Безумцы в моём доме

      — И что это было? — недоумевал Воробей.       — Чёрт знает… — вонзил взгляд в закрывшуюся дверь Суини.       — Мне это уже надоело! — возмущался капитан.       — Мне тоже… — согласился цирюльник.       В один миг их взгляды пересеклись и они вспомнили, что до сих пор остаются врагами. А стоит между ними одно — баба.       — Надо выпить, — сказали они хором неожиданно друг для друга, что очень раздражало их.       Парочка отправилась вниз, на кухню. Воробей достал почти пустую бутылку рома, а Суини разрывался между вином и джином, но выбрал всё-таки старый добрый джин. Схватив бутылки, они отправились в гостиную, и не обращая внимания друг на друга, плюхнулись на диван. Синхронно отпили по глотку из своих сосудов, дружно поморщились и выдохнули. Только после этого они повернули голову друг на дружку.       — Да неужели? — одновременно и немного грустно произнести они, глядя друг другу в глаза.       Джек достал свой мушкет и начал его рассматривать, словно готовясь к чему-то. Тодд достал бритвы и делал тоже самое.       — Ну что, разберёмся с кондитером? — начал цирюльник.       — Разумеется, — подхватил пират.       — Господа, — вмешался юношеский голосок, — я считаю, что решать проблемы силой — крайне неразумно. Мало того — это незаконно!       Джек и Суини переглянулись, а затем снова посмотрели на констебля.       — А когда нам было дело до закона? — хором спросили они.       Икабод тяжело вздохнул. Его чёрные глаза метались в разные стороны, что показывало как он судорожно пытался подумать, что можно предпринять. Ничего не надумав, он ринулся на кухню и открыл ящик с алкоголем. Достал он самое безобидное, что там было — вино и прошёл так же в гостиную.       — Оо, наш человек. — Оголил свои золотые зубы пират, протягивая мистеру Крейну свою бутылку.       Дзынь.       — Давайте выпьем, господа за то… — начал уже хмельной цирюльник.       — Чтобы бабы перестали быть такими суками, — продолжил в таком же состоянии капитан Воробей.       Дзынь.       — Ну-ну, мой друг, я считаю, что девочка просто попала в тяжелую ситуацию и запуталась. Наше же дело помочь ей сделать выбор, — мудро протянул мистер Тодд и вцепился глазами в пирата.       — Во истину! — недовольно ответил Джек, смекнув что к чему.       Дзынь.       — Что ж, а почему бы не поговорить о наших прошлых жизнях? — предложил капитан.       — Хм… — помрачнел парикмахер, — почему бы и нет. Так и каким ты был, Джек?       Пират резко поднялся, потянулся и задрал голову. Его взор скользнул по присутствующим, после чего он сделал многозначительный вдох и начал:       — Я бороздил морские просторы на своей великолепнейшей «Чёрной жемчужине». Она бесподобна. Она огромная, её черные паруса изящно развеваются на ветру, штурвал подобен нежной руке самой обаятельной леди… — Джек икнул. — Я говорил, что она огромная?       — Джеки, хватит про корабль. Жизнь какая у тебя была? Были ли девушки? — перебил Суини Тодд.       Воробей задумался. В последнее время его настоящей жизни девушки для него не были людьми. Они были одноразовыми предметами на одну ночь, не более. А тех, кого он действительно запомнил, пират не желал бы знать. Ведь одну из них он по случайности вытащил из монастыря, а затем растлил и бросил. Тем не менее, капитан был горд, когда увидел её в полном расцвете, молодую прекрасную пиратку с характером, которую не так просто провести. Конечно, Джек испытывал неловкость, ведь именно боль, которую он ей доставил, воспитала в ней такую сильную личность. За это можно было бы сказать Воробью спасибо, но по его вине пропала та скромная, наивная, невинная девушка. И эти мысли время от времени терзали Джека. Другая же девушка стала его ночным кошмаром. Тем более, что сейчас она принадлежит не ему, а другому мужчине, с которым у пирата не меньше воспоминаний. Эта девушка также из простой скромницы, светской дамы превратилась в дерзкую пиратку, которая однажды буквально отправила Джека на гибель. Роковая женщина… Тем не менее, до сих пор является к капитану в самых изощренных фантазиях… И имя этой женщины такое же, как у той в чьём доме он сейчас пребывает. И есть в них что-то схожее. Вот так ирония судьбы.       — Да так, только портовые шлюхи, не более, — отрезал капитан, возвращаясь в реальность.       Мужчины пожали плечами. Суини сделал ещё один глоток. Поймав взгляды собеседников, которые жаждали рассказа, Тодд сдался и поведал:       — Моя молодая жизнь была идеальна. В ней было всё: красавица-жена, милая маленькая дочурка, хорошо оплачиваемая работа, уютная квартира. Меня знал весь Лондон. Я был лучшим цирюльником, профессиональным брадобреем, мастером своего дела. Но как я любил свою семью… Не описать… Люси… Мою чудесную жену звали Люси… Она была смыслом моей жизни. Золотые длинные локоны, карие наивные и полные доброты и нежности глаза. И руки, что так крепко держат дочку. Её звали Джоанна. Я не могу сказать, как она выглядит, я так и не сумел узреть её взросление. Но мне кажется, она похожа на мать. Нет! Она точно похожа на мать. О, я был таким наивным цирюльником… Бенджамин… Бенджамин Баркер — именно так когда-то звали меня люди. Баркер… Именно эту фамилию, выходя замуж, взяла Люси. Моя жена. Но я потерял её. Она была так прекрасна, что на неё положил взгляд и главный Лондонский судья. Ублюдок Терпин. Он решил разлучить нас, сослав меня на каторгу. А сам захотел овладеть моей Люси. Лишь потом, спустя 15 лет, сбежав оттуда и вернувшись в родной город, я узнал от женщины, у которой мы снимали ту квартиру, что судья посмел надругаться над моей милой Люси, от чего она покончила с собой… А малютку-Джоанну он забрал себе…       — И как же Вы справились с этим, мистер Тодд? — аккуратно, не желая перебить, спросил Икабод.       — Я не справился с этим. Я начал мстить. И Она мне в этом помогла.       — Она? — уточнил Джек.       — Да. Она. Элеонора Ловетт. Та, у которой я снимал квартиру и та, что подтолкнула меня на путь убийцы. И я ей благодарен. За всё. Она придумала прекрасный план, благодаря которому я мог беспрепятственно убивать. Она работала в пирожковой лавке, над которой располагалась моя цирюльня. Люди приходили ко мне бриться и не возвращались, а у миссис Ловетт всегда было мясо для своих пирогов. Лавка стала приносить доходы. Но я так и не успел добраться до судьи. Отомстить за изуродованную жизнь. И Джоанну увидеть я тоже не успел… Я попал сюда.       Гостиная растворилась в тишине. Никто не осмеливался ничего сказать. А Суини был мрачнее тучи, что обычно накрывали его родной город, Лондон.       — Ну, а ты? — прохрипел цирюльник, обращаясь к констеблю. — Какова твоя история любви?       — Моя история полна мистики и необычных явлений о которых, пожалуй, нет смысла говорить, всё равно не поверите…       Джек подавился от усмешки, вспомнив, сколько всего повидал за свою жизнь и в каких приключениях побывал.       — Ну, знаешь, парень, после нашего необычного появления здесь, мне кажется, ни у кого не возникнет сомнений в твоём рассказе, — вмешался парикмахер.       — Ладно. Я родился в Нью-Йорке и всегда придерживался исключительно научных взглядов, отрицая любые факты существования некой мистики. Я создавал и практиковал новые методы раскрытия преступлений, опираясь лишь на науку и здравый смысл. Мои оригинальность и новаторство встретили непонимание среди судебных властей моего города, и меня решили сослать в Сонную Лощину. Маленькое селение. Мне передали, что там за короткий срок трём жителям отрубили головы, а я должен был в этом разобраться. Знаете, я слишком пьян, чтобы объяснять всё что было тогда. Но именно там я познакомился с юной Катериной, моей возлюбленной. Несмотря на непонимание и презрение местных жителей, она дарила мне поддержку и нежность. Именно это привлекало меня столь сильно, что хотелось забрать её и никому не отдавать. Помимо чарующей красоты, естественно. И она помогла мне раскрыть это мистическое дело, после чего мы вместе уехали ко мне в Нью-Йорк.       Комната наполнилась тишиной. Все присутствующие переваривали этот короткий рассказ. Он не отличался трагичностью и насыщенностью от рассказа Суини, но было в нём что-то зловещее.       В комнату зашёл ещё один молодой парень. Волосы, как всегда, растрёпаны, взгляд хмурый. А руки стараются не делать резких движений, дабы не испортить что-нибудь острыми лезвиями. Кажется, он хотел пройти мимо, но компания его притормозила и усадила в кресло около дивана. Джек присел на подлокотник этого кресла, Суини с Икабодом сидели на диване. Вдруг Суини достал бокал и налил в него немного вина, протянув Эдварду. Тот лишь испуганно посмотрел на сосуд, тряся руками. Мистер Тодд подмигнул Воробью, в тот в свою очередь взял бокал и начал заливать жидкость в рот юному парикмахеру.       — Что вы делаете?! — воскликнул констебль.       Мужчины проигнорировали и продолжили спаивать юного парикмахера. Это казалось полнейшим безумием. Хотя, о чём может вообще идти речь, когда в одной комнате собрались пират, цирюльник-убийца, констебль и… Чьё-то безумное творение? Хмм…       Вдруг раздался звук смачной пощёчины и хлопнувшей двери, после чего кондитер полетел с лестницы вниз. Господа оторвались от парнишки и уставились на Вилли Вонку. Тот уже поднялся и убрал руку от лица, где было видно ярко-розовый след от женской маленькой ладони. На бледности аккуратного лица подобный след был весьма выразительно виден.       Присутствующие были несколько шокированы и не могли прийти в себя от увиденного. Лишь спустя несколько, казалось бы, долгих секунд, они переглянулись, и на всю комнату раздался смех. Мистера Тодда и капитана Воробья чуть не разорвало от этого самого смеха.       — Ну что, Дон Жуан, отказала тебе твоя принцесска?       Мужчина ничего не ответил, лишь потирал больную щёку. Просмеявшись как следует, господа вдруг умолкли. И вот уже глаза их наполнились ужасом.       — Мистер Вонка, будьте добры пояснить, за что Элизабет оставила Вам данный след? — деловито и строго потребовал Джек, направляя свой мушкет на кондитера.

***

      Раздался выстрел и звон стекла. Я быстро спрыгнула с кровати и помчалась вниз. Картина, которую я увидела, не то чтобы меня удивила, но всё-таки была несколько странной и пугающей. Джек стрелял в уворачивающегося Вилли, Суини с важным видом натачивал свою бритву, а Икабод пытался привести в чувства пьяного Эдварда. Стоп. Что?! Эдвард пьян?! Как такое могло произойти?! Дурдом какой-то, честное слово.       Я аккуратно подкралась к констеблю. Тот встретил меня тревожным видом, а сидевший в кресле парень смотрел хмельным взглядом, и было ясно, что в глазах у него всё плывёт.       — Как такое могло произойти?! — спросила я у представителя закона, указывая на пьяного парикмахера.       — Мы немного выпили. Вернее, мистер Воробей и мистер Тодд. А потом они решили напоить и его, — как смог объяснил Крейн.       Я закатила глаза. Они никогда не перестанут меня удивлять. Идиоты. А в фильмах казались такими серьёзными дядьками. Всё, хватит это терпеть.       — ГОСПОДА, — заорала я, — ЭТОТ АБСУРД МЕНЯ ДОКОНАЛ!       И, громко хлопнув дверью, я выбежала из здания. Но прежде чем отдалиться от этого сумасшедшего дома, я взяла маленькую сумочку с деньгами и прочим и, для всеобщей безопасности, закрыла дверь на ключ. Пусть подумают над своим поведением, а я пошла отрываться!