Клевер

Сипохин на прошлой работе обслуживал сеть в строительной фирме, телефон остался. Позвонил, спросил телефон кадровиков, поспрашивал, не нужен ли кто, хоть на полставки. Оказалось, вакансии есть, что-то рядом с образованием Славы как раз. Так он его и отправил туда на собеседование. Славу взяли. На испытательный срок с мизерной зарплатой, но Слава не жаловался: фирма была крупная, авось, обломится что-нибудь потом. Восьмого марта Костя ушёл поздравлять маму, а вернулся задумчивым донельзя. — Случилось чего, Кость? — Да бабушка, отцова мать, совсем уже плохо ходить стала. Родители с ней решили, что надо её двушку продавать и их двушку тоже, а покупать трёшку. Жить вместе. Короче, они уже в процессе купли-продажи, как оказалось. — Ничего себе. Ну хорошо, раз бабушке помощь нужна, конечно, лучше с родными жить. — Ну да. Отец сказал, что деньги остаются ещё. Отдают мне. Бабушка настояла, но вроде и они не против. Сказали, чтобы на фигню не тратил, а купил себе общагу. — Ого! Костя, разве ж что-то лучше могло случиться? Я думал, твои родители к тебе не очень, так и не познакомил даже. — С ними лучше на расстоянии. Я тут подумал, так привык к кухне отдельной, а общага — ужас, да и контингент соответствующий. — А какие варианты-то? Костя залез в шкаф, вынул из своих вещей папку с документами, а у неё из обложки небольшую кучку пятитысячных купюр. — Я тут копил, чтобы тебе и мне на права пойти учиться, думал, попозже пойдём вместе, как всё устаканится, а пока дальше копил на что-нибудь там, ты ноутбук хотел всё-таки. Если я эти деньги добавлю, то сможем однокомнатную взять. Ну, знаешь, страшненькую, задрипанную, но уж поди два мужика хоть обои на первое время смогут поклеить, вдвоём-то. Общагу брать, когда есть возможность на что-то лучше, это как-то… Ты что думаешь? — Да я-то что, это твои деньги, я тут решать не могу. — Нам же вместе жить. Слава почувствовал, как Костя обнял его со спины. — Ты всегда всё устраиваешь для нас, мне стыдно, что я такой прицеп бестолковый. — Просто так получается. Ну так что? Если однокомнатную, то ужиматься придётся дай бог! — Да я с тобой хоть через огонь, воду и медные трубы. Надеюсь, тоже получать нормально начну, накопим на всё, что скажешь. Они три месяца ждали подходящей квартиры, всё денег не хватало, варианты были либо очень уж страшные, либо только позвонишь, а уже продано. Но потом подвернулась всё-таки, чуть дальше, чем хотели, в обыкновенной кирпичной пятиэтажке. — Третий этаж — самый лучший, серединка! — вещала хозяйка. — Туалет совмещённый с ванной комнатой, кому-то не нравится, но я вам скажу: зато машинка стиральная входит и не надо её на кухню ставить, она и так маленькая. А в раздельном санузле она в ванную комнату не войдёт, вот так! Полы поскрипывают, это да, но вы возьмите шуруповёрт и протяните, тут ДВП хорошие лежат, толстые, раньше не скрипело ничего. Краска пооблезла, но вы линолеум лучше сверху бросьте, это раньше не было ничего толком, такие полы и делали. Окна, конечно, не менял никто, но мы и цену не ломим. Балкон вот есть, и выйти на него не страшно, нормально всё с ним. Тут магазин недалеко продовольственный, остановка, очень быстро добраться докуда угодно! На ней они и остановились. Как только ключи им отдали, и они вещи перетащили, Костя сказал, что надо родителей привести, показать, что купили хоть. Слава согласен был. Договорились, Слава ушёл к матери, чтобы Костиных родителей не нервировать. — Я же вам холодильник нашла, — сказала Славе мама с порога. — Как это — нашла? У знакомых есть старый какой-нибудь? Печка на той квартире была, оставили старенькую, но вот с холодильником беда, Костя со Славой уже по объявлениям искали с рук какой-нибудь. — Иди сюда. Она повела его на кухню, где стоял новенький холодильник. — Ну, а наш старый вам. Я его отмыла, он работает хорошо, ты же знаешь. — Мам, спасибо тебе. А то у нас дырка в бюджете, да и ты техникой хоть новой обрастёшь. — Да не за что. Если хочешь, то новый забирайте. — Зачем, не надо, нам и тот пойдёт. — Дядь Вову с первого этажа спросишь, вдруг у него время будет, он тебе за пятьсот рублей на газели своей до подъезда довезёт. — Хорошо, мам. Ты у меня золото. В это время Костины родители на квартиру приехали. Костя как раз успел полы помыть везде. Вошли, осмотрелись. — Лёш, ну недурно ведь, не общага. Отец рассматривал батареи и стояки. — Тут, конечно, подварить бы всё летом. Слышишь, Костя? Вызовешь слесарей, вон потёки какие ржавые, следующей зимой потекут, а тебя дома не будет. Зальёшь соседей. — Хорошо, понял. — Валя, а у нас чайника разве нет старого на первое время ему? Костя, у тебя ведь нет чайника? — Кипятильник есть. Да купим, пап, не переживай, — тут он понял, что лишнего сморозил. Отец сразу в сторону стал смотреть. Мама потопталась на месте, но спросила: — Ты не один тут будешь? — Не один. Она вздохнула. Костя решил сразу свою позицию изложить: — Вы если сдавать захотите квартиру, вы скажите, я съеду. Это же на ваши деньги куплено. Я могу снимать. — Мы будем квартиру сдавать, а родной сын по съёмным шататься? — загремел отец. — Глупости не говори! Твоя квартира, делай, что хочешь. Валя, у нас посуды — гора лишней, упакуешь ему. А ты, Костя, забери, она красивая, набором. И стол мы купили новый журнальный, а старый крепкий ещё, тоже забери…заберите. — Заберу. — Ты давно с парнем этим? — спросила мать. — Валя! — А что, я не имею права знать, с кем сын живёт? Не хочешь — не слушай. Отец насупился, но не ушёл. — С колледжа. Учились вместе. — Как зовут-то его? — Слава. Святослав. — Знакомить-то будешь? Костя ответил, запинаясь: — Зачем вам. Если будет девушка когда-нибудь, познакомлю. — А с его родителями ты знаком? — У него мама только. Знаком. — И она знает? — Знает. — Слышал, Лёша? — А я-то что? — Да ничего. И вы к ней прямо вместе ходите? — Бывает и так. Мама поджала губы, разозлившись. — Лёша, мы нормальные родители вообще или нет? Другая мать вон в курсе и нормально, а я не знаю ничего, где сын, с кем сын! Звони этому своему Славе, где он, пускай приходит, хоть посмотрю на него. — Он к маме уехал, специально. Мам, пап, ну, потом, когда-нибудь, может, и не придётся знакомиться-то. Вы же понимаете, у таких, как я, это же долго не длится, наверное. — У каких «таких как ты»? — у его матери слёзы на глазах выступили. — Ты что такое говоришь, Костя? Что значит «долго не длится», ты зачем такое говоришь вообще? Так нельзя говорить! — Так всем лучше будет, если у нас не получится ничего. Повисло молчание, а потом мать совсем разрыдалась: — Нет, Лёша, ну ты видишь, до чего мы ребёнка довели? — Ма, ну ты чего? — Валь, ну он как есть и говорит. — Да кому лучше-то будет? Тебе, что ли, Костя? Или мне лучше будет? Ну, папе-то легче будет, да. Но это же твоя жизнь, а не наша! Отец пробурчал: — А я-то что сразу крайний? — Да ничего, четвёртый год сын с кем-то живёт, а мы ни слухом, ни духом, делаем вид, что нас это не касается! Ты как хочешь, а я вот буду знакомиться. — А чего ты-то всё? Мне тоже с этим…молодым человеком побеседовать надо. Пришлось договориться о знакомстве, но Костя всё надеялся, что они остынут и отступятся. В общем, мама пообещала поискать их старый чайник («но он страшненький»), спросила, приведут ли сюда Славину маму. — Ну, покажем, наверное, квартиру. — Понятно. Хорошо, хоть кто-то знает. Вам если что надо, ты скажи, может, у нас есть. — Ладно, спасибо. В следующую субботу как раз получилось и у мамы Славы, и у дяди Вовы, в итоге, приехала она с холодильником, охала и ахала, пока они его на третий этаж тащили. С дядей Вовой расплатились, стали по квартире холодильник толкать, думали, где на кухне его лучше пристроить. — У вас и стола нет, я вам стол куплю с зарплаты. — Мам, да успокойся, сами купим. — Костя, тут надо под ножки холодильнику что-то подложить. — Так они же выкручиваются? — Там одна не выкручивается, или мне сил не хватает. — В дверь кто-то скребётся, что ли, — прислушался Костя. — Да это дядя Вова, наверное, мобильник оставил, пока руки мыл или кошелёк. Костя открыл дверь и обнаружил на пороге маму с папой. — Мы тут с чайником, — сказала мама. — Только у него кнопка не всегда отщёлкивается, заедает, и он кипит бесконечно. — Костя, у тебя нет картонки никакой? Не выкручивается одна ножка у него, я же говорила. — Вот мы вовремя, а ты идти не хотела! — Да ну тебя, Лёша. — Вы проходите, — умирающим голосом произнёс Костя. — Мы и торт принесли. Пока они разувались-раздевались, Костя всё вздыхал. Потом повёл их в кухню и сказал: — Тётя Надя, Слава, это мои родители. — Алексей, — сказал отец и протянул руку Славе. — Святослав, — еле произнёс он. — Валентина. — Михайловна, — добавил Костя. — Да какая я Михайловна, ну максимум, тётя Валя. — Надежда, мама Славы. Давайте чайник тогда ставить, раз он появился. А заварка-то есть? Вмешался отец: — Мы всё взяли, вот липтон. В пакетиках. — У нас и сидеть-то негде, не на пол же вас садить, — виновато сказал Слава. — А спите-то вы где? — ужаснулась тётя Валя. — На одеяле толстом. — Матерь божья, бедные дети. Слава распаковывал коробку с посудой, которую они ещё даже не вскрывали, искал кружки и блюдца на всех. Стол журнальный Костя на неделе из дома забрал, а вот сидеть вокруг него действительно придётся на полу. Стали торт раскладывать по блюдцами, чайник как раз подоспел. Расселись кое-как вокруг журнального стола. — Ну, с новосельем вас! — сказала мама Кости. — Спасибо. Стали есть торт. — Слава, а ты где работаешь? Учишься? — интеллигентно спросил отец. — Я в «КапиталСтройСервисе». Только я недавно совсем туда устроился, пока что просто принеси-подай. Учусь в строительном институте, четвёртый курс заканчиваю. Хочу до инженера-проектировщика дорасти. — Хорошая профессия, нужная. — Вы же с Костей вместе на информатике учились, почему в строительный пошёл? — уточнила тётя Валя. — Я бы не потянул, ну, туповат для этого. — Что это сразу «туповат»? У каждого мозги под своё заточены. Раз понял, что не твоё, то так и говори. Костя с удивлением посмотрел на отца. У матери тоже челюсть слегка отвисла. — Не моё. А вот чертежи и расчёты — вроде бы, моё. — Ну, слава богу. Надежда, у вас кто-нибудь из родственников случайно не строитель? — Не помню таких. Я вообще из деревни когда-то приехала, на бухгалтера выучилась, а родственники все там, в Вёслах. — Ничего себе, у меня мать с сестрой в Вёслах живут! — воскликнула тётя Валя. — Как мир тесен! Завязалась жаркая беседа про родственников, кто в каком конце деревни живёт, кого помнит и знает. Слава с Костей переглянулись пару раз и продолжили колупать торт. Спустя полчаса, когда было выяснено, что мама Кости и мама Славы в одной школе учились, всех зафонтанировало дальше: кто каких преподавателей помнит, что в столовой подавали. — Давайте молодёжь не будем смущать, они уже устали от нас, — предложила мама Славы, видя, что они даже пошевелиться боятся. — Да, конечно, Слава, приятно познакомиться было, Надежда, мы вас с Лёшей проводим, вы где живёте? Когда все стали прощаться, тётя Надя ободряюще улыбнулась Косте на прощание, Костин отец крепко пожал руку Славе, и, наконец-то, все отчалили. — Костя, включи чайник, а то у меня внутри всё похолодело… В зале они завалились на одеяло, раскинув руки-ноги. — Мда, это нужно было пережить, — сказал Костя. — Они не предупреждали, что придут? Я чуть богу душу не отдал. — Не предупреждали. — Хитрецы. — Слав, да это жесть какая-то. — Да ладно, это должно было когда-нибудь случиться. — За холодильник маме твоей спасибо даже не сказал. — Скажешь ещё. Костя нащупал его руку. — Ты как думаешь, у нас с тобой когда-нибудь что-нибудь дельное получится? — Да хоть сейчас, — Слава повернулся и рукой залез ему под футболку. — Я не об этом, придурок! Слава засмеялся, а потом вдруг к чему-то прислушался: — Тсс, это что за звук? Бурление какое-то. Костя тоже прислушался. — Блядь, чайник! — и понёсся на кухню переключить заевшую кнопку. Слава ржал, как ненормальный, Костя грозился облить его кипятком, в квартиру заглянуло яркое весеннее солнце, а у верхних соседей залаяла собака. Среди всего этого, Слава понял, что ему нужно сейчас же и очень крепко обнять Костю. Несмотря на его вопли о горячем чайнике в руке. — Сипохин, я так, блин, счастлив. Костя расслабился в его объятьях, хоть это и было сложно с горячим чайником в руке. — И я, Клевер.