***
Осенний воздух распахнул форточку, и в комнату проник ледяной ветер, разнося по дому заунывный вой бродячих собак, которые скулили точно не от хорошей жизни. Зябкое дуновение заставило Ребекку продрогнуть и, после пяти минут бессмысленного терпения и лишнего времени на сон, встать с пола. В животе заурчало, а царапина на руке саднила при движениях, стягивая кожу по краям — пытаясь зарасти. Расчесав пальцами запутанные кудрявые волосы после беспорядочного валяния на полу, девушка собрала их в хвост и, посмотрев на часы, потёрла сонные глаза: без десяти десять (9:50) — оповестили её. — Вот чёрт, — тихо прошипела она, перепроверяя время на электронной вывеске за окном и сверяя их с «домашними». До завтрака оставалось десять минут, и если она не поспешит занять место в очереди — останется без еды, вовлекая в это семью. Общественные столовые — вот как они решили проблему с голодом. По их мнению, теперь люди обязаны не страдать, ведь у них есть еда, причём ежедневно и в приличном количестве, опять же, по их мнению. Но еды всегда не хватает. — Почему ты не разбудила меня?.. — Бекка глянула на мать и замолчала, замерев на месте. Женщина с небольшой сединой в волосах и довольно крупной комплекции расслаблено спала на краешке разложенного дивана, уступив место парнишке, чьим длинным ресницам и пухлым губам могла позавидовать любая девушка, конечно же, точно проживающая не в их районе. Он раскинул ноги в обе стороны, а руки и голову уложил на грудь, и живот матери. Как же давно она не видела на их лицах абсолютно никаких эмоций. — Уж лучше никаких, чем извечную боль и страдания. Вовремя осекшись, чтобы не разбудить родных, девушка тихонько добралась до коридора и, накинув на себя отцовскую рабочую куртку, которая была на пару размеров больше её самой, схватила сумку, отворила дверь и вышла на порог дома. Пробегая по безлюдным мрачным и промозглым улицам, чьи жители уже заполонили до краев помещение столовой, как килька в жестяной банке, Бекка ловила себя на мысли, что военные, стоящие на улице и внимательно наблюдающие за обстановкой, все до одного знают о том, что она сделала этой ночью. Слева от площади, вдали, именно там, куда утекают канализационные стоки, горизонт рассекали горы, верхушки которых касались облачного неба. Вид мог бы показаться прекрасным и завораживающим, не знай жители «Грина» из чего состояли эти горы: мусор, разнеженные в труху дома нарушивших закон жителей и трупы… трупы людей, чьи «аморальные» привычки жизни не устраивали власть. Что же касается колонии, то люди трущоб считали такие «отвратительные» вещи — нормой и единственным способом выжить: убийство, воровство, проституция, нарко и работорговля — всё это помогало им просыпаться по утрам, не загнувшись от голода. Но семья Ребекки была одной из немногих, кто попал в «Грин» по воле случая, и такие семьи легко вычислялись местными, потому как дети вроде Стефана и Бекки, в первые месяцы жизни здесь лишались кормильца. Виной чему были тяжёлые вещества на карьерах «Нью-Форта» по добыванию какого-то нового металла, о котором девушка не имела ни малейшего понятия, а отца заставляли молчать и не распространяться. Компоненты оседали в неподготовленных лёгких приезжих, затем перерастали в туберкулёз, и вылечить это в «Грине» было невозможно. Когда Роберта — отца девушки, определили работать на карьеры, местом проживания для которого оказалось не малоизвестное своей чернотой и безнадегой гетто «Грин», семье ничего не оставалось, кроме как последовать за отцом к жителям, которые славились андерклассами и нищетой, подкрепляемой убийствами. Не сказать, что и раньше девушка жила хорошо, просто район в котором они с братом родились до этого не был прославлен мародёрами и шлюхами, а на улицах не стояли военные, чьи похотливые и несдержанные выходки заставляли чувствовать себя никчемной подстилкой, вынужденной заниматься продажностью за еду и «плановые осмотры» семьи вне долгой очереди. Сейчас Ребекка с лёгкостью походила за свою, но тревога за собственную жизнь всё ещё сидела внутри, отчего та была тихой и неприметной. Залетев в столовую, девушка с облегчением отметила: очередь была всего из ста человек — это не так много, значит, она успела вовремя. Разглядев в толпе знакомый затылок коротких чёрных волос, она сначала окликнула подругу, а когда та не услышала, стала аккуратно и вежливо распихивать людей, чтобы добраться до неё. — Лора! — наконец громче выкрикнула девушка и подняла над головой руку, показывая своё местоположение. На ногу больно наступили, а затем, грубо зажав запястье, Бекку выволокли из толпы: — Эй, ты. Очередь для того, чтобы в ней стоять, а не ломиться через толпу, — нагнулся ближе к Бекке военный, чьё лицо было скрыто под зеркальной маской, отражая в нём испуганное лицо девушки: огромные белесо-голубые глаза, слегка смуглая кожа с веснушками, небольшой вздёрнутый нос и плотно сжатые пухлые губы, — или, если так не терпится нажраться, можешь отсосать мне за первое место в этой сраной очереди. — Под шлемом послышался гадкий смешок, а её руку дёрнули вниз, опустив на пах охранника и плотно прижав. Совсем неудивительным было то, что абсолютно никто не обращал никакого внимания на этот инцидент, принимая его как должное и естественное. Произойди здесь жестокое убийство и вот только тогда, может быть, когда охранники отвернутся, пара тройка клептоманов сбежалось бы на «богатства» трупа и обчистило его догола, стаскивая последние трусы. Ребекку всегда бесило, что люди, живущие здесь, постоянно жалуются на никчемные жизни, но при этом даже не пытаются их изменить, продолжая воровать, продаваться и даже убивать. Ребекка рывком попыталась выдернуть руку, но военный лишь плотнее вжал её ладонь и стал тереться об неё: — Мм, что скажешь? — Скажу, что я заняла ей место рядом со мной, — вклинилась между ними Лора, отдёргивая руку Бекки от мужских штанов и, притворно мило улыбнувшись, она одарила его смиряющим взглядом, после чего тот переключился на неё. — Знаешь, я был бы не против, если б ты ей помогла, — вновь заржал мужчина. — Я знаю, ты умеешь. — Я бы никогда не позарилась на твой стручок, Боб, — насмешливо заверила его Лора и потащила меня вперёд очереди, даже не думая дожидаться ответа. Мужчина дёрнул её за ворот куртки и, подойдя ближе и открыв шлем, что-то шепнул на ухо, отчего подруга изумилась и даже испугалась, но затем, делая непроницаемую гримасу беспечности, дерзко дёрнула плечом в сторону, и мы двинулись дальше, а охранник остался возле толпы с гадкой улыбкой идеальных белоснежных зубов. Громадное нелепое здание мрачных оттенков, стены которые украшали пошлые надписи, призывы к митингам и просто обписанные струями мочи бетонные блоки, скрывали внутри себя не менее жалкую картину: огромное складское помещение с обшарпанными серыми стенами и высоким белым потолком, под которым стояли столы и небольшой пост охраны для удержания порядка и подавления мятежей. Главным виновником толпы, пришедшей за едой, был скромный столик, за которым сидела Джорджия Маэрс — глава отдела помощи нуждающимся: она лично приезжала в «Грин», чтобы быть удостоенной похвал и благодарностей, но взамен получила лишь всеразличные варианты её дальнейших путешествий: кто-то посылал в банальное место — задницу, а особо изощрённые личности не только указывали направление, но ещё и наглядно показывали их местоположение. Вот и сейчас эта женщина, вся — само изящество и женственность, в белоснежных одеждах, с зализанным пучком и ярким макияжем, сидела всё за тем же столиком и, не обращая никакого внимания на толпу, что-то отмечала на планшете. За её спиной стояли пирамиды из боксов, в которых хранились наши сухие пайки, предназначенные на каждого по одному и включающие в себя картофельный порошок, немного сои и ломтик, как предполагалось когда-то давно, свежего хлеба. — Лора, всё нормально? Ты какая-то забитая. — Не самое умное моё изречение. — Подумала Бекка и потёрла пальцы рук, стараясь их согреть. Девушка, которая секунду назад бойко отбила её у военного, теперь погрустнела и задумалась: — Действительно странно, что я «забитая», Бекка, — она вдруг посмотрела на подругу и, сощурив глаза, ехидно кольнулась, разгораясь как подожженная салфетка, — у нас же всё, заебись как круто вокруг! Ты посмотри, люди — не сволочи, правительство — ангелы, вот только мир как был говном, так и остался. Век технологий и робототехники! Оглянись вокруг! Где это всё?! Мы живём в дерьме, мы жрём дерьмо, мы сами дерьмом стали! А всё из-за чего?! Из-за того, что я этого не достойна? Не достойна жить в нормальном обществе и питаться нормально? Нееет, чёрт возьми, всё не так. Всё намного проще, дело в том, что у меня просто бабла нет и внешностью не очень вышла, хотя Бобу нравится, но этот уебок не видал других. Я, мать вашу, хочу нормально жить, не выживать, не пытаться остаться в живых, я хочу жить! А вы… — Пылкая речь Лоры стала привлекать лишнее внимание: охрана напряглась, раздача еды, что началась пару секунд назад в момент была прекращена. Люди, чьё внимание теперь было полностью сконцентрировано на девушке, они боялись смотреть напрямую, поэтому со всех сторон девушек окружали косые взгляды. — Тише, Лора, на нас смотрят. — зашипела Бекка, стараясь угомонить подругу, но та не унималась. — Не-ет, Ребекка, я устала. Устала до усрачки. — Девушка странно ухмыльнулась, отчего по спине у Бекки побежали мурашки. — Эй, Бобби, красавчик. Охранник, все это время стоящий неподалёку, тут же подошёл: — Что, малышка, передумала и хочешь присоединиться? Ты только знай, что теперь у меня условия. — Да-да, сладенький, — Лора подступила ближе к собеседнику и обвилась руками вокруг его шеи. — Я тебе отсосу, только… Она склонила голову к его уху и что-то шепнула. Мужчина тут же отскочил от неё, но было поздно, она выхватила пистолет, который висел запасом на бедре и выстрелила поверх его головы, попав в одного из военных. С другого конца огромного зала послышались ещё выстрелы, Лора была не одна. Её друзья, рассредоточенные по всему периметру, сделали то же и начали палить по всему вокруг. Закрыв голову руками, Бекка пригнулась вместе с большинством толпы, а затем услышала ответные выстрелы из-за спины, после чего наступила тишина. Парней и девушек, что проявил дурость, встретили парочкой пуль, всаженных в тело и, теперь они неподвижно валялись на тех же точках, где и начали. Один из них лежал под столом Джорджии, костюм которой был безвозвратно испорчен алыми пятнами на груди и животе. Её самоконтролю можно было лишь завидовать: глубоко выдохнув, она плотно сжала губы и улыбнулась: — Моя дорогая ораторша, будь добра, яви мне свой лик. — Неотрывно выискивая в толпе неизвестную ей девушку, она сжимала кулаки, но не позволяла негативным эмоциям завладеть ей. Лора, присевшая рядом с Беккой высоко подняла брови и испуганно оглянулась на подругу в поисках поддержки. Она струсила, спрятавшись в толпе с остальными. Но что Ребекка может сделать? Взглядом полным страха и жалости, Бекка одарила Лору и продолжала смотреть на неё, не зная, что может с этим поделать. О чём только она думала? Она ведь знала, что это плохо закончится. Бедная Лора, что я скажу её тёте? гоняла в голове Бекка. Она действительно не могла допустить, чтобы Лора пострадала, но ввяжись она в это дело и её уже не примут в программу, о которой вещал министр здоровья. И тут она поняла, что уже всё решила: решила стать добровольцем, решила не помогать подруге, а самое главное, она решила изменить мир вокруг себя. К девушкам подбежал разъярённый Боб и одним резким движением схватил Лору за шиворот. Волоча её по полу, он даже не думал обращать внимание на то, как девушка стирает колени и руки об бетонный пол, потому как не имеет возможности подняться. Швырнув её прямо возле трупа, Боб сразу же направил на неё оружие, а Маэрс вышла из-за стола и подошла ближе: — Имя? — Сухо сказала строгим голосом женщина. Немного погодя, Лора ответила, всё так же продолжая жаться к полу: — Лора Ликбедд. Бекке не хотелось об этом думать, но она ничего не могла с собой поделать: сейчас она считала Лору трусливой девчонкой, что была не готова отвечать за собственные действия, но она понимала её, как и всегда. Все они были на грани срыва, но это не являлось поводом для демонстрации неподвластного гнева. Она переступила дозволенную грань и теперь, раз уж остальные соучастники мертвы, её ждал суд. — Возраст? — Продолжила глава отдела, при этом начав что-то записывать. — Девятнадцать. — Почти плача произнесла она. Бекка удивилась, неужели Лора была её ровесницей? Она думала, что девушке больше тридцати — так потрепано она выглядела. Неужели и она так выглядит? Слегка мотнув головой, Ребекка отогнала эту мысль прочь: нашла о чём задуматься именно сейчас. Женщина мотнула головой на Лору, а затем посмотрела на Боба и тот подошёл ближе: — Лора Ликбедд, вы нарушили правила и за подстрекательства против власти вы будете отправлены на главный суд. У вас нет никаких прав и возможностей попрощаться. — Военный дёрнул её вверх, и я увидела этот заплаканный, смертельно уставший и ужасающий взгляд: она больше ничего не хотела, она знала, что натворила, и поэтому выезд в суд, за пределы нашей колонии мог расцениваться как билет в один конец и прощальный подарок, который она с радостью была готова принять. Подхватив её под руки и сделав укол в шею, мужчины вынесли на улицу моментально уснувшую Лору.***
— Ребекка Майклсон. — Тихо произнесла девушка, простояв в очереди за едой около двух часов и теперь находясь у стола раздачи. — Держи, дорогуша, три порции. В твоём доме точно все живы? Не хотелось бы перекармливать тебя. — Рассмеялась женщина белоснежной улыбкой под красными губами, а потом тихо заохала, приходя в себя и останавливая смех, подтерла, якобы потекшие слезы счастья. — Да, все живы, мисс, — постаралась выдавить из себя как можно более милую улыбку Бекка и, откашлявшись добавила, — простите, могу я попросить вашей помощи? — слова девушки напрягли и заинтересовали Джорджию, поэтому она отвлеклась от всех своих дел, посмотрела на Майклсон и, подложив руки под голову как подставку, принялась слушать, не проронив ни слова. — Пока что вы единственная кого я знаю и кто мог бы мне помочь. Дело в том, что я хотела бы обратиться в программу… Увидев заинтересованность на лице женщины, Бекка тщетно пыталась вспомнить хотя бы ещё немного информации об этом: она была не готова к тому, что её станут слушать. — Ты хочешь стать участницей программы «железные люди»? Я правильно тебя понимаю, дорогуша? — Женские глаза загорелись каким-то бушующим пламенем, который прожигал своим светом. — Что же, это прекрасно! Иди домой и попрощайся со своими родными! Уверена, они будут плакать. За тобой приедут ближе к ночи и обсудят детали! Поражённая такой бурной реакцией, Бекка шокировано улыбнулась и, сложив еду в рюкзак, направилась к выходу. Неужели всё получится так, как она планирует и хочет? Неужели сможет помочь своей семье, при этом обретя новое тело? Думая, что скажет матери, она даже не заметила как один мужчина вышел из толпы. Толкнув её, он плюнул в лицо Ребекке и изо рта гнилых зубов послышались осуждающие возгласы: — Продажная шлюха! — Ты сгниешь! Сука! Выкриков становилось всё больше и Ребекка, стирая с лица слюну, решила ускорить шаг, но на выходе её притормозил Боб: — Теперь не только я считаю тебя продажной подстилкой, детка. Но ничего, таких как ты у нас любят. И я первый опробую тебя в новом месте. Вот увидишь. — Он схватил Бекку за подбородок и притянул к себе, через секунду уже отдёргивая голову. Выбрав для себя новый путь, Бекка старалась забыть всё то, что смогла расслышать о себе в столовой. Как можно осуждать её, в то время как она хотя бы пытается что-то изменить? Веря в то, что это простая зависть, она склоняла себя к тому, что мнение этих людей ей безразлично: мнение безвольных, ноющих и гниющих заживо паразитов, не способных помочь самим себе и хотя бы немного попытаться измениться.***
— Я смогу о вас позаботиться! — пыталась успокоить Бекка свою мать после того, как рассказала ей о «железных людях». — Всё, что требуется от тебя — просто отпустить меня. Маргарет тяжело вздохнула и, подъехав к раковине, положила туда грязные тарелки: — Будто бы ты не уедешь, запрети я тебе это делать. Ребекка понимала, как матери тяжело признавать то, что дочь права, и других вариантов нет. Так же она понимала, что женщина станет себя изводить и сожалеть о том, что отпустила её неизвестно куда, поэтому поспешила её успокоить. — Мам, — девушка подошла к матери и крепко обняла. — Я знаю всё, что ты хочешь мне сказать. И поэтому я обещаю вернуться живой и здоровой, дабы не прибавлять тебе проблем. — Глупенькая, — рассмеялась мама и, развернувшись на колёсах к дивану, посмотрела на Стефана: такого маленького, худенького и беззащитного. Она как и Ребекка была готова ради него на всё. Больше всего Ребекке хотелось быть полезной. Болезнь брата и инвалидность её матери заставляли девочку терпеть все несправедливости жизни и уметь бороться с ними. Неумолимый ветер, бушующий за окном, сдувал с деревьев листья и нагонял тёмные тучи, приводя за собой в «Грин» ночь. Пара громких выстрелов заглушила лающих на площади псов и улицы вновь наполнились тишиной комендантского часа. В дверь постучали. Проверяя, что полностью готова к приему важных людей, Бекка поправила волосы и подвезла маму к обеденному столу, где предполагала провести «собеседование». Сделав глубокий вдох, девушка открыла дверь: на пороге стояло двое, во главе которых была женщина, а справа от неё и чуть дальше стоял щуплый мужчина в очках, в руках у которого был алюминиевый кейс, а на теле некое подобие брони, так же красовавшейся на теле женщины, выгодно подчеркивая её формы. — Мисс Майклсон? Я Либда Станкерс, а это Шон Кройс. Добрый ночи! — она в приветственном жесте протянула руку и девушка её пожала, впуская гостей в дом, но визитёры не спешили зайти. Их странные имена, какими не привыкли наделять детей в её гетто, могли бы позабавить, не будь ситуация слегка неподходящей для смеха. Почему они не заходят? Не хотят мараться о наш «дешёвый» дом? — Мисс Майклсон, стойте смирно, сейчас мы просканируем вас на предмет пригодности к нашему эксперименту. — Мужчина вытянул руку перед собой и обвёл ей Бекку с ног до головы. Яркий голубой лазер неприятно кольнул в глаза. — Прекрасно, Ребекка. Вы на 85,45% подходите на роль носителя. Надеюсь, вещи вы не собирали — они вам не понадобятся. Единственная прекрасная новость за сегодня — вещей у девушки было так мало, что она могла надеть их на себя, при этом даже не выглядев как капуста. — Подставьте ладонь сюда, — женщина поднесла планшет чуть ли не к носу Бекки, и та положила руку на экран, сканируемый всё тем же голубым лазером, в палец что-то укололо. — У вас есть минута, чтобы попрощаться. Лекарство начнёт действовать через шестьдесят секунд. — Постойте, какое лекарство?! — в теле почувствовалась лёгкая усталость, ей захотелось прилечь. Не успевая ничего толком понять и разобраться, Бекка решила не терять времени и быстро подбежала к обеспокоенной матери: — Я вернусь так скоро, что вы и не заметите моего отсутствия. Мама, береги себя и Стефана, пожалуйста! Я люблю вас. — Я буду тебя ждать, Бекка. Только возвращайся. — Мама заплакала, не сдерживаясь, она выплакала все слёзы, что копились в ней со смерти отца. Девушка обняла мать так крепко, как только ей позволяло её вдруг обмякающее тело, которое теперь вовсе не хотело её слушаться. Из последних сил она подползла к спящему Стефану и поцеловала его в полыхающий лоб: — Ты не успеешь проснуться, а я уже буду рядом. — Улыбнулась она, давясь собственными словами, потому как губы перестали двигаться и полностью онемели. — Я… до встречи, мама! — в глазах потемнело, а пол показался подходящим местом для долгожданного сна. Солдаты в белой броне зашли в дом и подхватили Бекку под руки, вынося на улицу. Она не скоро забудет или вспомнит своё первое большое путешествие в центр мира, в сердце планеты — в будущее, светлое будущее для неё и её семьи.