Магл

      Утром болела голова. Видимо Пирс меня сильно приложил. Вечером, мать Пирса приходила, орала, грозила карами небесными. А мне хотелось сдохнуть! Боль была невыносимая, думал, к утру пройдет. Отец собирается везти меня в больницу.       Кое-как упаковав меня в машину, Дурсль завёл машину и тронулся в путь. Какие замечательные дороги в Англии — ровные! Через полчаса мы были в Лондон Бридж. На этот раз Вернон гнал. Ну хоть какая-то польза от моей «проблемы» — машинку испытали!       Опять лежу в знакомой палате. Давно не виделись, комната. Сидеть тут до утра. Легкое сотрясение мозга. Дурсль орал, что засудит Полкиссов. У-у-у, у меня голова так не раскалывалась даже после сильной пьянки! Дайте обезболивающего, гады! Нельзя? Идите в жоп... Всмысле, я щас башкой в стену отправлюсь! Все равно нельзя? Уроды!       К полудню боль утихла и я, кряхтя как старый дед, встал. Жрать охота! Блин, да опять жрать!? Тело, ты меня раздражаешь! — Мистер Дурсль, — сказала улыбчивая Марта, — к вам пришли. — Ого! Откуда вы узнали? — в палату зашли Эрик и Бойко, сзади плелся Гарри. — Кто сказал? Как вы с отцом поговорили? — Ну вот, Гарольд, — сказал Эрик, повернувшись к Поттеру, — а ты нас пугал, что он не сегодня-завтра копыта откинет. — Ему очень плохо вчера было. — Кхм-кхм, я вам не мешаю? — Нет. Мы тебя проведать пришли. Как ты? — Плохо. Хочу домой. Заберите меня! — Ну… — замялся Бойко, — ты здесь на неделю. — Сколько??? — моя челюсть отвисла. — А репетиция? А выступление? — Вот поэтому мы и пришли. Твой отец согласен на шоу. Мы договариваемся с персоналом больницы, чтобы можно было репетировать. Пока разрешили только гитары и не орать сильно. — Угу, гитара где? — Ингвар и мистер Дурсль поехали выбирать.       Я скривил недовольное лицо. — Не дуйся, — решил утешить меня Эрик, — Ингвар отличный гитарист, купит нормальную гитару. Мы завтра придем.       С этими словами ребята пошли на выход. Вот блин, Полкисс сцука! Это же надо так подставить. Правда я тоже хорош — повернулся спиной, вот и поплатился. Теперь торчать тут неделю! Пойду осуществлю мечту последнего семидневья — лягу спать!       Следующее утро началось поздно. В обед. Я проспал почти сутки. Доктор сказал, что это нормально. Вечером приехал Дурсли, Гарри и Эрик. — Пап, это что? — Твоя гитара. — Охренеть. — ох, как же хорошо, что тут только я знаю и понимаю русский.       Я рассматривал черную акустическую гитару «Гибсон». Это же сколько она стоит?! Дальнейшее пребывание в больнице свелось к подъему и гитаре. Спать меня загоняли силой. Хотелось играть, играть и играть! В свое время я продал старые монеты екатерининского периода, чтобы купить что-то подобное, но прошлый инструмент теперь казался таким… неказистым! Играть было сложновато — рука была зажата, но с каждым разом становилось все проще и проще. Одно время я малодушно хотел взять композиции, которые я помню, и начать «лабать», но совесть не позволила забрать у той же «Арии» песни. Не могу!       За день до выписки Дурсль меня огорошил — к нам едет тетя Мардж со своим бульдогом! Она будет через день после моей выписки, отпразднует с нами окончание учебного года. Сначала я огорчился — не люблю я собак, особенно бульдогов. Теперь же в голове зрел коварный план. — Папа, а почему тетя Мардж берет только одного бульдога? — Ты хочешь собаку? — Нет, просто собачек жалко. Побегали бы у нас на травке… — Как мама решит. Завтра тебя выписывают. — Что в школе? — Тебе проставили оценки без экзаменов, я договорился. — А Гарри как сдал? — Хорошо сдал. Почему ты Гарольдом его называешь? Шрам заставляешь замазывать? — Гарри — как кличка собачья! А шрам дурацкий! Как клеймо! Мол смотрите: «Я Гарри Поттер, я неродной ребенок, я меченый!». — Повзрослел ты. Раньше таким не был. Поттера защищаешь… — А кто если не я? Ему и так плохо — ни отца, ни матери. — Раньше ты так не говорил. — А ты полежи в коме, тоже так заговоришь. — разозлился я. — Нормальный я! Нормальный! — Успокойся, никто тебя ни в чем не обвиняет.       Дурсль обнял меня за плечи. — Ты сильно изменился, сын. Раньше тебя не заботил брат, музыка. Ты только игрушки хотел, а теперь… У меня складывается впечатление, что передо мной взрослый человек сидит.       Никогда еще Штирлиц не был так быстро раскрыт. А «папочка» умный мужик, да и Петунья далеко не дура. Надо быть осторожнее. — Пап, я просто вырос. Когда умираешь, а потом возвращаешься, начинаешь по-другому жизнь ценить.

***

      Домой меня забрали вечером. Петунья приготовила вкуснейшее жаркое и пирог. Как же здорово оказаться дома! М-да, быстро же я стал называть это место домом. Так, не раскисать! А то недолго и до депрессии дойти! Пора на ужин. — Мам, — спросил я, — а тетя Мардж завтра приедет? — Да. Отец заберет ее с вокзала. — Пап, а ты нас на репетиции будешь возить? — Вы же люди самостоятельные, сами доберетесь! — усмехнулся Вернон, ну прям Петросян! — Мардж будет провожать вас на остановку, а возле академии Ингвар заберет. Вечером я буду заезжать за вами. — А сколько она собак везет? — Двух. Злыдень и Боец.       Ууууу, весело будет котикам соседки! Злыдень — флегматичная скотина. Боец — участвует в собачьих боях, крыши у него нет от слова «совсем». Это меня кузен просветил.       Утром Дурсль уехал за тетей. Петунья что-то делала на кухне, Поттер вновь возился с розами. Пацану нравилось заниматься с растениями. Он видел результат своих трудов — цветущий сад. Петунья вообще не прикасалась к цветам. Гарри ей советовал, какие саженцы купить, и на этом ее роль заканчивалась. Высаживание, удобрение, прополка и поливка целиком на кузене. Именно он решает, где и что расти будет. Поэтому у Дурслей не было забора. Участок окружали кусты роз, колючая изгородь. Надо будет подкинуть идею с шиповником — цветет красиво, ягоды полезные, колючее растение. — Мальчики, переоденьтесь. Скоро тетушка приедет, — послышался голос Петуньи из кухни.       Мы послушно отправились в дом: Поттер в душ, а я к себе. Через двадцать минут мы оба, одетые в брюки и рубашки стояли на первом этаже. Еще через десять минут послышался звук подъезжающей машины, хлопнула дверца и залаяли собаки. Петунья поджала губы. Еще бы! Собаки — это грязь, а грязь она не любит. — Где мой Дадли, где мой малыш?! Тетя приехала его увидеть! — послышался противный голос из прихожей. — Сиди здесь! — шепнул я мелкому и направился к тетке. — Тетя! А где собачки?       Мардж крепко стиснула меня в объятиях и сунула в руку десятифунтовую бумажку. Хорошая тетя! — Собачки гуляют! У вас так много кошечек! — она рассмеялась, а тётушка то понимает что да как. — Мы пойдем их позовем. Гарольд! Пошли собак звать!       Из большой комнаты вышел Поттер. Черные школьные брючки и школьная рубашка неплохо смотрелись на нем. Стильные очки завершали образ мальчика-паиньки. — О, Петунья, я смотрю, вы смогли из этого заморыша вылепить что-то стоящее! — Ох, Мардж, а сколько трудов нам это стоило!       Пока женщины разговаривали мы с кузеном выскользнули в сад. — Ты действительно будешь звать собак? — Я идиот? Чтобы они нас покусали? Для этого коты Фигг есть, — говорил я, направляясь к дубу. — Почему ты не любишь кошек? — Я не люблю кошек Фигг и ее саму. Старая карга! Ее коты вечно шляются у нас по участку и заходят в дом. Мне не нравится спать на кошачьей шерсти чужих кошек! — Сказал я, подходя к дубу. — Лезь! — И что мы будем делать? — спросил Поттер, когда мы залезли на дерево. — Звать собак! — хмыкнул я и заорал во всю глотку. — Злы-ы-ы-ы-ыдень, песик, Бо-е-е-е-е-ец!       Минуты две ничего не происходило. Со стороны участка мисс Фигг послышался собачий лай. К нам бежали два здоровых английских бульдога! Рыжий — это Злыдень, белый с «фингалом» — это Боец. На крыше дома Фигг сидело шесть котов. Хорошие собачки! Всех на крышу загнали! Бульдоги подбежали к нам, рожи довольные! Я стал слезать с дерева. — Укусят же! — Подавятся! Слезай! — Нет. Страшно. — Тогда жди, пока я их уведу.       Я спустился вниз. Песики обнюхали меня и завиляли обрубками хвостов. — Спускайся, нормальные они! — Укусят! — Нет, только облают. Они же дрессированные, без команды не укусят! — Я все равно боюсь! — ответил Поттер, при этом слезая с дерева. — Ну вот, а ты боялся! — сказал я, когда кузен слез с дерева. Бульдоги обнюхали его, и отошли ко мне. — Пошли в дом, переоденемся и выгуляем их. — Я не хочу, я их боюсь. — О Боже! Поттер, не тупи! Когда собаки гуляют — им не до тебя! Им пофиг! Пошли, спросим разрешение и переоденемся. Или ты хочешь сидеть с Мардж за столом?       В доме идиллия — Мардж пьет виски и заливисто смеется, Вернон «кудахчет» вокруг нее, Петунья выставляет еду. — Тетя, а вы миски привезли? Им же неудобно будет без нормальных собачьих с подставкой. — Нет. Они и из фарфоровых попьют. — Не-е-е, у них пусть свое будет! Можно, мы пойдем, купим миски, заодно и выгуляем собак. Где поводок? — Ты такой милый, такой умненький, такой молодец! Не то, что этот заморыш. — А он Бойцу понравился, даже погладить дал! — быстро проговорил я, потянув Гарри в сторону лестницы.       Через десять минут мы, переодетые, стояли возле входа на наш участок. У меня на поводке был Злыдень, у Гарри Боец. — Где тут магазин для животных? — спросил я. Мардж выдала мне еще пятьдесят фунтов и наказала купить мисок и корма. — Да него минут двадцать идти. — Идти? Тогда побежали!       Магазин не впечатлял. Очень тесно, отвратительный запах. Я купил четыре железные миски, две подставки и среднюю пачку корма. На улице меня ждал Поттер. Он чесал пузо довольному Бойцу. Похоже, они нашли друг-друга. — Я их боюсь! Больше я с ними не останусь! — Не ори! Нормальные собаки. Пошли домой.       Дойдя до дома, я не стал заходить, а скинул миски и корм на участке, отпустил собак с поводков и стал кидать палочку. Милые песики! И почему старушка Ро так плохо описала Злыдня? Замечательный пес! Гарри забрался на дуб и слезать не собирался. — Давай слезай и в дом пошли. Я есть хочу! — Коты так и сидят на крыше! А собаки не укусят?       Гарри слез с дуба. К нему, виляя обрубком подошел Боец, упал на бок подставив пузо. Поттеру ничего не оставалось, как почесать. Мне в руку ткнулся Злыдень. Пришлось чесать голову. Фу-у-у, слюна! Бульдоги — слюнтяи. Я подобрал корм, а Гарри миски и мы пошли в дом. — Мам, мы все хотим есть! Я хочу, брат хочет и Злыдень с Бойцом! — крикнул я, направляясь на кухню. — Сами разогрейте. Мы разговариваем.       Да, замечательно! Пройдя на кухню установили миски для собак, налили им воды и наполнили кормом. Гарри сделал для Бойца, я для Злыдня. Поттер справился с задачей быстрее, помыв руки, полез в холодильник. Мы разогрели жаркое и отрезали пирог. — Ты святая, Петунья, святая, терпишь подкидыша, кормишь. А в благодарность... — Сиди тихо! — шепнул я Гарри. — А в благодарность он сад делает и полы моет!-громко крикнул я. — Тетя, а можно мы утром будем собак выгуливать? — А вы с ними подружились? — Да, я со Злыднем, а он с Бойцом. Боец ему пузо подставляет, а Злыдень мне голову дает. — Хахаха — рассмеялась Мардж. — Вы им понравились! Гуляйте!       Остаток дня прошел мирно. Мы с Гарри ушли на гитаре бренчать. Тетя и Дурсли обсуждали святость Петуньи, мои таланты и собак.       В восемь вечера я и Гарри выгуляли животных и отправились спать. Завтра будет интересный день — репетиция в академии музыки!       Возле моей кровати улегся Злыдень. Боец ушел к Поттеру. Дом погрузился в сон.