***
Перелистывая сотни страниц, переворачивая множество книг в уже заброшенном доме бывшей школы, Дейдара пытался найти записи учителя. Он перебирал горы свитков, пробегаясь глазами по тексту, но так и не мог найти записи о Ивагакуре но Киндзюцу. Сев на холодный деревянный пол, блондин смахнул с лица ещё не высохшие капли дождя. — Что-то потерял? — Гари стоял, облокотившись о косяк и нагло ухмылялся. Безразлично посмотрев на товарища по корпусу, Дейдара устало выдохнул и показушно закатил глаза в знак презрения. — Надо же, проделал такой путь сюда, хм, — ответил подрывник, вставая с пола, пройдя к книжной полке и взяв какую-то толстую книжку. — Не прикидывайся идиотом, — продолжил Гари, внимательно следя за действиями младшего подрывника. — Ты вернулся ради информации об Ивагакуре но Киндзюцу? — Зачем спрашивать, если и сам всё прекрасно понимаешь, хм, — грубо высказался Дейдара. Захлопнув книгу, он приложил палец к губе, глядя на названия книг на верхних полках. В комнате царила тьма, которую развеивал лишь тёплый свет от лампы на столе Ивабаши. Цокнув, подрывник развернулся, глядя на окно, покрытое испариной и ледяными каплями осеннего дождя. — Решил выкрасть главное знание Ивагакуре? — Гари догадался, зачем террорист после битвы сразу рванул в их бывший дом и сейчас рылся во всех книгах и свитках учителя, в надежде найти хоть какие-то зацепки. Дейдара молчал, всё так же глядя в окно, будто пытаясь что-то увидеть за непрерываемой и сильной стеной дождя. — Ивабаши больше нет, — ответил террорист. — Если бы он захотел, то забрал свои знания с собой, хм. Однако же, он не сделал этого, значит единственные, кто может добыть Ивагакуре но Киндзюцу — это мы. — Это преступление против целостности деревни, — Гари прошёл вглубь комнаты. — Я не против всей этой авантюры, но если тебя поймают, то наверняка казнят. — Хах, — дерзкая и горделивая усмешка украсила лицо Дейдары. — Для моего искусства нет преград, и ты это прекрасно знаешь, хм. — За твоим искусством есть и другие люди, — вступил в спор Гари, грозно посмотрев на «товарища». — Они меня не интересуют, хм, — дерзко ответил подрывник, краем глаза смотря на второго ученика Ивабаши. — Тебя это может и не интересовать, но я всегда буду защищать Чихэру, — Гари перешёл на угрожающий тон. — И поверь, вряд ли я увижу преграду в виде тебя, если что-то случится. Фыркнув, Дейдара рассмеялся в голос, и Гари не почувствовал в этом смехе ничего хорошего. Чувствовался, что это смех сумасшедшего, человека-одиночки, не способного на высокие чувства. — Чихэру слишком наивно смотрит на этот мир, — террорист развернулся, и взгляды соперников встретились в дикой войне. — Он совсем не такой справедливый и добрый, как ей кажется, хм. — И в её точке зрения есть доля истины, — возразил Гари. — Нет! Всегда есть война и всегда есть жертвы, хм, — подтвердил своё мнение Дейдара. — Думаешь, моему искусству нужно большее? — Тц, — цокнул старший подрывник, — ты и так уничтожил четыре диверсионных отряда Конохи. Тебе мало человеческих жертв? — Какая разница, сколько ты уничтожишь слабаков, хм? Промолчав пару минут, Гари серьёзно посмотрел в бешеные голубые глаза Дейдары. — Нет разницы. Но все они были людьми, — парень с русыми волосами кинул блондину маленький свиток оранжевого цвета, на котором красовалась яркая печать, и ещё один свиток с маркой высокой важности. — Я советую тебе, хорошо подумать обо всём и не лезть на рожон. Гари вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь и оставляя Дейдару в одиночестве. Старший подрывник дал пищу для размышлений безбашенному террористу, и последний понял, что в первом свитке и содержится информация о Ивагакуре но Киндзюцу. Больше ему было любопытно, что же написано во втором тонком свитке. Ухмыльнувшись, Дейдара раскрыл его, медленно прочитывая текст, безразлично глядя на идеальный почерк Тсучикаге.***
Поднимаясь по лестнице к своему этажу, Чихэру вдохнула запах, оставшийся после дождя. Он был сырым и промёрзлым. На улице уже во всю царила осень, и девушка ощутимо поёжилась из-за этой неуютной прохлады. Она держала в руке небольшой свиток — послание от Тсучикаге. Вернее, приглашение в его резиденцию. Свиток был отмечен пометкой высокой важности, а значит завтра ей нужно было явиться к нему немедленно. Абэ была очень взволнована, первый раз сам Ооноки-доно вызывает её к себе лично. До этого девушка получала мелкие задания только от джонинов, то есть от Акатсучи. Он являлся её наставником, точнее, наставником её отряда. Услышав довольно громкие шаги внизу, девушка высунулась вперёд и увидела довольно знакомую фигуру этажом ниже. Дейдара медленно поднимался по лестнице, держась одной рукой за перила. Почуяв, что его кто-то заметил, он поднял голову вверх и увидел человека, к которому он, собственно, и явился. Блондина освещал яркий свет от луны, оставляя свои холодные блики в его длинных светлых волосах, скрепленных на конце резинкой. Чихэру спустилась на лестничную клетку и встала напротив подрывника, освещенного лишь лунным сиянием. Она так долго ждала его появления, но не смогла встретить вместе со всеми. После того разговора девушка никак не ожидала, что террорист снова явится к ней. Ведь именно ей нужно было ему многое рассказать. Отчего-то было очень страшно и неуютно, в душе Чихэру не было и намёка на спокойствие. Дейдара серьёзно посмотрел на куноичи, и Абэ ощутила, что за время, проведенное в боях, его взгляд сильно изменился. — Я всё равно пришёл сюда, — начал подрывник, на что получил удивленный взгляд Чихэру, — как глупо, хм. — Рада, что с тобой всё в порядке, — мягко улыбнувшись, ответила девушка. — Вас не было в колонне шиноби, я правда переживала. — Будто меня может одолеть кучка неудачников, хм, — дал самоуверенный ответ Дейдара, оперевшись на перила и пристально глядя на Чихэру. Самодовольно ухмыльнувшись, он почувствовал, что она находится в смятении. Воцарилось молчание, но Абэ пообещала самой себе, что когда они снова встретятся, то она выяснит многие вещи, происходившие между ними. — После того случая… в Бакуто, — Дейдара прикрыл веки, понимая о чём сейчас пойдет речь. — Я много думала об этом, но так и не смогла понять твои чувства. Хмыкнув, блондин нагло улыбнулся сам себе. — Не знаю, что на меня тогда нашло, но твои слова о Гари выбесили меня, хм, — откровенно высказался подрывник. Чихэру не знала, что ответить, и это сильно смущало девушку. В голове вертелась куча вопросов, но какой из них нужный и правильный в данной ситуации, Абэ и понятия не имела. — Почему? — единственное, что вырвалось из уст куноичи. Дейдара посмотрел вбок, разглядывая ночную деревню. Почему? Да он и сам не знал. Поддавшись минутному бешенству, он сам наворотил себе проблем. Однако же разгребать их подрывник совсем не собирался. — Не знаю, — блондин вернул себе безразличный вид, — но держись от этого ублюдка подальше, хм. У Чихэру медленно округлялись глаза, настолько слова террориста шокировали девушку. Их стекло дружбы треснуло уже давно, но именно в этот момент оно окончательно разлетелось на мелкие кусочки. Боль, ненависть, война, ревность, вражда — всё это держало в себе хрупкое стекло. В тот момент взгляд Дейдары сильно изменился, и уже можно было отчетливо увидеть, какой неизгладимый след оставила эта борьба в его душе. С самой первой встречи он был таким. Несгибаемый, упорно ищущий своё место в этом мире, беспардонный и в тоже время беспомощный. Именно так, Чихэру всегда видела в этом сумасшедшем войне лишь беспомощного ребёнка. Одинокого и недолюбленного. Впрочем, искал ли он эту любовь вообще? Ответ был вполне очевиден. Но притом Абэ невероятно хотелось поделиться с ним всей своей теплотой. Она прекрасно понимала боль одиночества и горечь войны. И ей хотелось разделить эту нескончаемую боль с этим человеком, что так желал хоть на секунду почувствовать это душевное спасение. Медленно подойдя к блондину, пытавшегося не встречаться взглядом с Чихэру, она протянула руки. — Спасибо, — она обняла обеими руками подрывника, что стоял, не шелохнувшись, — что скрасил моё одиночество. Осенний холодный ветер пробирался под одежду, прикасался своими ледяными прикосновениями к коже. Но Чихэру не хотела ощущать этого. Наконец она могла ощутить силу, исходящую от Дейдары. Разговор в Бакуто был лишь прикрытием, и куноичи искренне надеялась, что всё сказанное было лишь результатом ненависти к Гари, но не отвращением к человеческой природе. Девушка верила, что всё сказанное было ложью, а это враньё скрывало того взбалмошного мальчишку, которого она знала. Она хотела почувствовать, что этот человек ещё не мёртв. Подрывник ничего не ответил, лишь приобнял куноичи одной рукой, легонько прижимая к себе. Столько нежности и тепла было в этом лёгком прикосновении. И Чихэру смогла это ощутить. Лёгкая улыбка проскользнула на лице девушки и горькая ухмылка на лице подрывника. С того момента, как они встретились в тот серый снежный день на могиле её родителей, многое изменилось. Он не умел нормально и искренне выражать свои чувства, но это была вовсе не его вина. Устои и правила Ивагакуре сделали его таким, но внутри он пытался быть самим собой. Пытался. Но, к сожалению, не смог. — Прости меня… Чихэру.