Руслан снова неловко усаживается на диван (какого чёрта он вообще тут забыл?) и подгибает под себя левую ногу. Данила Алексеевич бросает «Секунду» и вновь скрывается в кухонном проёме. Унять сердцебиение удаётся далеко не сразу.
— Вообще-то, я тебе соврал, — рыжеволосый аккуратно ставит на столик около дивана тарелки с различными сладостями и приземляется рядом. Руслан дёргается от его слов. — Тут не только китайские, но вообще южно-азиатские сладости.
— Ну, я азиатских сладостей в принципе не пробовал, так что не думаю, что есть смысл отказываться, — он выдыхает и едва улыбается. За непринуждённым разговором ему становится менее неуютно.
— Лишу тебя невинности, — Данила слегка шмыгает — на улице уральская зима, неудивительно — и улыбается своей шутке, пихая в рот какую-то конфету. Руслан давится собственным языком и растягивает губы в ответ: хотя и смущает, но каламбур неплох.
— Ну, Вас хотя бы не посадят за эту невинность, — он, будучи так долго отстранён от людей, всё ещё учится ответно парировать, но Данила, похоже, вполне удовлетворён и этим. — Как называется эта штуковина?
Рыжий направляет свой палец на рот, в котором пропадает уже третья сладость. Руслан кивает.
— Вагаси, — проглотив зелёную вкусность, он произносит название, слегка ухмыляясь и спешно убирая остатки с уголков рта. — Делаются из риса, каштана, агар-агар, бататы и прочего.
— Звучит интересно, — Руслан протягивает руку и аккуратно берёт одну на пробу. Нагло лыбится. — Отравлено?
— Нет, конечно, — Данила смеётся, слегка обнажая края резцов. — Я же не мог быть уверен, что ты согласишься, — правда? А Руслану кажется, что тот прекрасно знал, что он слишком легко поведётся на это буквально педофильское предложение.
— Тогда ладно, — удерживая чужой, уже не такой невозможно смущающий (вероятно, привык) тёплый взгляд зелёных глаз, он отправляет розовый параллелепипед в рот. Это максимум, на который его сейчас хватает и он опускает веки, отворачиваясь. (Не видя, как Данила сглатывает, глядя на него)
— Вкусно? — историк смеётся, наблюдая как гримасы на лице школьника сменяются одна за другой: он взял вагаси из батата — не для каждого такой вкус покажется приятным.
— Это, по крайней мере, не отварные куриные сосиски из нашей столовой, — Руслан улыбается и хватает бисквитную рыбу размером с его ладонь. — А это?
— Такояки, — Данила отвечает с трёхсекундным опозданием, зависая на невероятной довольной улыбке десятиклассника. (Руслан даже не обращает на это внимания, разглядывая бисквитные жабры) — Бисквитное печенье с начинкой из бобовой пасты.
— Ну уж нет, — брови темноволосого тут же сводятся к переносице, искажая его лицо гримасой отвращения. — Бобы — это не моё.
— Попробуй, — Данила перехватывает его руку за запястье, когда он собирается положить печенье обратно на тарелку и от этого перехватывает дыхание, из-за чего Руслан поворачивает на собеседника не понимающие (и совсем немного напуганные) глаза. — Бобовая паста довольно сильно отличается от бобов.
Соколовский аккуратно откусывает маленький кусочек, забирая совсем немного начинки. Его миловидное лицо за долю секунды меняет своё выражение с непонимающего (а ещё преподавателя умиляет капля недовольства, передающаяся через слегка надутую нижнюю губу) на жутко удивлённое.
— И правда, — у него даже слегка сводит челюсть от начавшей резко выделяться слюны. — Неплохо.
— Я же говорил, — Данила невозможно довольно улыбается и пихает ещё одну сладость себе в рот. — А ты не верил.
— Согласен, мои отношения с бобами очень напряжены, — Руслан прожёвывает ещё кусочек и понимает, что не отказался бы от… — Эм, это нагло, но можно чая? Бисквит в конце концов.
— Конечно, — историк хмыкает и встаёт с дивана, двигаясь к дверному проёму. — И нет ничего наглого. Чёрный?
Как только он кивает, хозяин квартиры скрывается на кухне, оставляя школьника наедине с тишиной. Которая тут же прерывается жужжанием его телефона. Он перегибается через подлокотник, хватая сумку и ставя её к себе на колени. Достаёт телефон. Выдыхает, закатывая глаза, закрывая сумку и ставя её обратно.
Бешеная:
Ну как там твоё свидание с самым привлекательным историком в мире?) Я видела, как вы вместе ушли по направлению к району новостроек.
Он бы стукнул её по затылку, будь эта наглая рядом. Приливающая к ушам кровь не даёт оставаться полностью спокойным.
Вы:
Иди к чёрту. Это никакое не свидание. Он просто предложил угостить меня сладостями. Мы друзья У нас приятельские отношения, и при такой разнице в возрасте — это абсолютно нормально.
Руслан стирает слово на «д» быстрее, чем успевает подумать. Не-друзья. Он всего-навсего влюблен в человека, который, совместно с Кристиной кстати, транслирует на него свой родительский инстинкт.
Бешеная:
А ничего, что ты сейчас сидишь в его квартире, уплетаешь вкусности, вы приятненько беседуете на интересные темы, и, наверняка, через пару часов он пойдёт провожать тебя до дома? Выглядит как свидание.
Соколовский слышит какой-то шум с кухни, поднимая голову, но потом понимает, что это вода и решает не вмешиваться, чертыхаясь на назойливую одноклассницу.
Вы:
Это. Не. Свидание.
Кристина, пожалуйста, прекрати это. Мне он нравится не больше, чем твой парень.
Он уверен, что сейчас же пожалеет о такого рода сравнении, но больше на ум банально ничего не приходит.
Бешеная:
Эй! Не вздумай претендовать на Роба! Он — мой. Да и к тому же, я не хочу, чтобы твой мужчина его ментально покалечил в порыве ревности…
Шумно недовольно выдохнув, десятиклассник хочет послать подругу куда подальше, но задумывается, как именно.
Вы:
Ты просто помешанная. Хватит уже. Я же сказал, что Данила нравится мне не больше, чем другие умные и интересные люди, и это никакое не свидание, а приятельские посиделки.
Дописав последнее предложение и нажав на кнопку отправления, Руслан отключает вибрацию и откладывает телефон на столик.
— Чай готов, — в дверном проёме вновь появляется преподаватель с всё теми же кружками, наполненными чаем. Кружки цокают о стеклянную столешницу и Данила усаживается на диван, на этот раз даже ближе, чем в прошлый. Хитро улыбается, поигрывая бровями. — Ну и с кем же ты, такой смущённый, так увлечённо переписывался?
