Я люблю тебя.

Юри был в шоке, как только пришёл домой к Виктору. Фигурист был в стельку пьян, и неуправляем. — Виктор — тихий голос Кацуки громко отдавался в тёмной пустой комнате, — ты в порядке? Никифоров, казалось, ничего не слышал. Его ярко-голубые глаза как-то по особенному смотрели на Юри. — Я уж и не надеялся, что ты придёшь — он наклонился, и осторожно прислонился носом к щеке Кацудона. Расстояние между их губами было критически мало, и Кацуки это насторожило. — Виктор, ты пьян! Поговорим завт.ммм — опаляющий поцелуй не дал ему договорить. Фигурист крепко прижал руки Юри к стене, и без малейшей тени сомнения, глубоко и искренне целовал его. «Что?!» — Кацуки начала накрывать внутренняя истерика — «Нет, это…это же…» Собрав все силы Юри оттолкнул Никифорова. Виктор на мгновение смутился, и чуть не упал на ковёр, но быстро выровнялся. Всё таки, благодаря своей профессии, он имел сильное тело. — Что такое, Юри? — его голос, подобно звону колокола, отдавался от стен и бил в голове Юрия — ты боишься меня? Кацуки сглотнул, и попытался скорее отойти от стены, но Виктор снова заключил его в ловушку. — Если так… — продолжал он, — то как ты собираешься победить на Гран При? — его губы нежно скользнули по шее Юри — ты ведь даже своего тренера боишься… Кацуки замер, и стоял неподвижно. В какой-то момент это порадовало Виктора, но, даже будучи в сильном опьянении, он не мог не понять, что это странно. Никифоров незаметно перевёл взгляд на лицо Юри и резко пришёл в себя. По щекам Кацудна катились слёзы. — Прости… — еле слышно выдавил из себя Кацуки — прости меня, Виктор! Никифоров остолбенел. Никогда еще Юри не обнимал его так сильно. Он прижимался к нему, и его слёзы впитывались в рубашку Виктора. Всхлипы эхом разносились по всей комнате. Сейчас фигурист понимал — это он виноват. Чувство совести заставило его быстро протрезветь. Он всегда успокаивал Юри перед соревнованиями, но тогда это были просто слёзы волнения. Сейчас же — это полностью его вина. Руки Виктора медленно обхватили Юрия. Он не хотел делать ему ещё больнее. — Юри… — он опустился на уровень его глаз — и ты меня прости…что я могу сделать для тебя? Кацуки поднял глаза, и встретился взглядом с Виктором. Слёзы всё так же струились по его щекам. — Давай…выпьем.вместе — захлёбываясь попросил он. На лице Никифорова засияла улыбка. — Ну пошли — добродушное лицо Виктора помогло Юри расслабиться. Глубоко вздохнув, он следом за Никифоровым вышел из комнаты. За дверью их тут же встретил Мэккачин.