Драбблы по сериалу «Я Луна»

Twenty One Pilots x My Chemical Romance — Cancer

      Воздух, наполненный твоим одеколоном, рассекается неспешно летающими бабочками, они везде: садятся на мои пальцы, наверное, абсолютно ничего не замечая кроме них, затем ещё одна плавно приземляется на твой нос, они находят себе место в моём животе. Схожу с ума, схожу с ума от любви, схожу с ума от мысли, что тебя скоро не станет, что это наша последняя весна, которую мы проведём вместе. И больше некому будет по утрам взбираться ко мне в комнату на второй этаж только ради того, чтобы разбудить меня поцелуем и пожелать удачного дня, а потом незаметно исчезнуть, больше некому будет с нежностью гладить мои пальцы и тыльную сторону ладони после твоих повседневных разборок в семье, больше некому будет нервничать по поводу того, каким будет моё существование без тебя. Больше некому будет меня успокаивать и говорить, что всё образуется, когда я, уткнувшись в твою грудь, буду рыдать навзрыд, вспоминая день, когда мы узнали твой диагноз. Больше некому будет шептать мне самые прекрасные слова любви, когда я буду сидеть у тебя на коленях и рыться в твоих волосах, больше некому будет восхищаться мной так, как делал это ты. Больше никто не узнает меня так, как ты, больше никого я не полюблю так, как тебя, и это всё всерьёз, и это наша последняя весна, и я готова раствориться сейчас в тебе без остатка.       Ты переворачиваешься и вдыхаешь аромат, исходящий от моих волос, он нравился тебе всегда, и я не хотела ограничивать тебя в этом желании — быть рядом и внимать этот запах ванили с примесью шоколада. Это твой любимый запах. Кажется, ты что-то хочешь сказать, но не можешь подобрать слов, не можешь заставить себя открыть рот и произнести хоть что-то, не можешь представить, что будет после того, как ты умрёшь. Ты внимательно всматриваешься в мои черты лица, я знаю, что ты не любишь косметику, и сейчас я не накрашена, сейчас я та, кого ты всегда хотел видеть — девушка с естественной красотой. В твою последнюю весну я не буду ограничивать тебя, я не буду сопротивляться, ты значишь для меня слишком многое. Ты значишь для меня ровно столько, что я готова сделать всё ради тебя. Любили ли вы когда-нибудь настолько сильно, настолько отчаянно, что готовы были на всё ради этого человека, пусть даже на самые сумбурные и странные поступки, готовы были броситься и в огонь, и в воду, сотворить всё, только чтобы он жил, только чтобы был счастлив и ни в коем случае не страдал, только чтобы всегда оставался собой и верил в лучшее?       Врачи утверждают, что тебе осталось чуть больше двух недель, и как я счастлива, что ты успеваешь погреться на солнце, что ты успеваешь прочувствовать то тепло солнца, то тепло, которое дарю тебе я. Уже конец весны; мы лежим с тобой в поле, совершенно не боясь того, что наша одежда потом будет зелёной от травы. Она мягко приветствовала нас, когда мы пришли сюда некоторое время назад, цветы окружают нас со всех сторон, забивая своим приторным запахом наши ноздри, и от этого хочется чихать. Но мы слишком боимся помешать тишине, что воцарилась между нами, мы слишком боимся испортить момент, мы слишком боимся, что это наша последняя встреча в нашу последнюю весну.       Эта атмосфера настолько спокойна, настолько притягательна и приятна, мы валяемся на траве и купаемся в умиротворённых солнечных лучах, мы полностью во власти друг друга, мы совершенно не хотим знать, что происходит сейчас в городе, наши мысли заняты лишь тем, что ожидает нас в дальнейшем, какую бы боль не приносили эти думы. Твой томный вздох, до боли грустные глаза, которые пытаются улыбаться изо всех сил, и серая футболка с подписью «Never die» добавляют этой атмосфере дополнительное измерение, и мне становится страшно от мысли, насколько тебе тяжело сейчас находиться рядом со мной и стараться показывать, что всё хорошо, когда на самом деле это таковым не является. И твои глаза могут рассказать мне намного больше, чем ты думаешь, чем думает кто-либо другой, и твои глаза в данный момент выражают столько отчаяния и столько счастья. Это кажется нереальным, недопустимым, но как мне хочется избавить тебя от этих мук, как мне хочется вернуть всё назад и сделать всё, чтобы твоя болезнь была лишь моим воображением, лишь моим самым ужасным кошмаром.       Ты медленно и аккуратно прикасаешься к моей руке, нежно проводя своим пальцем по моей коже и поднимаясь вверх, к плечу, затем ощущаешь ткань и с чувством наслаждения гладишь моё легкое летнее розовое платье из шёлка, словно боясь спугнуть меня, на твоём лице появляется мимолётная улыбка, кажется, ты счастлив в этот миг. Это твоё любимое платье. Мы лежим посреди луга, спрятавшись от всего мира в фиолетовых цветах; мы лежим так близко друг к другу, что каждым миллиметром кожи ощущаем наше дыхание; мы лежим так близко друг к другу, что наши губы почти соприкоснулись.       На твоей голове почти не осталось волос из-за химиотерапии, но это не значит, что теперь ты некрасив, что теперь ты урод, что теперь я не люблю тебя. Однако это смущает тебя, считаешь, что в таком виде недостоин меня, но я лишь усмехаюсь в ответ и обнимаю тебя крепче; я по-прежнему люблю тебя. Я теряюсь в догадках о том, в какой степени тебе важен этот день, но для меня это лучшее, что только могло произойти перед твоей смертью. И ты — лучшее, что случилось со мной, ты та вещь, о приходе которой в мою жизнь я не пожалею никогда.       В какой-то момент я замечаю, что ты чуть дальше от меня, чем прежде, что я уже не так чётко ощущаю твое дыхание, что между нами уже не пару сантиметров. Пытаюсь заглянуть в твои глаза, но ты словно в параллельной Вселенной, до тебя не достучаться, ты словно пытаешься скрыться от меня, словно хочешь, чтобы я вновь не знала, что ты болен раком. Тихо напеваю себе под нос мелодию, которая непонятно отчего взбрела в мою голову, а ты лишь улыбаешься, наблюдая за этим и, наверное, вспоминая, как ты посвятил мне её на наш год. Это твоя любимая песня. Краем глаза замечаю, как ты отворачиваешься в противоположную от меня сторону, но я словно в прострации и не вижу этого, но уже через пару секунд ощущаю, как ты подносишь к моему носу фиолетовый цветок. Это твой любимый цвет. Слабо улыбаюсь в ответ и чмокаю тебя в губы, я не способна радоваться сейчас так же сильно, как и в любые другие моменты, когда ты мог повторить этот же трюк, а я оставалась довольной на весь день, да и тебе крайне сложно изобразить на лице счастье, грусть полностью охватила нас, и от неё спастись у нас не получается. И если сравнивать нас с цветками, то мы поникшие цветки, то мы потеряли свой былой яркий окрас, мы потеряли что-то крайне важное. Но наша любовь всё ещё витает в воздухе вместе с бабочками, переплетаясь, будто узоры; открываешь рот, желая что-то сказать, но всё равно продолжаешь молчать.       — Знаешь, Валу, я так и не решил, хочу ли я, чтобы ты помнила меня или мне легче будет знать, что ты забудешь меня и начнёшь новую жизнь. Но я бы хотел, чтобы одно ты точно знала: никто и никогда не любил ещё так сильно, как я тебя, — вновь возвращаешься в прежнее положение, практически дотрагиваясь своими губами до моих, но всё ещё не целуя, словно чего-то ожидая и лишь больше зля меня этим ожиданием.       — За одним исключением…— шепчу в твои полуоткрытые губы, всматриваясь в твои глаза, которые на секунду усмехнулись, наконец-то целуешь меня, и я чувствую, что всё ещё живу, что ты всё ещё живёшь, что наши чувства всё ещё живут…       Мы лежим посреди луга, спрятавшись от всего мира в фиолетовых цветах; мы лежим так близко друг к другу, что каждым миллиметром кожи ощущаем наше дыхание; мы лежим так близко друг к другу, что наши губы почти соприкоснулись. Я и ты, слишком часто повторяющий, что вряд ли пересилишь себя и поцелуешь своих братьев и сестёр на прощание, потому что самое тяжёлое в смерти — это оставить их и меня. Я и ты, добавляющий, что не хочешь, чтобы я видела, как ты умираешь; но если ты попросишь попить, когда твои губы потрескаются и побелеют, дать тебе воды. Я и ты, заканчивающий свой монолог тем, что хочешь, чтобы тебя похоронили в одежде твоих любимых цветов и чтобы, если я вдруг зашла в комнату, где ты находишься, тут же отвернулась, ведь на тебя так противно смотреть. Я и ты, считающий дни до того, как уйдёшь в мир иной и шепчущий, что хочешь, чтобы я была искренней с тобой, чтобы я сказала тебе сегодня «Прощай», если смогу, ведь самое тяжёлое во всём этом — это покинуть меня.       Мы — Валентина и Агустин — навечно оставшиеся парой в моих воспоминаниях, и наша последняя весна, которая уже никогда не повторится.