***
Медленно открывая глаза, Чихэру увидела ослепляющий солнечный свет. По всей видимости она находилась уже в абсолютно другом помещении. Тело сильно болело, но разум уже пробуждался от туманности, и девушка могла соображать более-менее трезво. Создавалось ощущение, что она долго находилась под наркозом или в анабиозе. Мысли постоянно мешались в голове, провоцируя резкие головные боли. Абэ приподнялась с кровати и медленно оглянулась по сторонам, рассматривая помещение. Судя по всему, она находилась не в палате Северной лаборатории. В этом помещении было просторно, не так светло, потому что строения в Ивагакуре были сделаны из тёмного камня. Напротив находилось ещё две кровати, никем не занятые. Здесь Чихэру чувствовала себя спокойней. Дверь палаты открылась, и в неё влетела молоденькая девушка. — Чихэру-сан! — медсестра из Северной лаборатории. — Наконец-то ваше состояние стабилизировалось! Девушка была неописуемо рада, хоть они и были знакомы всего каких-то пару минут в палате лаборатории. — Тэру… — разум постепенно пробуждался от долгого сна, говорить уже было намного легче, и силы не покидали тело юной куноичи. — Где я нахожусь? — В Центральной больнице, — медсестра улыбнулась, садясь на кровать напротив. — Вас перевели несколько дней назад. — А где Маюри-сан? — в ответ молодая девушка отрицательно покачала головой. — Я слышала только то, что Тсучикаге отстранил её от наблюдения за экспериментом, — Тэру немного погрустнела. — Почему?! — Чихэру дёрнулась, но приступ боли во всём теле дал понять, что делать резкие движения сейчас нежелательно. — Простите, Абэ-сан, меня не посвящают в такие подробности, — девушка подбежала к пациентке. — Вы ещё не до конца восстановились, нужно больше отдыхать. Чихэру легла на подушку, глядя в окно, за которым было видно ясное, голубое небо с медленно плывущими по нему белоснежными и пухлыми облаками, каждый раз приобретающими новую форму. Девушке становилось немного легче на душе, когда она вспоминала, что скоро должен зайти Тсучикаге. Она уже давно не видела старика и разговор с ним ей бы очень помог. В детстве она любила слушать захватывающие истории из его жизни, маленькой сироте Ооноки приходился почти дедушкой. Порой казалось, что нынешний Тсучикаге любит Чихэру, как свою внучку. — С тех пор, как он ушёл много что изменилось… — задумчиво произнесла Абэ. — Он? — переспросила медсестра, не поняв о ком идёт речь. Но через минуту девушку озарило, но она решила промолчать. — Старик очень тяжело переживает его уход, хотя и не показывает это остальным шиноби деревни, — Чихэру прикрыла глаза. И действительно, Дейдара оказался невосполнимой утратой для деревни. — Да, нашу деревню последнее время сложно узнать. Столько происходит страшных вещей… Неожиданно Чихэру повернулась к Тэру, мило улыбнувшись. — Я знаю, что старик не бросит Ивагакуре, поэтому за наше будущее можешь быть спокойной, — улыбка Абэ очень сильно воодушевила молодую медсестру. — Эта война когда-нибудь закончится. Нужно только верить в это. — Чихэру-сан… — М-м? — Вы же будете с нами всегда? — тихо спросила девушка, с надеждой посмотрев в глаза Абэ. Одобрительный кивок, означающий положительный ответ. Большего девушке не нужно было слышать.***
Глиняная птица рассекает быстрые потоки воздуха. Уже вечерело, а это означало, что подрывнику надо торопиться, иначе придется ждать следующей ночи для проникновения. «Ивагакуре окружает толстая каменная стена, где находится много разведчиков, наблюдающих за воздушным пространством. Обезвредить их всех разом не получится, я не знаю их точное количество, хм». Птица поменяла угол полёта, двигаясь по вечному направлению. От скорости и сильного дуновения ветра волосы и края плаща террориста развевались, а в крови хлестал адреналин. Дейдара всегда получал неимоверное удовольствие от полёта, ведь именно это давало почувствовать ему абсолютную свободу. А также делало его превосходным бойцом на отдалённых дистанциях. «За пять километров от Ивагакуре нужно приземлиться и попытаться разузнать о наземной защите. Из-за войны старикан мог сильно изменить оборону деревни». Взрывной глины было предостаточно, вопрос был в том, что делать, если нукенина обнаружат. Дейдару раздражало, что задание было из ранга «проще не придумаешь», но назойливый Тсучикаге с постоянно меняющейся тактикой ведения войны постоянно всё усложнял. Подрывник приложил руку к лицу, его улыбка означала только одно — раздражение от того, что импровизировать не выйдет. Придется думать над тактикой, а это совсем не в стиле нукенина. Спрыгнув на ближайшую скалу, Дейдара осмотрелся. Радиус позволял увидеть только часть каменной стены, что окружала Ивагакуре. Но этого террористу было достаточно. Главное сейчас — бесшумно проникнуть в деревню. Засунув руки в сумки со взрывчатым материалом, подрывник закрыл глаза, концентрируя чакру. «Трое. Нет, четверо. Их точно четверо». Голубые глаза резко открылись, а камера на левом глазу приблизила изображение, где два охранника смотрели в бинокли, наблюдая за территорией, где как раз находился Дейдара. Гадкая ухмылка украсила лицо террориста. «Значит ещё двое внутри, хм. Отлично». Жуки из взрывчатой глины были готовы для использования. Террорист посмотрел вверх, наблюдая за кружащей совой прямо над ним. Сжав горстку маленьких жучков, подрывник быстро подпрыгнул вверх, мягко приземлившись на глиняное существо. Сердце в груди бешено билось от адреналина в предвкушении предстоящей битвы. Самое любимое чувство Дейдары. Когда кровь во всём теле закипает и есть ощущение, что битва будет и правда жаркой — это и было для него самой мощной дозой адреналина. Разум требовал только одного. Показать, что значит быть жертвой истинного искусства. Птица взмахнула крыльями, поднимаясь всё выше и выше. Воздух в атмосфере сильно обжигал лёгкие и трепал длинные светлые волосы, полностью открывая лицо, позволяя увидеть протектор и символ деревни на нём. Из-за скорости полёта плащ расстегнулся, холодный воздух пробрался под тонкую сетчатую майку, кровь закипала с каждой секундой всё больше и больше. Молниеносная скорость позволила молодому нукенину быстро преодолеть расстояние от скалы до начала каменной стены с круглой башней на ней, где находилось четыре шиноби-охранника. Взмах руки. Взрывчатка рассыпается с воздуха, хаотично расползаясь по стенам неприступной крепости Ивагакуре, ища свою добычу. Птица пролетает над нужной башней в форме шара, сделанного из грубого камня, и снова рука кидает кучку глиняного динамита. Патрулировать небо нужно было очень осторожно, подрывник находился уже на территории Ивагакуре, поэтому жукам был отдан немедленный приказ искать свою добычу гораздо быстрее. — Кибаку Нендо, — Дейдара складывает печать, поднося пальцы ко рту, — Си-один. Громкий звук взрывов раздаётся вдали, и на месте жертв остаются лишь обгорелые трупы с дымовыми столбами. Но из-за довольно большого размера радиуса каменной башни другие охранники заметят трупы лишь на следующей смене. То есть, утром. — Старик очень плохо поработал над защитой в такое-то время, — подрывник ухмыляется, а зрачки его глаз сужаются. — В резиденцию Тсучикаге можно попасть через подземный ход с этой башни, хм. Глиняная сова начала снижаться, и Дейдара спрыгнул на крышу башни, быстро спрыгнув на выступ под ней, пытаясь осмотреться вокруг.***
— Чихэру-сан, к вам пришёл Тсучикаге-сама, — Ооноки всегда парил над землей и этот раз не был исключением. — Прошу, проходите. — Старик…- Чихэру приподнялась и посмотрела на учителя, —ты припозднился. — Прости, в последнее время на меня свалилось слишком много дел, — Сандайме Тсучикаге улыбнулся, подлетев к кровати Чихэру. — Как ты себя чувствуешь? — Более-менее нормально, — улыбнулась девушка, — скоро можешь уже отправить меня на какую-то сложную миссию. Ооноки хохотнул, одарив девушку добрым взглядом. Одна из его лучших учениц. Она всегда отличалась стойкостью и выносливостью. Благодаря Абэ, Тсучикаге верил, что всё ещё смог вырастить шиноби, что изменят этот мир и закончат бесконечные войны. — Естественно, даже и не думай, что я дам тебе поблажку из-за твоего состояния, — даже Тэру почувствовала, как в палате стало чуть теплей и уютней. Между Чихэру и Ооноки всегда были очень тёплые отношения, хоть она не являлась ему родственницей, любил он её ничуть не меньше, чем Куротсучи. Но неожиданно Тсучикаге напрягся, серьёзно посмотрев на ученицу. — Я знаю, что говорить сейчас об этом не стоит, но думаю, что смысла утаивать от тебя что-либо нет. — Ооноки подлетел к окну, где кроме кромешной ночной тьмы и огней Ивагакуре ничего не было видно. — Вы хотите поговорить о Маюри-сан? -Не совсем, да и я не вижу смысла говорить о ней. Её задание окончено, потому ты сможешь вернуться в ряды шиноби Камня, — Ооноки поднял вверх голову, вглядываясь в ночное небо. — Тогда о чём? -Я бы хотел направить тебя на задание ранга S, — начал Тсучикаге, не поворачиваясь к ученице. — Это напрямую связано с Конохой. Ты и сама понимаешь, какие сейчас у нас с ними взаимоотношения. — Хах, — Чихэру горько улыбнулась, — старик, ты ведь знаешь, что я их на дух не переношу. — Откинь ненависть, Чихэру. Это война и здесь совсем другие идеалы, — ответил Сандайме Тсучикаге. — Здесь каждый сражается за свои идеалы, для этого я здесь, — Абэ попыталась встать с кровати, что не утаилось от взгляда Ооноки. — Не как шиноби, а как оружие для ведения войны. — Это верно, но многие подозревают, что Маюри удалось завершить эксперимент, и сейчас на тебя могут открыть охоту, — в голосе Тсучикаге слышалось волнение. — Ты ведь и сама это понимаешь. Как только твою личность смогут обнаружить, на тебя откроется массовая охота, а ты будешь, словно кролик в стае волков. Голубые глаза со злобой и осуждением посмотрели на учителя. — Не веришь в мои силы? — Нет, просто каким бы сильным не был шиноби, он не сможет справиться абсолютно со всеми, — Тсучикаге развернулся, но первые семена раздражения он всё-таки смог посадить в Чихэру. — Мы больше не можем нести людские потери. Ивагакуре и так потеряла слишком много сильных бойцов. — Нидайме Тсучикаге считал абсолютно по-другому, — возразила девушка. — Его идеалы сильно отличались от моих, но вы — мои ученики, — Чихэру встала с кровати и подошла к Ооноки. — Мне кажется, после ухода Гари и Дейдары деревне больше нечего терять, — Абэ попыталась скрыть боль в глазах за волосами, опустив голову вниз. В комнате ненадолго воцарилось молчание. Ооноки очень не любил вспоминать о Дейдаре, но при разговоре она всегда вспоминала о нём. Диалог ушёл совсем не в ту степь, что он рассчитывал изначально. Старик Тсучикаге нахмурился, ведь ему было интересно совсем иное. — Чихэру, — позвал он девушку, что стояла рядом в одной больничной пижаме, — ты помнишь битву у Ущелья Истоков? — Что? — Чихэру повернулась к учителю. Но их разговор был прерван один из солдатов-пограничников, что был слишком перепуган и прерывисто дышал от быстрого бега. — Тсучикаге-сама, я прошу прощение, — солдат поклонился, а Чихэру и Ооноки развернулись, — В восточной башне… мы обнаружили четыре трупа… кто-то прорвал оборону и ворвался в деревню… Ооноки свёл брови к переносице, нахмурившись. — Сконцентрировать всех шиноби на границе, у входа в Центральные ворота, — скомандовал Тсучикаге. — Усилить охрану в деревне, отправь северных солдат на патрулирование улиц. У старика было нехорошее предчувствие. Кто-то смог бесшумно обезвредить сразу четверых шиноби, поэтому никто не смог доложить в штаб о нападении. — Чихэру, ты идешь со мной в Центральный штаб и патрулируешь округу. — Но ведь она ещё не полностью восстановилась! — возмутилась Тэру, которая стояла у дверей рядом с запыхавшимся и уставшим охранником. — Сейчас это не важно! Она шиноби Ивагакуре, а значит должна сражаться в любом состоянии, — Тсучикаге грозно посмотрел на Абэ, а та лишь одобрительно кивнула и хмыкнула. — Сейчас мы и посмотрим на результат эксперимента.