Red Ribbons

Он выглядит так же, как и раньше... Ничего не изменилось. Нервно раздумывал Лухан, сидя рядом с постелью Сехуна. Только в этот раз он просто спит. И в этот раз он проснётся! Лухан всё ещё не мог поверить в произошедшее. Сехун очнулся... Действительно очнулся и относительно здоров. Неважно, сколько времени займёт процесс восстановления - главное, что младший наконец-то вышел из комы, а о большем шатен не смел и мечтать. Он давно решил, что, как бы ни сложились обстоятельства, он посвятит всю свою жизнь Сехуну и только Сехуну. - О боже. - взволнованно прошептал Лухан, когда брюнет медленно приоткрыл веки, но его взгляд всё ещё был затуманен и расфокусирован. - Сехун? - нежно произнёс китаец, смахнув слёзы счастья с уголков глаз. Насколько же это прекрасно - понимать, что кошмар уже позади, осталось лишь немного подождать, и Сехун поправится. Лухан никак не мог привыкнуть к этой мысли, и слёзы радости рвались наружу сами собой. - Сехун, ты... Ты слышишь меня? Ты ведь отреагировал на голос Сухо до этого... Китаец устало вздохнул и подался вперед, чтобы Сехуну было легче сфокусировать на нём зрение. И замер, ощутив, как его руку тихонько сжали. - Сехун... - зрачки брюнета дёрнулись в сторону Лухана. Сехун отреагировал, пусть и совсем слабо, но отреагировал, и этого было достаточно, чтобы заставить старшего потерять голову от счастья. - Это я, Сехунни... - дрожащим голосом произнёс шатен и протянул руку, ласково зачёсывая пальчиками назад упавшую на лоб младшего чёлку. Лухан почувствовал ещё одно медленное сжатие руки, прежде чем Сехун вновь прикрыл глаза. - Это я, Лухан. - подался вперёд китаец, нежно шепча младшему на ушко. Сердце зашлось в бешеном ритме, когда Сехун испустил едва слышный вздох. Его губы слегка шевелились, будто он пытался сказать что-то, но не мог. Ресницы младшего дрогнули, и он вновь приоткрыл глаза. Лухан подобрался поближе, чтобы заглянуть в них. - Сехун? Ты... Видишь меня? - ну же, ну же... Дыхание старшего оборвалось, когда брюнет вновь сжал его руку, но в этот раз крепче и увереннее. Его зрачки устремились к потолку на мгновение и вновь остановились на лице Лухана подле себя. Китаец не хотел питать ложных надежд - вполне возможно, что для Сехуна он сейчас просто какая-то размытая фигура и он не может отчётливо разглядеть Лухана. Спустя полчаса зрительного контакта и нескольких сжатий руки глаза Сехуна вновь закрылись, и в этот раз надолго - значит, он снова уснул. Лухан размазал слёзы по лицу, и тихий смех сорвался с дрожащих губ. Сердце утопало в радости и гордости. Сехун отреагировал на него - да, это была не та реакция, которой Лухану хотелось бы, но он понимал, что спешить им некуда. Он приподнялся и оставил тёплый, полный щемящей нежности поцелуй на лбу Сехуна и подпёр свою щеку ладонью, с улыбкой разглядывая безмятежно спящего возлюбленного. Ему больше не придётся бесконечно сидеть возле этой койки, тормошить безжизненное тело и умолять Сехуна очнуться. Скоро он увидит его глаза снова. ************ Первая неделя прошла в безостановочных хлопотах врачей вокруг Сехуна - естественно, под присмотром Лухана. Они без остановки растягивали и массировали его мышцы, пытались заставить зрачки следовать за светом фонарика, а Лухан с друзьями исполняли свою роль родных и близких, разговаривая с Сехуном, когда тот просыпался. Всё это время Лухан держал младшего за руку и безмерно радовался, что Сехун с каждым днём мог сжимать его ладонь дольше и сильнее. В течение второй недели появились заметные улучшения зрения и слуха. Теперь Сехун следовал взглядом за жестами Лухана и его передвижениями по палате. Однажды Лухан зашёл к нему и тихонько позвал по имени. И рука младшего тут же медленно поползла по матрасу в направлении шатена, будто он автоматически искал его тёплую ладонь. А на следующий день Лухан решил распахнуть занавески, чтобы впустить в помещение больше света, и заметил, что Сехун неуверенно, короткими рывками повернул голову в его направлении. О, как же долго Лухан этого ждал. Китаец бросился к койке и обвил руками хрупкое тело пациента - порывисто, но очень бережно. Теперь он знал, что Сехун, скорее всего, действительно видит именно его, а не какие-то расплывчатые очертания, как предсказывал Исин. - Помнишь тот день, когда ты дал мне по лицу дверью? Это была наша первая встреча... Шла уже третья неделя с того момента, как Сехун пришёл в себя. Лухан, как обычно, сидел рядышком и ласково сжимал руку младшего, который не отрывал взгляд от его лица, слушая очередную историю из своей жизни. Лухан очень часто пытался рассказывать младшему события из прошлого в надежде поскорее вернуть ему утерянную память. Исин говорил, что это самая сложная часть в процессе восстановления, но шатен не собирался сдаваться. Ни за что. Тем более теперь, когда Сехун начал отличать голос Лухана от остальных! Разве это не прямое доказательство того, что он всё ещё помнит и любит?... Мышечная активность Сехуна восстанавливалась куда быстрее памяти - он уже мог немного приподымать руки и шевелить ногами, и даже сидеть - правда, не без чужой помощи, но всё же. Больше всего Лухана волновало то, что... Сехун до сих пор не произнёс ни слова. Сначала Лухан испугался, что Сехун онемел или даже - чем чёрт не шутит - забыл, как говорить, но Исин успокоил его, объяснив, что голосовым связкам пациента требуется какое-то время на восстановление. А что касается языка - опять же, с ним требовалось много разговаривать, и, если Сехун и забыл корейский, то благодаря беседам он сможет быстрее его вспомнить и начать разговаривать на нём к тому времени, когда голосовые связки придут в норму. - Я думал, ты мне нос сломал... - нервно рассмеялся китаец. Сехун сфокусировал на нём взгляд и пару раз легонько сжал руку. Лухан никак не мог к этому привыкнуть. - А помнишь тот раз, когда... Когда я тебе дал по... - Лу, ты серьезно?! Он пообещал себе, что расскажет Сехуну о своих настоящих чувствах, пообещал, что будет лелеять и беречь каждый момент рядом с ним после его пробуждения. Он собирался проводить все дни и ночи, рассказывая младшему о своей любви, но... Он боялся. Лухан не был уверен, помнит ли его Сехун, и не знал, о чём ещё рассказать ему, кроме тех событий из далёкого прошлого, в котором они постоянно измывались друг над другом, дрались и ссорились. Лухан уныло вздохнул, и в этот момент в палату вошла медсестра, сообщив, что ей нужно сменить робу Сехуна. Китаец мгновенно зарделся, скомканно извинился встал со стула, собираясь уйти. Но, будто опомнившись, развернулся на полпути и подбежал обратно к Сехуну. Он наклонился и ласково поцеловал младшего в лоб, еще раз с бесконечной любовью оглядел его безупречное лицо и, с трудом оторвав взгляд, вышел за дверь. Шатен упустил из виду одинокую слезу, которая скатилась по щеке Сехуна, пока тот с грустью смотрел ему вслед.