Знак равенства

Оказавшись в комнате, Стив вытерся и снова взглянул на Баки, который, казалось, просто физически не мог находиться от него дальше, чем в двух шагах. Баки смотрел на него: неотрывно, жадно, и молчал. Обернув бедра полотенцем, Стив уселся на кровать и похлопал рядом с собой. - Бак, - начал он, - ты понимаешь, что происходит? Знаешь, кто мы друг другу? Баки подошел вплотную, но не устроился рядом, а присел у ног Стива на корточки, как был – голый – и посмотрел на него снизу вверх. - Ты принадлежишь мне – это все, что я знаю. Каждый, кто попробует тебя отнять – умрет. Каждый, кто причинит тебе боль – умрет. Каждый, кому решишь причинить боль ты, – будет мучиться так долго, как ты захочешь. Стив прикрыл глаза, пытаясь унять сердцебиение. Это было самым странным признанием, которое Баки когда-либо озвучивал. И, пожалуй, самым честным. Он почувствовал, как колена коснулась теплая ладонь, скользнула выше по бедру, под полотенцем, и замерла. Баки по-прежнему смотрел снизу вверх, отчаянно и упрямо, будто был готов к отказу, к тому, что ему придется отстаивать свое право касаться Стива. Выгрызать зубами, видимо, как все, что когда-либо ему доставалось. - Я твой, - вслух признал очевидное Стив. – Так было всегда. - Всегда, - повторил за ним Баки, находя ладонью член. - Да. Ты просто забыл об этом. Я… я надеюсь, ты вспомнишь. Как Баки оказался сверху, Стив не понял: тот двигался как-то запредельно быстро. Вот он почти расслабленно сидел у его ног – мгновение – и он нависает сверху, вжимает в скрипучую постель всем своим немаленьким весом. - Ты знаешь, чего хочешь? – спросил Стив ему в губы. – Помнишь, что делать? - То же, что и пять минут назад? – хрипло спросил Баки, легко касаясь губами его скулы. - Есть и другие варианты, - тихо ответил Стив. – Я… могу показать. Обещаю, не сделаю ничего, что тебе не понравится. Баки приподнялся на руках, несколько секунд изучал его лицо и в конце концов кивнул, будто соглашаясь на опасный эксперимент. Стив провел ладонью по его лицу, волосам, стараясь не делать резких движений и не отводить взгляд. - Я очень тебя люблю, Бак. Мы пара и это, вроде как, должно быть само собой разумеющимся, но ты не помнишь об этом сейчас. Поэтому я хочу, чтобы ты знал: я никому не позволю причинить тебе вред. - Мне сложно причинить вред, - Баки склонил голову к плечу, будто обдумывая что-то, и продолжил: - Я знал тебя, - это не было вопросом, но Стив все равно кивнул, продолжая перебирать волосы Баки. - Я очень не хочу делать тебе больно, - продолжил вдруг он, остановив взгляд на уже едва заметном отпечатке своих зубов на плече. – Останови меня, если… когда я сделаю тебе больно. - Я прочный, - усмехнулся Стив. - Твоя модификация позволяет не чувствовать боль? - Нет, но регенерация ускоренная. Баки хмыкнул, принимая информацию к сведению, и, повторив «Останови меня, если что», будто переключился в другой режим. Стив задохнулся, когда его грубо дернули вверх, заставив проехаться спиной по покрывалу, содрали с бедер полотенце и вжали в постель. Баки было много. Он был везде. Горячий, тяжелый, болезненно, до какого-то немыслимого предела возбужденный. - Хочу тебя сожрать, - прохрипел он Стиву на ухо, - у меня внутри горит все, как в ебанном аду. Как под напряжением. Ты знаешь, что такое быть под напряжением, Капитан Стив? - Просто Стив, - с трудом выговорил тот, - и нет, не приходилось. - Мир – белый от боли. И весь ты – желание, чтобы эта боль исчезла. То, что я чувствую сейчас – будто наоборот. Навыворот. Понимаешь? - Да, - выдохнул Стив, сжимая коленями его бока. – Понимаю. И знаю, что поможет. Он вывернулся из-под Баки, потянул к себе сброшенную у кровати куртку и, порывшись в кармане, вытащил небольшую плоскую аптечку. - Нет времени искать что-то более подходящее, да и во время войны у нас не было и того, - он показал Баки крошечный тюбик с заживляющей мазью. – Ляг на спину. Я… остановлюсь, если тебе будет дискомфортно. - Боль? - Нет, - усмехнулся Стив, - надеюсь, наоборот. Баки лег, вытянув руки по швам, и настороженно наблюдал за тем, как Стив выдавил половину тюбика себе на ладонь и погладил его бедро, а потом обхватил член другой рукой и с усилием провел по всей длине. Баки прикрыл глаза, сжав челюсти так, что, казалось, выкрошатся зубы. - Т-ш-ш, не напрягайся. Не бойся меня, - Баки распахнул глаза и взглянул на него – Стив мог поклясться – с насмешливым удивлением. - Бояться? Я? - Лежи. И… вольно, Бак. Не нужно вытягиваться в струнку и пытаться быть как можно тише. Я очень надеюсь, тебе это все равно не удастся. Я постараюсь. Склонившись, Стив вобрал в рот его член, разом, весь. Они и раньше проделывали такие штуки друг с другом, Баки часто забавлялся тем, что выдумывал процессу всякие дурацкие названия. Типа «глотание бейсбольных бит» или «змея ныряет в холодную воду». Стив не понимал, откуда тот берет такие ассоциации, но все равно было смешно. Теперь Баки едва слышно стонал, ухватившись за изголовье кровати, а его бедра дрожали от напряжения, будто он держал себя в узде, и это стоило ему огромных усилий. Стив сжал член Баки у основания, еще несколько раз прошелся по нему губами и языком, а потом щедро нанес на него мазь, надеясь, что этого будет достаточно. Но даже если нет, он не собирался ждать ни единой лишней минуты. - Смотри на меня, - прошептал Стив, устраиваясь сверху, - смотри, Бак. Наблюдателем тот пробыл недолго. Стоило Стиву принять его до конца, как Баки выгнулся дугой, почти сбросив Стива с себя, а потом, умоляя взглядом, заранее будто прося прощения, впился пальцами ему в бедра и яростно подался навстречу. Это был самый безумный, яростный и в то же время – потрясающий секс в жизни Стива. Сколько он потом ни пытался, но так и не смог вспомнить чего-то хоть отдаленно похожего. Видимо, потому что этому Баки никто не объяснил «правила» и «технику безопасности», принятые у обычных людей. Но они оба не были обычными, и в лишних границах не нуждались. Баки врывался в него яростно, крепко удерживая за бедра, вбивался так, будто от этого зависела его жизнь. И Стив позволял ему, не пытаясь обуздать. Он лишь уперся ладонями в широкую грудь Баки и чуть прогнулся в пояснице, обеспечив и себе законную долю удовольствия. Когда Баки одним ловким движением подмял его под себя, Стив на какие-то доли мгновения просто выпал из реальности. Под веками вспыхнули багровые круги, когда Баки, запрокинув голову, застонал: жалобно, будто не понимая, что с ним происходит. Стива выгнуло, он обхватил талию Баки ногами и вжался в него, надеясь, что не нанесет непоправимого вреда, ничего ему не сломает. Это было безумием. Жестким, страстным, первобытным безумием дорвавшихся друг до друга существ. Стив, кажется, кричал в голос, когда Баки кончил глубоко внутри, тяжело, долго вздрагивая и до крови прикусив плечо, чтобы не издать ни звука. И когда сорвался вслед, как в пропасть, в бушующий ад, за ним – за Баки. Ему было хорошо. Стив растер след от укуса и повернулся к Баки. Тот лежал на спине и тяжело дышал, упершись в потолок невидящим взглядом. - Ты как? – хрипло спросил Стив. Баки перевел взгляд на него, осмотрел наливающийся чернотой след от укуса и хрипло произнес: - Лучше, чем ты. Блядство, - он очертил кончиками пальцев синяк у него на бедре. – Отморозок. - Не говори ерунды, - Стив дернул его на себя и улыбнулся. – Мне сто лет не было так хорошо. Баки некоторое время изучал его лицо, будто хотел понять, правду тот говорит или нет, а потом, вздохнув, зажмурился. - Черт. Я не… Стив, рассмеявшись по-настоящему впервые за несколько лет, ответил, ощущая, как снова твердеет член Баки: - Мы можем повторить. Если хочешь. Столько раз, сколько сможем. Баки точно хотел. Очень. *** С трудом разлепив веки, Стив огляделся. За зарешеченным окном давным-давно висела полная луна, кокетливо просвечивая сквозь тонкую занавеску, тяжелая рука Баки собственнически лежала поперек живота, а сам Баки едва слышно выдыхал ему в шею. Спал. Тело приятно ломило, как после усиленной силовой тренировки, и Стив улыбнулся, подумав, что совершенно не прочь начинать каждое утро не с пробежки, а вот с таких приятных упражнений на выносливость. Баки выпил, высушил его до дна, оставил без сил, хотя Стив наивно считал, что это в принципе невозможно. Но не зря на его запястье красовались налившиеся красным две параллельные полосы: равны во всем. И по силам, и в страстном желании принадлежать, пусть Баки и не осознавал его, этого желания, повинуясь странному инстинкту, сбившему, похоже, многолетние настройки жесткого НЛП. Вздохнув, он решил оставить все тяжелые мысли на потом, хоть это было и не в его характере. Все проблемы, даже трудные и на первый взгляд неразрешимые, казались мелочью, пустяком по сравнению со случившимся с ним чудом: от дыхания Баки шее было жарко и чуть щекотно, нагретый металл его руки наверняка оставит на животе живописный рисунок-отпечаток бронепластин, и на душе у Стива, несмотря на всю неопределенность, так спокойно и хорошо, как не было уже очень давно. А еще очень хотелось есть, пить, в душ и не обязательно в таком порядке. Но Баки держал крепко, и меньше всего Стив хотел тревожить его сон. Но есть, с другой стороны, хотелось просто зверски: усиленный метаболизм после таких энергетических затрат был просто неумолим. Осторожно выбравшись из-под смертоносной руки и стараясь не думать о том, как ловко Баки делает ей и все остальное, не относящееся к проламыванию стен и метанию ножей, Стив кое-как натянул джинсы, поднял с пола остатки футболки, но тут же отбросил мысль натянуть их на себя, обулся и бесшумно выскользнул из комнаты, надеясь, что на кухне хоть что-то осталось от ужина. Надежды на это было мало: в СТРАЙКе насчитывалось семь здоровенных мужиков, не считая Сэма и Рамлоу. Страшно подумать, сколько еды им нужно, чтобы наесться. Едва ли в два раза больше, чем одному Стиву. На кухне было темно, но он решил не включать свет – мало ли, насколько хорошо защищено это место. Занавески на забранном решеткой окне не было, и Стив знал, что ничто так не упрощает работу снайпера, как беспечно выставленный на всеобщее обозрение темный силуэт на фоне хорошо освещенного окна. На столе обнаружилось огромное блюдо, накрытое сверху крышкой. Подсветив себе телефоном, Стив под крышкой обнаружил гору стейков и соленого картофеля. - Агенту такое нельзя, Кэп, - неожиданно раздалось из самого темного угла между стеной и холодильником. – Только специальный протеиновый коктейль, вода и овсянка. В крайнем случае – второй бульон. Куриный. Стиву удалось не вздрогнуть от неожиданности, потому что узнал голос Рамлоу с первого слова. - Второй? – с усмешкой переспросил он, отрезая хлеб и укладывая на него сразу два куска мяса. - Второй, - насмешливо отозвался его едва различимый собеседник. – Покупаешь куриные бедрышки, сдираешь с них кожу и жир, заливаешь холодной водой, даешь закипеть. Воду сливаешь. Заливаешь заново. Варишь до готовности. Никаких специй, кроме соли. - Откуда ты… В ответ Рамлоу хмыкнул, дернул за какой-то рычаг, и на окно опустилась металлическая заслонка. Судя по всему, бронированная. - Выключатель у двери. Стив послушно включил неяркий свет и принялся жевать, пристально разглядывая того, кому привык доверять спину. Как оказалось, зря. Рамлоу сидел, вытянув ноги на соседний стул и удобно устроив на них винтовку. Несколько ножей и глок лежали так, чтобы до них можно было легко дотянуться. - Оттуда, - ответил он на так и не заданный вопрос, - что между хранениями я Агенту и мама, и папа, и повар, и командир, - потом, прищурившись, окинул Стива взглядом с головы до ног и присвистнул. – Не знал, что тебя можно так отделать в мирной жизни, Кэп. Выглядишь, как жертва группового изнасилования. Стив покосился на черный синяк, расплывшийся по левому плечу в том месте, где Баки держал его, яростно вбиваясь сзади, потер саднящий след от зубов на шее и счел нужным предупредить: - Это все не твое дело. - Да мне вообще насрать, хоть выебите друг друга дулом М82, - он лениво спустил ноги на пол и поднялся, пряча за вальяжностью и грубостью усталость и нервное напряжение, - но если завтра вдруг окажется, что вы оба, засунув головы в жопу, позабыли их оттуда достать… Стив всегда хорошо чувствовал тех, с кем постоянно работал, и Рамлоу – не исключение. Сейчас от командира СТРАЙКа расходились отчетливые волны раздражения чужой беспечностью и… беспокойства. - Кэп, - Рамлоу подошел почти вплотную, предусмотрительно направив дуло винтовки в пол, - ты понимаешь, чем мы все рискуем? Чем твой «Баки» рискует? Я к его выебонам притерпелся: трупы прячу почти профессионально. Но у Пирса нет моей снисходительности. Ни к кому. Стив собирался уже ответить, но тут между ними ввинтился сам Баки и исподлобья взглянул на Рамлоу. Тот понятливо сделал шаг назад, демонстрируя пустые ладони. Стив мог поклясться, что не слышал, как Баки вошел. А еще у него возникло совершенно идиотское дежавю: им по семнадцать, миссис Барнс так до конца и не смирилась с выпавшей на долю ее сына болезненной мелочью вместо пары, и, увидев утром на шее Стива едва заметный след от поцелуя, недовольно поджала губы. Баки тогда точно так же закрыл его, спрятал от недовольного родительского взгляда. Глупо, конечно. - Остынь, Агент, я и в мыслях не имел трогать твоего… - тем временем насмешливо, но убедительно отреагировал Рамлоу, но не договорил, видимо, не определившись с теперешним статусом Стива. Баки молчал, продолжая давить взглядом, и Стив осторожно скользнул ладонью по его животу, пытаясь успокоить. - Ты голоден? Я сварю тебе овсянку. Баки тряхнул головой, будто получил противоречивый приказ, и теперь пытался решить, что ему делать: повернуться к Стиву или продолжить закрывать его от недовольства командира. Будто это не Стив обычно руководит СТРАЙКом. - Баки? – позвал Стив. – Мне никто не собирался вредить. - Он мой, - хрипло напомнил Баки Рамлоу, не двигаясь с места. - Я понял, не дурак, - хмыкнул Рамлоу, ничуть, похоже, не впечатленный. – То-то ты его так изукрасил, чтобы даже те, кто совсем не в курсе, сразу догадались. Баки чуть сдвинулся, окинул Стива беглым взглядом через плечо и отрубил: - Жизни и функциональности угрозы нет. - А остальное не твое дело, Рамлоу, - поддержал его Стив, продолжая успокоительно поглаживать по животу. – Лучше покажи, где овсянка и протеины. Баки, садись. Вместо того чтобы выполнить просьбу, Баки вдруг подался к Стиву, сокращая и так не слишком большое расстояние до минимума, прижался спиной к его груди и, чуть повернув голову, сообщил: - Я видел тебя, пока спал. Стив скользнул взглядом по лицу Рамлоу и подумал вдруг, что тот вот-вот закатит глаза, подметил тщательно скрываемое им удивление скорее тоном Баки, чем смыслом его слов, и тут же о нем забыл. - И я видел тебя, - ответил он. - Так было раньше, и теперь, когда мы оба не заморожены… Стив не успел понять, что произошло, потому что в следующее мгновение оказался прижат спиной к стене, и Баки, прорычав: «Кто?!», сжал металлическими пальцами его запястье, не сильно, но чувствительно, а потом тише, почти ласково попросил: - Скажи мне. Пирс? - Нет, Баки, я… - Твои? Их имена и номера страховок. - Баки. - Ты мой! Никто не смеет… - губы у него будто выцвели, а в глазах стоял такой ужас, что у Стива болезненно сжалось сердце. Он обхватил его свободной рукой и принялся поглаживать по спине. Рамлоу, почти бесшумно хмыкнув, направился к двери и плотно закрыл ее с обратной стороны. Никто не обратил на него внимания. - Давай я приготовлю тебе поесть и мы, наконец, поговорим. Мне о многом нужно рассказать тебе… учитывая все обстоятельства. Баки аккуратно разжал пальцы на его запястье, будто это простое действие отнимало уйму сил, а потом боднул Стива головой в плечо, потерся щетиной о чувствительную кожу, зализал чуть посветлевший след от зубов на его шее. Стив почувствовал, как воздух медленно, но верно накаляется и вот-вот все снова выйдет из-под контроля. - Тут наверняка камеры, - выдохнул он, подставляя шею, - Бак. - Никто, кроме Рамлоу, ничего не увидит, - хрипло прошептал тот, будто командир был не в счет. - Я не хочу… выставлять личное на всеобщее обозрение. - У солдат нет личного, - заученно произнес Баки. - У всех людей оно есть. - Мы не люди. Стив огромным усилием воли отстранил его и взглянул в глаза. - Ты правда так думаешь? Он искал, но в глазах Баки не было ничего, кроме полнейшей уверенности в том, что сказанное – правда. Стиву захотелось найти тех, кто когда-то внушил ему эту ложную установку, и задушить. Медленно, глядя в глаза. И в тот момент – да, он бы не считал этих тварей людьми. - Нужно поесть, - с трудом проглотив с десяток непечатных слов, выговорил Стив. – Рамлоу говорил – овсянка. Баки, что-то, видимо, для себя решив, кивнул и отошел на шаг, отпуская. На столе стояла большая пачка детской каши «овсяной молочной, с пробиотиками и витаминами, детям с 6-и месяцев». Ярко-голубой мишка с огромной ложкой весело улыбался с упаковки, а Стив, читая способ приготовления «вкусного первого прикорма для вашего малыша», никак не мог перестать улыбаться, несмотря на то, что ситуация складывалась совсем не весело.