Однажды в другой вселенной

Пора взять себя в руки. Или хотя бы попытаться. Пора изменить свою жизнь. Или хотя бы её часть. Пора стать другой. Или хотя бы выделиться среди остальных. Её не видят. Не замечают. Она — пустое место. Ладно, может, не окончательно пустое: недавно её даже похвалили на собрании. Не совсем её, но проведённую под её началом операцию. Это уже что-то, да? Ведь правда? Она носит серое пальто, которое сливается с улицами Нью-Йорка, с людьми на улицах Нью-Йорка, с небом над улицами Нью-Йорка. Ей очень нравится серый цвет, а сливаться с окружающей средой — неплохое дополнение. Так она думала до недавнего времени. Он — правая и левая руки Пиквери (неофициально). Несколько лет провёл в Англии (официально). На его лице так и написано: совершенно секретно. Он уехал на другой материк ещё до поступления Тины на службу в аврорат; всё это время директором службы магической безопасности был какой-то невнятный тип с вечно шелушащимся кончиком носа. Теперь сэр-мистер-директор Грейвс вернулся — и Тина больше не хочет сливаться ни с улицами, ни с небом, ни с другими людьми. Она завороженно смотрит, как он поднимает бровь, когда её коллега не может отчитаться по проведённой операции. — Это всё? — от холода в его голосе у Тины замирает сердце. Келлер сглатывает; его кадык нервно дёргается под тонкой бледной кожей. — Сэр, позвольте мне, — нарушает напряженную тишину уверенный женский голос, и Тина через секунду с ужасом понимает, что это её собственный. Грейвс переводит на неё тяжёлый взгляд, в котором не просто презрение. Там равнодушие. Безразличие. Они такие красивые, думает Тина. Его глаза. Вслух она говорит совсем другое. Ровным тоном, по существу, Тина слово в слово повторяет написанный ею сегодня утром отчёт, который через полчаса будет лежать на столе у Грейвса. Следующим утром Тина смотрит на своё любимое пальто и понимает, что, кажется, её любовь к серому цвету прошла. Она приходит в офис в бордовой блузке — спасибо, Куинни, — и на утреннем собрании снова отчитывается вместо Келлера. На этот раз Грейвс удостаивает её благосклонным кивком, и Тина рада больше, чем когда им повысили зарплату. Она покупает себе пастельного цвета помаду — первую в её жизни. В её гардеробе серо-белые вещи отодвигаются вглубь, освобождая место для новых. Она задумчиво смотрит на блестящие в витрине лаковые туфли на высоченном — пять сантиметров!! — каблуке. Тина берёт себя в руки, меняет свою жизнь и становится другой. Внешне. Она не понимает, что её уже заметили. Когда она носила серое пальто, а помадой ей служило покусывание губ. Первый отчёт, который прочёл Персиваль Грейвс, после стольких лет вернувшись на своё рабочее место, был просто отвратительным. Второй — ещё хуже. Распустились, понял он, разглядывая небрежно скачущие строчки. Третий отчёт его если не поразил, то, пожалуй, сильно удивил. Порпентина Голдштейн, прочитал он на последней странице. Порпентина Голдштейн — идеальные отчёты, идеальное понимание дел, идеальная статистика. Порпентина Голдштейн сильно выделялась на фоне остальных. И ей невероятно шёл серый цвет.