Принцесса Слизерина 2.

      Двое девчонок сидели в Выручай-Комнате, и как ни в чем не бывало обсуждали все, что было после того, как Снегг покинула Хогвартс на шестом курсе. Нельзя было сказать, что их дружба возвратилась в прежнее русло, и они, как и прежде стали лучшими подругами, потому как девушки уже точно не смогли бы вернуть ту, прежнюю дружбу, которая у них была раньше. В их жизни слишком многое произошло, да и, как думает Снегг, дружить сейчас с гриффиндоркой, подружкой Поттера – это весьма опасно, и ни к чему хорошему это пока не приведет. Но это не означало, что они не будут общаться. Чтобы победить в войне, им нужно действовать сообща, и совершенно неважно, что это будет тайно, и, возможно, даже более опасно. Общаясь с Джиневрой, Снегг все же озвучила свою опаску насчет своих новых друзей, и насчет того, что она не знает, как ей поступить с ними. Джинни слушала внимательно, стараясь не перебивать, и, в конце концов, когда Гермиона озвучила свой окончательный вариант, девушка лишь согласилась с ней. В конце концов, они были все еще слизеринцами, все еще пожирателями, и, только потом были уже лучшими друзьями Гермионы. Джинни совсем не была уверена в них, особенно если это касалось Гарри Поттера и их дальнейшего будущего.        Джиневра Молли Уизли, конечно, не сильно поверила собеседнице насчет того, что та как-то умудрилась увидеть не самый приятный конец их войны с Волан-де-Мортом. Ну, потому что, насколько она знала, Грейнджер не является предсказательницей, да и, Джиневра все же была на сто процентов уверена в их победе, то есть в победе Гарри. Но с другой стороны, зачем Грейнджер стала бы врать насчет этого? Звучала она весьма убедительно, ну, насколько могла понять рыжеволосая. Хотя, с этим ей еще предстоит разобраться. Жалко, что нельзя никак было связаться с Гарри или Роном, но у них и так полно забот. А она ведь хотела им помочь, так пусть и разбирается со всем этим одна. Что касалось остальных гриффиндорцев, она также не была уверена, рассказать им об этом или нет. Вряд ли они бы ей поверили, да и встали на сторону Грейнджер-Снегг.        На часах показывало уже пять часов утра, но никто из девчонок явно не собирался уходить из Выручай-комнаты. Наверное, каждая хотела провести с лучшей подругой как можно больше времени, ведь, неизвестно, когда они еще смогут побыть вдвоем, и обсудить свою жизнь, хотя сейчас они этим не занимались. Гермиона мирно посапывала на диванчике, а Джиневра смотрела, как она спит. Словом, как не странно, самой спать ей не особо хотелось. Она все обдумывала и обдумывала, а еще гадала, что делают сейчас ее мальчики, а еще размышляла о Долгопупсе, вернее, о том, что скажет ему, когда придет рано утром в гостиную. Он явно устроит ей допрос на тему: «Какую пакость она устроила пожирателям», а пакости то по идее и не было никакой. Так что на эту тему, ей придется думать сейчас. И, честно сказать, она даже не знает, что ему сказать, чтобы он при этом поверил ей на слово, и не потребовал никаких доказательств. - Нет, пожалуйста. – Джиневра аж подпрыгнула на месте, когда услышала громкий голос Гермионы. Взглянув на девушку, рыжеволосая, не задумываясь, подскочила к ней. Та все еще спала, лишь ворочалась, стонала, и что-то бормотала. Не задумываясь, Уизли тут же аккуратно касается ее плеча, Снегг молниеносно вскакивает, и, схватив свою волшебную палочку, тычет ею в грудь Уизли. Джиневра на это лишь улыбается. - Опять кошмары? – произносит гриффиндорка, изучая, как Гермиона спокойно убирает волшебную палочку обратно в карман мантии, молча кивает, и трет глаза, - Ты пробовала, ну, не знаю, пить зелье без сновидений? – Уизли вновь ласково касается ее плеча, и чувствует, как Снегг немного напрягается от ее касания. Ей становится безумно любопытно, что же такое видела она, в своих снах, но что-то подсказывало, что слизеринка ей об этом точно не расскажет. Может быть, подумает, что она еще не готова услышать это? Или, быть может, вообще что-то другое. - Один раз, отец дал мне его. – выдыхает Гермиона, и замолкает, явно что-то обдумывая. Наверное, понимая, что без зелья, ей не удастся нормально поспать, а если ей не удастся нормально, поспать, то вряд ли она сможет придумать что-то, что сможет помочь ей и ее друзьям в победе над Волан-де-Мортом. А еще она думает, почему она так сильно переживает за гриффиндорцев, ведь для нее власть давно сменилась, и она, будучи пожирателем, наоборот должна радоваться тому, что их ожидает в будущем. Но все же, даже несмотря на плохую сторону, ей было не все равно на свое дальнейшее будущее. В особенности, девушка, наверное, понимала, что не все ее друзья, пусть даже и бывшие, выживут и увидят это будущее в самом конце, когда оно наступит, - Наверное, мне всегда нужно таскать с собой это зелье, но, знаешь, каждый раз засыпая, я думаю, что может быть сегодня этот день будет без кошмаров? Ни за что не пожелаю такое кому-то. – ее плечи подрагивают, Джиневра понимает, что подруга начинает плакать. Гермиона уже не боится показать, какая она слабая, ее уже не так сильно волнуют слезы. И, знаете, Уизли благодарна этому. Теперь, по крайней мере, она понимает, что та не притворяется с ней, а если притворяется, то она, видимо, хорошая актриса. Но все же, Уизли уверена, что она не притворяется, и все это взаправду. - А ты, ты кому-нибудь рассказывала, что тебя мучают кошмары? - Ты первая, ну, не считая отца. Знаешь, я ужасно благодарна, что он сейчас рядом со мной. - кусая губы, признается Гермиона, и спустя несколько секунд, уже улыбается, вспоминая все моменты, которые каким-то боком касались ее и Северуса, - Он очень хороший, Джинни, и я это говорю не потому что он мой папа, а он, правда, очень хороший человек. - Охотно верю, особенно вспоминая, как он вел себя еще, когда не знал, что ты его дочь. – Джинни вдруг осекается, и смотрит на реакцию подруги, та лишь сначала пожимает плечами, а потом уже и смеется взахлеб. - Да, с этим не поспоришь. – соглашается пожирательница, - Думаю, что характером я пошла в него. Я иногда привожу пример того, как он вел себя раньше, и потом смотрю, как сама веду себя сейчас. Думаю, у нас намного больше общего, чем покажется на первый взгляд. Ну вот, теперь это выглядит, будто я его защищаю. – Снегг все еще продолжает громко и звонко смеяться, Джиневра подхватывает смех вместе с ней. И вот, они уже обе звонко и весело смеются в выручай-комнате, совершенно забыв, что между ними было несколько дней назад. - Это нормально, ведь он твой отец. - сквозь смех, произносит Джиневра Уизли, а позже получает радостную улыбку от подруги.        Вместо того чтобы сидеть по своим комнатам и спать, трое лучших друзей, сидели в комнате своей подруги – Пэнси и Гермионы, которой не было с ними на данном моменте, и как раз-таки обсуждали Снегг. Наверное, это было не совсем красиво, причем некрасиво с любой стороны, но нет, они не сплетничали о ней, они просто… хотя, да, наверное, это так и называется. Но беседовали они без каких-либо плохих мыслей в голове, и обсуждали они только ситуацию, в которой попала девушка прямо перед самым визитом в Хогвартс. Ребята все никак не могли понять, как такое вообще возможно, а еще эта странная ситуация в лесу, когда они искали ее… Ведь у них, у всех троих, складывалось ощущение, что там было присутствие Снегг, а на деле, она была вообще в другом месте. Это ли не странно? Именно. Это весьма странно. Может быть, она, конечно, подшутила над ними, и ничего с ней не произошло? Может быть, про все, что она говорила, гриффиндорка вообще наврала, и на самом деле сидела где-нибудь в Хогсмиде и просто смеялась над их небольшим страхом перед Волан-де-Мортом, перед Беллатрисой и Северусом? Да нет, вряд ли. Гермиона, конечно, изменилась, но явно не в такое русло, чтобы подшучивать над лучшими друзьями, причем таким не очень хорошим способом.        Рядом с ними не хватало Джека, который, также присутствовал в тот день, но парень в последнее время им не особо попадался. Наверное, больше не хотел иметь ничего общего с ними, но Блейзу было это только на руку. Конечно же, он осознавал, что между ним и Пэнси, уже не такая любовь, и это не только из-за самой девушки, а еще и из-за него, но ему все же было не очень приятно видеть, как она крутилась тогда возле этого Макнейра. Все же, ревность к ней у него все еще присутствовала, возможно, он просто обманывал себя, говоря, что у них что-то поменялось в последнее время. А может, они на самом деле были всего лишь друзьями, и он сейчас понял, что влюблен в нее, а она проводит свое свободное время уже не с ним? Ну, знаете, такое частенько бывает, когда парень осознает, что девушка ему нравится больше, чем просто подруга, а у нее к тому моменту уже появляется парень. Правда, он такое не встречал в своей практике, хотя. Он помнит, что Гермиона что-то рассказывала ему про Уизилетту и Поттера, хотя, возможно, он что-то путает и там была не такая ситуация, но в целом, это сейчас не так важно.        Может быть, стоит узнать, что думает об этом Пэнси Паркинсон? Она старалась не особо думать, на эту тему, предпочитая эти проблемы оставить на потом. Хотя, в последнее время она заметила, что ей уж слишком сильно нравится Макнейр, особенно его пофигизм, и то, как он показывает всем, что на самом деле он уже давно не ребенок. Он пытается угодить Волан-де-Морту, даже несмотря на то, что ему самому это не приносит никакой радости. Хотя, возможно, только именно молодым пожирателям и не нравится все задания Темного Лорда? Словом, Персефона не раз замечала, как молодые, ее возраста пожиратели, и даже помладше, не особо охотно выполняли все его поручения, и даже, в такие моменты обсуждали эти задания между собой.        Как правило, молодым пожирателям давали самые легкие задания, не связанное с убийствами, но связанное с пытками. Пытались понять, насколько они выдержат это. Конечно, их никто не спрашивал, хотят ли они выполнять его или же нет, у них не было выбора, наверное, поэтому не все были рады такому.        В отличие от своих друзей, Драко думал лишь о Гермионе. Его не волновали другие пожиратели смерти, их задания, и что-то еще, его даже не волновали свои задания, все его мысли были только о своей девушке. Он, как и раньше, еще до того, как их отправили в Хогвартс, размышлял об этом, о ее поведение, а сейчас это укрепилось в его голове. Она изменилась, и это окончательный его ответ. Хотя знаете, после случая в первый их день, ему кажется, что она как-то отдаляется от него, и это ему совершенно не нравится. Раньше она проводила все свое свободное время с ним, сейчас же он даже не знает где она. Незадолго, до того, как прийти в комнату к Пэнси, ему показалось, что он видел силуэт Снегг на восьмом этаже. В тот момент, его будто бы что-то привело туда, какая-то невидимая сила. И ему привиделось, что он видел ее. Но, скорее всего, это лишь обман зрения, ведь гриффиндорка сейчас находится в комнате своего отца. Недаром, он после этого решил сходить к крестному, и узнать, где сейчас находится его дочь. Вряд ли Северус Снегг отпустил бы ее гулять ночью по школе совершенно одну, так что мысль о том, что крестный соврал ему – одна из глупых мыслей за всю его жизнь. Бывший профессор Зельеварения не отпустил бы своего ребенка гулять по такому опасному месту, хотя, этот ребенок может любому наковылять, но это он в расчет не брал.        Немного еще посидев у подруги, и пообщавшись о Снегг, молодые люди выходят из ее комнаты, оставляя девушку совершенно одну. А та, не раздумывая, как только они покидают ее покои, тут же засыпает и по комнате раздается весьма звонкий храп Паркинсон. Знаете, она даже в какой-то степени рада, что сейчас в комнате одна. Наконец-то выспится.        Как только ребята дошли до своей палатки, они, тут же не раздумываясь, начали собирать вещи, для перемещения в другое место. Что-то подсказывало каждому из них, что это нужно сделать как можно быстрее, и это явно не из-за того, что у них появился настоящий меч Гриффиндора. Хотя, по правде именно поэтому они и засобирались, но сути в этом нет.        Гарри Поттер все еще не мог поверить, что меч Гриффиндора, который был украден, и который, безусловно, им был так сильно необходим, появился прямо по волшебству. В голове не укладывалось, кто именно, а главное, как, смог поместить меч в озеро. То есть, как тот человек узнал, что они с Роном будут именно в то время, и в том месте возле этого места? Неужели, за ними кто-то следил? Они вроде как старались не слишком долго задерживаться на одном месте, каждый раз меняли свое местоположение и защищали свой уголок различными защитными заклинаниями. Гарри думал, что они все делают правильно. Но, тогда как так получилось, что они нашли меч Гриффиндора? Возможно, эта тайна останется навсегда тайной. Гарри вдруг вспомнил свой третий курс, когда спас жизнь Сириусу Блэку - своему крестному. Он вспомнил, как наблюдал за самим собой, когда сидел рядом с Сириусом, у которого дементоры выкачивали жизнь. И в тот момент, когда он видел огромного светлого оленя в виде патронуса, на другом берегу, ему казалось, что он видел отца. Это уже потом, когда они с Гермионой воспользовались маховиком времени, чтобы спасти жизнь Рону, Сириусу, Клювокрылу, и, возможно, Питеру Петтигрю, Поттер открыл для себя удивительную новость. В тот день он видел не отца, это был он. Это он спас своего крестного. Это и вправду волшебство.        Он на секунду задумался. А что если это снова был он? Но эту мысль парень тут же выкинул, потому что, во-первых, он просто не знает, где был меч все это время. Во-вторых, как он уже сказал Рональду, его патронус – олень, а та была лань, чудесная лань, которую юноша никак не мог выкинуть из головы. И в-третьих, больше маховиков времени не существует, они как-то разбили их все на пятом курсе, когда спасали Сириуса Блэка из Отдела тайн. Правда, потом они уже поняли, что спасать никого не нужно было. В тот день, он потерял последнего родного человека. Он никогда не забудет, как из-за него, из-за его поступка, умер Сириус Блэк. Поттер до сих пор иногда винит себя за это, но, изменить, к сожалению, ничего уже не может. - Слушай, Рон, я тут подумал. – начинает было Гарри, когда все вещи уже были собраны. Им оставалось только снять защитное заклинание, и отчаливать со спокойной душой, - Может, стоит навестить Ксенофилиуса Лавгуда, отца Полумны?        Рональд, который до этого рассматривал находку, вдруг выронил меч, и чуть было не попал острием себе по ноге. Он тут же вытаращился на друга, и сделал довольно глупое выражение лица, совершенно не понимая, зачем им навещать отца их однокурсницы. - Что? Зачем? - Ну, он знает о Дарах Смерти намного больше, чем кто-либо. Не говоря уже про знак из «Сказок». – Гарри вытащил из-за пазухи книгу, и тут же сунул его Рональду, - Вот, посмотри на подпись! – скомандовал он другу.        Рональд взглянул сначала косо на приятеля, потом на текст, и только потом уже увидел подпись. Вместо буквы «А», в слове «Альбус», был нарисован крошечный треугольный глаз, такой же, как в сборнике сказок. - Эти дары смерти все время где-то всплывают, понимаешь? Виктор Крам сказал, что этот знак Грин-де-Вальда, но, помнишь, мы видели его на той старой могиле в Годриковой Впадине, а даты на ней намного раньше Грин-де-Вальда! Теперь еще и это письмо, а если мы не может спросить об этом Дамблдора и Грин-де-Вальда, по известным нам причинам, то остается единственный человек, кто сможет нам помочь в этом, и это отец Луны. – Гарри настолько быстро начинает тараторить, что Рональд не совсем улавливает суть всей этой ситуации. Рыжий вновь как-то странно смотрит на Гарри, вновь на письмо, и потихоньку его мозг начинает работать. - Ты уверен, что это верное решение? Помнишь, что было в Годриковой Впадине? - напоминает Уизли, и Гарри был на сто процентов уверен, что он задаст этот вопрос. Ему не нужно напоминать, что было там. Он потерял волшебную палочку тогда, так что даже если он захочет, он никогда этого не забудет. - Уверен. Лавгуды всегда были на нашей стороне, вернее, на моей. Так что, что может пойти не так?        Рональд устало вздыхает. Спорить с Гарри Поттером было бессмысленно, они в любом случае пойдут к Ксенофилиусу, хочет ли этого сам Рональд или же нет. Возможно, Гарри был и прав. Слишком часто этот знак появляется на их пути, но у Рона было такое странное чувство… Что ничем хорошим эта встреча не закончится. - Да все. – тихонько бубнит Рон под нос, но Гарри лишь машет на это рукой, - Ладно, твоя взяла. Отправимся к Лавгуду, но вот увидишь, мы еще пожалеем об этом.