Искусство соблазнения

Когда Гаара открывает дверь в свой офис, пять десятков голых девиц приветствуют его радостным унисоном. — Доброе утро, Кадзекаге-сама! Гаара моргает и закрывает дверь. Затем он поднимает руку, направляет поток чакры к пальцам и сгибает их определенным образом. Тсуки, один из его персональных телохранителей – виноградная лоза, спирально нарисованная красным на правой половине его маски, — Гаара замечает, что сегодня она кроваво-красная,– появляется рядом с ним. — Кадзекаге-сама? — Открой дверь. Молодой человек внезапно напрягается. — Слушаюсь. Он кидает взгляд налево, делает резкий жест, и другой телохранитель материализуется рядом с ним: Оми с черной розой, распустившейся на скуле его маски. Рядом с партнером в боевой готовности, Тсуки сжимает в ладони кунай и одним быстрым движением резко распахивает дверь настежь. — Доброе утро Кадзекаге-сама и его друзьям! Тсуки от удивления раскрывает рот. Оми таращит глаза. Гаара снова протягивает руку и мягко закрывает дверь. Ладно. В таком случае это не его воображение. Смотря на своих сбитых с толку телохранителей с искрой веселья в зеленых глазах, он важно кивает им. — Благодарю. Теперь можете идти. — Но что… это же… это может быть… Кадзекаге-сама! Вы уверены? Взгляд Гаары приобретает острое выражение. Все его знакомые привыкли видеть это выражение как эквивалент приподнятой брови. Приподнятой брови вместе со злобной ухмылкой. — В таком случае вы вполне можете исследовать данную угрозу от моего имени, — говорит он почти нежно и открывает дверь, чтобы впихнуть ошеломленного Тсуки внутрь. — Доброе утро, друг Кадзекаге-сама! Дверь снова закрывается, отсекая звук пятидесяти ангельских голосков. Оми таращится на своего Каге, который в ответ только мило улыбается. Через секунду Тсуки вырывается обратно, краска смущения покрывает его целиком, вплоть до кончиков ушей. Гаара приходит к мысли, что иногда наличие телохранителей моложе него, даже если старшее поколение все еще его опасается, имеет свои преимущества. Снятие напряжения, например. Оми пятится назад от выражения во взгляде другого охранника, яростно мотая головой из стороны в сторону, но далеко уйти он не успевает. Со звуком, который подозрительно напоминает рычание, Тсуки хватает руку своего партнера, и они исчезают в облачке дыма, оставляя после себя в воздухе только жалобное поскуливание Оми: — Мы на посту, и только вчера ночью этим занимались…! Вполне вероятно, это избыточная информация. Мысленно вздрагивая, Гаара открывает дверь в четвертый и, надеясь, в последний раз и его окружает хор: — Доброе утро, Кадзекаге-сама! Он спокойно кивает толпе хлопающих ресницами девиц. — Доброе утро, Наруто. — Проклятье, Гаара, с тобой не повеселишься. Пятьдесят недовольных мордашек – это слишком много даже для Кадзекаге, и он, вздрагивая, ненадолго закрывает глаза. — Я дал тебе поиграть со своей охраной. Ты сам виноват, что дал им уйти. А сейчас, пожалуйста, трансформируйся назад. Это низко. Когда облако от трансформации рассеивается, пятьдесят обнаженных клонов Наруто мужского пола мурлычут, медленно двигаясь ему навстречу: — Доброе утро, Гаара–чаааааан! Глаза Гаары расширяются. Его пальцы судорожно дергаются. Обвал песка сбивает всех блондинов с ног, и Гаара поворачивается спиной к шумно тонущим в песке клонам. Песок тянется к двери, и рыжеволосый, открывая ее в определенно последний раз за день, спокойно выходит и совершенно точно не думает о своем внезапно возникшем желании заиметь гарем. Или принять холодный душ. Песок закрывает за ним дверь изнутри, и даже самые громкие звуки теперь кажутся где-то далеко. Гаара думает, что ему хочется омлет на завтрак и бредет прочь. ххх Когда несколькими часами позже Тсуки и Оми, наконец, появляются снова, с целью отпустить свою замену, Гаара очень аккуратно не замечает легкое прихрамывание Оми и его неспособность сидеть, или очень довольный вид его партнера. Вместо этого он поручает им убрать беспорядок в его офисе и помочь двум своим секретарям спасти бумаги, а сам отправляется в личный кабинет. Он проводит день, заканчивая и приводя в порядок свои заметки для завтрашней ежегодной трехсторонней встречи между Суной, Конохой и Ивой. Это три главные города шиноби Пяти Великих стран, самые политически сильные и максимально близко расположенные географически. Они граничат друг с другом и располагаются на одном континенте. Когда наступают сумерки, он прекращает работать, чтобы принести себе ужин из кухни. Цена его уединенности – это необходимость лично проделывать некоторые мелкие задачи по самообслуживанию, но он, опять-таки, никогда не испытывал особый комфорт в ожидании, пока для него что-нибудь приготовят и принесут – и через несколько минут возвращается в свои комнаты. За несколько шагов до своей двери он останавливается. Из-под двери просачивается свет. Почему из-под двери просачивается свет? Он все еще пристально смотрит, когда дверь распахивается настежь. — А, ужин, — счастливо говорит Наруто, подпрыгивая к нему, — Я такой голодный, что мог бы съесть тебя, Шукаку, песок и все остальное. Поднос исчезает у Гаары из рук и снова появляется в руках блондина движением таким быстрым, что оно почти не заметно глазу. — Отлично выбрано время, Гаара, я только что из душа… У Гаары в голове слова трансформируются и начинают звучать так: «Привет, Гаара, я приехал в Суну пораньше потому, что проголодался и захотел тебя съесть. Ты отлично выбрал время: я только что из душа, поэтому совершенно очевидно, что у меня нет ничего под моим угрожающе низко сидящим полотенцем, которое обхватывает мои привлекательные бедра, и скоро будет обхватывать другие части тела, потому что оно, кажется, готово упасть в любой момент. Да, и я не вытерся, как следует, поэтому ты можешь следить глазами за струйками воды, скатывающимися вниз и за тем, как они блестят по всей моей коже и катятся все … ниже.» — …поэтому ты ведь не возражаешь, да? Это в порядке, верно? — Да, — отвечает Гаара, даже если он знает, что вероятность того, что вопрос, на который он отвечал, был озвучен как «Можно я прекращу этот фарс с прикрыванием и прямо сейчас наброшусь на тебя?», на самом деле очень мала. Наруто сияет. — Отлично! — он одобрительно восклицает, пока Гаара мысленно отматывает разговор назад. Раздражающие охранники… чрезмерно неудобные и слишком просторные гостевые комнаты… Ох. Гаара моргает. — Теперь Неджи не сможет продолжать жаловаться на то, что я недостаточно забочусь о своей безопасности, пока ты здесь, готовый убить любо… Эй! Куда это ты собрался? — требовательно спрашивает Наруто, когда Гаара поворачивается и начинает идти в том направлении, откуда он пришел. — Я согласился на то, чтобы ты остановился в моих комнатах, — невозмутимо говорит рыжеволосый через плечо, не замедляя шага. — О том, что я тоже должен в них находиться, договора не было. — Но – Гаара! Это же полностью убивает всю цель! — вопит Наруто с порога. — Наслаждайся моим ужином, — это единственный ответ Гаары, перед тем как он поворачивает за угол. Он слышит, как дверь с грохотом закрывается, отрезая громкие ругательства, и одновременно он видит Темари, высовывающую голову из ее собственной комнаты и что-то говорящую кому-то внутри. На середине предложения она замечает его и вскрикивает, быстро закрывая дверь. — Ой, Гаара! Идешь за ужином? — Я уже это сделал. — Аа. Хорошо, тогда… — Я делаю это снова. Замешательство сменяется беспокойством и тревогой. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает она озабоченно и несколько осторожно. — Не было галлюцинаций, вещей, готовых взорваться… — Скажи Шикамару, что Хокаге перебазировался в мои комнаты, — говорит Гаара, игнорируя ее и красный цвет, которым она покрывается. — Я полагаю, его охране это неизвестно, иначе они бы этого не допустили. — А, хорошо, — тихо говорит Темари. — Значит ли это, что ты… — Я займу другое помещение, пока встреча не закончится. — Хорошо. Ладно. Я скажу персоналу после того, как… Я передам им. Гаара смотрит на нее, решает сжалиться и прекратить расспросы. Он вспоминает о мысли, пришедшей на ум несколько минут назад, и внезапно произносит: — Ты была права. - В чем? — Темари мигает. — Гормоны. И предосторожности для их подавления. Шокированный, слегка стеклянный взгляд на лице его сестры, пока она отчаянно пытается стереть образы, возникающие у нее в мозгу, заставляет Гаару почувствовать себя немного лучше. Он слегка ухмыляется и продолжает движение. За его спиной открывается дверь, и он слышит голос Шикамару: — Темари? Ты в порядке? — Гормоны…! — …что? — О, боже мой… — Может, тебе лучше зайти внутрь и прилечь. Давай… сюда… господи, ты такая проблематичная женщина. Внезапная маленькая боль сожаления, и голос изнутри, пронзительно приказывающий ему «Немедленно вернись в свою комнату!» но Гаара игнорирует обоих. Их дружба с Наруто тверда, и он не испортит самую лучшую вещь в своей жизни неуместными мыслями, какими бы настойчивыми они не были. Проклятые гормоны. Нет, он – сильный. Он – Кадзекаге со стальными нервами! Абсолютно стальными, потому что вся кровь впиталась в его песок. Его защита – непроницаема! Гормоны находятся под его контролем! Его решимость – как острое обнаженное стальное копье! Он осознает определенное отклонение в своем мысленном лексиконе и поспешно останавливает этот ход мыслей. ххх В три часа утра Гаара шевелится. Он проверяет время и замечает, что ему удалось ухватить почти два часа сна – некоторое улучшение по сравнению с одним часом пять лет назад, и долгий путь от полной бессонницы в его детские годы. Ему надо благодарить Наруто, и вспоминая об этом, он слегка улыбается. Для того, чтобы Наруто примчался к нему с успокаивающим дзютсу для его демона всего через четыре дня после своего избрания Хокаге, Наруто надо было взломать засекреченную коллекцию свитков, к которой только у Хокаге имелся доступ, в течении всего нескольких часов после своей инаугурации. Особенно учитывая тот факт, что начальная техника должна была быть модифицирована. Его воспоминания прерваны движением – легким, почти неуловимым, но его песок рассыпан по всему полу внутри и снаружи комнаты, и Гаара хмурится. Незваный гость очень искусен. Гаара застывает, погружаясь в глубокий медитативный покой с тем, чтобы не спугнуть своего незваного гостя своим состоянием готовности к нападению, и ждет. Дверь открывается. Дверь закрывается. Песок резко взлетает в воздух, плотно пеленая незваного гостя и прижимая его к стене. Только после этого Гаара садится, протягивает руку включить настольную лампу возле кровати, удивляясь тому, что незваный гость не издает ни звука и даже не пытается сопротивляться. Теплый свет ложится на светлые взъерошенные волосы и освещает пару суженных голубых глаз, подчеркнуто одаривающих его Взглядом. Ах. Песок рассыпается, Наруто скрещивает руки на груди и сердито смотрит. — Разве твой песок не должен узнавать друзей и не атаковать их? — обвиняет он громким шепотом. — У него нет глаз, — сухо отвечает Гаара. — Он определяет людей по их чакре, а поскольку ты спрятал свою… — Ах да, я и забыл, что спрятал ее, чтобы парни не обнаружили, как я сбегаю, — Наруто обдумывает это, а затем опускает руки и сияет. — Сработало! — говорит он самодовольно. Гаара просто бесстрастно смотрит на него. — Твоя охрана состарится до срока. Наруто показывает ему язык. Внезапно Гаара осознает, что Наруто одет – или, если быть более точным, не одет. На нем, фактически, нет ничего, кроме пары мягких облегающих пижамных брюк, которые открывают взгляду верхнюю часть тела, обнаженную и мускулистую, и полностью открывают для обозрения пару стройных ног, ничего не оставляя воображению. Нервы из стали! Из стали! Гаара глубоко вдыхает и не представляет себе, что случится с Наруто, если он выдохнет, но их спасает с треском распахивающаяся дверь. Оми знает достаточно, оставаясь за порогом, чтобы песок не поглотил его, а только завис в воздухе защитной стеной, и зовет с порога: — Кадзекаге-сама! Хокаге пропал, и мы предприняли меры… предосторожности… ох. Он пристально смотрит на полуголого Наруто. Наруто смотрит в упор на него. — Ведь он здесь внутри, верно? — доносится медленный голос Шикамару. Ниндзя Листа заглядывает Оми через плечо и вздыхает, когда его взгляд падает на Наруто. — Господи, от тебя больше забот, чем ты того стоишь. Ли завывает о том, как он завалил свои обязанности охранника, и к твоему сведению, в следующие пять минут Неджи собирается удушить его или тебя. А ты, — обращается он к Оми, — я же сказал тебе, что нет повода для паники, разве нет? Если бы ты не рванул с места, я бы сказал тебе, что Хокаге скорее всего здесь. — Но – но почему он здесь? — требует ответа Оми. — Хороший вопрос, — Шикамару вежливо смотрит на Наруто. — И? Блондин открывает рот. Закрывает рот. Затем с надеждой поворачивается к Гааре. — Я бы тоже хотел это услышать, — спокойно говорит Гаара. — Это должно быть интересно. Наруто строит недовольную мину. — Предатель, — обвиняет он. Ответ Гаары прерван звуком давящегося Оми. Шикамару бьет его по спине, помогая отдышаться, а затем, когда его глаза перестают вылазить из орбит, ему удается пролепетать: — Кадзекаге-сама… вы и… Хокаге – Шикамару закрывает лицо рукой и бормочет что-то нечленораздельное. Глаза Гаары расширяются. Наруто быстро моргает. — Мхм… — Не дури, Оми, — прерывает его новый голос, пропитанный весельем. — Акико пыталась пробраться к нему в постель годами, и теперь она не проиграет никому, даже Хокаге. Тсуки охватывает рукой Оми, готового-упасть-в-обморок-от-непочтительного-отношения-своего-партнера. Перед тем как утащить Оми, он говорит в оглушающей тишине: — Впрочем, Хокаге-сама, желаю удачи! Даже у Шикамару не хватает слов. Наруто обратился в камень. На удивление, Гаара — тот, кто, наконец, обрывает неловкое напряжение. — Действительно, она не ходит фактически полуголая по Суне, — говорит он задумчиво. — Я всегда этому удивлялся. С военным криком Наруто запрыгивает ему на колени и роняет голову на грудь ошеломленного Гаары. — Обманщик женщин! — завывает он. — Что ты сделал с моим чистым и наивным психопатом, ты – буйный извращенец из извращенцев! Гаара, будучи чистым и лишенным наивности психопатом, каким он и является, реагирует на губы в миллиметре от его губ и на тело (полуголое!), прижатое к нему только он знает насколько плотно. Он резко вздрагивает. Сильный порыв песка поднимает Наруто вверх и уносит прочь, плавным движением относя его к Шикамару, поднимая в воздух и его. Инерция выталкивает их в холл, где, как чувствует Гаара, неприлично роняет их в кучу перед тем, как вернуться назад в комнату. Как после небольшого раздумья, песок вежливо закрывает дверь у них перед носом. Гаара отправляет вернувшийся песок запечатать дверь и сделать звуконепроницаемой комнату, а затем он ложится и поворачивается на бок. Он игнорирует разъяренные вопли, слабо просачивающиеся через песчаный барьер, и решает, что он может просто еще раз попробовать эту штуку со сном. Состояние не-думания звучит сейчас очень привлекательно. Особенно если оно сопровождается состоянием не-видения тех образов, которые пытаются проигрываться в его уме снова и снова. ххх Часы чирикают семичасовой подъем, и Гаара, который уже проснулся, выключает их и встает. Он проводит необходимое время в ванной, и выходит готовым к встрече нового дня. Или, по крайней мере, он так думает. Меньше, чем через пять секунд, как Гаара опускает защитный песчаный барьер, чтобы впустить немного утреннего солнца, Наруто ныряет головой вперед через окно, пронзительно вопя: — Одежду долой! Гаара, застигнутый на попытке достать одежду Каге из шкафа, застывает с рукой в воздухе. Наруто подпрыгивает и широко ему улыбается. — Я убедил Тсушикаге отбросить официальную одежду и все такое прочее потому, что чертовски жарко, — сообщает он, и у Гаары в уме появляется образ стареющего Тсушикаге, танцующего стриптиз для Наруто, и, о боже, он чувствует, как его психическое равновесие медленно исчезает. Полностью в неведении относительно травмы, которую он причинил своему другу, Хокаге продолжает распространяться: — Слишком жарко даже для моей обычной одежды, поэтому я просто накинул шорты и безрукавку. Надеюсь, ты не возражаешь. Гаара окидывает взглядом крайне короткие шорты и плотно облегающую майку, и неожиданно Тсушикаге исчезает из проигрывающейся картинки стриптиза, чтобы заменить этот мысленный образ на образ его самого, на коленях с пеной у рта. Ох, ужасы воображения. Гаара содрогается и с тоской думает о тех старых добрых временах, когда все, чего он желал, была кровь. Ах да, и мертвецы. Решив, что ему сейчас же необходимо убираться отсюда, он снова протягивает руку к своей одежде – и тут же получает шлепок по руке. Прижимая к себе отшлепанную руку, он притворным гневом смотрит на Наруто, тщательно стараясь, чтобы его взгляд не спускался ниже уровня шеи. — И что теперь? — рычит он. — Ты не можешь одеть официоз! Я же только что сказал, что дресс-код неофициальный. Ты должен одеться в нечто похожее на то, во что одет я, — твердо заявляет Наруто. — Вот это, — лаконично говорит Гаара, — не может быть квалифицировано, как неофициально. Это неприлично. — Правда? — Наруто смотрит на себя задумчиво. — Знаешь, может ты и прав. Хотя мне не хочется идти назад, переодеваться, поэтому — просто одолжи мне одежду, ладно? И к ужасу Гаары, он хватает край майки и начинает ее поднимать. В тот же момент Гаара понимает, что у него нет выбора. Он отказывается подходить к блондину, а прикасаться к нему, чтобы остановить, – это вообще немыслимо. Он не может выбежать из комнаты, потому что это трусость, да и просто подозрительно. Тоже самое относится к приказу остановиться. Он может отвернуться. Но это чрезвычайно временная мера, поскольку комната не настолько большая, а он находится рядом со шкафом, в котором сложена одежда, которую Наруто хочет одолжить. И в любом случае, Гаара не уверен, что его силы воли хватит на то, чтобы его тело осталось повернутым в другую от Наруто сторону. Поэтому он делает единственную вещь, которая приходит ему на ум. Его пальцы сжимаются в форму – — Вы звали, Кадзекаге-сама? Взвизгивание Наруто заставляет Тсуки прекратить поклон Кадзекаге и повернуться кругом как раз вовремя, чтобы увидеть блондина рывком опускающего край майки. Выражение лица Тсуки, когда он поворачивается назад, отчетливо говорит: «Я не буду спрашивать! Я действительно не буду спрашивать! Я вообще не хочу ничего знать!» Почти плача от облегчения (только внутри, разумеется), Гаара кивает охраннику: — Пожалуйста, транспортируйте Хокаге в его комнаты для переодевания. — Транспортировать или эскортировать? — Транспортировать. Он не в… настроении идти самостоятельно, — добавляет Гаара с небольшим мстительным удовлетворением. — Гаара… — недовольство очевидно в голосе Наруто. — Я меньше тебя. Моя одежда не подойдет. Спрятанный от Наруто телом охранника, он бросает Тсуки Взгляд, который громко кричит «Убери его отсюда живо!» Тсуки отлично понимает послание. Он отворачивается и хватает Наруто за кисть быстрым движением. У Гарры как раз хватает времени увидеть расширившиеся глаза Наруто и его открывшийся в изумлении рот, — как они исчезают. Гаара вытаскивает случайные детали одежды и одевается, спасая свою жизнь. Наруто может вернуться, в конце концов. Когда он заканчивает, и следов Возвращения Блондина не возникает, он с облегчением вздыхает и совершает побег на кухню. Он действительно надеется, что Наруто сменит одежду перед переговорами, в противном случае он может отписать Суну Конохе или сделать нечто подобное этому, из-за того, что Наруто скорчил мину, или потянулся или – С отчаянием Гаара подумывает о том, можно ли будет провести встречу Каге с завязанными глазами. ххх Гаара составляет мысленный список. Это список растет с ошеломляющей скоростью, требуя внимания, и по всем статьям должен быть положен на бумагу и предъявлен ему, а также жужжащему помощнику Тсушикаге, читающему предварительно подготовленную стопку документов. Список озаглавлен «Почему Коноха Получает По-Настоящему Хорошие Выгоды Из Встреч Каге, В Которых Участвует Наруто». В списке значится: 1. Наруто выгибается. 2. Наруто выгибается реально отвлекающими внимание ритмичными движениями, сконцентрированными вокруг его бедер. 3. Наруто выгибается с легким румянцем на щеках, хотя румянец может быть вызван жарой (Гаара подозревает, что причина — в другом). 4. Наруто произносит тихие беспомощные горловые звуки, якобы из-за скуки (Гаара также подозревает, что причина — в другом). 5. Наруто кусает свои губы, чтобы не перебивать нудные бесконечные дискуссии, и они к концу становятся припухшими и красными. Его губы, а не дискуссии. 6. Кожа Наруто выглядит искусно увлажненной, что выделяет каждое движение его мускулов под гладкой кожей. Конечно, есть вероятность, что это может быть просто пот из-за жары (однако, Гаара — действительно подозрительная сволочь). 7. Наруто играет ногами под столом. Ладно, это может быть ограничено только Гаарой, потому что он не может себе представить Наруто, пальцами ног проводящего по лодыжке какого-нибудь Каге (УБИТЬ! УБИТЬ!). Кроме того, блондин это с ним проделывал и раньше, но чтобы добираться до бедра – это заходит слишком далеко. 8. Наруто корчит недовольные гримасы. Это и раньше широко использовалось, и поэтому у Гаары уже выработался иммунитет, но в купе с его новоприобретенным репертуаром… В этот момент, к огромному облегчению Гаары, помощник Тсушикаге заканчивает. Гаара обдумывает последовавшую за этим странно потяжелевшую тишину и чувствует поднимающуюся в нем ярость. Он целенаправленно прочищает горло. Все глаза неожиданно отрываются от расслабленной позы Наруто, чтобы виновато уставиться на Гаару. И снова мнение Гаары о том, что Наруто гораздо более хитрый, чем он позволяет увидеть, подтверждается. Не смотря на возраст Тсушикаге, и тот факт, что его помощник делает вид, что просматривает свои документы (может быть, он специально обучен делать несколько задач одновременно, или у него есть дополнительная пара глаз, хотя Гаара бы за это не поручился), чувство вины явно сквозит на их лицах, даже через колеблющийся от жары воздух. Гаара не доволен. Песок шипит. Лица внезапно бледнеют. — Нет. Наступает озадаченная пауза. Затем Ли, всегда смелый и никогда не отличающийся проницательностью, говорит: — Нет… что? — Кадзекаге-сама, — добавляет он быстро. - Все. — Все? — Все. — Все… что? Мм, Кадзекаге-сама. У Гаары дергается глаз. Люди за столом отклоняются от него. Было бы куда более тактично, если бы они не делали это все одновременно. — Все. От увеличения пограничных патрулей до торговых концессий. Нет. Значение его слов медленно распространяется по всей комнате, многозадачный помощник Тсушикаге выпаливает: — Вы не можете это сделать! Гаара достаточно добр, чтобы его песок сначала поглотил стекло в окне, перед тем как человек выплыл через то место, где оно было. Пронзительный крик медленно затихает. Даже Тсушикаге застыл, Наруто таращится. Кругом нет ни звука, за исключением печального свиста ветра снаружи. Тяжело сказать из-за скрывающей лицо маски, но Гаара в достаточной мере уверен в том, что Неджи ухмыляется. Темари пытается спасти ситуацию: — Гаара, ты знаешь, не очень дипломатично отвергать предложения Тсушикаге перед тем, как… — Все эти красивые слова фактически означают, что он хочет от нас больше людей и больше денег, хотя мы с Конохой и так предоставляем большинство ресурсов в вопросах, касающихся безопасности границ, — формулирует Гаара очень четко. — Просто потому, что я не говорю много, это не означает, что я тупой. Дискуссии переоцениваются. Дипломатия переоценивается. Если бы мы говорили проще и короче, мира и спокойствия было бы куда больше. Если Наруто может вести себя так, чтобы получить то, что хочет, тогда Гаара не видит причин, почему он не может говорить, как ему хочется, чтобы высказать свое мнение. — Иначе было бы больше войн, — отмечает Оми без раздумья, сегодня он несет службу в видимом режиме, как один из четырех охранников Песка, стоящих по углам комнаты, — Много убитых и все такое. Гаара даже не моргает. — Я так и сказал. — Ох. — Эта встреча закончена. Гаара поворачивается, чтобы выйти из комнаты. — Мы еще тебя не дослушали, — голос Наруто звучит четко в ужасающей тишине, — И сами пока не высказались. Слова выбраны официальные, но тон голоса слегка обидчивый, как у ребенка, у которого отобрали игрушку. Гаара не поворачивается назад, опасаясь того, что может увидеть. — Продолжим завтра. Я пришлю курьеров с информацией о новом регламенте. — Новом регламенте? Но… — Окно повреждено. Не то, чтобы окно имело какое-либо значение, но у Гаары есть план. Никто не увидит и кусочка тела Наруто, если он может на это повлиять – никто, включая него самого. То количество искушения, которому ему пришлось сопротивляться до этих пор, могло бы быть достаточным для причисления к лику святых, если бы он был нормальным; но поскольку это не так, то этого более чем достаточно, чтобы компенсировать его прошлые проступки. Канкуро делает последнюю попытку. — Гаара, еще рано… — Я отправляюсь в Плоскую Долину. — …поэтому ты можешь отдохнуть столько, сколько тебе понадобится, мы обо всем позаботимся, не волнуйся, дай себе время отдохнуть, — Канкуро заканчивает, не моргнув глазом, но Гаара видит боковым зрением, что глаза его брата слегка округлились. — Хорошо отдохни. Не спеши. Правда, постарайся не спешить. Гаара делает паузу, чтобы бросить на брата Взгляд перед тем, как быстрым шагом выйти – а не спастись бегством – из комнаты. Тихий шум протестов поднимается, когда он открывает дверь, но затихает, когда он закрывает ее на голос Темари, произносящий: — Я бы не останавливала его, будь я на вашем месте… Когда-то эта долина была горной грядой… В конце концов, он направляется в долину, в то место, куда он уходит, когда теряет контроль и чувствует, что готов уничтожить все вокруг, но перед этим он вызывает пару Песчаных нинздя и дает им определенные приказания. Как бы то ни было, лучшая защита – это нападение. ххх Посередине ужина, спрятавшись в своих комнатах с весьма четким приказом охране сделать все возможное, чтобы удержать Хокаге в его комнатах, а в случае провала предупредить Кадзекаге заранее, если Хокаге сбежит, Гаара осознает присутствие человека, прислоняющегося к дверному проему справа от него, стоящего с видом позирующей модели. Он продолжает смотреть на свиток, который он читает во время еды. — Уходи, Наруто, — спокойно говорит он. Ему не хочется смотреть, ему не хочется смотреть… — Здесь Акико, Кадзекаге-сама, я готова служить вам … любым… способом. Теперь Гааре и в правду не хочется смотреть. — Я занят, Акико. Уйди, пожалуйста. — Но, Кадзекаге-сама, я здесь, чтобы доложить о задании, о котором вы распорядились днем. Он распорядился…? Ах, да, Акико находится в команде Джуроу. Он должен был бы помнить. Но с этим теперь ничего не поделаешь. — Тогда докладывай. Акико плавно скользит дальше в комнату – другого слова описать, как она двигается, нет. — Нам понадобится привлечь еще людей, чтобы увеличить объединенный резерв чакры, в противном случае заложенная основа… — Хорошо, — Это немного грубо, но его охрана уже привыкла к его резкости, поэтому он перебивает ее без тени сомнения и совершенно без чувства вины, — Я ценю ваши усилия. Теперь… — Вы не хотите знать, кого мы собираемся привлечь? — Я верю в способности твоей команды. Прошу передать им мою высокую оценку. Раздается тихий игривый смех. — О, Кадзекаге-сама! Вашу высокую оценку? В самом деле? Как приятно знать, что вы… цените меня. И мою команду, конечно. Последнее добавлено, как после раздумья. Гаара напоминает себе, что Акико – очень компетентная куноичи, одна из лучших, она и должна такой быть, чтобы достичь второй линии охраны. Ближе только личные телохранители самого Гаары. Иногда ему трудно это припоминать, как и причину, почему будет плохо, придуши он ее. — Да, твоя команда получила мою высокую оценку. Теперь, я бы высоко оценил твое возвращение к работе и возможность продолжать свою. Иногда Гаара раздумывает о том, что общего его возросшее многословие имеет с тем фактом, что Акико, как и Рай до нее, имеет тенденцию неправильно интерпретировать приказы, которые озвучены не в четкой и сжатой форме. Он узнал еще в бытность Рай — хотя и не напрямую, о том, что творческие способности отвергнутых женщин (в особенности, если они куноичи), повернутых на «Если Он Не Достанется Мне, То Не Достанется Никому» типе мести, — могут быть ужасны. Однако он узнал от Канкуро, что фраза «Ты – надоедливая и бесстыжая, а твоя одежда совсем тебе не идет», обычно не совсем хорошо проходит с даже наиболее уравновешенными женщинами. Фраза определенно сработала для уменьшения количества не совсем деликатных намеков среди окружающих Гаару куноичи, чему Гаара в любом случае радуется, даже если он все еще чувствует раздражение, когда тихо упоминают о Вторнике Бешеной Ярости. Он отряхивает болезненные воспоминания как раз вовремя, чтобы увидеть Акико, к своему удивлению, делающую шаг назад. — Очень хорошо, Кадзекаге-сама. Я ухожу… ооооой! Последнее восклицание произносится потому, что в процессе поклона (своего очень низкого поклона, совершенно случайно демонстрирующего декольте во всем его совершенстве, не то, чтобы Гаару это заботило), куноичи умудряется споткнуться на совершенно ровном месте (может, она потеряла равновесие из-за, что весьма возможно, ненатурального веса в передней части тела, но Гаара думает, что, скорее всего, причина не в этом) и теперь находится в процессе падения вперед. Гааре на колени. В охватывающем его ужасе, рыжеволосый наблюдает ее падение, как в замедленной съемке. Его песок, надежно лежащий на своем месте, как анти-Нарутовский барьер, находится слишком далеко, чтобы успеть поймать ее вовремя; его поза со скрещенными ногами не позволяет ему подняться и сбежать. Гаара закрывает глаза и напрягается в ожидании столкновения… Столкновения… Столк… Он слышит приглушенные взвизгивания? Он открывает глаза. — Ты лучше пустишь в свою комнату – эту – эту – это, чем меня? — яростно требует ответа Наруто, указывая пальцем на связанную Акико с кляпом во рту, бесцеремонно брошенную на пол. — Посмотри, что на ней одето! Посмотри, что на ней не одето! Акико удается вытянуть кляп изо рта. — Говорите за себя! — взвизгивает она. В единственный раз Гаара с ней согласен. По крайней мере, он бы с ней согласился, будь его умственные способности в состоянии более-менее связно работать, но настроение отражено верно. Наруто снова одет в короткие мини-шорты, которые низко сидят на его бедрах… И ничего больше. И поскольку тело Наруто развернуто к Акико и частично повернуто в сторону от Гаары, то рыжеволосому открывается почти полный вид совершенного зада в шортах, просто умоляющего его пощупать, посжимать и покусать. Хвать, хвать. То, что осталось от сознания Гаары благодарно тому факту, что тело Наруто не полностью развернуто, и что вид не является полным, потому что в противном случае это явилось бы для Гаары точкой невозврата. А срывание со своего собрата Каге единственной детали одежды на глазах у свидетелей – явно не желательный ход. — Это в целях скрытности, мне было чертовски трудно сбежать, — Наруто не выдерживает и срывается на Акико, руки на стройных бедрах, привлекая внимание к тазовым костям, которые так и просят их облизать. С одной стороны, это хорошо, потому что отвлекает Гаару от тыла Наруто. С другой стороны, это очень и очень плохо, потому что всего лишь дает ему выбор целей в случае, если его контроль рухнет. — Тогда почему вы не остались в своей комнате! И почему вы пришли сюда! — Акико практически стонет в ответ. Наруто открывает рот, и он остается открытым. Ни слова не вылетает. — Вот! Вы даже не можете ответить, вы… вы… бесстыдное… существо! Повисает момент неопределенности в ожидании кошачьей драки. Затем Наруто со щелчком закрывает рот и улыбается, медленно и злобно, Гаара и Акико, оба затаив дыхание, ждут появления совершенной козырной карты. — Потому, что я – Хокаге, — шелковым голосом заявляет Наруто. — И если ты не хочешь расстроить дипломатические связи между Суной и Конохой, тебе лучше убраться отсюда немедленно. Победа! Гаара практически аплодирует, только он не может решить, кто меньшее зло – блондин или негодяйка. Фактически, если подумать, оба термина не являются взаимоисключающими. Конечно, куноичи нечего на это ответить, поэтому после невероятно ядовитого взгляда, она бормочет свои извинения и прощания, и выпрыгивает за дверь. Самодовольный оскал Наруто сопровождает ее фигуру до тех пор, пока он с треском не захлопывает за ней дверь и поворачивается к Гааре в триумфальной позе. Однако, поза не производит своего эффекта, поскольку глаза Гаары плотно закрыты, защищая то немногое, что осталось от его рассудка. — Наруто, — говорит он спокойно (или так спокойно, насколько возможно в данном случае, сейчас скорее истерично, чем спокойно), — Почему ты здесь? Наруто корчит недовольную мордашку, но сдается, видя, что глаза Гаары остаются закрытыми. — Неужели я не могу навестить приболевшего друга? — Спасибо за твою заботу, со мной все в порядке, теперь уходи, пожалуйста. — Ты явно не в порядке! Посмотри, ты даже не можешь открыть глаза! Они чувствительны к свету? Тебе больно? Давай, прекращай работать – я выключу свет, давай уложим тебя в постель. Гаара знает, что Наруто не дурак. Он же не может и в правду думать, что Гаара нездоров, верно? Гаара, наконец, позволяет себе признаться в том, что, да, поведение Наруто не является его обычным поведением, и, наверное, (наверняка) направлено на Гаару в частности… с сексом в качестве вероятной конечной цели. И Гаара не хочет ничего больше, чем сдаться. Но он не может. Не потому, что он не хочет разрушать их дружбу – хотя это достойно размышлений – и не потому, что оба они являются Каге (расстояние не является препятствием для них обоих, а города шиноби имеют тенденцию быть достаточно непредвзятыми к подобного рода вещам, потому что все джуйнины относительно сумасшедшие, и ничто не может удивить жителей, привыкших к каждодневным встречам с ними.) Не потому, что ему не хочется поднять отношения с Наруто на новую ступень, потому что это именно то, чего он хочет, о чем он мечтает. Нет, это потому, что он не хочет быть заменой Учиха Саске. Саске, с которым Наруто только что порвал. Гаара знает такое про Наруто, даже если Наруто не имеет представления о таких фактах про него (Акико, Рай), потому что всем шиноби, посещающим Коноху, приказано всегда докладывать о личной жизни Хокаге, помимо прочих обязанностей, которые они выполняют. Ему больно думать, что Наруто может попытаться использовать его. Но он привык к подобным чувствам, и поэтому он легко вытесняет их, как и всегда. — Наруто, — говорит он угрожающе, отказываясь открыть глаза. — Твой стиль одежды крайне неподобающий для любого места, кроме твоих личных апартаментов. Подумай, что сказали бы жители твоего города, если бы они увидели своего Хокаге разгуливающим в таком состоянии раздетости. — Мгхм… они бы сказали «Хорошо тебе, Хокаге-сама!» и последовали моему примеру? Образ Конохи, Почти-Рая-Для-Нудистов появляется перед мысленным взором Гаары. Слова вырываются из его рта до того, как он успевает их остановить, вероятно, из-за шокирующего образа, потрясшего его сознание: — Твой город будет завален туристами. Наступает пауза, во время которой Наруто пытается воспроизвести направление его мыслей. Затем следует сдавленный звук. — Ох, боже мой, — слабо произносит Наруто. — Гаара, неисповедимы пути ума твоего. Гаара игнорирует следы благоговения в словах Наруто, потому что, честно говоря, это мешает. — Наруто, — говорит он, позволяя проявиться нетерпению, — у меня много работы. Я очень тебя прошу – пожалуйста – уйди. — Ты, правда, хочешь, чтобы я ушел? — Голос Наруто полу кокетливый – полусерьезный. Нет, я хочу, чтобы ты остался! — Да, — твердо говорит Гаара, в то время, как все его существо обзывает собственный голос предателем. — Хорошо. Голос Наруто звучит покорно, но толика решимости дает о себе знать, когда он добавляет: — Оставлю тебя поработать… пока. — Спасибо, — Гаара удерживает приятную интонацию. — Увидимся завтра. — Да, хорошо, — Присутствие Наруто передвигается к двери, и затем останавливается, — Постарайся еще поспать, ладно? Тебе надо наверстать годы бессонницы. Гаара чувствует, как теплеет его сердце. Именно поэтому он не может злиться на Наруто. Он открывает глаза, и в этот раз страсть, поднимающаяся волной при виде друга, не в состоянии пересилить привязанность, и он улыбается. — Я попробую. Наруто быстро улыбается, и спиной вперед выходит из комнаты. Гаару охватывает чувство потери, но опять таки, он всегда это ощущает, когда Наруто нет поблизости. Со вздохом Гаара возвращается к своей работе. У него и в самом деле есть хороший кусок материала для просмотра, и обычно такие черты характера, как упрямство и серьезность не дают ему покоя, пока он все не закончит, но он думает о том, что в один единственный раз не повредит оставить немного работы на следующий день. В конце концов, он обещал Наруто попытаться еще поспать. -----продолжение следует---