∞◆∞
«Ифань — двуличная скотина», — думает Чанёль, рассматривая красивое лицо человека, о котором много читал перед встречей. Дружелюбная улыбка деморализует. Он улыбается в ответ так же открыто. В конце концов, шесть лет прошло. Возможно, Ифань и не помнит их первой встречи. Чанёль сильно изменился. В айдоле, одетом в тщательно подобранный кэжуал, с каштановыми кудрями, уложенными в нарочито небрежную причёску, сложно разглядеть тощего нескладного подростка, каким он тогда был. А Ифань прежний — идеальный в любой, как оказалось, одежде и ситуации. Неприступный идол с секретом в глубине зрачков. Агентство заключило контракт с Ифанем для продвижения Чанёля на китайском рынке. Отказаться было невозможно. Щемящее чувство рождается за рёбрами, впервые за долгое время беспокоя своим присутствием. Чанёль прерывисто вдыхает. — Крис Ву, — представляется Ифань. Вот и познакомились. Чанёль знал про второе имя, но внутри словно что-то ломается. Чужое имя и чужой человек. — Пак Чанёль, — это всё, что он способен из себя выдавить. Дальше щебечет Бэкхён — менеджер и тайное оружие. Чанёль даже пытается слушать, что тот несёт и что отвечает Ифань. Получается так себе. Настроение стремительно портится и маскируется за скучающим выражением лица. Нервные руки необходимо занять, и Чанёль теребит соломинку в стакане с содовой, покачивая подтаявшие кубики льда. Он не хочет смотреть на Ифаня. Знает, что в собственных глазах немой вопрос, толика восхищения и капелька обиды по-детски горькой, она как морская вода на содранных коленях — жжёт и щиплет. Чанёль извиняется и уходит в туалет — смыть напряжение с лица, отрепетировать слова благодарности за работу, чтобы звучали естественно. Но стоит прикрыть глаза, как видит образы: Ифаня и Криса. Два вместо одного. Застиранные футболки странного кроя против дорогих костюмов, широкие шорты против шёлковых галстуков, панамка из потрёпанной джинсы против безупречных рубашек. Холодная вода не спасает. — Тебе неприятно меня видеть? — раздаётся рядом. Мокрые ладони Чанёля прижаты к лицу, но у него нет сомнений, кто с ним говорит по-английски. — Ты обижен? «Проницательная двуличная скотина», — дополняет про себя характеристику Чанёль. — Есть на что? — спрашивает он вместо всяких нелепых и неправильных «я скучал, я надеялся тебя найти или что ты меня найдёшь». Выдёргивает бумажное полотенце и промокает воду на лице. — Нам ещё вместе работать, сейчас не время для воспоминаний. Ифань удовлетворённо кивает и молча выскальзывает из туалета. А Чанёль безмолвно в спину желает ему сдохнуть. Бесчувственный. Он надеялся, что однажды они встретятся, но не так. Не так холодно, не так сухо, не по-деловому.∞◆∞
Вечером под душем Чанёль пытается расслабиться. Стоит под потоком воды, но лишь прикрывает глаза — Ифань снова с ним. В двух лицах. Гадство. Ни насыщенный день, ни длинный рабочий вечер в студии, плавно перетёкший в ночь, не победили навязчивых мыслей. Стук в дверь настойчивый. Чанёль открывает не глядя, не отнимая от головы полотенца, которым просушивает волосы. Ифань на пороге — большой сюрприз. Ещё больший — наглость, с которой он отодвигает Чанёля в сторону и проходит внутрь номера, прикрывая за собой дверь. Чанёль радуется, что успел надеть пижамные штаны, и почти таращит глаза, когда замечает, что Ифань чем-то раздражён. На языке вертятся вопросы. Срывается один, нейтральный. — Какими судьбами? Время за полночь. — Ты не отвечал на звонки. Чанёль отключил телефон, чтобы не мешали. И, похоже, забыл его в студии. О чём и сообщает Ифаню. Тот как-то сразу успокаивается, а Чанёля это бесит. — Давай поговорим, — примирительно улыбается Ифань. — Не о работе. Ты же хочешь. Чанёль хочет, но не говорить. И всё ещё не может поверить, что тот, кого тихо желал почти шесть лет назад, в одной комнате с ним. На расстоянии вытянутой руки. Он сжимает прохладный шёлк галстука. Длины хватает, чтобы дважды обернуть вокруг ладони. Тянет на себя и смотрит в глаза. Прямо, остро. Ифань сильнее, но не пытается вырваться, смотрит в ответ и продолжает улыбаться. Чанёль ловит тонкий аромат одеколона на горячей коже. С острой нотой морской свежести. Почти как тогда, когда лето и только вдвоём на пляже. И лодка, ночь, костёр и горячий язык вдоль длинной царапины, чтоб быстрее зажила. И горькие слёзы в глазах из-за внезапного прощания. — Ты не знаешь, чего я хочу, — выходит слишком агрессивно и эмоционально. Чанёль отпускает галстук и слегка отталкивает Ифаня, чтобы уйти к столу. Кажется, в горле пересыхает ещё сильнее, пока Чанёль наливает воду в стакан. Опустошает в три глотка и дышит глубоко. — Я помню, — шепчет Ифань, подходя со спины. — Твоё лицо, нелепый пятнистый загар, светлые волосы, выгоревшие ещё больше на солнце. — Длинные пальцы почти невесомо касаются влажных растрёпанных прядей. — Худые ноги, разбитые колени, острые ключицы и губы. Всё время обветренные и шершавые на вид, но всё равно соблазнительные до стука в висках. — Он становится рядом, заглядывает в лицо. Кончик пальца скользит по губам Чанёля. — Мягкие. Как я и думал. Но даже не мечтал. Чанёль отшатывается — как-то всё слишком пошло. Он почти завёлся от слов, которых ждал. От лёгких прикосновений даже не к члену. Даже не близко к нему. Стакан выскальзывает из руки, раскалывается о стол на три большие части с глухим стуком. — Чёрт! — Порыв собрать осколки на уровне инстинкта. Стараясь не смотреть на Ифаня, Чанёль выбрасывает останки стакана в урну. И замечает на своих пальцах кровь. Её немного. И боль даже не боль — так, пощипывание. Понимать, что Ифань его даже не искал, и то больнее. Чанёль искал, но как-то безуспешно. И их свело агентство. На глаза наворачиваются слёзы: он глупый и влюблённый. Ифань тащит в ванную и промывает руку под струёй воды. Чанёль не хочет проводить ненужных параллелей. — Беспокойное создание. Ты меня боишься? — интересуется у притихшего Чанёля. — Размечтался. Поцелуй мимолётный, без обещания и без напора. Словно на пробу. Он оседает лёгкой цветочной пыльцой на губах, и Чанёль теряется, не представляя, что делать дальше. Ифань решает за него. Целует снова. Глубже, крепко прижимая к себе. Чанёль чувствует голой кожей ткань пиджака. Ифань не даёт вздохнуть, подумать, убежать. Настойчиво ласкает нёбо языком, плавит тело обещанием большего. Чанёль верит. И отвечает, прихватывая зубами нижнюю губу до обиженного мычания. Из ванны вываливаются вдвоём, на ходу теряя одежду. — Миримся? — прерывисто спрашивает Ифань. — Мы вроде и не ссорились, — язвит Чанёль. Ифань дёргает за волосы. Больно, но не так, чтобы возмущаться. — Дерзишь старшим. — Только тебе. — Чанёль подставляет под хаотичные поцелуи шею. Пусть будет так. Пока он не задумался, пока не остановил себя. Тем более что они уже на кровати. И длинные пальцы ласкают чувствительную кожу, а ладони мягко разводят бёдра, раскрывая. Горячие поцелуи метят кожу на груди и животе. Он сам цепляется за плечи Ифаня и закусывает губу. Ифань не будет первым, но Чанёль если и жалеет, то самую чуточку. Чанёлю не до сожалений, пока красивые пальцы играют с ним, лаская, разогревая. Только хочется одно удовольствие на двоих, чтобы наконец стать единым целым. И понять, действительно ли он нуждался в Ифане. Или это иллюзия, прилипшая из-за обиды и не сбывшихся когда-то ожиданий. Он упивается удовольствием на лице Ифаня и сильнее прижимает ноги к его бокам. Стремится навстречу сильным рывкам, забывая, как всё это время жил без него. Оргазм выворачивает душу наизнанку, опустошает голову, лишает и тех небольших сил, что оставались. Мыслей нет. Чанёль на миг верит — умер. И растворяется, вдыхая острую ноту морской свежести, смешанную с запахом пота и кожи. Ифань мягко гладит по щеке, целует уголок губ, щекоча дыханием. Чанёлю от этой нежности сдохнуть хочется и кажется, что комнату заполняет шум прибоя.