за что. Только если силой затащу и заставлю смотреть.       — Как знаешь. — пожимаю крыльями, не настаивая на положительном ответе. — Кстати, твоя прическа не совсем правильная. Поправить?       От этих слов, Каденс сначала пару секунд глупо смотрела на меня, вновь удивляясь такой резкой смене темы разговора, а потом перевела взгляд на зеркало, позволяя мне лицезреть медленно расширяющиеся от ужаса глаза и плавно отпадающую челюсть, однако… За время нашего разговора Каденс совсем забыла о причёске и связанной с ней боли, отчего, все труды Рэрити пришли в негодность и теперь требовалось начинать всё заново.       — В такие моменты я понимаю, почему Селестия иногда бьет тебя по голове… Порой ты этого заслуживаешь. — чуть слышно проговорила Каденс, даже не заметив, что озвучила свои мысли вслух. — Сразу не мог предложить?       — Ждал, когда ты попросишь. — с улыбкой ответил я и подошёл ближе. — Так поправить или нет?       — Да. Только аккуратно, чтобы Рэрити не заметила изменений, — Со вздохом Каденс переступает через свою гордость, снова прося о помощи. Хотя, ей явно очень не хочется увеличивать свой долг передо мной.       — Минутку.       Телекинезом расплетаю это безобразие у неё на голове и удаляю все посторонние вещества. После, восстанавливаю кожу и, вместе с тем, выращиваю выдранные и поломанные волосы. Всё-таки, Рэрити сильно потаскала Каденс за гриву в процессе укладки, выдрав с корнем немало волос и повредив ещё больше. Наконец, я восстанавливаю повреждённую причёску до идеального состояния. Теперь, самую малость подровнять и сделать волосы более прочными и стойкими к такому издевательству. Так, есть! А теперь, свернуть отдельные пряди в хитроумные косы — аккуратно и не спеша. Потом покрыть их магопроводящими веществами. Скрутить из них прическу и воткнуть кристаллы в нужные места. Последний штрих: фиксатор, который моментально застывает под моей магией, фиксируя сложную прическу и, одновременно, оставляя её немного эластичной. Отлично! С виду изменились только мельчайшие детали, которые на глаз очень трудно заметить. Зато, голове теперь удобно и появились тонкие щели для воздуха, чтобы кожа под этим безобразием не парилась. На всё про всё уходит пара минут, большую часть которых заняло лечение. Заодно, я прохожусь по шёрстке, очищая её от последствий укладки и придавая кристальный блеск.       — Как-то так… Ничего не тянет? — наконец, я касаюсь магией пёрышек аликорн и убираю легкую потрепанность, делая форму крыла идеальной.       В ответ Каденс со вздохом облегчения поднимается с кушетки и рассматривает себя в зеркале. С удовольствием всматриваясь в своё отражение, она растекается в благодарной улыбке, не находя ни одного, даже малого, недостатка своего образа идеальной принцессы Кристальной Империи.       — Всё хорошо. Ну, кроме веса. Но всё равно, спасибо.       — Ерунда. Ведь я сам заинтересован, дабы всё прошло идеально, — добавляю капельку воздушной магии, с опорой на кристаллы, и делаю прическу буквально невесомой.       — Эх… Знай я заранее о твоем визите.. Ни за что! Ни при каких обстоятельствах! Я не позволила бы так издеваться над своими волосами.       — Все мы крепки задним умом. Кстати, скоро сюда придёт наша дружная шестёрка.       — Они уже показали проверяющей Империю?       — Нет. Они только недавно поняли, что показывали город совершенно другой пони. За ними так весело было наблюдать. Особенно смешно, что забытая ими проверяющая сейчас разговаривает с той самой пони, которую приняли за проверяющего. Они, кстати, за этой ширмой.       Я тыкаю в хлипкую преграду.       — И мы здесь. И Твайлайт с подругами тоже сейчас будут тут. Сейчас что-то будет!       — Твоих копыт дело... — констатировала со вздохом Каденс, даже на секунду не сомневаясь в своих выводах.       — Да. — не стал я запираться, готовя самую интересную новость на сладкое. — Насчет проверки не заморачивайся. Решение уже давно принято.       — Знаю. — только кивнула богиня любви. — Селестия написала.       Она развернулась, складывая крылья и готовясь выйти в пони, как истинная принцесса.       — Ну, и отлично, а мне пора. И кстати, не удивляйся, если послы Северного Союза предложат помощь с подготовкой игры. И заодно, ненавязчиво попытаются узнать секреты ваших кристальных производств.       — О Селестия, за что мне всё это? — подавив тяжелый вздох, Каденс, наконец, взяла себя в копыта, готовясь к новому испытанию.       — За титул принцессы-аликорна, конечно! Думала, принцессой быть легко? Но главное…       Губы у меня сами собой растянулись в хищной улыбке от предвкушения развлечений, а Каденс нервно сглотнула.       — Запомни — мисс Харшвинни достаточно сильный менталист, способный читать твои мысли, так что, не советую снимать шлем при разговорах с ней. Она, конечно, воспитанная кобылка, но может случайно и увидеть лишнее в твоей очаровательной головке. Считай это своим новым экзаменом и крепи свою ментальную защиту, как я тебя учил! А теперь, пока!       Растворившись в тенях, я подождал пару секунд и, так и не дождавшись от Каденс хоть каких-то активных действий, направился к выходу. Я покинул салон всего за пару секунд до того, как подруги во главе с Твайлайт вломились к сию обитель релакса, изгоняющего усталость из тела и духа и дарящего счастье жизни в гармонии с миром и своим телом.       Выйдя из спа-салона, я прошёл немного дальше по кристальной улице и толкнул двери небольшого магазинчика специй, чей мелодичный колокольчик оповестил хозяйку о новом клиенте. Вскоре, на грани слышимости раздались мягкие шаги истинного воина, привыкшего двигаться бесшумно даже в мирной обстановке. Пока я вдыхал ароматы многочисленных трав и специй, просачивающиеся из многочисленных коробочек, баночек и бумажных конвертиков, дверь во внутреннее помещение слегка скрипнула и я увидел аметистовую кобылку с выцветшей радужной гривой и тугими канатами мышц под короткой кристальной шёрсткой. Бока кобылки уже сильно разошлись в стороны, до предела округлив животик в преддверии рождения новой жизни. Однако... Похоже, Спектра и Грин не теряли времени даром, после чудесного воссоединения спустя тысячу лет.       — Давно не виделись, Спектра. — я с улыбкой изображаю легкий поклон в сторону этой настолько целеустремленной пони. — Рад видеть кристального телохранителя короля Кристалл Блейда в добром здравии и героиню, пронёсшую свою верность сквозь тысячу лет и не побоявшуюся ради этого обратиться в камень и украшать своей статуей сады Кантерлота целых десять веков. Поистине достойнейший подвиг, совершённый ради того, чтобы дождаться возвращения любимого и родины.       — Кто… Вы такой… — слегка попятилась в ответ ошарашенная кобылка-воительница, всматриваясь в меня и не желая верить своим глазам.       — Это для тебя прошло всего ничего, Спектра, — ответил я, усаживаясь прямо на пол и с любопытством рассматривая древнюю знакомую, — Для меня же прошли тысячелетия. Тысячелетия, за которые я так сильно изменилась, перестав быть знакомой тебе Луной и став Тенью. Но ты ведь тоже изменилась в лучшую сторону, не так ли?       — Простите меня, принц, — бывшая телохранитель, наконец, взяла себя в копыта и встала по стойке смирно.       Что выглядело довольно забавно из-за выпирающего по бокам живота, который делал кобылку донельзя милой и беззащитной даже в этой позе.       — Чем обязана вашему визиту?       — Разве мне нужна причина, дабы прийти в гости к старой знакомой? — склоняю голову набок и рассматриваю её животик. — Тем более, твои сны не столь безоблачны, как твоя жизнь. Ты ведь всё ещё не можешь принять Каденс и Шайнинга Армора, как законных правителей Кристальной Империи?       — Они захватили власть, которая по праву принадлежит только императору Кристалл Блейду и его потомкам! — даже не попыталась отпираться или сдержать эмоции Спектра.       На одном выдохе она вывалила на меня всю ту боль, что мучила её вот уже девять месяцев.       — Они всего лишь ширма! Хотя Селестия и обещала Кристальной Империи независимость во веки веков! Теперь на троне сидит эта… — от переполняющих кобылку эмоций она просто задохнулась и не смогла продолжить свою мысль, которую я, впрочем, легко считал.       — Отнюдь. — и я материализую перед нами свиток с родовым деревом Шайнинга. — Жена Кристалл Блейда тоже спаслась и, как ты знаешь, была в таком же положении, как и ты сейчас. Естественно, у неё родился ребёнок, которые вырос и окреп под крылом моей сестры. У неё тоже были дети и у её детей было ещё больше детей. Со временем, потомки Императора Кристалл вошли во многие знатные рода Эквестрии, став их частью.       От этих слов, Спектра села на пол и с безумной надеждой посмотрела на меня. Весь её вид говорил мне, как она жаждет служить истинному потомку своего сюзерена.       — Да, Шайнинг Армор — прямой потомок Кристалл Блейда, имеющий наибольшее право занимать трон Империи. Но он прекрасно понимает, что с этой задачей куда лучше справится его жена, которая является законной правительницей Кристальной Империи, выбранной самими кристальными пони. Так что, на троне Империи не самозванцы, а истинные правители кристального народа, которых они выбрали сердцем, а не по закону.       В установившейся тишине было отлично слышно, как три сердца стучат в одном теле, а в душе кобылки наступают невероятное облегчение и покой. Ведь до сих пор её так сильно задевало, что на троне Кристальной Империи находятся совершенно чуждые пони, да ещё и ставленники Эквестрии.       — Я должна идти, принц, — уверенно поднялась на ноги кобылка, явно собираясь вернуться назад, к службе, несмотря на положение.       — Думаешь, им нужен такой слабый телохранитель? — с явным сарказмом в голосе, остудил я пыл стражницы.       Кобылка словно поймала удар под дых и с гневом уставилась на меня, вспоминая, как она совсем недавно отделала двух кристальных гвардейцев.       — Неужели ты думала, что те паркетные солдатики были настоящие защитники принцессы Каденс? — наблюдая за обалдевшей девушкой, я продолжил. — Серьезно? Ты что, даже не заметила настоящей охраны? И как ты собираешься хоть кого-то охранять, если даже в упор не видишь подготовленных стражей?       — Это невозможно! — с вызовом бросила Спектра, буквально полыхая от возмущения. — Вся охрана — это только гвардия, и она сейчас в подметки не годится истинным телохранителям императора!       — Ну, попробуй тогда тайно приблизиться к принцессе или принцу., — я только пожимаю плечами и разворачиваюсь к выходу, — Тогда и увидишь, каких высот достигли охранники за прошедшую тысячу лет. Но для начала, тебе стоит всё-таки прийти в форму после родов.       — Родов, — в голосе кобылки послышался страх, когда её живот неожиданно скрутило болью.       — Ага. Беременной нельзя так волноваться, иначе, они могут начаться чуть раньше. — я оборачиваюсь и смотрю в огромные от ужаса глаза кобылки, которая ощутила, как под хвостом у неё становится сыро, а к ароматам специй добавился довольно специфический запах. — Не стоит так бояться, Спектра. — поспешил я её успокоить. — Эквестрийские врачи — профессионалы своего дела. Не то, что ваши повитухи. Всё будет хорошо и совсем скоро у тебя в объятьях очутятся две прекрасные крохи, и тогда уж тебе точно будет не до службы и охраны венценосных особ. Скоро у тебя начнутся веселые деньки! Поздравляю с пополнением в семействе!       Легким посылом я телепортирую кобылку прямо в акушерское крыло местной больницы и отправляю магией письмо её мужу, который в данный момент отправился за купол, закупить ещё специй. Заодно, я оставляю в магазинчике огромный торт из своих запасов с пожеланиями счастливой жизни и процветания. И благодаря моей магии, этот подарок останется свежим до тех пор, пока молодая семья не вернётся домой, когда они смогут отпраздновать сие знаменательное событие в кругу друзей.       Выходя на улицу, я был откровенно рад, что успел поговорить с ней до родов. Теперь она запомнит мои слова и это станет поворотной точкой в её судьбе. Ведь скоро ей будет не до Империи и службы. Бытовые проблемы закружат молодую мать с головой. Она не удержится и заведет ещё много детишек. Будет растить новых защитников кристального трона, дабы оправдаться перед собой за то бездействие, которое она, по её мнению, допустила во время падения Кристальной Империи.       Наконец, с удовольствием потянувшись всем телом, я растворился в воздухе прямо посреди улицы и лёгкой звёздной дымкой устремился к дому «Музы» — крупному строению возле самого дворца. Это был наш с сестрой подарок Кристальной Империи, дабы пони получили место, где можно приобщиться к прекрасному и насладиться музыкальными и художественными шедеврами в подобающей обстановке. И к нашей гордости, этот, с позволения сказать, «домик искусств» вмещал в себя целых пять концертных залов, художественные галереи и много чего ещё. Вроде классов для обучения жеребят и студий для творчества одарённых. Крупное здание возвышалось над городом на добрые полсотни метров, уступая в величии только кристальному дворцу, и стало архитектурным украшением кристального города, идеально вписавшись в его будущей облик — который ещё только предстояло перенести с чертежей в реальный мир. И первой ласточкой будущего облика столицы кристальных пони стал именно дом Музы, чью круглую форму обрамляли сотни массивных колонн, а огромные окна наполняли здание природным светом солнечных дней и волшебным серебристым сиянием моих ночей. Это делало здание постоянно изменчивым в биоэнергетическом плане и в будущем здесь могли спокойно заниматься и ночные пони. А ещё одним отличием от других строений было то, что на выпуклой крыше этого дворца искусств золотом и серебром блистали половинки моего и Селестии гербов в форме огромного, крутящегося под порывами ветра, флюгера.       Но что именно привело меня сюда сейчас? Всё просто. Потому, что в данный момент здесь собрались многие знаменитые музыканты и артисты Эквестрии. Они заняли практически все гостевые помещения и готовились к своим обычным вечерним выступлениям — дабы порадовать кристальных пони и разжечь в их сердцах новые порции Любви и Гармонии. И одной из таких музыкантов была хорошо известная мне кобылка-земнопони по имени Октавия Мелоди. Да к тому же, не одна. Неделю назад она прибыла вместе со своим оркестром на гастроли в Кристальную Империю, и, естественно, за ней увязалась и эта вечная непоседа и тусовщица Винил Скретч — просто обожавшая зажигать танцполы по ночам. Белоснежная единорожка-диджей в огромных очках и с вечно растрёпанной, словно после электрического разряда, голубой гривой горела желанием приобщить кристальных пони к современной танцевальной музыке. Так что, обе эти кобылки уже задавали жару не раз, и теперь отдыхали в своём номере. Кобылки отходили после вчерашнего выступления, закончившегося многократными вызовами на бис и мини концертом в коридоре для толпы кристальных пони, не попавших на основное выступление.       И вот, к ним-то я как раз и направился, доставляя недавно созданный подарок для Октавии и букетик вкуснейших роз для Винил — чьи лепестки так и таяли на языке.       Из-за дверей доносилась чуть слышная мелодия, почти полностью гасимая звукоизоляцией номеров. Тут вполне можно было репетировать и не мешать соседям. Ведь, то, что для меня — чуть слышная мелодия, для других было абсолютной тишиной. И сейчас её не нарушали даже мои шаги по мягчайшему ковру, который так приятно щекотал копыта, что ходить по нему в накопытниках было бы настоящим преступлением. Пока я неспешно направлялся по коридору, мимо меня проплывали искусно написанные картины и узорная лепнина, расписанная яркими красками.       Слегка постучав, я почти сразу услышал, как великолепная музыка смолкла и за дверью послышались шаги. А через пять секунд, окутанная бирюзовым облачком магии Винил дверь распахнулась, являя мне белую единорожку с заспанными глазами, чьи рубиновые зрачки не скрывали привычные всем массивные очки.       — Я могу войти? — поинтересовался я.       Отвисшая челюсть и судорожный кивок были мне ответом, пока расширившиеся до предела глаза диджея пялились на меня и парящие в облачке телекинеза два букета цветов.       — Винил, кто там? — донесся из комнаты мягкий голос Октавии.       Но белая единорожка только забавно открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни слова, и тупо пялилась на цветы, пока те, с неумолимостью горной лавины влетели в её объятья. И только когда острый шип слегка уколол её ногу, Винил, наконец, очнулась от транса и, судорожно вздохнув, отступила на шаг назад.       — Винил! Опять ты за свои шуточки! — крикнула Октавия и выглянула из комнаты.       — Привет, Окти! — обогнув застывшую памятником самой себе Винил, я в одно движения сместился к Октавии и заключил её в крепкие объятья. — Извини, что не смогу прийти на твой юбилей, так что поздравляю тебя заранее: с четвертью века в мире живых тебя! Желаю побольше творческих успехов и любви. А для того, чтобы все могли в полной мере насладиться твоим талантом, позволь вручить тебе вот эту виолончель.       — Я и не думала… что ты сможешь прийти наяву. — явно смутилась Октавия, даже не пытаясь вырваться из моих обнимашек. — Это так неожиданно.       — Да. Вышло выкроить немного времени, и вот, я здесь. Тем более, Луна не простила бы меня, забудь я поздравить тебя с такой годовщиной. Кстати, вы когда с Винил найдете себе жеребца и поженитесь?       — Кха… — тут же отмерла юная диджейка-единорог, давясь кашлем от такой новости.       — Не знаю. Винил пока явно не готова к такому ответственному шагу. — ничуть не смутившись, Октавия подмигнула мне, прячась за моей гривой. — Я уже столько раз намекала ей, а она словно жеребец. В упор намеки не понимает. Порой мне кажется, что Винил и на самом деле жеребец, просто замаскированный.       — Да, тяжелый случай. — повернув голову, я задумчиво посмотрел на белую единорожку, чья голубая грива ещё сильнее встала дыбом от поднятой нами темы. — Но знаешь, я могу Каденс попросить помочь вам. Пара секунд, и магия любви поможет вам понять ваши истинные чувства.       — Нет! — тут же взревела Винил раненым зверем. — Мы сами разберёмся!       — Ну, успехов вам на личном фронте. Так, на чем мы остановились? — наконец отпустив Октавию, я пролевитировал к ней футляр с новой виолончелью, торжественно вручая инструмент. — Вот, специально для тебя сделали. Копытная работа мастера Столлера, для истинного мэтра музыки.       Подмигнув, я раскрыл футляр, открывая блестящий свежим лаком серый бок виолончели, которой ещё не касался копытокинез ни одного музыканта. Только тончайшая и трепетная магия творца наполняла его. Ну, и я капельку подправил инструмент, доведя шедевр мастера до совершенства. От вида на такое чудо Октавия замерла, с ошарашенным видом разглядывая неприметное клеймо. Словно не веря в происходящее, она попыталась коснуться инструмента, думая, что это всего лишь сон. Прекрасное видение, в котором мы снова с ней музицируем.       — Как?.. — только и смогла выдохнуть Октавия, проводя копытцем по клейму в виде метки великого мастера и ощущая, как аура инструмента сливается с её духовным телом без всяких усилий, словно само собой. — Она же бесценна…       — Возможно. — не стал я отрицать очевидное, вспоминая плачущего старика, когда тот завершил свою лучшую работу и передал её мне, уходя на перерождение самым счастливым пони во всей Эквестрии. — Всё-таки, это последнее творение мастера.       — Серьёзно? Ничего больше делать не будет? — полушутя, хмыкнула Винил. — Неужели, совсем-совсем?       — Винил, — всхлипнула Октавия, утирая слёзы, — Он умер неделю назад.       — О… Извини... — тут же стушевалась единорожка диджей, отчаянно покраснев и желая провалиться сквозь пол.       — Собственно, это и есть причина его смерти. — киваю я на виолончель, отчего Октавия вздрогнула, как от удара током, но не отпустила кровавый инструмент. — Когда он её создал, — продолжил я, — То жизнь утратила для него смысл. Ведь он создал именно тот шедевр, к которому так стремился в этом воплощении, держась за жизнь именно этой мечтой. И как только она исполнилась, он улетел на небеса, в полной гармонии с собой и миром. Единственное, что он хотел напоследок, так это услышать, как звучит его творение в копытах той единственной, для кого он и создавал свой шедевр.       Словно в трансе, Октавия медленно провела лапкой по струнам, толком и не расслышав моих слов и будучи полностью завороженной инструментом своей мечты — который даже не надеялась получить. Она нежно провела по серому боку виолончели и ощутила, как инструмент чуть-ли не сам пытается прыгнуть ей в объятья, дабы слиться с её магией и никогда больше не покидать свою хозяйку. Воистину, в комнате сейчас создалась иллюзия ещё одного живого существа, которое тянется к своей второй половинке в поиске ласки и любви.       — Как? — огромные фиолетовые глаза, наконец, смогли оторваться от инструмента и посмотреть на меня. — Как он смог создать такой инструмент?       — Я помог знаниями и вдохновением. Ну, ты знаешь, — Подмигиваю я Октавии и с удовольствием вспоминаю великолепную музыку, творимую этой кобылкой. Особенно, если перед этим подтолкнуть её и поделиться капелькой вдохновения.       — Я не об этом. Откуда в ней моя плоть и кровь?       — Прошлой весной я купил твою зимнюю шерсть и нацедил немного крови, пока ты спала, — не пытаясь скрывать, просто ответил я правду.       — Вы крали кровь Октавии?! — тут же вспылила Винил, выйдя из ступора. — Да как вы только могли так поступить?!       — Прекрати. Я не против, — прошептала Окти, смущенно смотря на подругу.       — Но так нельзя, — смутилась диждейка, не зная, как быть и разрываясь между желанием защитить подругу и её словами.       — Винил, я знал, что Октавия согласилась бы поделиться своей плотью и кровью, если я попрошу, но тогда сюрприза бы не вышло. Поэтому, мне и пришлось действовать тайно. Ведь ты простишь меня за эту маленькую шалость?       — Да, — выдохнула с улыбкой Октавия, снова поворачиваясь к инструменту.       — Подождите секунду. — не унималась единорожка диджей. — Это что получается? Корпус виолончели посерел от шерсти Октавии, а струны красные от…       — От крови. — закончила за Винил Окти. — Тень, ведь ты брал ещё мои кости?       — Почувствовала? — тихо произнёс я, и Октавия кивнула, а Винил вся аж посерела, представив себе подобную картину. — Это было самым сложным, достать из тебя кости и восстановить твоё тело так, чтобы ты ничего не заметила. Так что, не беспокойся, вреда для твоего здоровья никакого.       — Знаю. — кивнула Октавия, но по её телу непроизвольно прошла волна диагностической магии, а копытце коснулось смычка. — Это так странно, ощущать виолончель буквально, как часть себя.       — Эй, вы что, серьезно? — Винил просто отказывалась верить во всё происходящее. — Это же ведь не кровавый инструмент из легенд?! Это же всё просто сказочки для жеребят! Их же не существует на самом деле! Да кто в здравом уме вообще согласится, чтобы из его тела сделали музыкальный инструмент?!       Я только вздохнул.       — Винил, ты даже не представляешь, сколько сказок и легенд на самом деле живут на расстоянии вытянутого копыта от вас, отделённые от мира лишь тонкой вуалью забвения. Вот только, сказкам нельзя верить до конца. Кровавые инструменты делают из разумных, да, но это не значит, что против их воли или нанося незаживающие раны. И уж тем более, никто не превращает самих пони в инструменты, но сейчас не время и не место для объяснений. Окти, прошу, сыграй для мира.       — Но если у меня не выйдет… — тут же смутилась Октавия.       — Теперь выйдет. — ободряюще улыбаюсь я и, доставая из футляра инструмент, вручаю виолончель кобылке. — Тебе просто нужен был подходящий настрой и инструмент для музыки души, и на этот раз у тебя всё получится, обещаю.       — Эй. О чём вы говорите!       — Тссс. — прикладываю я копыто к губам Винил, готовясь услышать чудо. — Не мешай, пожалуйста.       Смычок, словно легкая бабочка, скользнул в копытокинез Октавии и виолончель чуть-ли не вросла всем телом в свою хозяйку, становясь продолжением её мысли, тела и души. Я видел, как колышки сами собой натягивают струны, а дерево слегка изгибается, дабы лучше резонировать с мыслями и желаниями Октавии. Инструмент наполнялся магией жизни и словно новорожденный в первый раз открывал глаза, дабы подарить нашему миру чудо своей музыки.       И поймав тонкую нить этой душевной связи, я открыл портал на первый слой Небес и одним рывком выдернул душу мастера из загробного мира, исполняя последнее желание этого старого пони — что так мечтал увидеть своё творение в действии.       Повинуясь воле Октавии, волшебный инструмент словно налился красками и одновременно поблек. Серость дерева сошла, придав древесине молочно-белый цвет, струны втянули в себя багровую пленку, а колышки почернели, скрывая свою истинную природу от любопытного взгляда. Всё это происходило просто потому, что Октавия хотела, дабы её инструмент выглядел именно так…       А в следующую секунду, смычок впервые коснулся струн, наполняя наш мир настоящим чудом…