Дочь лесного духа (1)
11 ноября 2018 г. в 20:22
Медовые и насыщенно-морошковые травы сухо шуршали под ногами, ломая съеженные хрусткие листья, потерявшие всякий цвет и от легкого движения истиравшиеся в пыль. Ноябрь мрачнел с каждым днем все гуще и гуще, и сегодня облака истончились едва к полудню на короткий северный час. Было холодно и люто, ветер грубо пробирался под все слои одежды и не жалея жалился и кусался. Извитые и голые черные ветки качались под его строгим дыханием и шевелили мохнатые верхушки елок. Здесь после Покрова снега больше не было, но все мстилось — идешь по хрустящему белому сахару вместо пожухлой примятой травы, взлетает от неосторожно качнувшейся ветки сладкая пудра, сверкает от незаметно мелькнувшего огонька… И спят сосны и видят во сне глухую страшную для человека метель.
Но не было того, только всхлипывало небо редкими сумрачными каплями, а под ботинками мялись сухие длиннющие стебли.
Изумруд мха светился уже совсем близко, плыл перед глазами глубоким зеленым, ели поскрипывали трескучими разговорами и сыпали в брусничные листья хвоинки. Здесь будет свежо и темно-зелено до самых сугробов, и пасмурная тоска останется среди голых березовых рядов. Я искала упавший огромный ствол, корни которого сцепились с землей в высокую спинку кресла. Сидеть было бы промозгло, но сердцем так тянуло туда, что ноги сами несли вперед, пока сизые веточки приветственно гладили щеки. Здесь негде было потеряться, но я никак не могла отыскать то самое дерево, утопая в высоком свежем мхе.
Тускло-молочное небо изрисовано густым ельником, спрятано под махровыми лапами сосен, если посмотреть сперва на него, а после вокруг — на глубокий зеленый, от которого четкие хвоинки тонут в густом тумане, накрывает осознание, что ты едва ли больше алой брусничной капли, затерянной среди огромной бесконечной лесной Вселенной.
Вдалеке кто-то сидел. Прямо на земле и перебирал что-то в руках. Она заметила меня — длинные каштановые волосы распушились за спиной, когда повернула голову в мою сторону. Свернуть было поздно да и не хотелось. Мягкий глубокий мох заглатывал ботинки, за шиворот сыпалась синяя хвоя. Тропа появилась из-под упавшей тонкой ели, и ноги сами ступили на нее. Извилистая и усеянная лесными дарами тропка прошла мимо незнакомки, которой оказалась девушка. А у девушки той один глаз посреди лица.
— Ты чего здесь ходишь? — недовольно спросила она, тряхнув волосами и подозрительно щурясь.
— А ты чего тут сидишь? — ляпнула я в ответ.
— Это мой лес! И место мое.
Она была маленькая и бледная. В волосах росла хвоя и тоненькие аккуратные листочки. Вдруг подумалось, что не может такого быть.
— Я, может, его раньше нашла.
Она встала, оказавшись мне едва ли по грудь, и повернула голову так, что подбородок оказался на месте уха. На лице появилось два глаза и маленький аккуратный рот. Я заморгала.
— Это лес моего отца! А я дочь лесного духа.
Мне стало смешно.
— Смотри, — она вытянула руку с маленьким ножичком и порезала палец.
— Что ты делаешь!
Ранка была чистая, едва засиневшаяся.
— Видишь? — она показала мне голубоватый порез. — А в тебе крови много, я чую.
Она повела носом и сморщилась.
— Разве ты всем показываешься на глаза? — я смотрела, как рана затягивается, и не верила.
— Я отвлеклась, и ты меня заметила. — Дочь лесного духа смотрела мне в глаза, и веточки в ее волосах чуть заметно покачивались. — Еще я умею так.
Она отступила, подпрыгнула и обернулась лисицей. Яркий мех рыжился над влажной зеленью мха.
— Теперь веришь? — и вновь стояла девчушка.
Вдалеке лаяли собаки и смеялись люди.
— Ты, если хочешь, спроси. — Она взглянула на меня и, медленно наклоняя в другую сторону, повернула голову опять. Два глаза остались те же, а вот рот стал чуть больше. Волосы шевелились за спиной, шептались с высокими потрескивающимися стволами.
Я посмотрела ей в глаза — зеленые, как хвоя! — и поняла, что мне хочется спросить.
— А, это. — Дочь лесного духа отвела взгляд и глянула в самую чащу за деревьями. Там сверкнули два глаза и тут же исчезли. — Ты иди себе. И не слушай никого. Все уже так, как должно быть, верь сильнее.
Она снова посмотрела на меня.
— В тебе кровь живая, человечья, — сморщила носик. — Вот и не видишь очевидного.
— Но как мне… — я вздохнула — слов не нашлось.
Она опять повернула голову и оставила себе один глаз. Между пальчиками покрутила ножик.
— У леса проси.
Девчушка улыбнулась мне, а я в ответ.
Собаки залаяли очень близко, среди людского разговора можно было различить особо громкие слова.
Упавшее дерево так и не нашлось. Мимо прошла парочка с двумя большими пушистыми лайками. Девочка ушла или исчезла, я шагала по сухой траве, а слышала, как под ногами поскрипывает белый снег. Я не оглядывалась, но чувствовала, как она следит за мной своим острым зорким глазом или бежит рыжей лисой по топкому сочному мху. Руки мерзли, дома ждал горячий клюквенный морс, алый, как живая человеческая кровь.