Магл

Двадцать пятое декабря. Аэропорт Хитроу. Шесть часов после полудня.       Я не спеша шел к международному терминалу аэропорта. На плече сумка, в руках паспорт. Мой самолет в Торонто, куда я лечу на зимние каникулы, к семье, вылетает через полтора часа.       Хмурый дядечка-таможенник придирчиво осмотрел мои вещи, окинул хмурым взглядом меня и кивнул женщине за стойкой. Шлеп — печать в паспорте об отлете из Великобритании.       Кресло в бизнес классе было мягким и раскладывающимся до 160 градусов. Сиденья — широкими. А главное — я выкупил соседнее место. Для чего? Чтобы развалиться на двух креслах. И плюс ко всему — никто на меня не пялится. Тут полно известных людей: члены группы «Кисс» возвращаются с гастролей в Англии, Джим Керри где-то пробегал. Короче — знаменитостей много и все делают вид, что друг о друге не слышали.       Развалившись в кресле и пристегнув ремни, я уже хотел погрузиться в мир прекрасных песен «Лакримосы», но меня кто-то грубо толкнул в плечо.  — Не возражаете? — на соседнее сиденье нагло плюхнулся… Поттер!  — А… Э… — только и смог выговорить я.  — Привет, большой Дэ, — ухмыльнувшись, сказал Гарри, — да, это я! Ловко, правда?  — Не понял, у тебя же бал!  — А я сбежал! — он просто неприлично заржал.  — Но… Ты… Блять, братец, ты меня в могилу сведешь! Рассказывай, что ты здесь забыл?  — По маме соскучился и вообще… пошли они все нахрен.  — А сбежал-то как?  — Спер оборотное зелье у нашего препода, договорился с Уизли за умеренную плату, что они изобразят меня, а сам сбежал через тайный ход из школы. Вот.  — Оборотное? Уизли? — я был в шоке.  — Ага, — ответил брат, — прикинь, Грюм — это не Грюм, а кто-то другой под оборотным зельем.  — И ты никому ничего не говоришь?  — А оно мне надо? Я же ребенок, который ничего не понимает, за которого все всё решают. Лорд мог просто запретить мне участвовать, но не-е-ет, вали-ка ты, подопечный, в самое пекло. Директор мог бы провести расследование, но, опять же — нет. Защити честь страны. А меня кто-нибудь спросил, чего я хочу?  — И чего же ты хочешь?  — Домик на отшибе, подальше от этих интриганов.       Пока мы с братом переговаривались, стюардесса произнесла свою речь, самолет вырулил на взлётно-посадочную полосу.  — А почему опекун тебя запихнул?  — А я не сказал? — удивился Поттер. — После окончания Турнира, независимо от результатов, я стану совершеннолетним. Если доживу.  — А опека?  — Опека останется. Он же клялся «до семнадцатилетия».  — И чего тебе не нравится? Идеально же!  — А меня спросили?  — Ты же сам хотел избавиться от Хогвартса и Ко! Знаешь, только не обижайся, тебя бесит не сам факт того, что лорд не запретил тебе участвовать, а то, что он просто не посвятил тебя в свои планы.  — То есть ты на его стороне? А я-то думал…  — А ты думал, что я бездумно соглашусь на любую твою авантюру? Я не на стороне Ардвидссона или еще кого, я просто рассуждаю логически. Смотри, ты хотел свалить из Хогвартса, так?  — Так.  — По условиям ты там должен проучиться минимум пять лет или до своего совершеннолетия…  — Погоди, — сказал Гарри, — значит, после Турнира я… это же…  — Во-о-от, — протянул я, — а сдохнуть в Турнире ты не сможешь, потому что твоему опекуну прилетит нехилый такой откат.       Самолет начал взлетать, и мы умолки, стали ждать, когда он наберет высоту.  — То есть получается, что Ардвидссон, — продолжил Гарри, когда воздушное судно оказалось в небе, — мой опекун, добивается того, чтобы я свалил из Хога и вошел в его род, а еще решил дела с Поттерами и Блэками.  — Тебя что-то не устраивает? — поинтересовался я.  — Да нет, все нормально. Думаю, что потом у меня будет с ним тяжелый разговор, -ответил кузен и замолчал.  — Гарри, — не отставал я, — а как ты на самолет-то попал?  — В мантии. И таможню так же пройду. Пока лайнер в воздухе никто сюда не сунется и ни один ритуал не сработает. Время перелета долгое — как раз бал пройдет.  — А место?  — А что место? Весь мир знает, что ты два выкупаешь — себе и гитаре. — Вот зачем? — спросил я.  — Что «зачем»? — Гарри сделал круглые глаза и непонимающую мордашку.  — Зачем ты это делаешь? — Дад, меня достали. Все достали. И опекун, и директор, и Блэк, и Поттеры. Просто заебали, — устало отвели кузен и откинулся на спинку кресла, — Уизли будут меня изображать только днем, а вечером, перед балом, который, по идее, уже начался, нет. Пусть побегают, поищут. А я к маме хочу… и к папе.       Мимо нас продефилировала улыбчивая стюардесса. Если она и была удивлена присутствию второго Дурсля на борту, то виду не подала. Мало ли, где он сидел, и кто его регистрировал. Стоящих на ногах в самолете нет, мест всем хватает, неприличного не творится — ну и славно. Уверен, после прилета будут разборки по этому поводу, но сейчас, в небе, никто скандал затевать не станет. Не те времена. До одиннадцатого сентября еще далеко. — И что же ты будешь делать, когда женишься? — спросил я его, когда женщина отошла.  — В смысле? — Там с женой надо жить, а ты «к маме, к папе хочу», — мое воображение живо рисовало картинку, в которой здоровый лоб бегает к мамочке.  — Да иди ты! Меня один хрен опекун женит на какой-нибудь мымре. — На своей дочери… Она хоть красивая? — полюбопытствовал я. — Она старше меня на три года! — возмутился Поттер. — Радуйся — опытная. Нафига тебе бревно девственное в постели? Ничего не умеет, ничего не знает. Только «ах, ох, больно». — Может, сразу проститутку в жены взять? — Да что ты из крайности в крайность? Я тебе все время говорю — думай головой, а не головкой. Ты сейчас без роду-племени — Поттерам и Блэкам не наследуешь, в мире маглов долго не проживешь — заинтересуются долгожителем. В магическом — изгой. — Получается, выход у меня один, — горько заключил брат.  — Догадливый. — Эх, где оно, то время, когда я хотел заработать много денег и стать моделью? А? Когда меня интриги затянули-то?  — Не можешь остановить — возглавь.  — Откуда ты такой умный? — Лучше подумай, что Ардвидссону скажешь. Да и обсуди с ним все вопросы.  — Это какие?  — Первый — женитьба твоя. Он мужик хоть и говнистый, но выгоду не упустит. Второе — Поттеры и Блэки. Третье — турнир. Ты знаешь, что во втором туре будет? — Ага. Озеро — нырни и достань кого-то там. Точнее Чжоу Чанг.  — Э… — я завис. — Чанг?  — Ну да. Я с ней в кафе хожу. Она с парнем встречается, а я, типа, прикрытие. Все думают, что мы пара, а мы…  — А почему ты? — Потому что Бойко. Ее семья против него, но не против меня.       Я прыснул. Вот это поворот! Сынок опекуна и китаянка. Н-да-а-а. — А лорд знает?  — Делает вид, что нет. — Интересный он мужик — все знает и вид делает. — Опасный. Он страшнее Дамблдора, а вместе со Снейпом — это просто бомба. — Короче, младший бро, я тебе посоветовал, а там — делай, как хочешь.  — Ну, будь ты на моем месте, чтобы делал?  — До окончания турнира обручился, или как там у вас, с дочерью опекуна, вошел бы в ее род. Ну, естественно, на своих условиях. Раз ты будущий родственник — Турнир пройдешь без потерь. Потом разобрался бы с родней. А затем свалил бы из страны и жил припеваючи.  — Здраво. А из страны свалить для чего? Нет, с магловской стороной все понятно — папа дел наворотил. А с магической?  — Чтобы бывшей родне глаза не мозолить и властям тоже. Ты герой…  — А герои выгодны только посмертно, — с поистине философским спокойствием перебил меня кузен. — Гарри, пойми, я делаю все для того, чтобы наши задницы спасти. Хочет Ардвидссон Дамблдору глотку перегрызть — да пожалуйста. Главное ты не встревай. Иначе сожрут они нас всех и не подавятся, — сказал я ему.  — Ненавижу…  — Короче, ты как хочешь, а я музыку слушать, — когда Поттер злой, к нему лучше не лезть.       И наконец-то я, воткнув в уши наушники, попал в мир готической рок-музыки. Оставшееся время полета прошло без эксцессов — Гарри что-то там читал, я слушал музыку, периодически отрываясь от этого занятия, чтобы перекусить.       По прилету Поттер накинул мантию и исчез. Мы встретились на парковке, где ошарашенные Петунья и Вернон обнимали нас обоих.

***

Праздники в семье — что может быть лучше? Ничего! Это классно — дарить и распаковывать подарки, играть в снежки, греться у камина. Тихо и беззаботно пролетели рождественские каникулы. По приезду нас навестил опекун Гарри, с которым они очень долго разговаривал за закрытыми дверями. Учитывая, что оба вышли очень задумчивыми, а на все вопросы Поттер отмахивался — разговор был тяжелый.       Моника расторгла с нами контракт, но не забывала. Меня так вообще в гостиничный номер к себе таскала чай пить. А что-то «к чаю» нужно было покупать в аптеке.        На каникулах я, Гарри и двое наших котов снялись в рекламе горнолыжного курорта в Ванкувере. Дали акустический концерт в местном клубе. Спасибо бывшей агентше. Нашу историю уже не муссировали, но и связываться с нами не хотели. Карьера медленно, но уверенно катилась к закату. Да и я хотел спокойно закончить школу.       Вернон снял жилье в Торонто — большой загородный дом. Но нам все равно было тесно. Дурсль купил землю в Монтебелло, где сейчас активно шло строительство нашего нового особняка. Обещали к осени все сделать. Дома в Канаде строят быстро и качественно. Компании на рынке уже более ста лет этим занимаются. Отец заверил, что будет современно и надежно. Мне было жаль наш замок в Англии, но проблемы на туманном Альбионе, в которых отчасти виноваты мы, не давали нам шанса вернуться туда. Меня защищал иммунитет в виде известности (которая очень сильно пошла на убыль), Гарри — опекун. А вот кто защитит остальных, если даже Фабстер с его связями разводит руками?       Малыши росли и крепчали. Теперь я Тадии, а Поттер — Гаги. Не думал, что кузену понравится роль няньки. Он с превеликим удовольствием читал сказки, строил башенки из трех кубиков, таскал на руках. Мое участие в воспитании братьев ограничилось игрой на гитаре во время обеда. Пока я играю — едят (точнее рот открывают), перестаю — ревут.       Вечером перед отъездом Поттер исчез из моего поля зрения. Я обыскал весь дом. Нашел на чердаке. Кузен сидел у двери, ведущей на крышу, и курил взятяг.  — Вот это поворот, — удивился я, — не знал, что ты куришь.  — Я сам не знал до Рождества. Дурмстрангцы дали. Нервы успокоить.  — Вместо валерьянки?  — Да ну тебя! По школе и так теперь сплетня ходит, так ты еще достаешь, — «обиделся» брат.  — Что случилось?  — А, фигня, не бери в голову.  — Га-а-арри-и-и, — протянул я его имя, — что случилось?  — Ничего. Просто… просто я хочу назад.  — Куда? — его ответ ввел меня в ступор.  — На Тисовую, под лестницу, в чулан. Хочу закрыться и забыться. Там все было просто — убрал, поел, поспал. Я устал от этих игр. Устал быть чьей-то пешкой. Устал от этих условий.  — Все так хреново?  — Мы договорились с Ардвидссоном, — он замолчал, а потом продолжил, — я поставил условие — безопасность моей семьи и меня. Согласился на помолвку с его дочерью, ну и условие о переводе подальше от Хога и помощи в разговоре с магической родней.  — Так я не понял, чем ты недоволен?  — Он тоже… условия выставил…  — Видимо, не радужные.  — Конец моей концертной и модельной деятельности, минимальное общение с магловскими родственниками.  — И?  — А я не хочу…  — Чего не хочешь?  — Не хочу «минимально общаться».  — Поттер, извини меня, но ты дурак. Один ты не выстоишь.  — Не понял…  — Ты и так минимально общаешься с нами. А после нашей порно-выходки, о каких концертах речь?! Да и, по-моему, ты не так просишь помощи, а это плохо.  — А что нужно было?  — Привет орлы, — к нам поднялся Вернон.  — Привет, па, — ответил Гарри, абсолютно не скрывая того, что курит.  — Сынок, если куришь — кури нормальные сигареты, а не этот мусор.  — Я думал, ты ругаться будешь…  — А толку? Чего грустный? Из-за лорда?  — Ты все слышал? — как-то грустно сказал Гарри.  — И видел, — ухмыльнулся Вернон. — Неужели ты думаешь, что твой папка настолько глупый, что не смог узнать, о чем вы говорили с Ардвидссоном?  — И?  — Гарри, когда ты поймешь, что человек — не остров (прим. автора — аналог русской пословицы «Один в поле не воин»)? Ты — ребенок, а такие вещи нужно решать взрослым людям.  — И что мы будем делать? — спросил я.  — Ну, слушайте…

***

      Второй тур Турнира Трех волшебников проводился холодным февральским днем. Температура окружающей среды составляла минус семь, а холодный ветер пронизывал насквозь. Я снова сидел на трибуне для ВИП гостей. Рядом Снейп и Ардвидссон, вокруг — охрана. И опять же, никто даже не пошутил насчет моего магловского происхождения.       Гарри был самым мелким из всех участников. Даже Делакур выше него на полголовы. Поттер одет в магловский костюм для ныряния, который мы с ним купили после Рождества в одном из магазинов Торонто. Звучит голос Бэгмэна, и трое участников бросаются в воду. Четвертый, самый юный, не спеша подходит к воде, заходит по грудь и исчезает под водой. Не понял. Мы с ним договаривались о том, что он намочит костюм, разведет руками, типа: «Я не могу, ноль мне», и просто выйдет.       Вода, в том месте, где исчез Гарри, окрасилась в фиолетовый цвет, забурлила, на миг показалась голова Поттера и опять исчезла под водой. Да что же там происходит-то? Бэгмэн надрывался на трибуне, пытаясь комментировать, а я был готов рвануть туда, в озеро. И только рука лорда Ардвидссона на моем плече не давала этого сделать. Около минуты кузена не было видно. Затем над водой показалась голова, а потом и сам чемпион. Поттер вышел из воды, держа в руках голову какого-то существа.  — Это же гриндлоу! — начал свое Бэгмен. — Видимо, они напали на чемпиона и не дали тому спасти своего заложника…       Комментатор еще разорялся, а я, скинув руку с плеча, устремился вниз, к кузену. Мои охранники не пытались меня остановить. Поттер сидел на стуле, возле палатки. Рядом кружили медики, залечивая многочисленные порезы. Голова гриндлоу валялась на земле.  — Гарри, Гарри! — кричал я. — Что у тебя случилось?  — Не успел зайти, как на меня напала эта гадина! — он кивнул в сторону отрубленной головы, — Хорошо, что ты настоял на том, чтобы ножик с собой взять.  — Это кто? — спросил я, гладя на отрезанную башку.  — Гриндлоу. Попытался меня на дно утащить. Я стал удары наносить куда попало. Потом схватил его и по шее ножом полоснул. Стал наверх тянуть, а голова отвалилась, — он абсолютно спокойно рассказывал об этом, как будто делает такие вещи каждый день.       К нашему разговору прислушивались все, кто находился рядом.  — Сам-то как? Все нормально? — я не на шутку волновался.  — Курить охота.       В этот момент послышался восторженный рев зрителей и над водой показался Крам со своей пленницей, через минуту — Флинт, и еще через три — Делакур.  — Интересно, — начал кузен, — а Дамблдор ее вытащит или подыхать оставит?  — Вы не будете ее спасать? — спросила какая-то женщина в лаймовой мантии.  — И не собирался, — абсолютно спокойно, не поворачивая головы, ответил Поттер.  — Но как же… — начала возмущаться женщина.  — А вот так! — вскипел Гарри. — Я в этом долбаном турнире участвовать не хотел, меня заставили. Мне плевать, сдохнет кто-то там на дне или нет. Я в этом цирке участвовать не собираюсь!       Головы всех присутствующих на берегу повернулись в нашу сторону.  — А что ты так? — спросил я его.       В этот момент на поверхности воды, показались русалки, которые тащили на буксире спящую девушку-китаянку.  — Во-о-о, — протянул Гарри, — спасли ее. Можно я домой пойду? А почему? Все равно мне ноль поставят.       Кто-то из моих охранников, протянул ему пачку «Мальборо». Поттер взял сигарету, подкурил от своей палочки и сделал первую затяжку. Лица стоящих рядом людей выражали глубокую степень удивления.  — А теперь жить можно, — блаженно произнёс кузен.  — Что ты намерен делать?  — Ничего. Мне пофиг. Я тебе еще тогда сказал, что, если и подыхать будут, руки не протяну.       Бэгмэн надрывался на трибуне, толпа ревела-кричала-свистела. Других чемпионов осматривали медики. Наконец-то стали выставлять оценки. Как и ожидалось — Поттер ноль. Охрана быстренько взяла нас в кольцо, и, подталкиваемые телохранителями, мы направились в сторону хогвартских ворот. Лорд Ардвидссон дал нам попрощаться, и я опять оказался в комнате своего общежития.       Если в прошлый раз нас ждали местные мальчишки-сквибы, то теперь никого не было.  — Мистер Дурсль, — начал опекун, — я могу с вами поговорить?  — Мистер Ардвидссон, — ответил я, — вам следует говорить с моим отцом или дядей. Я несовершеннолетний и решать вопросы не уполномочен.  — Хорошо, спасибо, мистер Дурсль.       Опекун Гарри крутанулся и исчез.       Этот вариант мы с Верноном проговаривали. Лорда необходимо отправить к Дурслю, который и будет составлять условия вхождения Гарри в род Ардвидссона.       Я со вздохом достал из сумки большое полотенце и направился в душ. Волшебство-волшебством, а уроки никто не отменял. Концертная жизнь закончилась, и теперь я обычный подросток, хоть и знаменит. Плюс к этому, еще нужно брошюры школ посмотреть, куда мне переводиться. Теоретически, я бы мог доучиться тут, но практически — не очень хочется. Нет, тут замечательные учителя, но вот атмосфера нездоровая. Такого классового расслоения у меня, в прошлой жизни, никогда не было. Здесь я выскочка, плюющий на все нормы и правила, хоть и учусь отлично. Жизнь шла тихо и размеренно — уроки, съемки в рекламе, кружки и секции, домашнее задание.

***

      Начало третьего тура назначено на пять вечера в конце июня В обед лорд Ардвидссон забрал меня из общежития и перенес на специальную площадку для аппарации. Благодаря браслету, который был надет на мою руку, никаких неприятных ощущений я не почувствовал, а так же мог видеть то, что видят волшебники.       Дорожка к замку была выложена из мелких камешков, а по краям стояли фонари. Школьники ходили в мантиях и с любопытством глядели на меня. Магл в Хогвартсе — это событие. До этого испытания меня в школу не водили. Дорога к замку заняла минут пятнадцать. За это время я не переставал крутить головой. В предыдущие два визита мне мало что удалось посмотреть. Из озера выглядывали большие щупальца кальмара, недалеко стояла огромная ива, лес зловеще шумел, солнышко светило. Проходя мимо избушки Хагрида, Ардвидссон остановился, а затем потащил меня туда. В загоне возле хижины стояли единороги. Огромные звери размером с лошадку были прекрасны — белоснежная шерсть, блестящая грива и хвосты, а во лбу рог. Он, кстати, небольшой — сантиметров тридцать, розоватого цвета. Самец и самочка спокойно щипали принесенную траву и совсем не проявляли интереса ни к женщине, которая что-то объясняла толпе школьников ни к нам. Занятия уже закончились, и это был один из факультативов для всех желающих. Мне сложно сказать возраст детей. Я сильно опережал сверстников в свои почти пятнадцать лет. Рост под метр восемьдесят и вес — семьдесят девять килограмм. Лорд был выше меня на полголовы, а Гарри ниже на голову.  — Красиво? — поинтересовался Ардвидссон.  — Ага, — ответил я.  — Ой, — раздалось со стороны школьников, — это Даддерс Дурсль!       И вот что мне делать? Бежать? Куда? Я здесь не ориентируюсь. Толпа детишек окружила меня и лорда.  — Дети, дети, — начала учительница, — ведите себя прилично! У вас еще будет время…  — В прошлые разы тоже так говорили, — обиженно сказала девочка.  — Да, профессор Спраут, говорила, что можно будет пообщаться, а его быстро уводили.  — Потому что он магл и ему не стоит долго находиться среди волшебников, — сказала учительница.       Пока шел этот диалог, меня уже трясли за рукав, требуя автограф.  — Ребята, — с широкой улыбкой начал я, — сегодня третье испытание. Я здесь буду, пока оно не закончиться, времени хватит. Тут прозвенел колокол. Обычной такой, огромный колокол.  — Прошу, — начал лорд, — в замок. Я думаю, что ваш кумир согласиться с вами отобедать.  — Э-э-э, да, конечно.       Мы всей толпой направились в замок. Всю нашу «делегацию» встречал сам седобородый Дамблдор. Я уже поднимался по ступенькам, как вдруг, из-за спины директора, с криком «Брате-е-ец!» выбежал Гарри, да так выскочил, что ухитрился сбить почтенного дедушку с ног. Директор покачнулся, его палочка со звоном упала на мраморное крыльцо, лорд Ардвидссон поймал директора, а я, чисто на автомате, поднял палочку и сунул ее в руку Гарри. Когда внимание обратилось на нас, Поттер уже держал дамбдоровский артефакт, а я стоял рядом.  — Ой, — начал Гарри, — извините. Вот, вы уронили.       Он живо впихнул старику его палочку, взял меня за руку и поволок в сторону огромных дверей. За ними располагался Большой зал.  — Ну ты даешь! Никогда не трогай чужие палочки, за это и убить могут! — наставлял меня Гарри.       Я глядел во все глаза. Когда же еще доведется тут побывать. Зал был огромен и сильно смахивал на католический храм. Над каждым столом висел огромный герб с изображением животного. Возле мест преподавателей стояли четверо огромных песочных часов, но вместо песка были драгоценные камни. Больше всего, на данный момент, было синих камней, затем желтые, потом зеленые и красные. Гарри довел меня до стола под гербом барсуков.  — Вот, знакомитесь, это мой брат Дадли.  — Привет, — скромно пробасил я.  — Ого! Сам Дадли Дурсль! — послышалось со всех сторон.  — А можно автограф?  — А правда…  — Можно фото…  — Ой, девочки…. И еще куча фраз доносилась со всех сторон.  — Может, — начал Гарри, — мы поедим? Ребята смущенно притихли и быстро освободили место возле Поттера.  — Так, ничего не ешь, пока я не проверю, — поучительно сказал брат.  — Да твой опекун навешал на меня столько всего, что ювелирный открыть хватит!  — Все равно подожди. Пока кузен проверял, я уставился на потолок. И чего так все им восхищаются?  — Нравится? — спросил стройный парень со значком старосты.  — Обычно, — ответил я.  — Как это, «обычно»? — не понял он.  — Ну, я знаю, что потолок заколдован, но чуда в этом не вижу. Сидящие за столом притихли. Голос у меня уже сломался, и слышно было хорошо.  — Как это? — пискнула девочка, которая возмущалась, что им не дали со мной поговорить.  — Если сделать стеклянный потолок, то будет то же самое, — ответил я, — да и само помещение больше похоже на церковное.  — Хм, а в этом что-то есть, — сказал какой-то парень. — Хогвартс ведь не всегда был школой. Основатели его уже готовым получили.       За столом барсуков загомонил. Похоже, что «История Хогвартса» разлетится как горячие пирожки. Кстати о еде. Гарри проверил все что можно, и я со спокойной душой нагреб в тарелку всего понемногу: картофельное пюре, рыбу, курицу, салат и налил тыквенный сок. И чего все от него нос воротят?       После обеда Гарри потащил меня на экскурсию по школе, включая гостиную Хафлпаффа. При этом он не переставал жаловаться на условия жизни и полы без подогрева. Огромный черный котяра всюду следовал за нами, а еще неслышной тенью рядом находились двое охранников. Поттер совершенно не обращал на них внимания. Меня же интересовало буквально все. Такое ощущение, что в сказку попал — портреты говорит, привидения летают, библиотека размерами как Ленинская. Но больше всего мне понравился рояль. Огромный белый инструмент находился в большом зале для занятий танцами (есть такой в школе). По просьбам «трудящихся» исполнил пару песен из своих «хитов». А вот представителей других школ я не видел. Как потом объяснил Гарри — в школе остались только чемпионы и директора, а остальные отбыли восвояси. Дорого содержать ораву школьников из других стран, да и учебный процесс никто не отменял. А вот Грюма я нигде не видел. Кузен сказал, что утром преподаватель был на завтраке. Не я один обратил внимание на отсутствие одноглазого аврора — Дамблдор с обеспокоенным видом шастал по школе.       Время летело незаметно, и вот я вновь на трибуне для гостей, смотрю, как кузен заходит в лабиринт. По идее, Гарри дойдет до первого препятствия и выпустит красные искры. Пять минут, десять, двадцать, полчаса… Наконец-то! Довольного, как мартовского кота, Поттера доставили к колдомедикам. Я сорвался к палатке, а за спиной неслышно двигались два телохранителя.  — Дад, прикинь, что я достал! — кузен смотрел ошалевшими от счастья глазами. На столике высилась гора стеклянных флаконов, какие-то растения и части животного.  — Там яд акромантула, части его туши и листья со стеблем лютика белоцветного.  — Поттер! Ты вместо того чтобы быстро оттуда свалить, цветочки собирал?!  — Дадли, как ты не понимаешь, это же белоцветный! Он цветет раз в три года, ядовитый и используется…       Гарри что-то там задвигал, а я просто выдохнул. Ура. Живой, хоть и заставил нас поволноваться. Кузен, как истинный любитель гербологии и зелий просто не смог пройти мимо ядовито-ползающей гадости и решил ее пособирать. В процессе данного занятия он наткнулся на акромантула, которого и прибил, чтобы не мешал ценить прекрасное.       В палатку доставили полуживых Флинта и Крама. Парочка устроила дуэль возле кубка, чем и воспользовалась француженка Делакур. Пока самцы выясняли, у кого круче яйца, девушка пробралась к кубку и стала победителем.       Северус Снейп, который, просочился в палатку, бросал жадные взгляды на все это богатство. Не каждый день можно найти паука задаром.  — Так, — начал Гарри, — все? Закончилось?  — Да, — немного напряженно ответил Снейп.  — Дадли, пошли домой. Я в этот дурдом не вернусь!  — Домой?  — Да. Только Воланда заберу. Остальное уже упаковано.       Полуживые, но в сознании, Флинт и Крам с интересом повернули головы.  — Мистер Поттер, — послышался голос Дамблдора, — учебный год…  — Да плевал я на вас и вашу школу! — взорвался кузен. — Ноги моей здесь больше не будет!  — По условиям контракта, подписанного вашими родителями, вы обязаны проучиться пять курсов, — начала говорить женщина в темно-зеленой мантии — профессор МакГонагалл.  — Или до своего совершеннолетия, — бесцеремонно перебил ее Гарри, — я совершеннолетний. После окончания Турнира, по всем магическим законам, я признаюсь совершеннолетним. Условия выполнены. Все, меня тут больше не будет. Вы мне своей волшебной лабудой всю карьеру испортили…  — Вы сами ее испортили своей безобразной выходкой, мистер Поттер, — крикнула женщина с ядовито-зеленым пером. Ой зря-я-я это она. Кузен злопамятный и на язык острый.  — Знаете, мисс Скитер, вот то, что было во Франции — это сплетня. А то, что я спал с вами — это не сплетня, — все, кто находился в палатке, притихли, — это пиар!       Толпа грохнула хохотом. Сейчас Гарри, почти в открытую, сказал, что все французские события — подстава чистой воды. Поттер сгреб со стола свое богатство в карман, схватил меня за руку и потащил к выходу из палатки. По пути к аппарационной площадке гуляла наша пропажа — Воланд собственной персоной. Взятый в охапку кот не сопротивлялся. У кузена был портал в наш старый дом в Англии. Рывок — и мы стоим перед воротами замка. Я снял браслет и еще кучу артефактов. Поттер стал стучать в ворота.

***

Утро было прекрасным! Свет падал на пол моей комнаты. Черный кот нагло развалился за спиной Гарри, который спал на кровати, трансфигурированной из гитарного кофра. Когда мы прибыли, нас впустил Фрэнк. Дом был почти пуст — все вывезено в Канаду. За главного — сторож с Лизи. У него в подчинении три охранника, две горничных и повар. Накормили нас скромным ужином. После садовник сунул мне в руку бумажку, со словами: «Мой боевой товарищ велел после его смерти тебе отдать». На тетрадном листе, аккуратным каллиграфическим почерком было выведено: «Я — Ковалев Владимир Иванович. Мать — Ковалева Анастасия Васильевна. Отец — Ковалев Иван Иванович. Сестры — Ковалева Октябрина Ивановна, Ковалева Ленианна Ивановна. Белорусская ССР, город Могилев, улица Буденого, дом 3. Отдай все родственникам». Я уже потом сообразил, что это от того деда, с которым лежал в одной больнице. После пары вопросов Фрэнк рассказал, что они вместе возвращались на одном корабле в Англию. Так же наш садовник отдал банковские документы от счета «на предъявителя». Сумма — около трех тысяч фунтов.       Через несколько лет, на гастролях со своей новой группой, я все же нашел потомков Владимира Ивановича. Они давно перебрались из Белоруссии в Чехию и держали небольшой магазинчик в Праге. На тот момент его сестра Октябрина была жива. Она долго плакала, узнав правду про брата. Потом эту историю еще долго муссировали в СМИ, даже документальный фильм сделали. Ну, а я свою миссию выполнил — правду рассказал, деньги отдал.       Но это будет потом, а сейчас Гарри трансфигурировал кровати из старых кофров, и мы с комфортом улеглись в моей комнате. Котяра довольно потягивался на белой простыне.       Как оказалось, Поттер оговорил с опекуном план исчезновения из Хогвартса. Завтра мы порталом отправляемся в Монтебелло, в новый дом. Учиться я буду в небольшой частной школе недалеко от дома. Все проблемы Гарри решает опекун. Не знаю, как он будет выкручиваться, да это и не наше дело. Кузен уже официально обручен с дочкой Ардвидссона — Линнеей, а опекун за это помог решить проблемы с Поттерами и Блэками. Гарри, как наследник Джеймса, мог претендовать на титул лорда Поттера, чего очень не хотелось сыну Александра Поттера. Ему очень непросто пришлось после смерти отца. Кузен дал клятву, что не претендует на титул и деньги Поттеров, а также не посягает на Блэков. Те, в свою очередь, принесли клятву не вредить Гарри и его семье. Братец забрал себе дом в Годриковой Лощине, все, что в доме и мантию-невидимку. А Поттер-мэнор и содержимое сейфов оставлено хрен-знает-сколько-юродному брату. Из дома Блэков ему были отданы какие-то артефакты и книги в качестве откупного. Почему он отказался? Да его бы просто со свету сжили бы. Ладно Поттеры, но Блэки никогда не подпустили бы Гарри к себе и секретам семьи, а именно он наследовал бы по ветви английских Блэков. Долорес Амбридж-Блэк хоть и была принята в род, но на наследие не претендовала, соответствующие клятвы были взяты и с нее. Ей фамилия для карьеры нужна.       Все это Поттер рассказал мне вечером, перед сном. Так же выяснилось, что в день своего пятнадцатилетия Гарри и лорд подпишут условия, на которых Поттер входит в род Ардвидссонов. Сдуру посоветовал взять Снейпа в род, получил ответ, что уже. Зельевар дорабатывает этот год и уезжает из страны в Швецию. Он теперь мистер Северус Юхан Снейп-Ардвидссон. Во как.       Вывалив кучу новостей, Гарри уснул, а я все думал. Как ведь получается, я, мелкий винтик в этой истории, а так сильно на нее повлиял. Прошлую жизнь я только и делал, что играл в группе всякую лабуду, жрал пиво с коньяком и играл в фэнтезийных реконструкциях. Ах да, еще матери и брату нервы мотал. Короче, был среднестатистический гражданином. Но вот ведь ирония судьбы — именно эти знания и умения из прошлой жизни помогли мне подняться в этом мире. Да, нагло плагиатил, пользовался знаниями и менял историю одной конкретно взятой семьи. Как там у Бредбери: «- …Ну так слушайте, — продолжал Тревис. — Допустим, мы случайно убили здесь мышь. Это значит, что всех будущих потомков этой мыши уже не будет — верно? — Да. — Не будет потомков от потомков от всех ее потомков! Значит, неосторожно ступив ногой, вы уничтожаете не одну, и не десяток, и не тысячу, а миллион — миллиард мышей! — Хорошо, они сдохли, — согласился Экельс. — Ну и что? — Что? — Тревис презрительно фыркнул. — А как с лисами, для питания которых нужны были именно эти мыши? Не хватит десяти мышей — умрет одна лиса. Десятью лисами меньше — подохнет от голода лев. Одним львом меньше — погибнут всевозможные насекомые и стервятники, сгинет неисчислимое множество форм жизни. И вот итог: через пятьдесят девять миллионов лет пещерный человек, один из дюжины, населяющей весь мир, гонимый голодом, выходит на охоту за кабаном или саблезубым тигром. Но вы, друг мой, раздавив одну мышь, тем самым раздавили всех тигров в этих местах. И пещерный человек умирает от голода. А этот человек, заметьте себе, не просто один человек, нет! Это целый будущий народ. Из его чресел вышло бы десять сыновей. От них произошло бы сто — и так далее, и возникла бы целая цивилизация. Уничтожьте одного человека — и вы уничтожите целое племя, народ, историческую эпоху. Это все равно что убить одного из внуков Адама. Раздавите ногой мышь — это будет равносильно землетрясению, которое исказит облик всей земли, в корне изменит наши судьбы. Гибель одного пещерного человека — смерть миллиарда его потомков, задушенных во чреве. Может быть, Рим не появится на своих семи холмах. Европа навсегда останется глухим лесом, только в Азии расцветет пышная жизнь. Наступите на мышь — и вы сокрушите пирамиды. Наступите на мышь — и вы оставите на Вечности вмятину, величиной с Великий Каньон. Не будет королевы Елизаветы, Вашингтон не перейдет Делавер. Соединенные Штаты вообще не появятся. Так что будьте осторожны. Держитесь тропы. Никогда не сходите с нее!»* .       Персонаж Дадли Дурсля сошел с тропы и вместо того чтобы жрать и спать, предпочел прыгать по сцене, как тушканчик по пустыне. Еще и героя магического мира в это втянул. А там «понеслась плясать губерния» — сцена, собаки, Мардж, гастроли… А ведь всего-то одну мышку заменили. Наверное, демиург сейчас катается по полу от хохота в своей резиденции.       Я спустил ноги с кровати на холодный пол. Бр-р-р, без ковра в комнате было зябко. Пора идти добывать завтрак. Гарри потянулся под одеялом, повернулся на другой бок и продолжил спать как сурок. Его кот недовольно посмотрел на развалившегося хозяина и, спрыгнув с кровати, отправился в сторону лестницы на первый этаж.       На завтрак, когда мы с Поттером все же спустились в кухню, был приготовлен омлет, тосты и чай. Негусто, но жить можно. Вчера вечером кузен обрадовал меня, что к полудню у нас появятся гости.       Первые посетители стали прибывать в одиннадцать — это Вернон, Фабстер, Снейп и Ардвидссон. Затем потянулись совсем незнакомые мне личности. Как объяснил опекун — это журналисты.       Рита Скитер принесла шокирующую весть — умер Грозный Глаз Грюм. Старый аврор скончался от хитрого проклятия, которое наложили на него лет десять назад.       Мы расселись на трансфигурированных креслах и стульях. Мне, Гарри, Вернону, Фабстеру и Ардвидссону предстояло интервью, которое опубликуют более десяти магических изданий по всему миру. В большую гостиную на первом этаже сквозь окна ярко светило солнце. Нас окружало около двадцати человек — фотографы, журналисты и операторы волшебного мира.  — Здравствуйте, мистер Поттер, лорд Ардвидссон, мистер Дурсль, мистер Дурсль и мистер Фабстер.  — Здравствуйте, — нестройно поздоровались мы.       Мелькали то тут, то там вспышки колдокамер и колдовидеокамер (у волшебников в Европе и Америке есть свой канал на тв. Сам в шоке!).  — Сегодня организованна встреча журналистов с самым знаменитым ребенком-магом — Гарри Поттером или, как он известен в мире маглов, Гарольдом Дурслем, а также его родственниками. Весь волшебный мир желает узнать правду, мистер Поттер, о том, как вы жили, живете и будете жить, — первой начала Скитер.  — Мистер Дурсль, расскажите, как магический ребенок оказался на вашем попечении? — спросила молодая ведьма со значком германского флага на мантии.  — Утром, когда моя супруга открыла дверь, мы обнаружили корзинку с ребенком и письмом, в котором говорилось, что это Гарри Поттер, его родители погибли, а мы — единственные родственники и нам необходимо его приютить. Затем письмо растаяло.  — То есть, — спросил журналист с сильным французским акцентом, — ребенка просто подбросили? Ни денег, ни документов?  — Совершенно верно, — ответил Вернон, — денег на содержание ребенка я не получал совсем, документов не было.       Толпа журналистов загомонила, заскрипела перьями.  — Тише, тише, — пыталась призвать к порядку Скитер, — пусть мистер Дурсль сначала все расскажет, а затем мы будем задавать вопросы. Расскажите о жизни Гарри в вашей семье.  — Сложно с ним было. Ребенок много плакал, звал маму и папу, стихийной магией выбивал стекла и ломал предметы. Страшно было, что он это не контролирует и может, ненароком, задеть себя и окружающих. Тяжело было. Но сложнее всего оказалось его лечить. Он ведь ребенок, и как любой малыш часто болел. Обычные лекарства ему не подходили, приходилось искать то, что ему поможет. А уж сколько денег я потратил на то, чтобы пристроить его в школу и сделать документы — страшно представить. У нас каждый человек с самого рождения получает множество бумажек — свидетельства, страховки, метрика, прописка, медицинская карта. И это все в разных заведениях! Мы с Петуньей приняли ребенка как родного сына и воспитывали так же, как и Дадли.       И ведь ни разу не соврал! Просто сместил акценты.  — Расскажите, как получилось, что Гарри попал на магловскую сцену, — спросил Скитер.  — Дадли захотел играть на гитаре и петь. Он же и потащил брата за собой. Об их выступлении написала газета. Затем меня атаковали с предложениями снять детей в рекламе. Вот так все и началось.  — А большие концерты?  — Дадли написал песни. Ими заинтересовалось агентство. Подписали контракт и начали работать. Гарри даже не хотел ехать в школу. Ему здесь больше нравилось.  — Коллеги, — обратилась Скитер к толпе, — прошу вопросы.  — Скажите, мистер Дурсль, вы получали анонимную помощь для племянника? Были ли у вас провалы в памяти? Восстанавливались ли сами по себе разбитые предметы?  — Нет на все вопросы. Я лично закупал стекла ящиками и сам же их ставил. Никто никогда никакой помощи не предлагал, ничего мы не получали. Провалов в памяти нет.  — Кем было подписано письмо?  — Альбусом Дамблдором.  — Когда ребенок узнал, что он волшебник?  — В восемь лет.  — Почему вы до этого не говорили ему?  — А как вы себе это представляете? Да он тут же растрезвонил бы по всей округе и хорошо если бы это приняли за детские фантазии. А если нет? Вот и рассказали все, когда подрос.  — Вопрос к мистеру Дурслю-младшему. Скажите, что вы почувствовали, когда узнали, что ваш брат волшебник?  — Ничего, — ответил я, — отнесся как к должному. С ним всегда много необычного происходило — волосы учительнице перекрасит, на крыше школы окажется, предметы летают. Ну, волшебник и ладно. Считаю, что это как талант — у кого-то есть, у кого-то нет.  — В волшебном мире ходит очень много слухов по поводу похищения Гарри Поттера и попытки его убийства. Это правда?  — Да, — ответил Фабстер, — это правда. Мне позвонила теперь уже моя супруга, Марджори и сообщила, что детей похитили, требуют выкуп. У нас это бывает — ребенка похищают, чтобы родители заплатили за него деньги и не факт, что малыша вернут назад. Правительство борется с этим, но все равно кто-то хочет на этом нажиться. Детей мы искали долго, но нашли. Так как на тот момент не все участники этого преступления были пойманы, Гарри и Дадли отправили в другую страну.  — Гарри, вы помните этот эпизод?  — Да, — хмуро ответил Поттер, — помню. Нас посадили в машину и отвезли в лес. Сильно били. С нами был еще один мальчик — его застрелили. Мы с братом смогли сбежать и сообщить папе, где мы находимся. А затем нас отправили почти на месяц в Корею.        Гробовое молчание воцарилось в комнате. Волшебники в шоке.  — Если вы думаете, что помог кто-то из волшебников — зря, — начал полковник, — они появились уже после, потому что Гарри стихийным волшебством просто сжег дом, в котором его держали. До тридцать первого июля девяносто первого года ни один волшебник не появлялся.  — Мистер Поттер, говорят, что вы не хотели ехать в Хогвартс. Скажите, так ли это?  — Да. Не хотел и не хочу. Сейчас с удовольствием свалю оттуда. Волшебное сообщество не интересовалось мной десять лет. Десять лет никто не задал вопрос Александру Поттеру о том, как поживает его внук, никто не попросил предъявить меня на очередном праздновании победы над Темным Лордом. Всем было плевать. А тут повылезали, лицемеры, — по мере того как Гарри говорил от его стула расползался иней. — «Ах, как мы ждали этого момента. Ах, это Гарри Поттер». Все винят двоюродного деда, а я его не виню — он действовал в интересах рода Поттер. Я обвиняю директора школы чародейства и волшебства Альбуса Дамблдора в том, что он ненадлежащее исполнял свои обязанности, в том, что он, пользуясь своим положением, скрывал правду и покрывал преступника.       Вокруг стула, на котором сидел Поттер, несмотря на теплый день, образовался тоненький слой льда. Опекун достал палочку, что-то прошептал, и лед исчез. Кузен выдохнул и успокоился.  — Лорд Ардвидссон, скажите, как вы узнали о Гарри Поттере? — Случайно. Я гулял по магловской части Италии, когда наткнулся на мальчика. Он принял меня за своего фаната, — послышался смех, — я был шокирован его историей и предложил ему опекунство.  — Мистер Поттер, скажите, почему вам не нравится в школе Хогвартс?  — Атмосфера нездоровая. Там я не Гарри Поттер, а «Мальчик который выжил». Почему-то кому-то я что-то должен. Кого-то спасать, кого-то уничтожить…  — Было сделано пророчество, — послышался выкрик из толпы, — что родившийся на исходе седьмого месяца одолеет Темного Лорда…  — Я родился на исходе девятого, — перебил его Гарри и, гладя на удивленные лица журналистов, продолжил, — на седьмом месяце рождаются недоношенные дети, а я полностью доношенный ребенок, который родился на сороковой неделе беременности. Так что — мимо!       А в ответ тишина. Видимо, о такой трактовке пророчества никто не задумывался. Но журналисты быстро отошли от шока и продолжили.  — Э-э-э, скажите, а какие еще причины заставляют вас покинуть Хогвартс?  — Слабая учебная программа. Я уже сейчас могу сдать экзамен по ЖАБА, что и будет сделано в середине июля, а ведь мне нет пятнадцати. Поэтому дальнейшую учебу считаю бессмысленной.  — Что вы намерены делать дальше?  — Жить и заниматься любимым делом.  — Вы продолжите выступать на сцене?  — И это тоже.  — Почему ваши родственники уехали из Англии? Это связанно со скандалом во Франции?  — Нет. Это связанно с болезнью моего брата. Как вы знаете, многие магические вещи не действуют на маглов, поэтому помочь Ричарду магическая медицина не может. За его болезнь взялись врачи в другой стране. Неизвестно, как себя поведет болячка, поэтому было принято решение переехать всей семьей туда, где могут вылечить брата. А что касается Франции — я уже вполне ясно выразился по поводу сплетен и пиара.  — То есть ничего не было?  — А вот этого я не говорил. Раздались смешки.  — Вы все время называете дядю и тетю «мамой» и «папой». Но у вас ведь были родные родители и множество других родственников. Как вы сейчас к ним относитесь?  — Родителей я не помню. Для меня они что-то эфемерное. Как говорит мой папа: «Родители не те, кто сделали ребенка, а те, кто воспитали». Меня воспитывали Вернон и Петунья Дурсль и они являются моими родителями. Хотите документы покажу? А что касается магических родственников — не видел, не знаю, не желаю. Да, я злопамятный. От титула лорда Поттера я отказался — слишком много горя принесла мне эта фамилия. Уж лучше я буду Дурслем.  — То есть, вас отсекли от рода?  — Нет, мы пришли к компромиссу. Я забрал себе дом своих родителей, а остальное оставил новому лорду Поттеру. Скоро я войду в род супруги. Мне слишком больно осознавать, что произошло в Годриковой Лощине, поэтому больше я не Поттер.  — А кем является ваша будущая супруга?  — А это большой-большой секрет, — хитро улыбнувшись, сказал Гарри.  — Что вы намерены делать с домом ваших родителей?  — Я уже сделал. Координаты аппарации все знают? — послышался нестройный гул. — Тогда вперед!       Все вышли из комнаты в сад и стали исчезать. Меня перенес Снейп, Вернона — Ардвидссон, Фабстера — Скитер.       Перед людьми открылась следующая картина — множество бульдозеров, экскаваторов и самосвалов работали в том месте, где полагалось быть дому Джеймса и Лили Поттер. Послышались выкрики «Кощунство», «Памятник», «Как он мог?». Опекун наколдовал заглушающие чары.  — Для меня это боль, — начал говорить Гарри. — Я знаю, что в этом доме убили моих родителей. В нем я стал сиротой, на которого наплевало магическое сообщество. Этот дом принадлежит мне, и я не хочу его видеть и знать, что он есть. Поэтому здесь все сравняют с землей и уберут остаточный магический фон. Памятник родителям стоит на главной площади и этого достаточно.       Волшебники молчали. А что тут скажешь? Он прав. Дом его — что хочет, то и делает. Через несколько лет на месте дома Поттеров будет парк. Обычный парк с клумбами, деревьями, беседками и скамейками, где парочки назначают свидания. А в самом сердце парка будет стоять памятник обычному коту. Вот так Гарри Поттер тонко намекнул, что он, как кот — сам по себе. Приезжая в Англию мы с кузеном часто бывали там. Наши дети очень любили небольшой пруд с утками и высокие деревья, где гнездились совы. Именно там у моей дочери, когда ей было пять лет, произошел первый магический выброс.       Через заглушающие чары пролетела сова, которая уронила в руки Рите Скитер письмо.  — Минуточку внимания, — сказала Рита, — мне поручено вам сообщить, что на сто пятнадцатом году жизни скончался кавалер ордена первой степени, директор школы чародейства и волшебства Альбус Персиваль Вулфик Брайан Дамблдор.       Толпа загомонила и стала исчезать в вихрях аппарации.       Вот это шок! А как же Волдеморда? Черная метка? Убийство Дамблдора? Предатель Снейп? Вот где это все? Что я натворил? Насколько сильно изменил судьбу магической Англии? Да что там Англии! Того же Снейпа, который умер в Визжащей хижине. Или это не я? Это просто стечение обстоятельств. Все же прав Брэдбери — одна маленькая деталь несет за собой лавину из последствий.       Когда мы остались одни, полковник кивнул на стоящую невдалеке машину, и вся наша компания, включая Ардвидссона, отправилась в аэропорт, где нас ждал отдел магических путешествий.