***
— Нам нужно вернуться, — сжимая в руках стаканчик с латте, мужчина даже не смотрел в сторону жены. Зачем? Он и так прекрасно знает, что ее глаза не выражают абсолютно ничего. Как и минуту назад. — Ты меня слышала? — глянув на девушку через плечо, он скользнул взглядом по ее фигуре. Она все так же сидела на диване в гостиной, куда опустилась сразу, как только переступила порог комнаты. Ее руки, скромно сложенные на коленях, больше не были скрыты тканью рукавов, выставляя на обозрение наливающиеся красно-фиолетовые синяки. Этого было достаточно, чтобы Тэгуну захотелось отвести взгляд в сторону. — Мы вылетаем в Сеул завтра утром. Я говорил с отцом и предупредил его, что в Пусан мы наведаемся как только представится возможность, а пока… Она не слушала… Точнее, не слышала. Ни единого слова, после «Мы отправляемся в Сеул». Хотелось заплакать. Потому что сейчас возвращаться не хотелось. Не хотелось ничего. Особенно, чтобы Ми Рэ увидела ее в таком состоянии. Подняв глаза на мужа, Са Ран наткнулась на его спину, обтянутую тонкой тканью черной рубашки. Высокий, широкоплечий, с узкой талией и длинными стройными ногами, обтянутыми черными брюками — он, без сомнения, был красивым. Но не для нее. Больше нет. Опустив голову, позволяя волосам скрыть ее лицо от посторонних взглядов, девушка судорожно пыталась сглотнуть вставший в горле комок слез. Потому что нельзя позволить им пролиться. Потому что единственное спасение для остатков ее гордости — не показывать, насколько ей плохо. Хотя… так ли это важно? Ей казалось, что этой ночью в ней умерло что-то важное. То, без чего она перестала быть Кан Са Ран. Той боевой девчонки, которая бросалась с обвинениями на всех подряд и которая способна была постоять за себя в любой ситуации, больше нет. Тэгун разорвал ее на мелкие кусочки, из которых целое собрать уже не получится. Потому что это чудовище проглотило слишком много мелких деталей. Как в конструкторе: без них уже не собрать дом, машину или… человека. -… Надеюсь, это понятно, — снова развернувшись к девушке лицом, Тэгун понял, что его не слушали. Са Ран сидела, склонив голову и прикрываясь своими волосами. Это странно, но что-то у него внутри заставило его замолчать. Что он мог сказать в свое оправдание? Что у него крышу снесло? Что рядом с ней он не может контролировать свою ярость? Это сложно, потому что он сам не до конца понял, что произошло. Сделав несколько шагов в сторону жены, Тэгун остановился. Что сказать? Что он сожалеет? Да, он сожалеет о том, что произошло прошлой ночью, но извиняться за первый раз желания нет. Проигнорировать выступающие на ее глазах слезы… Он не мог. Почему-то. — Больно? — вздрогнув от звука хриплого голоса, Са Ран резко приподняла голову. Он стоял в шаге от нее. Это страшнее, чем она ожидала, посмотреть в глаза своему насильнику. Но еще необычней видеть в его глазах такой же страх, смешанный с отчаянием и… желанием? Отодвинувшись еще дальше, девушка молча смотрела на мужа. Она боялась сказать хоть слово, потому что знала, что точно разрыдается. А ей так не хотелось, чтобы он знал, что после случившегося она сломалась… Полностью. Молчание убивает. Почему она не бросается на него с обвинениями, не пытается выцарапать ему глаза, не съехала, в конце концов? Почему апатично сидит на этом огромном диване и единственная ее реакция — непередаваемый страх, который плещется на дне ее глаз. — Послушай… Я знаю, что не прав, — зарывшись рукой в свои черные, как смоль, волосы, Тэгун вдохнул побольше воздуха. — Прости, ладно? Я не осознавал того, что делал. Мне казалось это продолжением сна! — он перешел на крик, пытаясь заглушить голос в своей голове, который насмешливо повторял «Тебе просто хотелось продолжить. Ты ВСЕ осознавал!» — Тебе стоило разбудить меня… — он не договорил, его прервал истеричный грудной смех и пронизанный им голос, заставивший вздрогнуть от той боли, которая прозвучала в нем: — Стоило разбудить… — выступившие слезинки все же скатились по ее бледным щечкам. — Когда я просила отпустить меня, ты сказал, что мы не дали тебе выбора, что ты не остановишься, что… — ее слова прервались рыданиями. Теперь не осталось ничего. Абсолютно. Даже остатки ее гордости растаяли под его пылающим взглядом. Все время, пока девушка пыталась подавить в себе истерику, Тэгун просто стоял, беспомощно опустив руки. Что еще сказать?.. Что сделать, чтобы она поверила ему, если даже он сам не верит?***
— Ты больше не выйдешь на работу. Хакен сидел за письменным столом в своем кабинете, переставляя с места на место бумаги. Здесь ничего не поменялось с последнего ее визита сюда. На столе, кресле и даже диване все так же были разбросаны папки с документами, некоторые из них валялись на полу и были явно испорченными. Но сейчас это не казалось таким уж важным. Потому что произнесенная Эном фраза о том, что она больше не выйдет на работу, заставила девушку замереть на пороге. Он ее уволил. Просто потому что так сказал КТО-ТО. Са Ран знала, КТО, и знала, что долго проработать здесь у нее не получиться. Но не думала, что это будут какие-то жалкие полторы недели. — Это ведь Тэгун, правда? — подняв наполненные слезами глаза на мужчину, она с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться. — Ты говорил, что поможешь мне… — Я не буду дружить против кого-то, — поднявшись на ноги, Хакен сделал несколько шагов в сторону двери. — Это я тоже говорил. Я предупреждал, что долго это продолжаться не будет, и просил поговорить с ним до того, как он все узнает, — подойдя совсем близко, он приподнял лицо девушки за подбородок. — Я не спрашивал у тебя, что произошло после того, как вы уехали после свадебной церемонии, и согласился позволить тебе некоторое время поиграть в Золушку. Но это время вышло. Пора вернуться в реальность. Если ты вдруг захочешь рассказать о том, откуда у тебя на лице взялись синяки, которые ты довольно плохо замазываешь, кстати, я готов буду выслушать тебя. Всегда. В любое время. Но в данном случае Тэгун прав: тебе незачем работать в отеле. Это довольно опасно, ты прекрасно это знаешь. Особенно после того случая с Энни. Хорошо, что тогда рядом оказался Рави… Шмыгнув носом, Са Ран громко всхлипнула, до боли сжимая кулачки. Почему кто-то должен решать за нее, что ей делать? На дворе XXI век, а не эпоха Чосон! Но прав у нее по-прежнему нет… Почему-то. — Успокойся, все будет хорошо, — прижав девушку к себя, Хакен позволил ей зарыться носиком в его рубашку. Поглаживая ее по спине, он надеялся, что все обойдется. Надеялся, потому что голос Тэгуна по телефону не казался просто обеспокоенным или заинтересованным. В нем слышались стальные нотки, которые могли означать, что друг в ярости. Но в последнее время приступов практически не было. Лео даже собирался избавиться от привычки носить с собой лекарства… — Все будет хорошо…***
Этот город с каждым днем кажется все более жестоким. Не таким, каким мог бы быть, но все же… Сидя на одной и качелей на детской площадке недалеко от их с Ми Рэ квартиры, Са Ран долбала носком своих старых кедов утоптанный, влажный после весеннего дождя песок. Здесь так тихо: уже стемнело и людей на улице становилось все меньше, а площадка и вовсе стала пустой в считанные минуты. Так хорошо вдыхать еще не успевший остыть, пропитанный запахом свежей выпечки и кофе майский воздух… Стоп. Выпечка и кофе?.. — Прости, — неловкая улыбка на пухлых губках этого парнишки заставляет улыбнуться. Потому что это кажется таким простым: улыбаться в ответ тому, кто улыбается тебе. — Я не хотел тебя пугать, просто ты… — Сижу здесь слишком долго… — Заставляешь меня волноваться… — снова эта застенчивая улыбка. Откинув назад упавшие было на глаза волосы, Чимин протянул девушке кофе. — Я не знаю, какой ты любишь, поэтому взял холодный американо и еще, — он тут же протянул бумажный пакетик со свежим пирогом, — возьми его, пожалуйста. Может, он выглядит и не очень, но вкус у него божественный… — он говорил еще что-то, но Са Ран не слушала. Потому что того, что он уже сказал, было достаточно, чтобы она снова почувствовала себя живой. Хотя бы ненадолго… Улыбнувшись, девушка приняла протянутый пирог, незаметно сглотнув выделившуюся от аппетитного запаха слюну. Хотелось попробовать его как можно скорее, но это еще больше принизило бы ее в глазах однокурсника. Нет, не сейчас… Возможно, позже, но не сейчас. Сделав большой глоток прохладного напитка, Са Ран довольно кивнула: — Это мой любимый кофе, — она отпила еще немного и потом добавила, — горький, терпковатый и без этого приторного привкуса сахара… — девушка осеклась, услышав звонкий смех. Чимин смеялся так искренне, что Са Ран слова улыбнулась, внимательно глядя на парнишку. — Значит, это тебе не нужно? — он протянул ей пакетик с сахаром, показывая тем самым, что готов был к недовольным воплям по поводу того, что кофе без сахара. — Нет, — она несколько раз мотнула головой. — Если хочешь прочувствовать весь букет вкуса и аромата кофе, лучше пить его без сахара и других добавок. Эти слова снова вызвали смех Чимина. А вместе с ним улыбнулась и Са Ран. Потому что на душе вдруг стало так тепло, что хотелось улыбаться всем вокруг, хотелось петь и радоваться тому, что, несмотря ни на что, она все еще жива, может ходить, дышать (хоть и через раз), надеяться на то, что когда-нибудь все разрешится, и то, что произошло после свадьбы, превратится в пыль воспоминаний. Когда-нибудь. Наверное… Некоторое время они оба хранили молчание: он с улыбкой смотрел в ее искрящиеся чем-то таким знакомым, искренним глаза, а она просто чувствовала себя собой, потому что в последнее время с ней столько всего случилось, и ее настоящей не стало… Но вскоре звенящую ночную тишину нарушил едва слышный, словно дуновение весеннего ветерка, шепот: — Ты где-то здесь живешь? — Чимин внимательно следил за выражением лица девушки. Ему хотелось узнать о ней побольше. Потому что потом такого случая уже не представится. В этом он уверен. Это раз двести за последние несколько недель ему повторил Тэхен, краем уха услышав о том, во что он ввязался на этот раз. Но он не знал, что выбора у него просто-напросто не было. Или он просто не знал о нем, не был в состоянии выбрать правильно… — Нет… — грустно улыбнувшись, Са Ран медленно перевела взгляд с влажного песка под ногами на лицо Чимина. — Я жила здесь не так давно, но… Нет, больше я здесь не живу. Просто… — она неопределенно пожала плечами, — почему-то захотелось сюда прийти… — ее глаза неожиданно сузились до подозрительных блестящих щелок. — А как здесь оказался ты… Его немного хриплый грудной смех снова нарушил спокойствие ночи: — Ну-у… Все довольно просто, — он подмигнул девушке, растягивая в обаятельной улыбке свои пухленькие губки, — я живу во-о-он в том доме, — он указал пальцем в сторону освещающего подъезд фонаря. — Когда я шел за раменом, — он кивнул на лежащий на песке пакет со снеками, — видел, что ты бесцельно качаешься на качеле. Ты меня даже не заметила. Вот я и решил купить тебе кофе, — довольно улыбнувшись, паренек внимательно осмотрел Са Ран с головы до ног. — Несмотря на то, что уже май, вечером все еще прохладно. Думаю, тебе лучше пойти домой сейчас, пока ты не замерзла, — он быстро вскочил на ноги, словно только и ждал этого момента со дня своего рождения, — Я провожу тебя, если ты не против… Пойти домой? Был бы у нее этот дом, она бы с удовольствием лежала бы уже с теплой постельке или смотрела дорамки, запасшись упаковкой бумажных салфеток… — Не нужно, — едва выдавив из себя два слова, Са Ран поднялась с качели и, слегка поклонившись, попрощалась. — Я пойду первой. Спокойной ночи, Чимин~а, — с этими словами она выбросила в стоящую недалеко урну пустой стаканчик из-под кофе и пошла к выходу с детской площадки. Она не слышала, что он прокричал ей вслед, но подозревала, что пожелал ей спокойной ночи. Хотя и не была в этом абсолютно уверена. Проходя под тусклыми уличными фонарями, девушка зябко поморщилась. На улице действительно к вечеру стало прохладно. Хотя на дворе уже май… Столкнувшись плечом с парой довольно веселых молодых людей, Са Ран, поклонившись, поспешила выйти на более освещенную улицу, не обращая внимания на грубые оклики. Еще этого ей не хватало! Может, нужно было позволить Чимину проводить ее? Рядом с ним почему-то она не чувствует себя такой беспомощной и бессильной. Или позвонить Хакену? Достав из кармана джинс телефон, она нажала вызов, но через секунду сбросила звонок. Какое ему дело до нее? Да, он буквально помог ей выжить после возвращения из «свадебного путешествия», но сегодня четко дал понять, что Тэгун его друг, а дружба для него важнее всего. Кроме того, он ничего не знает и явно захочет услышать всю историю от начала до конца… А она не хочет об этом говорить. И никогда не захочет. Судорожно втянув в легкие побольше воздуха, Са Ран достала из кармана несколько сложенных купюр. Этого должно хватить на такси. Она надеялась на это…***
Эта квартира всегда кажется пустой. Набейся туда хоть десяток человек, все равно будет казаться, что это склеп. Звук захлопнувшейся двери эхом отлетел от полупустых стен и высокого потолка, возвещая о возвращении хозяина. Бросив стягивающий движения пиджак на одно из огромных, обтянутых черной кожей кресел в гостиной, Тэгун заглянул на кухню. Это было бесполезно, потому что, как и раньше, на протяжении всей его самостоятельной жизни, там снова никого не было. Подойдя к гостевой комнате, мужчина легонько постучал в дверь. Тишина. Может, она уже спит? Взглянув на часы на левой руке (уже довольно поздно), Лео на всякий случай еще раз постучал. За последние две недели Са Ран довольно сильно похудела. Он не знал, хорошо ли она питается, и это беспокоило его все больше. Особенно после того, как Ми Рэ рассказала ему о том, что Са Ран все так же работает в отеле. Не удивительно, что он не знал об этом: после возвращения из Чеджу они едва ли перекинулись парой слов. Так и не дождавшись ответа, Тэгун отошел от двери. Наверное, она уже давно спит. Да и с чего это он так переживает за эту девчонку? Да, он сделал ей больно… Щелчок дверного замка привлек к себе его внимание. Выйдя в гостиную, Тэгун застыл на месте. Са Ран стряхивала с легкой одежды капельки дождя. Сначала не заметив его, она села на мягкий диван и довольно зажмурила глаза. Ее влажные волосы разметались по спинке софы и свисали к полу длинными спутанными струями. Она улыбалась. За то время, что они знакомы, она впервые так искренне улыбается чему-то… Словно случайно прочистив горло, Тэгун сделал шаг к жене. Идиллия была нарушена. Вздрогнув всем телом, Са Ран резко открыла глаза. На дне этих расширенных озер плескался такой животный страх, словно она увидела перед собой самого Дьявола. Нерешительно отступив на шаг, мужчина не сводил взгляда с жены. Сейчас она снова стала такой, какой была вчера, позавчера и неделю назад, хотя совсем недавно на ее губах светилась улыбка, а щечки горели ярким румянцем…