Поручитель

Рано утром Гермиона спускалась на первый этаж, гадая, с чего бы это сегодня мистер Малфой удосужился аж домовика к ней отправить, чтобы впервые за время их совместного сосуществования в этом доме пригласить её на завтрак. Хотя ещё в самый первый день её жизни тут ей было вполне внятно и однозначно сказано, что завтрак ежедневно в 7:30 утра, и если её к этому времени не будет в столовой, то лично для неё никто на стол накрывать не будет, на этот счёт он сам лично отдал распоряжения домовикам. В серьёзности этого заявления она уже имела возможность убедиться, когда несколько раз опаздывала к завтраку и была вынуждена потом трансфигурировать мантию в джинсы и куртку, чтобы по пути на работу забежать в кафе и позавтракать. Но сегодня её ждали. В общем-то, именно сегодня она как раз собиралась так же забежать в одно маленькое, но уютное кафе, как раз расположившееся недалеко от министерства, где она уже второй год работала специалистом по связям с разными видами разумных магических существ, до сих пор не оставившая свои полудетские увлечения защитой прав домашних эльфов. А сейчас уже месяц кряду она пыталась разработать проект по налаживанию связей с оборотнями, ещё одними видом разумных магических существ, имеющих для неё просто-таки огромную важность. Уж слишком тяжким потрясением для неё в своё время стала история Люпинов. Ради памяти Доры и Римуса, ради их сына Тедди Гермиона твёрдо решила взять в свои руки эту проблему, она не может допустить даже мысли, что нечто подобное когда-нибудь ещё повторится. Она была абсолютно уверена, что оборотни просто нуждаются в социализации, но не стоило недооценивать и их сущность, любой из них мог быть опасен сам по себе. В общем, работа предстояла очень долгая, кропотливая и сложная. В столовой, сидя за столом, её ждал Люциус Малфой, скрестив на груди руки и пытаясь распилить её взглядом. — С добрым утром, мистер Малфой! — Гермиона довольно-таки неудачно изобразила добродушие и улыбку. — Оно было бы значительно добрее, если бы вы были хоть чуть-чуть пунктуальнее. Кстати, актриса из вас отвратительная. — Вас никто не заставлял ждать меня. Проглотив её последнюю реплику, мужчина принялся за свой завтрак, перестав обращать на неё внимание. Гермиона села за стол и, ещё раз удивившись про себя столь странному его поведению, тоже начала есть. Чуть позже, помешивая ложечкой кофе, мужчина наконец-то выдал причину столь необычно начавшегося утра. — В следующее воскресенье будет приём в честь дня рождения Драко. И вы, как мой попечитель, обязаны там присутствовать. — Вы это хотели со мной обсудить? — Именно, — он кивнул головой. — Если вас это волнует, то правила этикета я более или менее знаю. — Это я вижу. Так как вероятность того, что вам придёт в голову вытирать руки об занавески равна нулю, куда больше меня интересует ваш вечерний туалет. — Ну, у меня было вечернее платье, — неуверенно произнесла девушка, судорожно пытаясь вспомнить, когда она его в последний раз видела, и где оно может быть в данный момент. Люциус Малфой поморщился. — Это не школьная вечеринка, а серьёзный приём. Давайте оставим эту дурацкую идею с вашим платьем, я просто не могу допустить, чтобы на этот приём вы надели что-то неподобающее или старое. У вас есть подруги? — Конечно. — Прошу прощения за столь личный вопрос, но кто именно? — Джинни и Полумна. — Чудесно. Одна из семьи Уизли, которые вечерние платья видели разве что на страницах журналов. На вкус второй можно положиться только если собираешься приобрести зверюшку для домашнего зоопарка. С Асторией вы знакомы? — С кем? — девушка всё ещё не понимала, к чему он клонит. — С Асторией Гринграсс, — терпеливо уточнил он. — А, да. Она училась на год младше нас, на одном курсе с Джинни, только на Слизерине. Тихая такая девушка. — А ещё она моя будущая невестка (Гермиона поперхнулась и закашлялась, пытаясь представить эту тихую и незаметную девушку рядом с Драко). Так вот я бы хотел, чтобы она помогла вам выбрать наряд. Я сам договорюсь с ней, её вкусу можно полностью доверять. Конечно, вряд ли она будет в восторге от подобной перспективы, но я не думаю, что она откажется. Что касается денег, то можете не беспокоиться, скажете мадам Малкин, чтобы чек она выслала мне лично, я сам его оплачу. — Вы считаете, что я... — начала было девушка. — Да, именно это я и считаю — вы, не смотря на весь ваш ум, в выборе вечерних нарядов полный профан. А выглядеть идиотом рядом с вами на дне Рождения собственного сына я не собираюсь. Если вам так не нравится идея с оплатой, то можете потом отдать мне долг. — Именно так я и сделаю. — Это следует понимать как согласие? Я напишу Драко, чуть позже обсудим когда и во сколько вам обеим будет удобнее заняться выбором нарядов.

***

Такого размаха Гермиона не могла даже представить себе. В огромной гостиной на первом этаже расхаживали многочисленные гости, стояли накрытые столы и играла музыка. Сами музыканты, одетые в лучших магловских традициях — во фраки, разместились на специально для этого установленной сцене в углу зала. Их основной задачей было создавать спокойную и расслабленную атмосферу, не привлекая при этом к себе излишнего внимания. Между гостями беспрерывно сновали, специально нанятые для этого официанты, как и музыканты, они были одеты в самые обычные магловские костюмы, видимо мантии не особенно располагали к бесконечной беготне по залу с подносом в руках. Гермиона даже было подумала, а не маглы ли они, но тут одна из женщин неловко уронила на пол бокал, и тот жалобно звякнул и рассыпался на сотни осколков. Стоявший рядом официант тут же невесть откуда извлёк волшебную палочку: — Репаро! В тот же миг бокал был как новенький, на полу не осталось ни единого осколка, а палочка вновь исчезла с такой ловкостью, что девушка так и не поняла, куда он её убрал. Грейнджер увидела, как к ней приближается Гарри, тоже вынужденный присутствовать тут из-за своего подопечного. Одетый в дорогой костюм, с небрежно накинутой чёрной мантией, украшенной тонкими серебряными пряжками, он вполне мог бы сойти за одного из гостей, если бы не торчащие во все стороны волосы и нелепые очки, придававшие ему совершенно недопустимую для здешней публики небрежность. — Привет! Как ваши с мистером Малфоем дела? — В каком смысле? — не поняла вопроса девушка. — Ну мы с Драко поначалу никак не могли найти общий язык, разве что не дрались. Иногда мне хотелось всё бросить и пусть бы он возвращался обратно в Азкабан, но потом я вспоминал Сириуса и то, что он рассказывал об этой тюрьме, я понимал, что никто не заслуживает подобной участи. Хотя там давным-давно и нет дементров. — Иногда мне хочется его убить. Довольно-таки часто. В общем-то, каждый день. — Он тебя не оскорбляет? — с подозрением взглянул на неё Гарри. — Знаешь, наверное, это странно, но нет. Просто он каждый день доводит меня до нервного тика, хотя иногда он может быть совсем другим. — Не забывай, что он Малфой. — Думаешь, у хорьков это в крови? — съязвила Гермиона, вспомнив школьное прозвище Драко. Гарри рассмеялся и отошел в сторону, увидев только что вошедшего Блейза Забини, тот хотя и учился на Слизерине, но был отличным парнем. К первому часу ночи гости начали расходиться по своим домам. Один за другим слышались хлопки аппарации, некоторые предпочитали каминную сеть, но входной дверью не воспользовался ни один. От всё непрекращающейся музыки и яркого света у Гермионы дико разболелась голова. Весь вечер она была вынуждена мило улыбаться, слушая как с языка некоторых гостей капает чистейший яд, причём в основном в её адрес. Все эти бесконечные Мальсиберы, Нотты и прочие раздражали её сверх всякой меры. Напыщенные и самовлюблённые, они всем своим видом демонстрировали ей своё презрение. Когда последний из гостей откланялся и необходимость улыбаться отпала, девушка поняла, что её мимические мышцы просто напросто свело в судороге. — Можете больше не скалиться, последний из гостей покинул Малфой-менор ещё десять минут назад. — Сама знаю, — огрызнулась Грейнджер. — Кстати, платье очень милое. Вам идёт. Оценил так её наряд, который обошелся ему в немалую сумму, а для самой Гермионы выбор этого платья превратился в полновесный нервный стресс, который она перенесла пока Астория уговаривала её выбрать именно это платье с совершенно открытой спиной. Но надо отдать ей должное — она обладала изумительным вкусом не смотря на то, что выросла в семье чистокровных волшебников, а её отец и старший брат так и вовсе входили в число упивающихся смертью, хотя и не засветились ни в каких карательных операциях, девушка обладала природным чувством такта и старалась не задеть чувства Гермионы. За что та была ей очень благодарна. — Все деньги я вам верну. — Кто бы спорил. Ведь это же ниже вашего достоинства — принять подарок от мужчины. — Смотря от какого мужчины, — парировала девушка. — То есть от любовника вы бы приняли? — уточнил он. — Почему бы и нет? — нервно ответила Грейнджер. — Так в чём дело? Почему вы не можете просто принять это платье? — Это подарок от вас, а вы не... — Что же мне мешает? — перебил он молодую девушку и резко прижал её к себе, не давая даже единого шанса вырваться из его рук. — Мистер Малфой, отпустите! — Не отпущу, — ухмыльнулся он, зарываясь лицом в её волосы. — Я достану палочку и тогда... — Хоть Авадой, — снова перебил он, продолжая удерживать её в таком же положении. — Мистер Малфой... — в этот раз её голос звучал уже не требовательно, а просяще. — Ммм? — Зачем это вам? — Просто мне нравится. Он вдыхал запах её волос, ощущал на своей шее её горячее дыхание, чувствовал её безрезультатные трепыхания в своих руках, и мантикора его подери, ему это нравилось просто до безумия. Конечно, он слишком долго вообще не видел женщин, но что-то подсказывало ему, что и без этого она точно так же влекла и волновала бы его. Из гадкого утёнка, какой он запомнил её ещё со времен её учёбы в Хогвартсе, она выросла в настоящего лебедя, только пока ещё не осознала этого. Ну да не беда, он ей разъяснит. Гермиона всё ещё продолжала свои попытки высвободиться, но с каждым разом они становились всё слабее и слабее. Это было хорошо, он не хотел, чтобы она боялась, не сегодня. Сейчас он хотел страсти, а страх и страсть - это два понятия, не совместимые между собой. Тем временем одна рука мужчины скользнула на спину, благо фасон платья оставлял её совершенно открытой. От прикосновения девушка вздрогнула и на секунду тесно прижалась к нему, заставляя его сцепить зубы, чтобы не растерять окончательно своё самообладание. Второй рукой Люциус мягко забрал из её руки волшебную палочку, которую она всё-таки успела откуда-то вытащить. Секвоя и шерсть единорога, хорошая палочка, редкая для девушки, жесткая и сильная. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы это была его собственная палочка, ну да ладно. Лёгкий взмах, заклинание, произнесённое шепотом над самым ухом девушки, лёгкий щелчок и они трансгрессировали в его спальню. — Мистер Малфой, эм... моя палочка... — Что? А, она нам сейчас не нужна, кстати, хорошая палочка. Он отбросил несчастную палочку на столик с графином, продолжая одной рукой прижимать девушку к себе. Гермиона уже даже не пыталась сопротивляться, от близости этого человека её сердце пускалось бешеным галопом, кровь тяжело стучала в висках, а руки непроизвольно обвивали его шею. — Молодец, смелая девочка! Люциус приподнял одной рукой подбородок, заглянул ей в глаза и медленно приблизил своё лицо. Больше всего сейчас ему хотелось плюнуть на всё и, бросив её на кровать, взять её прямо так, задрав подол этого надоевшего платья, но нельзя. За ним и так уже числиться неоплаченный должок перед ней, а он не любил ощущать себя должником. Наконец он позволил себе захватить в плен её губы, сминая их и подчиняя своей воле. Веки девушки тяжело опустились, а руки ещё плотнее сцепились в кольцо на его шее. Да, он желал её, всё это время, что она живёт в его доме, каждый день видя её рядом, вступая с ней в глупые перепалки, заставляя её нервничать и наслаждаясь яростным блеском её глаз. А он привык получать то, что хочет. Руки уже давно переместились значительно ниже спины и то сжимали упругие ягодицы, одновременно прижимая её к своему паху, то задирая подол с таким трудом выбранного платья. Девушка довольно долго позволяла ему вести в этой своеобразной игре, ровно до тех пор, пока несчастное платье не оказалось выброшено на пол, подобно ненужной тряпке и где-то там же рядом валялись шелковые чулки. Тогда она резко оттолкнула недоумевающего мужчину, окидывая его затуманенным взглядом и судорожно начала расстёгивать пуговицы у него на рубашке, вызывая его довольную улыбку. Так даже интереснее! Эта девочка поистине бесподобна! Мягко скрипнула кровать, когда два, сплетённых вместе тела, упали на неё. Гермиона всё ещё пыталась бороться с разгорающимся желанием, то поддаваясь ему и начиная неистово целовать лежавшего рядом мужчину, то вновь пытаясь воззвать к своему собственному разуму и отталкивая его. Люциусу было смешно наблюдать за этой её внутренней борьбой, когда и так уже ясно, что она проиграла по всем фронтам. Но и его всё глубже затягивала эта трясина. О чём вообще можно думать, когда столь желанное тело — вот оно, столь близко, что он буквально кожей ощущает каждый её изгиб. Он чуть ли не с рычанием сдёрнул с неё бюстгальтер, который тут же куда-то улетел. Почувствовав на своей груди поцелуй, Гермиона окончательно смирилась и сдалась на милость победителю. Мужчина легонько прикусил горошину соска, вынуждая девушку выгнуться дугой. Когда Люциус вдруг прекращает эту сладкую муку, Гермиона разочарованно всхлипывает. — Потерпи, моя девочка. Он приподнявшись, быстро стянул с неё трусики, а за тем и с себя. Глядя на него, во всей, так сказать красе, Гермиона, вдруг испугавшись, непроизвольно сжимает бёдра. — Ну-ну, это ты хорошо придумала, — ворчит Люциус, наклонившись и покрывая её бедра поцелуями, заставляя расслабиться и потихоньку разводя её ноги. Ещё немного и вот он, сладкий миг, которого он так долго ждал: Гермиона судорожно цепляется руками за его плечи и так же судорожно пытается поймать его губы своими губами, двигая бёдрами в такт его толчкам. Ему нравится смотреть, как она почти до крови закусывает губу, как дёргается под ним, пытаясь стать ещё ближе к нему, впустить его ещё глубже. — Не... смотри так... на меня. Мне стыдно, — вдруг отрывисто шепчет она. — Даже не надейся, я слишком долго ждал этого, и сейчас я хочу видеть тебя, — он словно специально снова хватает её подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, и видя, как после очередного его толчка она всхлипывает и тихо стонет, содрогаясь всем своим хрупким телом в оргазме, и тут же волна накрывает его самого. Чуть позже, уже засыпая, он слышит: — Люциус? — Да. — А вы... — Даже не смешно, вот теперь уже точно переходим на "ты". — Хорошо, ты не против, что я сейчас сплю в твоей комнате? — Дай-ка подумать. Я хозяин в этом доме и я решаю, кого из гостей куда поселить, так вот отныне ты будешь жить тут. Девчонка счастливо кивнула и, уткнувшись ему в бок, успокоилась. Смешная. Грязнокровка? Да, но почему-то ему впервые в жизни было на это наплевать. Он повернулся на бок, обнял полусонную девушку, целуя её в макушку: — Спи, моя девочка.