Боги Эквестрии

Глава 8 Да будет суд

      Ориентируясь на свет души сестры, я вышел из мира снов. И почему я не удивлён, что очутился в небольшой комнатке, подаренной нами Каденс? Молодая принцесса уже сладко спала, укрывшись мягким крылом Селестии, а сестра расчесывала волшебным гребешком гриву своей малышки и напевала той незатейливую колыбельную. И при этом, Тия настолько фонила своей материнской любовью и заботой, что ментальные щиты покоев работали уже на пределе, едва выдерживая натиск силы Селестии, а сам сгусток этой замкнутой реальности буквально сиял от переполнявшей его любви светлой богини.       — Только вернулась домой и сразу рванула к дочке? — усаживаясь на пол, я рассматривал идиллическую картину, в глубине души мечтая поменяться с Каденс местами. — И это вместо того, чтобы навестить меня? А я, между прочим, так скучал по тебе, сестра. Ведь, после сражения мы так и не смогли побыть наедине толком, со всеми этими делами и твоими путешествиями за пределы нашего мира.       — Теперь все срочные дела уже позади. — мягко улыбнулась Селестия в ответ, даря мне ту особую улыбку, которую я так долго не видел и по которой скучал. — И в отличие от Каденс, ты сам можешь прийти к нам в любой момент, а вот она — нет. Думаешь, я хоть на секунду сомневалась в твоём скором прибытии?       Глупо спорить с очевидным, и поэтому, я просто промолчал, наблюдая за нашим розовым сокровищем, которое вскоре возродит расу аликорнов. Я ощущал тёплые мечты Каденс, в которых она уже ухаживала за своим ребёнком, но вот незадача: пара робких попыток зачать завершились неудачей, отчего, правители Кристальной Империи пока взяли паузу. Дабы решить возникшую проблему немного позже, когда будут решены основные проблемы государства и можно будет хоть немного времени посвятить себе, а не доволакивать ноги к постели, отрубаясь раньше, чем голова коснётся подушки.       — Знаешь, у тебя же было столько приёмных детей и учеников за эту тысячу лет. — я с наслаждением вдыхаю ароматы света и любви, разлитые по комнате, и ощущаю непередаваемый букет. — Неужели, она настолько особенная для тебя?       — Как и все души нашей вселенной, — слегка слукавила Селестия.       И хотя даже мысли её казались чистой правдой, но я знал, что это не совсем так. Самую капельку…       — Конечно, ты любишь всех, но некоторых любишь капельку больше других. Если, конечно, вынести за скобки наши отношения, что противоречат самим постулатам чистого света. И это безмерно меня радует… Моя неидеальная сестра.       Жмурясь от наслаждения, я рассматривал уже почти полностью восстановившуюся душу любимой.       — Мне нравится сестра, которой не чужды эгоистичные порывы и выделение любимых душ среди всей совокупности жителей нашей вселенной.       В ответ Селестия ничего не сказала и продолжила невозмутимо расчесывать гриву спящей Каденс, нежно проводя гребешком по волосам и окутывая своего ребёнка настоящим коконом заботы и любви. Я чувствовал, как она дарит этой особенной для себя душе свой чистейший божественный свет.       — Тия, ты даже не пытаешься возразить?       — Зачем? — пожала крылом Селестия, поворачивая ко мне голову. — Я никогда не собиралась быть обезличенным идеалом света и добра. Особенно, с твоим возвращением и снятием влияния Древа на мой разум. И не желаю я так глубоко уходить в сторону одного из полюсов силы, глубинную суть которого, даже мне пока не осознать до конца. Мне Иешуа более чем достаточно, дабы понимать, что я не желаю идти его путём. Во всяком случае, пока.       — Рад это слышать. — Я даже не пытался скрывать свои чувства. Подался вперёд, устраиваясь по другую сторону от Каденс и обнимая любимую крылом. — Значит, ничего не поменялось?       — Даже не надейся. — подмигнула в ответ Селестия, тоже прижимая меня к себе. — Скоро всё изменится в лучшую сторону, но для начала, не мог ли ты объяснить мне тот небольшой инцидент, что случился между тобой и экипажем корабля Империума?       — Откуда ты знаешь?! — Я просто не верил своим ушам. Ведь ни одна душа не должна была узнать о моих маленьких шалостях со смертными в Хаосе. — Никто ведь не видел!       — О… — облизнулась богиня света, изображая коварную улыбку заговорщицы, а в её глазах заиграли озорные огоньки. — До меня просто дошли странные слухи и я решила спросить о них у тебя, и вот, ты сразу проболтался. Так что, колись, братец.       — Так и знал, что это ловушка, — лишь тихо буркнул я в ответ.       Очень хотелось порвать того доброхота, кто слил меня сестре, но силёнок не хватит отомстить не пойми кому.       — И всё-таки, что там произошло? — снова, вроде бы мягко поинтересовалась Селестия, но в глубине её глаз мелькнул отголосок пламени настоящей сверхновой.       — Да ерунда. — только отмахнулся я в ответ. — Споткнулся об консервную банку с душами, обладатели которых хотели меня препарировать во имя науки и своего бога Императора. Ну, я им и устроил очередное сражение в стиле тёмных богов их вселенной. Между прочим, пока работал буксиром и тащил их корыто домой. Ну, и потом подтёр им память и вернулся домой.       — Значит, даже осколками их душ не поживился? — от этих слов, у меня по телу прошла легка волна мурашек.       — Честно… Были мысли, — я не стал отрицать очевидное, — Но я сдержался и не позволил им разрушать свои души для своего удовольствия. А что? По слухам, я их души подъел или, может, даже какую поглотил?       — Да, ходят разные слухи. — неопределенно повела копытом Селестия. — Исчезло одно количество, вернулось меньшее и с повреждениями тонких структур души.       — Мало ли, кто и что там с ними раньше делал. Что нашёл, то и вернул в их вселенную. Так что, не могу отвечать за время, пока они болтались в Хаосе и разные махинации дома, когда их корабль вернулся в лоно своей вселенной. Может, их после меня кто пожевал.       — Ты точно в этом уверен? — вопрос Селестии заставил меня поморщиться, словно она сомневается в моих словах. — Я верю тебе, — поспешила она развеять мои сомнения, — Но если такой вопрос будет поднят на Совете, я должна быть полностью уверена в своих словах.       — Как будто, Совету есть дело до такой мелочи. Тем более, я вернул их домой за просто так. Хотя, мог с чистой совестью бросить погибать в более глубинных уровнях Хаоса. Куда их, между прочим, и засасывало.       — Обычно, такая мелочь действительно никого не волнует. Во вселенных постоянно происходят вещи, на фоне которых десяток-другой тысяч душ просто потеряется, не говоря о том, что постоянно творится в той же вселенной «Четырех богов варпа», — тяжело вздохнув, Селестия продолжила, — Но у нашей вселенной и, в частности у меня, есть репутация, для которой такой обман и бесчестье будут страшным ударом. Поэтому я должна быть уверена на сто процентов, что ты не вляпал нас в этот навоз.       — Нет, я ничего не делал с их покалеченными душами, только развлекался игрой в войнушку с солдатиками, которым одной битвой больше, одной меньше, разницы никакой.       С этими словами, я зарываюсь в мягчайшую шёрстку Селестии носом, ощущая подлинное и ничем не замутнённое счастье от возвращения любимой. Особенно, после такой долгой разлуки, длиной в субъективный год. И как же хорошо, что для сестры прошла всего пара недель.       — Будь осторожней, — как сквозь пелену, доносятся до меня слова Селестии, пока разум заполняют всепоглощающее счастье и расслабленность. Наконец-то можно забыть обо всем и просто наслаждаться каждым мгновением.       — Брат, ты меня вообще слышишь?       — Угу, — Я устраиваю голову на мягкой белой спинке, словно на самой лучшей подушке в мире, и готовлюсь, наконец, выспаться и забыть об ответственности за мир. Раз Селестия вернулась, можно быть спокойным. Всё будет хорошо.       Засыпая, я слышал слова, но не понимал их смысла. Просто не желал понимать. Раскрывая свой разум, я позволил Селестии самой посмотреть всё, что происходило за эти недели её отсутствия, и мои мысли по этом поводу, а сам я слишком устал, дабы отказать себе в удовольствии настоящего сна в объятьях любимой. Спокойного и безмятежного…       Покачиваясь на ветрах магии духовного света, я просто созерцал прекрасный сон, в котором были только свет и любовь. Любовь и свет, и больше ничего лишнего. И так до тех пор, пока где-то далеко на периферии сознания не сформировался образ зеркала, который, подлетев ко мне, внезапно накрыл мой разум чередой образов, резко изменив безмятежность сна.       Теперь, прямо на меня несся летящий сквозь пространства Хаоса город, чьи постройки были выше гор, а шпили вполне могли пронзить атмосферу нашей планеты. Воистину завораживающее зрелище. Архитектура этого странного города была словно плодом творчества сотен безумных гениев. С одной стороны, это просто не могло сочетаться, а с другой, образовывало совершенно безумную гармонию самых разных сил. Словно перед моими глазами раскрылось запечатлённое в камне отражение целого мира. Огромные строения всё больше сплетались передо мной в единый ансамбль, и чем больше я вглядывался в это видение, тем больше понимал, насколько же здесь всё гармонично и правильно.       И особенно, на фоне всего это великолепия выделялись две доминанты, две колоссальных башни: одна — абсолютной чернотой, другая — ослепительной белизной. Между ними парила разноцветная сфера, переливающаяся всеми оттенками магии. Именно она словно бы и создавала ядро всей той гармонии, что окутывала этот странный город-вселенную.       И хотя город был выше всяких похвал, но он блек на фоне своих обитателей, которых я не сразу заметил на фоне его великолепия. Сотни, тысячи, десятки тысяч богов находились на его улицах и в строениях. Занимались своими делами, отдыхали или проводили время в беседах, при этом, совершенно не обращая внимания на своих антиподов. Боги войн аплодировали выступлению бога искусств, тёмные божества играли в карты со светлыми, группа божеств смерти активно вела диспут с компанией богов жизни, а хаосит безмятежно дрых на лавочке возле бога порядка.       Единственным исключением во всей этой гармонии был огромный амфитеатр под явно защитной сферой, откуда доносились раскаты боевой магии и шум зрителей, болеющих за кого-то из поединщиков, а те даже и не думали сдерживать свои божественные силы. Благо, совокупная мощь здешних богов подавляла выбросы любой энергии, делая город почти неуязвимым для деструктивного воздействия.       В общем… Челюсть у меня от всего увиденного конкретно так отвисла. Я раньше и не представлял, что в одном месте может собираться столько богов. Причем, богов далеко не слабых — многие из которых явно были верховными. Да и остальные выглядели отнюдь не скороспелыми слабаками, на фоне которых терялись бессмертные сущности, что ухаживали за этим местом и служили гостям города. Вот же… Век живи, век учись.       Однако, я даже не успел как следует осознать всё увиденное. Череда образов сменилась, я покинул портал и моё белоснежная нога коснулась серебристого ажурного моста, выступающего из дискообразного основания города.       Трое ангелов-полубогов склонили головы в приветственном поклоне.       — Добро пожаловать в Консильюм, пресветлая богиня Селестия Эквестрийская, — журчащий, словно самый чистый горный ручей, голос ангела завораживал и казался совершенным на фоне голосов обычных смертных.       — Консильюм, как всегда, сияет вашими стараниями, — голос Селестии тут же стал под стать, без всяких скидок на смертных, которым просто нельзя слышать такое совершенство.       — Мы только скромные служители наших богов. — снова поклонился один из ангелов и с его руки сорвался сгусток света. — Прошу. Последние новости и сплетни.       — Благодарю, — кивнула с искренней и полной любви улыбкой сестра и последовала за группой юношей и девушек в белоснежных одеяниях в город, дробно цокая золотыми накопытниками по сияющему, как хрусталь, многокилометровому мосту. Над которым, будто река, нёс свои матовые потоки Хаос.       Селестия прошла через магический купол, который, вроде как, защищал этот город-мир от Хаоса, но на самом деле, скорее сам защищал океан всеизменчивого от необоримо могущественной магии этой мини-вселенной. Сила богов, словно жидкая лава, переполняла каждый квант этого странствующего мироздания и позволяла творить здесь всё что угодно одним движением мысли, и даже не думая о затратах сил. Даже концентрация магии нашего мира была всего лишь бледной тенью по сравнению с той, что царила в этой реальности. Тут существа слабее архимага могли быть растворены силами данной реальности в любой момент. Да и то, не каждый архимаг переживет такую пассивную нагрузку. А если и выдержит, то вряд-ли сможет хоть чем-то ещё заниматься, кроме поддержания собственных щитов. Относительно приемлемо тут могли себя чувствовать только маги высшего уровня, вроде нашего Фаер Ская. Да и то, приятного даже для них тут мало. Особенно, находиться рядом с тысячами Сущностей, которые могут развеять тебя по вселенной одним неосторожным движением мыслей.       — Лето! — Неожиданно, Селестия серебристой молнией вспорхнула с моста и сместилась к одной из многочисленных скамеек на входе в город. Там сидела неприметная розовая птичка с золотистой окантовкой перьев и белой кожей на руках и ногах. — Живая!       Птичка так и застыла с открытым клювом, не донеся до рта стаканчик с золотистым мороженым, когда Селестия заключила её в свои объятья и закружила по каменной мостовой.       — Ненадолго, моя принцесса, — просипела в ответ птичка, сдавленная крыльями и копытами сестры, словно тисками.       — Я давно не твоя принцесса. — даже не моргнув глазом, ответила Селестия, а у меня аж сердце сжалось от ощущения её боли и потери. — Ты ведь так давно покинула Эквестрию и нашла свой путь.       — Не так уж и давно. — образ птички потек, словно воск от свечи, и через секунду напротив сестры стояла молодая аликорн, облаченная в светло-розовую шерстку и с роскошной золотистой гривой, и только её голубые глаза всё так же сияли совершенно особым светом, полным всепоглощающей любви и доброты. — Для меня прошла всего пара столетий, как я покинула Эквестрию и нашла свой новый дом.       — Теперь ты можешь вернуться. Я стала главой пантеона и если ты… — Селестия не договорила, поймав покачивание головы Лето.       — Нет, я не хочу жить в Эквестрии. Там всё слишком хорошо и никому не нужна моя помощь, — Лето всё так же улыбалась, но при этом, фонила дикой смесью печали и радости, — А дома… Я нужна им, понимаешь? Я нужна им и не могу бросить их в час великой нужды. Особенно, после того армагеддона, что учинили там демоны Хаоса.       — Всё так плохо? — и от этих слов Лето чуть вздрогнула, а в глазах мелькнул отголосок ужаса. — Вижу, что плохо, — только печально кивнула головой сестра.       — Уже терпимо, — с тяжелым вздохом, Лето опустилась на созданную подушку и неожиданно мёртвой хваткой вцепилась в Селестию, словно утопающий в обломок корабля, — Но я не могу забыть те дни, когда вселенная, казалось, сошла с ума, а вокруг была одна смерть. Я так сожалею, что не смогла…       — Ну тише, тише. — нежное касание прошлось по золотистой гриве. — Ты спасла всех их. Если бы не твоё послание, то всё было бы куда хуже.       — Куда уж хуже-то?       От этих простых слов молодой богини, у меня внутри всё перевернулось, а у сестры чуть душу не начало рвать от боли и бессилия.       — Пять планет стёрты в пыль, три в руинах и остались в составе вселенной формально. Дома все словно обезумели от горя и боли. Столько богов и смертных погибло, стольких забрали демоны, столько боли и мук в загробном мире. Я… — всхлипнув, Лето подняла глаза полные слёз. — Я… Я… Сбежала… Я… Не смогла… Я…       — Ты молодец. Ты сильная. У тебя всё получилось, и твой мир станет лучше, чем прежде, — шепча это на ушко бывшей ученице, Селестия только крепче обнимала богиню, которой так сильно досталось от мира.       — Нет, уже никогда он не…       Я слушал их разговор и ощущал всю боль Лето, переживая её эмоции как свои. Словно сам переживал те страшные дни, когда мало кто мог предвидеть трагедию, поднимающуюся на горизонте погибшей вселенной, когда среди богов поползли первые слухи об исчезновении молодых богов и богинь. Они просто исчезали, словно их никогда и не было, а расследование и поиски не давали никаких результатов, и все слабые боги гадали: кто станет следующей жертвой неведомых сил, и молили верховного решить проблему, соглашаясь на все его требования. Только бы эти ужасные исчезновения прекратились.       И всё это на фоне разгорающейся тотальной войны смертных, которая без божественного вмешательства была просто неизбежна. И это пугало Лето куда сильнее, чем собственное исчезновение. И та боль непонимания, когда верховный пропустил мимо ушей её мольбы о предотвращении конфликта, сославшись на более важные дела внутри пантеона и поиски предателей, убивающих своих собратьев.       Я видел всю её боль и ужас от каждого нового знамения грядущей бойни, невиданного в их истории масштаба, а потом было неверие Лето, когда она узнала, что смертных собираются покарать за их наглость, вернув к покорности через кровь и смерть.       Я видел, как она делала всё, что могла, дабы остановить это безумие, но ощущала себя рыбой, безуспешно бьющейся об лед; разбивая себя, и не в силах предотвратить надвигающуюся катастрофу. Трагедию, об истинном масштабе которой она даже не подозревала.       — Я ведь предала всех их. — Лето говорила тихо, уставившись в пустоту. — Не смогла спасти смертных, не помогла друзьям и самое важное… Я нарушила клятвы, данные своему пантеону, отправив своих вернейших верующих в Эквестрию. И теперь они все знают, что я подлый предатель, который не умеет держать своё слово.       — Ты спасла их… — произнесла Селестия, но слова её потонули в пучинах пустоты и самобичевания несчастной богини.       — Я нарушила почти все клятвы, но это было только началом настоящего кошмара… Когда пришли демоны, предатели ударили нам в спину, а верховный отдал свою жизнь, спасая нас всех от неминуемой гибели. Это было просто…       Слушая невнятные слова признания Лето, напополам со слезами, я чувствовал, что готов хоть сейчас идти убивать этих гадов! Только бы не видеть боли и отчаянья одной из любимейших учениц сестры. Ведь бедняжка понятия не имела об истинной подоплёке той бойни и того чуда, что сотворила, позвав Селестию и меня на это представление одного актёра.       А уж каково ей было, когда в мир вторглись демоны, а истощённые боги начали уводить свои планеты подальше от коллапсирующей вселенной. Теперь я знал это из мыслей самой Лето, когда она так щедро делилась ими с Селестией, и это было, наверное, самым ужасным, что я когда-либо ощущал. Безумная боль за гибнущих и полное бессилие хоть что-то изменить, даже ценой передачи всех своих сил сражающимся богам. Которые, в отличии от кроткой богини любви, могли хоть что-то сделать с демонами.       А потом были ужас и непонимание Лето, когда она увидела Селестию, соединившую свою сущность с тёмным богом и пожирающую демонов, словно безумное чудовище. А уж когда она разглядела нас после боя, то чуть с ума не сошла, думая, что Селестия погрузилась во тьму и стала моей жертвой. Отчего, она только смотрела на нас издалека, до ужаса боясь узнать правду, надеясь на лучшее, но не в силах не думать о худшем.       — Я так боялась за тебя, — прошептала, наконец, плачущая богиня, — А ты…       — Прости. — прошептала Селестия. — Так было нужно.       — Кому нужно?       — Мне, тебе, остальным. Скоро ты сама всё узнаешь.       — Зачем? — снова всхлипнула Лето. — Меня же всё равно развоплотят за мои преступления.       Селестию от таких слов будто задними ногами под дых лягнули. Она только открывала и закрывала рот, пытаясь хоть что-то ответить на эту чушь, но не находя нужных слов, просто смотрела на удивлённую Лето.       Увидев реакцию бывшей наставницы, юная богиня добавила с плохо скрываемыми слезами.       — Не беспокойся. Я уже смирилась со своей судьбой предательницы. Я должна быть развоплощена за свои преступления. Жаль только, что они пострадают. — и Лето коснулось груди, открывая взгляду спрятанные внутри своего микро-космоса души её самых верных последователей, убитых когда-то мною для сохранения тайны. — Они не виноваты в моих преступлениях.       — Лето, почему ты вообще так думаешь? — наконец, нашлась что ответить Селестия, однако, в её мягком голосе отчётливо слышались отголоски ревущего пламени звезды, готовой начать выжигать саму реальность.       — Все так говорят… — недоуменно ответила Лето. — Ведь если бы я лучше выполняла свои обязанности, то ничего этого не произошло. Поэтому, я попрошу Совет казнить меня, дабы я могла хоть как-то искупить свою вину перед всеми погибшими.       — Понятно. — голос Селестия резко стал холоден, словно пустота. — Идём. Не то, опоздаем на слушанья по вашей вселенной.       — Уже… — с дрожью в голосе Лето подняла взгляд на разноцветную сферу в центре города, словно это и был её собственный эшафот, на который ей предстояло взойти.       — Не бойся. Всё будет хорошо, — обняв Лето крылом, Селестия легко оторвалась от брусчатки и, пронзив пространство сияющей кометой, материализовалась уже внутри сферы зала Совета.       Тут оказалась несколько пустовато, хотя, с другой стороны, зал был просто огромен. По всей внутренней поверхности гигантской сферы были выставлены миллионы площадок, своего рода, места для делегатов, а в самом центре висела ещё одна небольшая площадка президиума, на которой, как раз сейчас восседали сразу три бога, от мощи которых мне стало просто жутко. Представлявшие Свет, Тьму и Порядок, они обладали какой-то несуразно большой мощью, на фоне которой, наши с Селестией силы выглядели просто жалко. Причем, они даже не утруждали себя созданием магических и прочих тел, а были представлены в форме чистой духовной энергии без оболочки, что само по себе делало их крайней устойчивыми к любым внешним воздействиям и лишало уязвимостей присущих любым относительно плотным телам.       Лето попыталась переместиться на другую платформу, но Селестия хоть нежно, но крепко держала её, не позволяя молодой богине переместиться к группе птицеподобных богов, занявших две площадки и смотрящих друг на друга, как заклятые враги. Там я не без удивления рассмотрел того самого серого божка, который говорил нам о гибели их верховного. Да и другие знакомые лица тут тоже попадались. Среди них было немало тех, кого я видел в бою и узнал позже от сестры.       При этом, мне было любопытно рассматривать и другие площадки, каждая из которых представляла собой замкнутый кусочек реальности, созданный богами, находящимися в нем. По сути, это были вселенные в миниатюре, каждая из которых дублировала условия, к которыми привыкли те или иные Сущности. И чего тут только не было: от хаотичных потоков сложно закрученных энергий до целых городов в сжатом пространстве, где размещались не только боги, но и их многочисленная свита. Позволяющая божеству с комфортом находиться внутри своей дипломатической микровселенной и, в то же время, наблюдать за обстановкой вокруг. Я продолжал разглядывать присутствующих, как вдруг, меня отвлёк гонг, возвестивший о начале заседания.       — Слово предоставляется…       Прозвучавшее имя заставило Селестию насторожится, а от одного из пантеонов птичек оторвалась фигура довольно сильного бога, находящегося уже на грани верховного. Хотя и сильно не дотягивающего до нашего с сестрой уровня силы.       А что. Неслабо. Очень даже неслабо. То, как он перемещался в этой энерго перенасыщенной реальности, наводило меня на мысли, что он вполне достоин титула верховного бога. Пусть и не силой, но мастерством точно. Было видно, что это далеко не дилетант в обращении с Высшими силами, что уже само по себе было выдающимся результатом для столь молодого бога.       Заняв место между тремя Высшими богами, он очень красиво начал свою речь, рассказывая о событиях в своей вселенной, и разумеется, он не забыл о своей роли и что по праву наследования был законным наследником своего почившего отца, а значит, обладал наибольшими правами занять власть в разорённой вселенной. Разумеется, как он заметил, включая и миры со сбежавшими «предателями», которых предлагал осудить наравне с демонами. Так сказать — в назидание остальным.       В общем, способный мальчик растёт. Браво! По десяткам других богов мятежного пантеона он прошёлся внешне мягко, но выставлял их при этом в таком нелицеприятном свете, что караул просто! Насколько они все были чудовищными неумехами, и мол, до власти их допускать просто глупость и преступление. Даже про малышку Лето не забыл, хотя, из неё-то какой конкурент? Но нет, оратор повытягивал на свет все её немногочисленные скелеты из шкафов и подал их в самом некрасивом свете, а то, и навыдумывал небылиц. Я даже своим ушам не поверил, осознавая, как искусно этот гад прикручивал факты, и говоря, вроде как правду, по сути, плёл чудовищную ложь, От которой я уже просто не сдержался и заскрежетал зубами: полный желания высказать ему всё, что о нем думаю в лицо! Но увы, это было просто невозможно.       В целом, я понимал его. Он просто хотел захватить власть и избавиться от оппозиции руками Совета. Всё-таки, вселенную уже общими усилиями восстановили и кое-как подлатали. И пусть теперь там только четыре полупустые планеты, но большая часть душ была спасена и только ожидает воплощения в мире. Так что, как не погляди, а куш это по-прежнему просто царский, и потому, делёж власти был в самом разгаре. Там явно не брезговали самыми грязными методам, да и вместо погибших и изгнанных богов можно потом пригласить других — со своими последователями. Если те, конечно, присягнут на верность новому Верховному, тем самым, позволив этому сынку чудовища окончательно укрепить свою власть и замкнуть все основные потоки силы на себя.       Длилось всё это представление добрых три часа, за которые Лето уже совсем расклеилась и сидела заметно дрожа — мертвой хваткой вцепившись в Селестию. Особенно, когда ловила на себе взгляды этого горе-оратора, что буквально обжигал её праведным гневом. И тем не менее, малышка не молила о прощении и не просила Селестию спасти себя. Она стойко наблюдала, как с каждой минутой приближается момент её казни. И пусть она фонила своими страхами на весь зал, но учитывая, что Лето и правда верила в весь этот бред, она держалась просто молодцом. Особенно для такой молодой и безобидной богини Любви, как она.       За первым оратором выступали другие. Время растянулось на порядок и часы уже плавно перетекли в сутки субъективного времени, а заседание всё продолжалось, но, наконец, вроде как все высказали свою точку зрения и начали приглашать свидетелей. Дабы, наконец, разобраться, что творилось в подвергшейся разорению вселенной на самом деле.       Когда очередь дошла до Лето, бедняжка была ни жива, ни мертва. Запинаясь через слово, она открыла судьям и всем присутствующим свою память, показывая все свои воспоминания и мысли, которыми она руководствовалась, когда отправляла своих последователей к Селестии. При этом, Лето даже не пыталась доказывать, что в этом не было злого умысла, а только страх за свою вселенную, которой грозила реальная опасность.       При этом, Лето упорно продолжали обвинять в предательстве, на том основании, что она знала об опасности и никого не предупредила, а значит, была с предателями за одно. Получается, она знала, что и хтонический монстр, запертый в солнце, вырвется на свободу и вселенная окажется под угрозой полной гибели. А раз она это знала и никому не сказала, значит, она предала всех богов своего пантеона в таком важным вопросе и должна быть уничтожена.       Пусть и притянутая за уши, но логика во всём этом была. Ведь в тот момент все думали, что отобьются без проблем и потому, особо не звали на помощь. Лето ударила в набат экстренной тревоги по собственной инициативе — вопреки всему. Она совершила то, на что у неё не было ни права, ни видимой причины. А если так, то значит, она заранее знала обо всём. Ну, а раз знала, то ей нужно вывернуть душу наизнанку, но докопаться до истины в этом ужасном злодеянии.       А самое жуткое во всём этом было то, что Лето и сама верила в этот бред. Судя по всему, эти подонки времени зря не теряли и успели как следует обработать Лето в своём коллективе, отчего, она сейчас чуть-ли сама на себя не наговаривала. Играя на руки этим божкам, возомнившим о себе невесть что и прочивших Лето на роль козла отпущения.       Честно говоря, я понятия не имею, как у Селестии хватило терпения молча наблюдать за всем этим балаганом, где чёрное называли белым, да ещё и так выкручивая логику, что у меня самого мозги плавились в попытке отделить зёрна от плевел.       Если бы я сам не был там, то, скорее всего, мог и поверить этим сладкоголосым чудовищам — которые так нагло извращали события. С жуткой неумолимостью, они навязывали суду и всем присутствующим свою точку зрения, пока Селестия безуспешно пыталась выгородить Лето из-под обвинений. Но все попытки сестры, почему-то, выглядели странно слабыми, словно бы с ленцой, и потому, не давали результата. По правде, показания сестры даже больше играли на руку заговорщикам, чем помогали самой Лето. Даже то, что я убил посланников Лето в нашем мире, они использовали против Селестии. Хотя, все знали — воскресить смертных было плёвым делом для любого более-менее опытного бога.       Наконец, всех свидетелей допросили, и не по одному разу, и суд собрался вынести вердикт.       В зале разнеслись последние слова председателя комиссии.       — Есть ли ещё кто-то, желающий высказаться по этому делу?       В тишине зала, словно погребальный гонг, раздался первый удар, извещающий о закрытии слушания. Этот звук заставил Лето вжаться в бок Селестии и с ужасом наблюдать, как клювы большинства тёмных богов её пантеона расплываются в радостной улыбке. Ведь, теперь всем было довольно очевидно: какое решение примут судьи и кто, в итоге, окажется крайним. При втором ударе гонга, кажется, сам мир остановился и я мог видеть весь тот ужас, что в этот момент отразился на лицах оппозиции из числа Светлых, осознающих, что это конец одной из них, и хорошо, если выйдет сохранить ядро её души.       Время тянулось бесконечно долго, а третьего, окончательного удара гонга, всё не было. Хотя, казалось: уже давно пора и всё решено.       И вдруг, между судьями материализовался Праймус собственной персоной.       Огромный мехоноидный бог поднял свою руку.       — Мне есть, что сказать.       — Протестую! Решение уже… — Встрепенулся было наследник, но тут же замолчал. Новая улыбка словно прилипла к его лицу, хотя и была насквозь фальшивой и неестественной.       — Протест отклонен. — по залу прошлась общая мысль судей. — Слово предоставляется Праймусу.       — Благодарю всех за внимание, но перед тем как начать, прошу пригласить ещё трех свидетелей. Из семьдесят третей и пятнадцатой камеры, а также, юную Закхадашт, пациентку из госпиталя для пострадавших богинь.       — Справедливо, — вновь синхронно ответили Старшие.       Мгновение, и вот трое новых лиц оказались предо мною, и в первую секунду, я даже не понял: что тут делают демоны?       А когда дошло…!       По залу прошлась целая волна встревоженных мыслеформ, и даже те боги, которые наблюдали за судом равнодушно, словно бы встрепенулись, разглядывая новых свидетелей. В которых я узнал самого виновника погрома, его верного жреца, ставшего демоном, и почти погибшую богиню, которую мы с сестрой спасли на том ужасном пирамидальном алтаре. В голове у меня мгновенно сложился паззл и я, наконец, понял, зачем Праймусу и Селестии нужен был весь этот балаган, в котором кое-кто сам подставил свою шею под петлю, да ещё и так качественно затянул узел, дабы та случайно не выскользнула.       Дальнейшее только подтвердило мои мысли. Праймус не спеша открыл весь расклад, используя память новых свидетелей, которые и показали, как всё было на самом деле. Их воспоминания продемонстрировали присутствующим богам все чудовищные нюансы преступления против миллиардов душ, погибших по их вине, и чья энергия стала пищей для их возвышения. Был показан весь тот ужас смертных, бессмертных и богов, когда бедолаги теряли свои оболочки душ в их ненастных утробах, а воспоминания продолжались, углубляясь в историю и показывая, как многие божки в той вселенной смотрели сквозь пальцы на шалости своего главы, который крайне цинично и жестко уничтожал своих политических оппонентов, расчищая себе путь к трону абсолютной власти, и как некоторые «хитрецы» тактично умолчали об этих важных фактах, выведя их за скобки обсуждения. Кое-кто явно рассчитывал обрести тёплое местечко в новом пантеоне. Рассчитывал с помощью суда выкинуть более добрых богов, которые всё время после битвы были слишком заняты спасением вселенной и лечением душ смертных — дабы вести политическую борьбу за власть в такой момент. И тут такой облом!       Жаль только, их нельзя было обвинить в прямом пособничестве, так как верховный не посвящал никого в свои подлинные планы и никто из всех участников постановки не знал до конца его истинных мотивов и целей. Которые были донельзя банальны и заключались в собственном возвышении на руинах погибающей вселенной, и выставлении себя спасителем половины душ. В то время как другая, должна была достаться ему в качестве пищи. Скачком сделав из него Старшего бога, под стать тем, кто сейчас вершил его судьбу.       В общем, он действовал один, так что, обвинять интриганов в прямом сговоре с этим чудовищем было бы несправедливо. Максимум, в глупости и слепой вере в своего лидера. Вот только, у них и без этого было рыльце в пушку. Они мало того, что проделали немало грязной работы, так ещё и вывернули себе и другим мозги наизнанку, дабы обмануть Совет. И всё бы у них получилось, да вот только, Праймус смешал им все карты. Ведь он не только восстанавливал их вселенную, но и безмолвно наблюдал за всем этим беспределом, с бесстрастностью машины записывая всё в мельчайших подробностях. И теперь он показал суду, как развивались события не только до катастрофы, но и после, и как новоявленные верховные божки расправлялись с обессиленной оппозицией, занятой восстановлением своих планет. Думали только о будущей власти, а не о смертных и душах, которым требовалась срочная помощь.       Лето же теперь вообще, сидела ни жива, ни мертва, смотря на всё происходящее совершенно потерянным взглядом и слушая о чудовищном преступлении тех, кого она совсем недавно так уважала. Она даже не радовалась своему оправданию, на фоне открывшейся правды, от которой даже мне было не по себе. Особенно, как представлю количество жертв этой авантюры, которые прямо или косвенно пострадали или ещё пострадают. Ведь, последствия этой бойни придётся расхлебывать далеко не одно столетие. Великое счастье ещё, что похищенные демонами души удалось спасти позже, когда эти же монстры пришли к нашим воротам и попались в расставленную Советом ловушку.       Увлекшись всеми перипетиями этого судебного заседания, я даже не заметил, как пролетели две недели субъективного времени — полные разбирательств, бесконечных разговоров и поиска компромиссов. Но в итоге, всё привели к довольно спорному результату. Хотя, с другой стороны, назвать решение несправедливым тоже было нельзя.       Планеты остаются за своими богами, но пантеон разбивается на две части, со всеми вытекающими. Вроде нового загробного мира и прочих элементов, нужных для нормального функционирования системы. Все души могут сами выбрать, с какими богами они будут жить, а все прежние обязательства с них списываются. Тем же, кто пожелает покинуть вселенную, Совет поможет с переселением. Так как, воплощаться такому огромному количеству душ там просто негде. Им и на десяти-то густонаселенных планетах было тесновато, а уж теперь, на четырех оставшихся руинах — вообще караул выходит.       Заодно, всех богов заставили дать клятвы не вмешиваться в дела друг друга на протяжении тысячи лет, дабы не повторился тот беспредел, который устроили последователи демонизировавшегося бога. Это должно дать более мирным богам спокойно построить своё будущее, как, впрочем, и обещание Совета приглядывать за положением дел. Дабы ничего подобного больше не повторялось впредь. А заодно, такое решение довело до всех истинную подоплёку этой интриги, что, разумеется, поставило довольно жирный крест на будущем интриганов. Не то, чтобы серых или тёмных богов это особо волновало. Скорее, говорило об их глупости, наглости и недальновидности. Раз они рискнули обмануть Совет, посчитав себя самым умными и хитрыми, то получите в ответ. Однако, эти глупцы даже не осознавали, с кем имеют дело. И на что только рассчитывали, пытаясь нагло обвести вокруг пальца Высших богов и аж тройку Старших? За что, в итоге, и получили довольно жестко, хоть и не фатально.       Только к зачинщику всего этого ужаса совет был безжалостен и на общем голосовании его приговорили к развоплощению всех внешних оболочек души. И в назидание остальным, привели приговор в действие в самом зале суда. За пару мгновений Старшие почти полностью уничтожили душу этого демона, пощадив только ядро души, которое будет отравлено в техномир на исправление и прохождение пути самосовершенствования с самого начала.       Честно. Даже меня пробрало это жуткое зрелище, когда душа этого демона вспыхнула нестерпимым светом, мгновенно распадаясь на чистую духовную энергию, словно от взрыва сверхновой в миниатюре. В лицо Селестии ударила мягкая волна чистой силы, но та, казалось, не обратила на это ни малейшего внимания — явно удовлетворённая итогами разбирательства. От самого же бывшего верховного повелителя вселенной Девяти Миров осталась только крохотное ядро абсолютно голой души, которая, словно микроскопическая пылинка, осталась висеть на месте, где только что стоял Владыка целой огромной реальности. Вот он был, а вот его уже не существует…       — Ууххаааа… — с ужасом втянув в себя реальность, я вывалился из оков этого кошмарного видения, спасаясь от увиденного.       — Не думала, что ты испугаешься казни. — заметила Селестия, сладко потягиваясь и разминая тело. — Неужели, так страшно?       Я в ответ только попытался свести глаза в кучу от всего увиденного и ощущал, как озноб поднимается из глубин моей души — что так панически испугалась казни. И хотя для меня, Тени, это было не так и страшно, скорее даже завораживающе, но вот то, что осталось во мне от Найтмер, испытывало сейчас совершенно дикий первобытный ужас! Словно… Словно… Я сам оказался на его месте и был…       — Ну, наконец очнулся! — во вспышке света я увидел Селестию, с любопытством смотрящую мне в глаза. — Я так за тебя волновалась.       — А? Что…? — я начал озираться, уже поняв, что выпал из реальности на добрых полчаса, которых для меня словно бы не существовало.       — Не понял. Как это? Что мне только что снилось?       Однако, несмотря на все попытки вспомнить увиденное, в голове у меня была только странная пустота и отголоски лихорадочного ужаса Найтмер — что буквально замораживали душу и одновременно разрывали меня на части. А вслед за этим, пришли воспоминания БОЛИ! Совершенно безумной боли и отчаянья!       — Да что происходит со мной?!       Мир снова моргнул и из моей жизни исчезли ещё десять минут жизни. Теперь внутри осталась только пустота и странная двойственность, словно я забыл нечто очень важное. Вот только, никак не могу вспомнить, что же именно…       — Проснулся, соня. — Селестия оторвалась от пары информационных кристаллов и с улыбкой посмотрела на меня, словно ни в чём не бывало. — Горазд же ты дрыхнуть, любимый.       И она нежно чмокнула меня в губы.       — Наверное… — Кивнул я и глянул прошлое, но не увидел там ничего странного, но… Я ведь точно понял что-то страшное?..       — Так и знала, что не стоило тебе передавать заседание Совета таким образом. — вдохнула Селестия, как-то странно посмотрев на меня. — С тобой всё хорошо?       Пару секунд поколебавшись, я всё-таки решил поделиться своими ощущениями.       — У тебя никогда не бывало ощущения… Не... неправильности реальности?       — В смысле? — изогнула бровь Селестия, откладывая в строну свою работу и смотря на меня ещё более внимательно.       — Ну… Как будто... помнишь нечто, чего не было… Однако, память, ощущения и реальность не совпадают, — я с трудом подбирал слова и дополнительно передавал все свои ощущения напрямую, а внутри у меня в этот момент всё буквально сжималось от страха и казалось, что мы с сестрой просто пылинки, не значащие ничего.       Тия тоже долго молчала, размышляя о чём-то своем, и словно отринув весь остальной мир. Эти недолгие пять минут мне казались вечностью. А когда она отмерла, в её глазах была такая решимость, что я и сам был не рад, что поднял эту тему.       — Твоя сила растет, — задумчиво проговорила Селестия, пристально смотря прямо в мою душу, — И я рада этому.       — О чём ты?       — Ну, знаешь… Старшие боги не так пассивны, как может показаться. Они присматривают за мирозданием и порой вмешиваются. Но заметить их воздействие можно только на определенном уровне силы, когда они уже не могут провести коррекцию реальности, стерев все следы. По крайней мере, от богов нашего уровня. Я не знаю, почему они вмешались сейчас, но затереть твою память начисто они не смогли, как и мою. Или не захотели?       — Так ты тоже ощутила это? — я своим ушам не верил. — И ты молчала?       — Я не могла тебе об этом говорить, пока ты сам это не ощутил, — с печальным вздохом отозвалась Селестия и посмотрела куда-то за пределы нашей вселенной.       А у меня в голове словно очередное дежавю случилось. Но хоть убей, я не мог вспомнить, когда видел такой же грустный взгляд, обращенный к небесам.       — Они просто стерли тебе память, брат, и ты ничего не запомнил. Теперь же, ты будешь знать, когда они действуют, но в этом мало радости. Знать, что есть те, для которых почти нет невозможного, и понимать, с какой легкостью они могу вмешаться в любое событие в любой момент… Это тяжёлая ноша. Ведь они могут кроить любую реальность, как им захочется. При этом не спрашивая нас и делая всё, как считают нужным.       — Прямо, как мы можем менять память и судьбу смертных? — в ответ мне был только кивок. — И чего было скрывать довольно очевидную вещь?       — Знать и почувствовать — это очень разные вещи. Пока сам не ощутишь, это только пустые слова и абстрактные размышления. Другое дело, когда сам прочувствуешь эту силу, для которой, кажется, нет никаких преград.       — Понятно. — поднимаясь с кровати Каденс, я мысленно скользнул в прошлое, на всякий случай ища зацепки. — Это действительно нужно ощутить, дабы по-настоящему понять.       Ожидаемо, в прошлом было чисто, словно ничего и не было. Я только увидел, с какой заботой Селестия укрыла нас с Каденс в кокон своей любви и как она грустила, когда наша малышка после двухчасового наведения марафета перед зеркалом покинула комнату. Тия тихонько наблюдала из невидимости, как принцесса любви пытается самостоятельно создать кристальную прическу и параллельно восполняла пробелы, вызванные своим двухнедельным отсутствием в Эквестрии.       — Тебе не кажется, что ты немного перегнул палку с Каденс? — неожиданный вопрос сестры оторвал меня от процесса изучения прошлого и вернул в настоящее.       — Малышка и не такое может выдержать, — отозвался я, рассматривая юную принцессу, которая как раз завтракает в малой столовой вместе с Шайнингом, Кристаллом и советницей Кризалией, обсуждая задачи на сегодняшний день.       — Может быть. — согласилась сестра, поднимаясь с кровати вслед за мной, и начиная трансформацию в боевую форму. — Вот только, нужно ли так закалять ту, которой предстоит нести Любовь? Зачем так сильно форсировать магическое развитие той, кто разделит с нами вечность?       — Возможно... — у меня сейчас не было желания особо спорить, а вот сбросить пар, очень даже, — Но об этом мы поговорим, когда разомнёмся.       — Ты прямо читаешь мои мысли, любимый, — полыхающая силой фигура Селестии неспешно преобразовывалась в антропоморфную и облачалась в броню из чистейшего света.       — Ага. — трансформируя тело, причём, куда быстрее Селестии, я знал причину её гнева. — Но ты так мучила Лето неведением. А ведь могла сразу сказать и не заставлять её проходить через этот кошмар.       — Не напоминай. — сестра поморщилась, уже готовясь смещаться в пространстве. — Я часто вынуждена делать то, что надо. Хотя, многое мне не нравится, но я не могла позволить этим уродам даже заподозрить подвох. Хорошо хоть Лето полностью оправдали и наградили. Как героиню, спасшую целую вселенную от гибели в утробах демонов, и теперь её никто не посмеет тронуть.       — Понимаю. Но как же это мерзко, играть другим как марионетками… Пусть и ради их собственного блага.       — Говорю же, не напоминай. И так тошно, — во вспышке света Селестия переместилась на наш полигон, попутно активируя системы и погружая его в мир снов.       Мне оставалось только пройти следом, но перед этим, я быстро восстановил обгоревшие покои Каденс, дабы наша маленькая принцесса ни о чём не догадалась. А заодно, прихватил парочку багровых волосков, выпавших из шевелюры сестры, оставляя на память ещё один сувенирчик.       Напоследок, я оставил принцессе Любви тортик с тремя сердечками и, облачившись в доспехи, выбросил из головы все лишние мысли. Сейчас я ощущал, как магия в теле требует выхода, а потому…       Оказавшись на полигоне, я едва успел увернуться от первого выпада огненной алебарды сестры, создавая собственный меч.       — Ну, понеслось…