Клевер

Конец декабря. Слава безуспешно искал работу и наблюдал за тем, как народ толпами ходит по магазинам за подарками. Тут ещё и Сипохин, придя после работы, его озадачил: — Ты маме на Новый год дарить будешь что-нибудь? — Да у меня денег же нет, ты знаешь, — Слава, конечно, брал разные подработки в течение этого месяца, но спускал на еду, неудобно, что Сипохин его кормит всегда. — Ну, а так, мысли были для подарка? — Да ещё летом думал, мясорубку электрическую, она ж возит мясо от тётки, раньше я помогал фарш крутить, а сейчас не захожу совсем. Костя показал большой палец. — Хорошая идея. Давай купим. — Ты чего? Я в жизни с тобой не расплачусь за всё. — Да и не надо. Не идти же с пустыми руками. Я боюсь, на этот Новый год она меня не сильно рада видеть будет. Это раньше, может, смирилась, ну, а потом-то ты нормальным сыном стал. — Уж какой есть. В итоге, они занялись выбором мясорубки. Просмотрели весь интернет, замучили всех продавцов-консультантов, Слава с ужасом смотрел на ценники, а Костя всё выяснял-выяснял, да остановился на одной модели. — Вы маме? Отличный подарок, правда! Я своей на день рождения дарила, очень нужная в хозяйстве вещь, это только кажется, что раз в год используется, оно того стоит! — сказала им девушка-консультант, оформляя покупку. — Спасибо, — одновременно сказали они. Слава всё волновался, что Сипохину это в тягость, но тот с такой радостью рассматривал покупку, что поневоле Славе тоже стало теплее на душе. Тридцать первого декабря Славу перестало трясти, но стало трясти Костю. — Я, наверное, дома останусь. — Ага, щас. Ты купил подарок, ты его и тащи. — Да у меня поджилки трясутся. — Ничего, дойдём. И дошли. У подъезда Слава набрал маму по сотовому, ключи-то в прошлый раз он у неё так и не взял. — Ага, мам, это я. Ты дома? Откроешь? Ну иди к домофону, сейчас позвоню, да. Дверь открылась, и Сипохин обречённо пошёл вверх по ступенькам за Славой. Они зашли в коридор, Слава обнялся с мамой. Сипохин мялся сзади, разуваясь. — Здравствуйте, тёть Надь, — сказал он, глядя в пол. — Привет, Костя, проходите, я стол накрыла. — Мам, мы не с пустыми руками, мы вот… Он протянул ей коробку в подарочной упаковке. — Это что такое тяжелое? — недоуменно спросила она и стала снимать бантик. — О, Господи! Вы что? Такую кучу денег! Ну, мальчики, это неприлично дорогой подарок! — Тебе хоть нравится? — Конечно, — призналась она. — Только вы меня научите, как с ней обращаться, а то я древняя совсем уже. — Ой, мам, прекрати, а. Она принесла им тарелки и приборы, открыла бутылку хорошего шампанского. Костя сидел, как на иголках, глаза не поднимал. — Костя, ты чего грустный такой, не приболел? Давайте поднимайте бокалы, проводим старый год, что ли. Они чокнулись и выпили. На минуту отвлеклись на телевизор, как всегда: «Ирония судьбы». — Слав, а ты у меня учишься хоть? — Конечно, вот в январе за следующий семестр уже заплатить надо. Мама вздохнула. — Я тебе говорить не хотела, но вы тут такие подарки носите. Я знаю, что ты уволился. У меня на твоей работе бывший одноклассник работает. Он и сказал. Девица эта, Валерия, гадости там всякие про тебя распускает. — И ладно, пусть. — Это да. Но ты где деньги на учёбу собрался брать? Только не говори, что накопил. Тебе дать, может? У меня лежит тут на всякий случай, должно хватить. Тут Сипохин подал голос: — Я ему займу, тёть Надь, не надо ничего. Пусть лежат ваши деньги, мало ли. — Ну вот что ты, Костя, дураку этому помогать будешь? И так живёт поди за твой счёт. — Мне…несложно. Он вдруг встал из-за стола и пошёл к выходу из комнаты. — Кость, ты куда? — перепугался Слава, вставая и направляясь за ним чуть ли не бегом. — Умыться. Нормально всё, — голос у него дрожал. — Не ходи за мной. — Да как я! Тут вмешалась мама: — Так. Молодой человек, сидите здесь. И сама пошла за Костей. Он холодной водой умывался. Когда повернулся к ней, видно стало: глаза красные, сам пятнами пошёл. — Костя, я может что-то обидное сказала? Ты извини, я не со зла. — Да вы чего, тёть Надь, это я тут сцены устраиваю… Вкусно всё очень, спасибо, я не хотел вечер портить, простите. Она подала ему полотенце. — Тебя если Слава обидит, ты шли его лесом, понял? А то явился, не запылился, за квартиру тебе не помогает платить. — Я привык один платить. Он не обижает, — Сипохин шмыгнул носом. — Я не думал, что он придёт. Всё так правильно получилось, что ушёл он, наверное, хорошо это было. Только я его не звал, тёть Надь, он сам, правда, я-то понимаю, что лучше ему не приходить было б… — Ты знаешь, Костя, никто не знает наверняка, как правильно, а как нет. Но вот уходить, а потом приходить, как ни в чём не бывало, — это точно неправильно. — Я не смог выгнать. Хотя я смирился уже… — он стоял и глотал слёзы. — Ох, смотреть не могу, сердце разрывается, — она села на край ванны. — Если сынок мой ещё что-то выкинет подобное — гони его в шею. Найдёшь себе другого…другую, кого захочешь, в общем. — Да мне и не нужен никто. Или он, или не надо…никого, совсем… — Молодые, глупые, что с вас взять, да жалко. Не реви, а то я сейчас тоже начну, а меня не остановить, пока море не выплакаю. Костя улыбнулся. — Ты знай, Костя, как бы ни было, я против тебя ничего не имею, да и легче мне как-то, что вы помирились. Это всё ваши дела, личные. Сначала, конечно, я винила тебя, что ты сына моего совращаешь, а потом увидела, что он счастливый с тобой ходит, да и ты парень серьёзный ведь. Ну живёте и живите. Лишь бы хорошо вам было вместе. А ты разревелся, я подумала, что не так что-то. — Мне перед вами стыдно. У него девушка была, а тут я опять. — Жизнь такая, люди ссорятся, потом мирятся. Главное, чтобы ещё к какой-нибудь дуре не пошёл, ты ключи у него забирай в следующий раз. А то устроил тут уйду-приду. Помолчав, она спросила: — Твои-то родители знают, Костя? Тот шмыгнул в последний раз в полотенце. — Догадались давно. Я как квартиру снял, так мы не разговариваем почти. Я прихожу помочь чего, но они сквозь зубы со мной, дадут варенья-соленья, да я уйду. С праздниками поздравляю, и они меня, ну и всё на этом… Отец как на пустое место смотрит, хотя тоже иногда сунет чего, грибов там, самогона бутылку. — Ничего, они потом поймут, что ты их сын, как бы там ни было. Всё нормально будет. Умойся ещё раз, ладно? — Ага. Спасибо вам, тёть Надь. — Да не за что, — она обняла его. — Если что случится, ты звони, ладно? Денег там не будет, например, голодать не вздумайте и тянуть всё сами. Родители на то и есть, чтобы помогать. И даже если со Славой не получится, ты потом тоже не стесняйся, звони, мало ли какие в жизни бывают ситуации. Я тебя не брошу. У Кости снова слёзы навернулись. — Я понял. — Ну всё, пойдём дальше год провожать. Когда они вошли в комнату, Слава со стула сразу встал, зарёванный, салфетки скомканные на столе лежат. Увидел, что Костя совсем никакой, ураганом прилетел, в охапку сгрёб. — Ты чего, Костя, ты извини меня, а? Мам, — повернулся он к ней, — я тебе признаться хочу, я Костю… — Да знаю я. Будьте счастливы. Давайте шампанское пить. Тут позвонил домофон, мама удивлённо вопросила: — Кто это, в такой час? Может, Ленка с соседнего подъезда попросить что хочет. И спрашивать не стала кто, открыла. А через минуту в дом ввалилась целая толпа: тётя Даша, дядя Коля, дядя Гена, дочь тёти Даши — Катя — с мужем Витей и сын дяди Гены Толя. — Щас я тебя свеженинкой-то угощу! — потрясала тётя Даша привезёнными сумками. — Дарья, у меня сын тут, а ты разоралась с порога. — Святосла-а-ав! — басовито прокричала она. — Выходи к тёте сейчас же! Слава вышел вместе с Костей, в маленьком коридоре был переполох, дядя Коля головой врезался в низковисящую люстру, Толик пытался закрыть дверь на нерабочий замок, а у Кати порвался пакет с едой, и из него по полу покатились мандарины. Все кинулись их собирать, шум, гам, тётя Даша затискала Славу, потом обернулась и увидела Костю. — Здравствуйте, — скромно поздоровался он — Это Костя, — представил его Слава, не зная, что дальше сказать. — Они учились вместе, не разлей вода с тех пор, — сказала мама, с улыбкой глядя на них. — Это хорошо, что тут ещё и Славин друг! — прогрохотала тётя Даша. — Ты, Костя, попробуешь ещё баб-Зининых патиссонов по старинному рецепту! А ещё у Гены самогон — закачаешься! Последующие минут пятнадцать все бегали с тарелками и вилками, нарезали привезённое, чего там только не было, даже салат из редьки какой-то. — Богат витаминами! — заверил дядя Коля. Только все расселись, начали разливать шампанское, так забили куранты. — Мама родная, да как же время летит. Все загадываем желания! — сказала Славина мама и подняла бокал. Все стали чокаться, чьё-то шампанское пролилось в салат, тётя Даша сказала, что правильнее было написать желание на бумаге, сжечь и в бокал, но тут настал Новый год, из телевизора зазвучал гимн, и все дружно сказали: — С Новым годом! — и выпили шампанское. В итоге, Слава и Костя ушли только в два часа ночи. Вместе с ними ушёл огромный кусок сала, баб-Зинины патиссоны, самогонка дяди Гены, помидоры такой-то матери и даже фаршированные блины. Хотели взять такси, но решили, что и так дотащат. — Погода такая хорошая, — заметил Костя. Было минус шесть градусов, снег шёл большими хлопьями, укрывая всё вокруг. Во дворах и парках бабахали фейерверки, из домов слышалась музыка. Слава толкнул Костю в сугроб, не удержав равновесие, Сипохин упал. Слава бросил сумки, прыгнул в сугроб к Косте, навалился сверху, чмокнул в губы. — Костя, я тебя люблю! — и получил пригоршней снега в лицо.