Принцесса Слизерина 2.

       Открыв глаза, Снегг стала оглядываться. В голове вспыли последние воспоминания из памяти, она стояла напротив двери в комнату в визжащей хижине, где находился ее отец и отец Драко во главе с Волан-де-Мортом, она собиралась предупредить Гарри чтобы он ни за что не искал Повелителя, но, кажется, ее спалили и сейчас она черт знает где. Кстати об этом, а действительно, где Гермиона сейчас находится? Комната погружена полностью во тьму, особо ничего не разглядишь, глаза еще не совсем привыкли. Она вроде бы не связана, палочка находится все еще при ней, значит, не все так плачевно и ужасно, но сама мысль, что ее удерживают здесь, как-то не совсем приятна.        Человек, который притащил ее сюда, молчит, хотя, может, его здесь в принципе нет. Посторонних звуков Снегг не слышит. Неужели ее здесь бросили и сейчас она находится совершенно одна? Но, зачем? Кому нужно было, прятать ее, что ли? Может быть это был отец? Или отец Драко? Боится, что если гриффиндорка попадется на глаза Темного Лорда, то ничем хорошим для нее это не закончится. - Ты понимаешь, что прийти сюда одной, было очень глупой затеей? Особенно для тебя.        Как только она подумала о своем спасителе, он тотчас же объявился. Голос, Гермиона, узнала сразу, это был Люциус Малфой. Девушка особо не обратила внимание на его предупреждение, куда более интересный был вопрос, где она сейчас находится и что это за место. Малфой молчал, впрочем, как и гриффиндорка. Они по-прежнему находились в темноте, и вновь, как только Снегг подумала про это, комнату озарил свет из палочки Малфоя-старшего. Его глаза, девушка точно никогда не забудет. Она впервые видит отца своего парня в таком состоянии. Кажется, он плакал. Скорее всего причина была в Драко, ведь мужчина понятия не имел жив ли его сын или нет. - Да, понимаю. – наконец произносит Снегг, в этот момент захотелось подойди к мужчине и успокоить его, сказать, что все хорошо, что Драко в полном порядке, но слова, почему-то совершенно не шли. - И ты осознаешь, что было бы, если бы тебя обнаружил Повелитель, а не я? - Догадываюсь. - Тогда какого черта, Снегг? – Малфой-старший слегка прикрикнул на нее, потом оглянулся, и замолчал. Наверное, ему стало стыдно, что он повысил голос на девушку своего сына, поэтому, он тут же извинился перед ней. - Мистер Малфой, не волнуйтесь, с Драко все хорошо. Он цел и невредим, он сейчас с Роном и Гарри, и у мальчишек есть план, они уже на пути к тому, чтобы покончить с Темным Лордом.        Кажется, после ее слов, Люциус слегка улыбнулся, но потом вновь стал серьезным, улыбка с лица пропала, но, наверняка, ему было приятно знать, что с Драко все хорошо. Верите или нет, но сын был для него всем, впрочем, наверное, как и все дети для своих родителей.        Неожиданно, Люциус засмеялся довольно странным хохотом, Гермионе от этого стало слегка не по себе, - Покончить с Темным Лордом? Его нельзя убить, нельзя остановить, он очень силен, и у него всегда есть план. Ты ведь слышала, что он сказал? Поттер сам придет к нему, Темному Лорду даже ничего толком делать не надо. - Не волнуйтесь, мистер Малфой, у нас все схвачено, мы готовы, и мы справимся. И Гарри будет не один, у него есть друзья, мы сделаем все, чтобы Темный Лорд навсегда исчез из наших жизней.        Мужчина лишь хмыкнул, но по лицу было видно, что словам восемнадцатилетней девушки, он не сильно то и доверял, вернее сказать, Люциус сильно сомневался, что какие-то дети смогут убить самого могущественного волшебника всего волшебного мира. Волан-де-Морт был не так прост, он был очень хитер и умен, да и что могут сделать дети, которые, словом, даже не окончили школу? - Надеюсь, что у вас действительно есть план. – продолжает мужчина, тяжело вздохнув. Возможно, у них есть шанс, но только один, и, если их план полетит к чертям, больше возможности убить Темного Лорда у них не будет, - Я могу что-то сделать для вас?        Это хороший вопрос. - Нет, думаю, что нет, но мне нужно повидаться с отцом. – только и произносит Гермиона. Знаете, это очень странное чувство. С каждой секундой, оно все усиливается, и, кажется, что если гриффиндорка сейчас не скажет отцу что любит его, то потом очень сильно будет жалеть об этом. Это было что-то вроде предчувствия, предчувствия чего-то плохого. Шатенка смотрит в лицо Люциуса, с каждым разом, мимика меняется, кажется, он против того, чтобы она виделась с отцом, ну, оно и понятно, ведь он был с Волан-де-Мортом, и, чтобы как-то вызволить его, нужно придумать что-то стоящее и реально действующее. - Видимо, это действительно необходимо, раз ты пришла сюда. – произнес, наконец, Малфой старший. Гермиона лишь кивнула головой. Поверьте, если бы предчувствие ее подводило, оно не привело бы девушку в визжащую хижину, - Ладно, я что-нибудь придумаю, а пока, оставайся здесь. Здесь ты точно в безопасности.        Гермиона вновь кивнула, пока не поняла, что совершенно не знает, что это за место. Шатенка открывает рот, и собирается уже узнать это у Малфоя-старшего, как мужчина, судя, поняв выражение ее лица, произносит: - Еще одна комната в визжайшей хижине, о ней мало кто знает, и мало кто пользуется.        Когда Снегг еще раз кивает головой, мужчина повторяет ее движение и уходит. И только в последний момент он оборачивается, рассматривает Гермиону, опять кивает головой и только после этого оставляет ее одну, в кромешной темноте.        Конечно же, гриффиндорка не собирается ждать отца Драко, если того не будет больше пятнадцати минут. Поэтому, когда пятнадцать минут проходят, она встает, освещает себе дорогу волшебной палочкой и пытается найти дверь, из который вышел пожиратель смерти. И все же он был прав, когда говорил, что здесь безопасно, потому как, даже несмотря на то, что девушка видела, как Малфой-старший выходил из комнаты, дверь она нашла только с большим усилием, так как та, была очень хорошо скрыта. Гермиона точно не знала, в какой именно части дома она находится, поэтому шла наобум, в принципе, дорога тут только одна, поэтому, вряд ли девушка заблудится, даже если бы захотела.        Тьма и тишина, единственное, что сейчас ее окружают, и, знаете, что-то подсказывало ей, что в комнате, где раньше находился ее отец и Темный Лорд сейчас никого нет, но она не отступает, не идет назад, потому как хочет убедиться собственными глазами, что комната пуста.        Девушка идет медленно, прислушиваясь, чуть ли не к каждому шороху, но, кажется, что в визжащей хижине никого нет. На удивление, комнату, она уже видит, та, буквально, в нескольких шагах от нее. Снегг останавливается, вновь прислушивается – тишина, и только после этого, гриффиндорка делает шаг и видит картину, от которой сердце чуть ли не вырывается из груди. - Папа, папа, папочка. – завизжала она, подбегая к отцу, который в этот момент сидел на полу, облокачиваясь на стену. Его грудь медленно поднималась и опускалась вниз, на шее была огромная дыра, из которой сочилась кровь. Он не смотрел в сторону дочери, кажется, что даже не слышал, как кто-то вошел в комнату, рану, впрочем, Снегг-старший тоже не зажимал. Мужчина будто бы уже смирился со смертью, или просто не видел смысл хвататься за ниточки спасения, - Папочка, папа, это я, Гермиона, твоя дочь!        Ей показалось, что после этого, отец услышал ее. Он открывает глаза, замечает перед собой дочь, и произносит хриплым голосом: - Лили, это ты?        Кажется, у него начинаются галлюцинации, Снегг не придает особо значения этому, сейчас для нее главное, что отец немного приходит в себя, но, явно ненадолго. Рана слишком глубокая, и, вряд ли Гермиона вообще успеет предпринять что-то, но она не может его бросить, не может позволить умереть. Ведь так не должно быть. Слезы катятся по щекам, а отец, лишь улыбается краешком губ. - Ты уже такая взрослая. – вновь произносит он, кровь подступает к горлу, мужчина отплевывается, а Гермиона, с новой силой плачет и зажимает его рану рукой, может быть, она сможет придумать что-то чтобы спасти отца, - Мое милое дитя. – Северус медленно проводит своей рукой по ее щекам, от этого, у гриффиндорки бегут мурашки, потому как его пальцы очень холодные… как у покойника, - Мне так жаль, что я не сказал тебе этого раньше, но ты так сильно похожа на свою мать. - Я знаю, ты говорил. – пробубнила она, расцеловывая отца, - Пап, попробуй продержаться еще немного, я обязательно что-нибудь придумаю, я пошлю патронуса, чтобы нам помогли. Ты только держись. - Все хорошо, не беспокойся обо мне, я выкарабкаюсь. – он вновь повторил это очень тихо и тяжело вздохнул.        Но даже после этого, гриффиндорка не перестала плакать, несмотря на то, что отец явно ее успокаивал. Она просто не могла успокоиться, потому что уже знала конец этой истории, отец умрет, и она останется как Гарри, без родителей.        Гермиона вновь взглянула на папу, на удивление, его лицо было спокойным, будто бы он с самого начала знал, что все так и будет. Легкая улыбка на губах, он смотрел лишь на нее и о чем-то очень тихо говорил, но что именно, Гермиона так и не поняла. Из его раны все еще вытекала кровь, но помимо крови, появилось кое-что еще. Серебристо-голубое вещество, хлынуло из рта, ушей и даже глаз, девушка сразу смекнула, что это было. Дрожащими руками, она наколдовала маленький флакончик и направила его на серебристое вещество, и когда флакон наполнился до краев, в жилах отца, похоже, больше ничего не осталось. Он будто бы ослабел, взял ее за руку и произнес, - Ты самое лучшее, что было в моей жизни. - Я люблю тебя, пап. – шмыгая носом, пролепетала Снегг-младшая.        Тогда он улыбнулся и крепко обняв, насколько были силы произнес: - И я очень сильно люблю тебя, цветочек.        Северус Снегг облокотился на стену, в последний раз взял дочь за руку и закрыл глаза. Гермиона могла поклясться, как слышала, что его сердце в груди стучало, а потом резко остановилось. Его тело обмякло, рука опустилась на пол и больше он не шевелился.        В этот момент, Снегг почувствовала дикую боль, будто бы кто-то вырвал сердце в груди. Его. Больше. Нет. Осознание пришло настолько быстро, что девушка, не раздумывая, завыла от бессилия и упала рядом с отцом. Слезы градом лились из глаз, она никак не могла успокоится, да и, по сути, даже не хотела этого делать. Самый близкий человек только что умер у нее на руках, у нее больше нет никого из семьи.        Гриффиндорка не знала точно, сколько пролежала рядом с отцом. Она все плакала, плакала и плакала, пока, не почувствовала, чье-то присутствие. Было настолько сильно лень смотреть, что Гермиона послала всех далеко и надолго, не хотелось вставать, да и сейчас, в принципе, ей все равно кто пришел в комнату. Если она все еще жива, значит, это точно не Волан-де-Морт. Словом, о нем, это он во всем виноват, Гермиона убьет его, чего бы ей этого не стоило, она сделает все, чтобы только это чудовище почувствовало тоже, что чувствует сейчас она.        Девушка закрыла глаза, пытаясь немного успокоиться, взять себя в руки и наконец пойти и убить Темного Лорда, хватит с него, он слишком многим людям приносит боль. Метка пожирателя смерти сильно обожгло руку, и тогда, шатенка услышала голос волшебника, который убил ее отца, - Вы храбро сражались. Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжелые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете, один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым. А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, кто помогал тебе скрываться от меня. У тебя есть один час.        Злость нахлынула с новой силой, Гермиона тут же встала, поцеловала отца в лоб, и вышла из комнаты, больше не оглядываясь. Несмотря на то, что уйти было оттуда очень больно, оставаться там совершенно не хотелось. Девушка чувствовала, что еще немного, и она сойдет с ума с трупом отца.        Она решилась, она сама лично убьет Темного Лорда, не будет ждать своих друзей, который, наверное, потеряли ее и на данный момент ищут. Наверное, они волнуются, а она ушла, так ничего им не сказав, но, если бы она этого не сделала, наверное, тогда бы и не попрощалась с отцом.        Ее окрикивают, и, развернувшись, гриффиндорка видит Рона, Гарри и Драко, последний из которых, не раздумывая, уже крепко обнимает ее, а она, опять – в слезы. На удивление, Гарри и Рон тоже подходят. - Мне очень жаль. – одновременно произносят гриффиндорцы, и, девушка, лишь кивает головой. Несмотря на все препирательства и ненависть к ней, Рон искренне сочувствовал девушке в тот момент. Он не знает, как это терять близких людей, и Снегг надеется, что он не узнает, что это такое. А вот Гарри, прекрасно осознает, что чувствует Грейнджер, ведь вся его семья мертва. Терять людей всегда больно, он вспоминает, что чувствовал, когда Беллатриса Лейстрейндж убила его крестного – Сириуса Блэка. Он очень быстро нашел близкого и родного человека, и также быстро потерял его, в одно мгновение. - У тебя кровь. – произнес тихо Малфой, отстраняясь, как раз в этот момент он стал разглядывать ее, на наличие ссадин или каких-либо ран, - Ты как, в порядке? - Я не пострадала, если ты об этом. Когда я пришла сюда, отец уже лежал на полу с дырой в горле. Думаю, это сделал он, Темный Лорд. Не понимаю, почему он убил папу! Ведь, он был его правой рукой, и тот всегда доверял ему. – Гермиона вновь всхлипывает, а потом вдруг резко достает из карманов брюк флакон, и показывает его ребятам, - Это все воспоминания моего отца, прежде чем убить эту змею, я хочу посмотреть их. - Кстати, насчет змеи, - произнес Рон, хриплым голосом, - Кажется, она последний крестраж, и она очень хорошо защищена, Сама-знаешь-кто охраняет ее как синицу ока, оно и неудивительно, ведь после того как змея сдохнет, мы наконец избавимся от этого безносого урода. - Да, это правда. Я видел, как он поместил ее во что-то вроде охраняющего шара, добраться до нее будет очень сложно. - согласился с ним Гарри, вспоминая, как в тот момент Волан-де-Морт был очень злым, но в тоже время заинтересованным. Что же такого сделал бывший директор? За что получил смертельную рану от своего же союзника? - Мне все равно, если это он убил папу, а я не сомневаюсь, что это был именно он, я доберусь до его гадюки раньше, чем он посмеет убить кого-то еще. - злостно проговорила Гермиона.        Девушка в последний раз взглянула на отца и наконец, вышла из комнаты. Она отомстит, ударит по самое больное место, но сделает все, чтобы Волан-де-Морт не захватил мир. Гарри, Рон и Драко лишь переглянулись и последовали за ней. Им было как-то жутко оставлять ее одну, особенно Гарри, который, опять вспомнил, как Беллатриса убила его крестного. Поттер прекрасно понимает ее злость.        В полном молчании они шли обратно по туннелю, каждый думая о чем-то своем. - У тебя есть идея, где можно посмотреть эти воспоминания? - произнес Рональд, как только они вышли из визжащей хижине. В этот момент, Гермиона тоже остановилась, и все из присутствующих покосились на нее, а та, смахнув слезы, лишь отрицательно покачала головой. - Я знаю, в кабинете Дамблдора стоял омут памяти, надеюсь, он все еще там. - просиял Гарри, и, взяв под руку Снегг, ребята пошли дальше по лужайке замка.        Было тихо. Видимо, Волан-де-Морт сдержал обещание, и битва на один час приостановилась.        Гарри, Гермиона, Рон и Драко бежали к каменным ступеням, как в последний раз. У всех четверых с каждым разом сбивалось дыхание, но никто даже не жаловался на это. У них есть один час, а потом битва продолжится. И, возможно, в разы сложнее, чем была сейчас.        В замке было неестественно тихо. Ни огненных вспышек, ни выстрелов, ни стонов, ни криков. На каменном полу в опустевшем вестибюле виднелись пятна крови. Изумруды раскатились по всей комнате вперемешку с осколками мрамора и щепками. Часть перил была снесена. Достигнув большого зала, они остановились как вкопанные. Столы факультетов исчезли. Зал был полон людей. Выжившие стояли группами, обнимая друг друга. Раненых перевязывала на возвышении мадам Помфри с группой помощников.        Мертвые лежали в ряд посередине зала. Гермиона приглянулась, в середине зала стояла вся семья Уизли. Они плакали. Рональд, не раздумывая бросился к семье. - Нет. - скомандовал Драко, замечая, как Гермиона и Гарри двинулись за ним, - Вы идите, я останусь с ним, у нас итак мало времени.        Гарри и Гермиона не стали с ним спорить, они лишь молча кивнули и уже собирались уходить в кабинет к директору, как Снегг, подбежав быстро к Малфою, поцеловала того в губы, и тихо прошептала: - Я люблю тебя.        Складывалось ощущение, что это был последний их поцелуй. - Я тоже тебя люблю, будущая миссис Малфой.        Гермиона зардела, взглянула в последний раз на слизеринца и убежала. Тяжело вздохнув, Малфой направился к семье Уизли, надеясь, что ощущения его обманывают и с ними все будет хорошо.        Сначала профессор Снегг, потом Фред или это был Джордж. Кто еще должен умереть из-за него? Почему близкие люди всегда страдают, ведь на месте одного из близнецов, точно должен был быть он, но вместо битвы, Гарри принялся искать эти чертовы крестражи.        Замок был совершенно пуст. Кажется, что все, кто ранее участвовал в битве, сейчас сидели в Большом зале и оплакивали погибших.        Гарри и Гермиона остановились прямо возле каменной горгульи, которая, при виде молодых людей незамедлительно произнесла: - Пароль?       Гермиона, так же незамедлительно ответила: - Дамблдор.        Сказать, что Гарри был в шоке, это ничего не сказать. Профессор Снегг, который, до этого был директором в школе чародейства и волшебства Хогвартс, поставил пароль бывшего директора, которого он, кстати, собственноручно убил, практически на его глазах. Это еще было до того, как он убежал в компании своей дочери и остальных пожирателей в прошлом году. Но, суть, думаю, вы прекрасно уловили. Разве, нормальный человек поставит пароль своей жертвы на свой же кабинет?        Горгулья отодвинулась, тем самым подтверждая факт того, что Снегг был ненормальным убийцей. За ней была винтовая лестница, Гарри ничего не успел подумать, как Гермиона, молча зашла в кабинет, как к себе домой, но, оно и было понятно, все-таки это был кабинет ее отца. Поттер вновь посмотрел на горгулью, тяжело вздохнул, и забежал следом за девушкой.        С последнего его пребывания здесь, тут все изменилось. Портреты, висевшие по стенам, опустели. Кажется, все они отправились непосредственно наблюдать за событиями, переходя из рамы в раму по длинным рядам портретов, развешанных по всему замку. Гарри с тоской посмотрел на пустую раму портрета Дамблдора, висевшую прямо за директорским креслом, подруга уже стояла возле кресла, видимо, вспоминая, как совсем недавно здесь сидел ее отец. Поттер не знал, что сказать, поэтому молча повернулся спиной. Омут памяти стоял на своем обычном месте. - Вот он. – прошептал избранный, поставив его на письменный стол, - Ну что, вместе?        Гриффиндорка лишь кивнула головой.        Если честно, Гарри не знал, зачем ему смотреть воспоминания бывшего директора, если, скорее всего, они все будут касаться его дочери, но, тем не менее, ему было как-то сложно отпускать ее одну. Может быть, он на что-то надеялся, а может быть, юноша просто не хотел оставаться один в кабинете мертвого директора.        Гермиона не торопилась с флакончиком с воспоминаниями, сначала девушка аккуратно заглянула внутрь, но, видимо, поняв, что ничего не увидит, вылила содержимое в глубокий сосуд с рунами.        Воспоминания закружились странным серебристо-белым водоворотом.        Снегг вопросительно на него посмотрела, и, Гарри, сам того не ожидавших от себя, толкнул ее в сосуд, а следом и сам прыгнул в него. Первые воспоминания профессора Снегга были из детства. Полупустая детская площадка. Маленький мальчик в огромных потертых штанах, несуразной футболки, и уже с сальными отвратительными волосами, сидел в кустах, укладкой наблюдая за двумя девочками. Первая девочка была с длинными рыжими волосами, она качалась на качелях, весело смеясь, а ее подруга – сидела и ковыряла песок ботинком, она как-то угрюмо смотрела на свою подругу, не улыбалась. Маленький Северус по-прежнему смотрел на них, пока, та самая рыжая не поднялась на качелях выше к небу, а потом, вдруг, прыгнула настолько высоко, что, казалось, смогла бы достать до облаков, сделала сальто и приземлилась точно на ноги. Все происходило как в замедленной съемки, истеричный смех со стороны рыжей, ухмылка на лице маленького Снегга и злое лицо со стороны второй девочки. - Лили, прекрати! – скомандовала она очень громко, складывая руки на груди. Почему-то такими действиями она напомнила ему Гермиону, словом, он не видит ее рядом с собой, кажется, в этом воспоминание ее даже не было, - Мама не разрешила тебе так делать! — продолжает она, вскакивая с качели, - Мама ведь говорила тебе, что так нельзя, Лили!        Какая же она дотошная. – подумал Гарри, прежде, чем в его голове появился небольшой осколок. Рыжие волосы, веснушки на носу, имя – Лили, а девочка, которая находится рядом, скорее всего ее сестра – Петунья. Взрослая миссис Дурсль такая же дотошная, какой была в детстве, а еще заинтересованный молодой Снегг. Что ему нужно от его мамы?        Гарри никак не мог оторвать взгляд от молодой матери, откуда-то справа вылезла Гермиона, отплевываясь, - Черт, возьми, Поттер, какого хрена? - судя по голосу, она была не очень довольна, что попала в воспоминания отца таким способом, - Не понимаю, причем тут мой отец, если речь идет о твоей матери, и, судя по всему, о тете?        Он удивлен, как быстро она сообразила, кто перед ней стоит, в отличие от самого Гарри.        Гарри уже было собирался указать ей на худощавого мальчугана ее отца, как мама вновь привлекла его своим вниманием. - Но ведь ничего не случилось, — рассмеялась в ответ Лили, - Тунья, гляди. Смотри, как я умею!        Петунья огляделась, будто бы боясь, что их кто-то увидит, но на площадке, кроме прячущего Снегга, и призраков Гарри и Гермионы не было. Тетя медленно двинулась к ней, явно разрываясь между любопытством и неодобрением. Лили подождала, пока сестра подойдет поближе, чтобы ясно все видеть, и раскрыла ладонь. На ладони лежал маленький цветок, открывая и закрывая лепестки - Прекрати! — взвизгнула Петунья. - Тебе же от этого не больно! — отмахнулась Лили, однако сомкнула ладонь и бросила цветок на землю. - Так нельзя, — повторила Тунья, не сводя взгляд с сестры, - Как ты это делаешь? — спросила она с явной завистью в голосе. - А разве это не очевидно? — Снегг не мог больше сдерживаться и выскочил из-за кустов.        Гермиона застыла лишь на мгновение, изучая молодого отца, - То есть, наши родители были знакомы? – прощебетала она, оглядывая Гарри с ног, до головы. Шатенка и не знала, что отец был знаком с матерью Гарри с самого детства. Возможно, тогда они только-только поняли, что являются волшебниками.        Петунья завизжала и бросилась назад к качелям, а Лили, явно не хотела показывать, что тоже испугалась неожиданного собеседника, Снегг же, видимо, пожалел о своем чересчур внезапном появлении. Его глаза глядели на Лили, худые щеки заливались тусклым румянцем. - Что понятно? – спрашивает любопытно рыжеволосая у него. Петунья в этот момент грозно посмотрела на сестру, наверное, ей не очень понравилась, что Лили вообще завела диалог с таким чудиком.        Снегг был взволнован. Он вновь покраснел, бросил взгляд на Петунью, стоявшую довольно далеко, за качелями, и понизив голос и тихо произнес: - Я знаю, кто ты. - В смысле? - Ты… ты колдунья. — прошептал Снегг.        Девочка, похоже, обиделась, - Обзываться нехорошо! - она гордо задрала нос, повернулась и пошла прочь, к сестре. - Да нет же! — крикнул Снегг ей вслед. Он весь раскраснелся, и пошлепал за девочками, похожий на неуклюжую летучую мышь и на самого себя много лет спустя. Сестры смотрели на него с дружным неодобрением, вцепившись каждая в свои качели, как будто это был «домик» в какой-то детской игре, - Ты правда колдунья. Я давно за тобой наблюдаю. Не бойся, в этом ничего плохого нет. Моя мама тоже колдунья, а сам я - волшебник.        И тут Петунья взорвалась, словно одна из петард от братьев Уизли,- Волшебник? О, нет, я так не думаю. Ты сын этих Снеггов. Они живут у реки, в Паучьем тупике, — шепнула она Лили, и по ее тону ясно было, что этот адрес — плохая рекомендация в ее глазах, - Итак, зачем ты за нами шпионил? - Я не шпионил! - прокричал Снегг, стоя на солнцепеке, весь красный, лохматый и несчастный. - Уж за тобой-то я точно не стал бы шпионить, - добавил он презрительно, - Ты - магл.        Петунья не могла знать, что означает это слово, но тон Снегга говорил сам за себя, - Пошли, Лили, мы уходим! — резко бросила она. Лили тут же повиновалась. Уходя, она пристально взглянула на Снегга. Он стоял и смотрел, как они выходят за ограду площадки. Гарри и Гермиона были единственными, кто наблюдал сейчас за ним, почувствовал его горькое разочарование и понял, что Снегг давно готовился к этому разговору и что все вышло совсем не так, как он ожидал…        Сцена поменялась, и, не успев оглянуться, Гарри и Гермиона стояли за спиной Снегга перед освещенными множеством свечей столами факультетов, глядя на длинные ряды взволнованных лиц.        Распределение первокурсников, его мать должны отправить на Гриффиндор, а отца Гермионы на Слизерин, но, почему это воспоминание так важно для Снегга? - Эванс, Лили!        Мать на дрожащих ногах вышла вперед и села на расшатанный табурет. Профессор Макгонагалл надела ей на голову Распределяющую шляпу. Едва коснувшись рыжих волос, шляпа провозгласила: - Гриффиндор!        Гарри тут же посмотрел на Снегга, он выглядел более бледнее, чем обычно. Тихий и недовольный стон вырвался из его уст, мальчик сразу же закрыл рот рукой, но некоторые из его будущих одноклассников услышали это. Тем временем, Лили сняла Шляпу, протянула ее профессору Макгонагалл и заспешила к весело аплодирующим гриффиндорцам. Проходя мимо, она с грустной улыбкой оглянулась на Снегга. - Снегг, Северус.        Профессор выглядел очень жалко, по сравнению с другими ребятами. Гермиона маячила прямо перед отцом, шепча что-то из разряда «не бойся». Конечно же, он не слышал ее. А вот Гарри даже не взглянул на него, вместо этого, он рассматривал за столом «Гриффиндора» Люпина, Петтигрю, Сириуса и своего отца – Джеймса, который, уж очень хотел добиться внимания своей будущей жены.        Снегг пошел к табурету. Прожигал глазами профессора Макгонагалл, которая надевала ему шляпу, Мальчик больше не хотел попасть в «Слизерин», ведь это значило лишь одно, что с Лили Эванс он больше не имеет право дружить, ведь остальные слизеринцы не поймут его, если он будет якшаться с маглорожденными. - Слизерин! - объявила Шляпа. И Северус Снегг, глядя себе под ноги, молча отправился на другую сторону Большого зала, прочь от Лили, к приветствующим его слизеринцам. Люциус Малфой со сверкающим значком старосты на груди похлопал его по спине и усадил рядом с собой…        Сцена переменилась… Более повзрослевшие Северус и Лили идут по коридорам большого замка, они о чем-то яро спорили. Ребята поспешили за ними, чтобы послушать из-за чего именно их родитель ругался. - Лилс, неужели ты не видишь, настолько этот Поттер придурок? - Придурок, не придурок, но он куда лучше твоих новых друзей Мальсибера и Эйвери. Поттер, в отличие от них не занимается темной магией. – крикнула Эванс, зло сверкая зелеными глазами на профессора Снегга.        Она – миниатюрная девушка, он – выше ее на голову, но при этом, от этого взгляда ему становится не по себе, да и, вообще, он не любит, когда Лили на него обижается и кричит, но, то, что девушка не замечает, какие вьются возле нее придурки – этого Северус ненавидит больше всего на свете. Ненавистная троица – Люпин, Сириус и Поттер, за которыми Северус наблюдает каждый раз, как только эти парни убегают куда-то, особенно когда они убегают поздней ночью в тайный ход в визжайшую хижину. Как бы Северус не старался, у него не особо удалось выяснить, чем эти трое там занимаются. - Да ладно тебе, Лилс, Мальсибер и Эйвери просто развлекались. Было же весело, правда? – смеясь, произносит Северус, и вновь, зеленые глаза смотрит на него с каким-то упреком. - Весело!? – грозно ответила она, чуть ли, не выхватив свою волшебную палочку, - Они малолетние придурки, а что они чуть не сделали с Мэри Макдональд, она не могла успокоится целую неделю. Сев, почему ты с ними дружишь, ты ведь не такой, как они! - Такой не такой, когда с тобой обращаются как с каким-то ничтожеством, приходится выживать. – буркнул он. В голове то и дело появлялись несколько воспоминаний, как Люпин, Сириус и Джеймс издевались над ним, а он, не в силах ничего сделать, только терпел над их выходками. Гарри с открытым ртом смотрел на все это, не веря, что его отец, которого он считал чуть ли не самым лучшим человеком на земле, в это время спокойно издевался над Северусом Снеггом со своими друзьями, а его мать, всячески защищала его, не замечая все это у себя под носом. Да, теперь он понимает, почему Снегг ненавидел ее с самого первого курса, он отыгрывался на нем за все, что ему когда-то сделал Джеймс Поттер. - Выживать? Не говори глупости, Сев. – произносит Эванс, даже не собираясь слушать очередные бредни от Снегга. Каждый ее день начинается с упреков Снегга в сторону Поттера, и Лили, так как она стоит между этих двух огней, уже это все надоело. - Ну да, конечно, Северус такой плохой, а Джеймс у нас прямо-таки герой. – злостно, плюнул слизеринец, изображая Поттера во всей красе, от походки, до поправления своей прически.        Лили, Гермиона и Гарри молча смотрели на Снегга, а тот в свою очередь, даже не собирался останавливаться. Его бесит Поттер, его бесит, что Эванс его защищает, его бесит исключительно все, что касается Поттера. Лучший ловец квиддича – какая же это фигня, по сравнению с тем, что его зовут в пожиратели смерти, к самому величайшему и великому волшебнику всех времен. Значит они в нем нуждаются.        Если Эванс узнает об этом, она точно не обрадуется.        Сцена вновь меняется, Гарри и Гермиона опять проваливаются в воспоминания Северуса.        Снегг чуть постарше, может даже, ему примерно столько же, сколько сейчас самому Гарри и Гермионе. Он сидит со всеми остальными студентами в каком-то кабинете, рядом маячит профессор Макгонагалл, показывая различные танцевальные движения, с каждым новым движением, Северус корчится. Выпускной – всегда подразумеваются танцами, вальсом, который Северусу, по понятным причинам, в последнее время не очень нравятся. Эванс и Поттер теперь пара, какое счастье, спустя восемь лет, гриффиндорец добился все же внимания Эванс, и, та, из-за этого, навсегда разорвала всякие отношения со Снеггом. Ну, не больно то и хотелось, знаете ли, всю свою жизнь терпеть эту грязнокровку и всю ее семью. Может, оно и к лучшему.        Сегодня их последний день, и больше, он не увидит Поттера, Эванс, Люпина, Блэка и всю шайку этих упырей. Вот что самое лучшее из всего, что было у него в школе за все восемь лет. Ну, или практически все.        Как только в середину выходят счастливые лица родителей Гарри, сцена тут же меняется.