Первый

      — Ким Югём, я убью тебя! — относительную тишину общежития разрывает дикий вопль Джинена, а следом за нецензурной бранью можно услышать глухой удар о стену чего-то, к счастью, не бьющегося.       Сидящий на кухне Джебом от неожиданности перечеркивает наполовину исписанный лист и, тяжело вздохнув, возводит глаза в безмолвной просьбе о терпении. Джексон, задремавший в комнате, валится с перепугу с кровати и тихо матерится на китайском из-за ушибленного колена. Отвлекшийся на крик Ендже промахивается по кнопкам джойстика, разом проигрывая Бэму раунд, со стоном человека проигравшего минимум миллион. Зато его подопечная Коко несказанно рада внезапному оживлению в квартире и с оглушительным лаем кидается под ноги разъяренному Паку, что преследовал перепуганного до полусмерти Югёма по всей площади.       Марк же у себя в комнате лишь тихо улыбается, отложив телефон. Его всегда умиляло негласное правило взаимопомощи этих двух «щенков» перед угрозами Джинена. Нашкодившая Коко всегда пряталась в объятиях макнэ или же сама самоотверженно бросалась спасать его в ответ.       Ожидаемое чертыхание Пака и пара выигрышных секунд для Югёма, что пулей врывается во владения Иена и, обогнув уже поднявшегося навстречу хена, запрыгивает на кровать с головой укрываясь тонким пледом. Туан снова не может не улыбнуться этой наивной уверенности горе-проказника, что Пак не заметит его там, а если и заметит, то Марк все равно в обиду не даст. И чувства эти греют душу старшего, давая надежду на что-то большее, чего хочет Туан, но все еще не решается произнести в слух. Он едва успевает поправить пушистую ткань, легко оглаживая чужое колено, когда на пороге появляется взбешенный Джинен.       — Я придушу тебя, идиот безмозглый! — Пак делает пару уверенных шагов к кровати, где клубочком свернулся младший, и натыкается на Иена. — Уйди, хен. — Глаза Джинена метают молнии, и воздух вокруг искрится. — Я обещаю, что сверну его пустую башку без шума и пыли в одно движение.       — Успокойся, Джинен-а, — Марк улыбается понимающе и дружески гладит по плечу, но не позволяет и шага сделать к кровати с и так, кажется, умершим со страху Югёмом.       — Успокойся? Да сколько можно? Этот поганец меня нарочно изводит! — Пак кровожадно тянется руками через старшего, но Марк непоколебим словно стена.       — Мне кажется, ты преувеличиваешь, — Иен тихо посмеивается над брыкающимся вокалистом. — Расскажи, что случилось.       — Эта дылда бессовестная оставил мою книгу в репетиционном зале.       — Да кому она там нужна? Завтра заберешь, — Югём на секунду выглянул из укрытия и тут же спрятался обратно, съеживаясь еще сильнее под возобновившуюся отборную брань.       Туан неприятно морщится от громкого звука.       — Тише, Джинен-а. Югём конечно виноват, но в основном прав. Книгу наверняка никто не тронет.       — Да не в этом дело. Этот паршивец ведь нарочно ее там оставил. Просто потому что я попросил помочь.       — Больно нужно! — Повторил свою вылазку Югём и все-таки получил тапкой по коленке.       Извернувшийся Джинен сам чуть не упал, нанося удар, но ущемленные чувства были успокоены. Марк жалостливо глянул на шипящего под пледом Югёма и вытолкал самодовольного Пака за дверь, раз тот свое уже получил. Он почти дошел до кровати, когда Джинен вновь заглянул.       — Ну что еще? — в голосе помимо воли скользнуло раздражение.       — Тапка, — взглядом указал на обувь грозный мститель и, получив свое, гордо вернулся к себе под всеобщий вздох облегчения.       Марк аккуратно садится на край кровати и тихо стаскивает пушистое покрывало с беглеца. У Югёма бровки сведены страдальчески и губы поджаты в немой обиде.       — Не дуйся, морщинки будут, — Иен ласково гладит по голове, проводя большим пальцем по складочке меж бровей.       — Вечно он цепляется ко мне из-за всякой ерунды, — жалуется макнэ, перехватывает чужую руку и обнимает ее.       — Он любя, — тает от нежности Марк. — Ему просто хочется твоего внимания, а сказать об этом напрямую он не может, гордый очень.       — Ну конечно, — взвивается мальчишка, садясь на колени на кровати. — И банкой с гелем для волос он в меня тоже от большой любви запустил.       Туан прикидывает вес и размер снаряда, помноженные на гнев Джинена, и впервые радуется его косорукости.       — Злющий он просто, — продолжает младший. — И если бы не ты, давно убил бы меня, ритуально, с бубнами и чем там еще положено.       Марк откровенно смеется над яркой фантазией мальчишки и его шаманскими телодвижениями.       — Вот не смешно, — опускает руки Ким. — Я у тебя в вечном долгу. Если бы не ты, так я бы давно умер молодым и нецелованным.       Макнэ и невдомек, как двусмысленно звучит последняя фраза, а Иен замирает, хитро прищуриваясь.       — Хочешь отплатить мне?       — Все что угодно, — не задумываясь бросает Югём.       — Тогда я хочу быть первым, — Марк всем телом оборачивается к мальчишке, подползая ближе по кровати.       — Чего? — В глазах макнэ искреннее недоумение.       — Твой первый поцелуй. Хочу его, — Иен непозволительно близко и смотрит так, что у Югёма уши вспыхивают.       Мальчишке в пору бы бежать, но тело предательски отказывается слушать смятенный разум. Киму резко становится жарко и руки отчего-то некуда девать. Иен ласково касается алой щеки и прижимается лбом.       — Боишься?       — Вот еще, — упрямо сверкает влажными глазищами Югём и, сталкиваясь с потемневшим взглядом старшего, понимает, что сделал самую большую ошибку за вечер.       Желание в огромных зрачках напротив волной вышибает воздух из легких и во рту пересыхает. Мальчишка инстинктивно носом прячется в чужую ладонь, опуская реснички, и Марк даже не пытается подавить порыв поцеловать прекрасные глаза. Он легко усмехается, чуть отстраняясь, а Югём, кажется, даже не дышит, напряженно замерев.       Туан легко скользит пальцами по подбородку, чтоб чуть развернуть навстречу и машинально облизывается в предвкушении. Первое касание еле ощутимое, будто Марк дает Югёму выбор, но это лишь иллюзия. Стоит ресницам мальчишки чуть дрогнуть, как Иен припадает к чужим губам с пугающим жаром. Целует сладко, тягуче, настойчиво требуя ответа, единственного робкого движения навстречу, чтоб податься еще ближе, запуская руку в волосы, забирая последний кислород из легких.       Югём теряется в ощущениях, а сердце стучит где-то в горле. Пальчики цепляются за кофту старшего, и непонятно хочется оттолкнуть или все же прижаться сильнее. Марк решает за обоих, отстраняется на пару секунд, оглядывая запыхавшегося паренька, что сглатывает тяжело, опуская смущенное лицо. Иен наклоняется следом, заглядывая снизу вверх, и снова целует аккуратно в уголок пухлых губ, языком ведет по контуру, терпеливо ожидая немого поощрения. И Югём неожиданно для себя жадно следует за новым прикосновением, желая еще раз ощутить чувственные губы хена, осознать его желание, что так льстит неопытному мальчишке.       И Марк отвечает со всей страстью, безжалостно сминая податливые, мягкие губы с почти не ощутимыми ранками от белоснежных зубов, что терзают нежную кожицу в минуты сомнений и тревоги. Он упивается вкусом любимого макнэ, глубоко вдыхая его запах, ощущая жар его тела совсем близко, и приятное чувство удовлетворения покалывающей волной истомно расходится по всему телу, концентрируясь внизу живота. А Югём лишь усугубляет ситуацию, опираясь горячей ладошкой на чужое бедро, настырно преследуя старшего, боясь разорвать контакт.       Марк лишь на секунду дает слабину, идя на поводу чужого неосознанного желания. Языком уверенно раздвигает чужие губы, проходится по ровному ряду зубов, намекая и прося дать большего, но Киму этого больше чем достаточно, чтоб дать по тормозам. Он резко отстраняется, осознавая происходящее, и в панике отталкивает не успевшего спрятать неприкрытое вожделение в глазах хена, чтоб опрометью бросится вон из комнаты.       Иен глухо рычит, упираясь лбом в прохладную стену, ругая себя за нетерпеливость, и строит новый план укрощения шаловливого щенка.