Однажды, в одном южном городе.

Когда они подъехали к Машиному отелю, Максим расплатился с водителем и отпустил машину.  — Максим, ты меня слышишь вообще, или нет? Что это за новости? Мне через три часа на работу идти. И мне здесь не нужны подобные сюрпризы, и тем более скандалы мне не нужны. Я не хочу, чтобы ты поднимался ко мне в номер. — Маша стояла возле входа, скрестив руки на груди и всем своим видом, демонстрируя свои намерения не сдаваться и не идти у него на поводу.  — Машка, ты так кричишь, что сейчас сбегутся твои продюсеры, и без скандала и огласки здесь точно не обойдется. — Максим рассмеялся и потянул ее к двери. — Пойдем уже. Какой у тебя номер? Ну, не хочешь говорить, не надо. Сейчас девушку разбудим и спросим. Он уверенным шагом направился к стойке, где положив голову на руки, спала дежурный администратор. Маша в ужасе схватила его за рукав и потянула назад.  — Не кричи, ради Бога. Пойдем, нам на второй этаж. Войдя в номер, Маша благодарно отметила, что горничная сегодня все-таки убралась. И на ее кровати были аккуратно разложены ее сценические костюмы, перешитые портнихой и хорошо выглаженные. Максим спокойно разделся, как будто жил здесь всегда, только утром отправился на работу прямиком из этой самой комнаты, и развалился в кресле около туалетного столика.  — Ну, и? — Спросила Маша, оставаясь в дверном проеме и соблюдая дистанцию между ними.- Что тебе нужно?  — Поговорить, узнать, как ты? — Ответил Макс, как ни в чем не бывало.  — Какой именно период моей жизни тебя интересует? — Произнесла Маша раздраженно, и не дав ему ответить, закончила сама. — Наверняка, последний, когда ты бросил меня в угоду молоденькой любовнице.  — А, как поживает твой любовник? — Он видел, что она злится, но сегодня он решил отыграться за все.  — Какой?  — А, у тебя их много? — Макс решил быть беспощадным.  — У меня их вообще нет. — Маша взяла себя в руки, и подошла к шкафу, намереваясь развесить в нем чистую одежду для съемок.  — Ни одного?  — Нет, был один, да и тот оказался так себе. — Она придирчиво оглядела, ушитое портнихой бледно розовое платье.  — Чего так? — В его темных глазах блеснуло любопытство.  — Дурак потому что. Да еще и морально не стойкий, подвержен всяким слухам, сплетням и другому внешнему воздействию. — Маша не смотрела на него и продолжала рыться в своих вещах. — А вообще, тебе лучше задать все эти вопросы самому себе, при случае. Она, наконец, обернулась и посмотрела прямо ему в глаза.  — Это все? Ты все узнал, что хотел? Больше вопросов нет? Теперь я могу лечь спать?  — А как же новый поклонник? Ты, что с ним рассталась? — Максим как будто не слышал ее последних вопросов.  — Нет. Я с ним не расставалась.  — Ага, вот видишь. — Он победоносно вскинул руки.  — Я с ним не расставалась, потому что я с ним и не встречалась. — Маша подошла к туалетному столику, сняла часы и стала снимать сережки.  — А, как это у вас все было? Разово что ли? Маша стояла спиной к нему и после его слов она замерла, вцепившись пальцами в края туалетного столика.  — Пошел вон отсюда. Иди к своей малолетке. Я тебе надоела, ты от меня успешно избавился. Теперь все, свободен.  — Что значит, ты мне надоела, и я от тебя избавился? Ты хочешь сказать, что у меня не было никакого повода так поступать?.  — Хорошо. Какой у тебя был повод? — Маша повернулась к нему, понимая, что этого разговора уже не избежать. — Вот, какой повод у тебя был? Какая-то очередная сплетня?  — У меня был всем поводам повод, железобетонный повод. — Максим сунул ей под нос телефон с небезызвестной фотографией.  — И что? — Спросила Маша, возвращая ему телефон. — Что ты здесь увидел такого, что дало тебе право изменить мне при первой же возможности, и выбросить меня из своей жизни, как мусор? Даже не встретившись, не поговорив.  — А, ты думаешь, этого недостаточно?  — Я думаю, Максим, что ты не имел права так поступать, не поговорив со мной, не спросив у меня. Ты думаешь, что ты можешь вот так врываться в мою жизнь, рушить ее, использовать меня в свое удовольствие, а затем, воспользовавшись таким ничтожным поводом, выбросить за ненадобностью. Да, что ты о себе возомнил? Быть может, с этой девочкой, которой 20 лет, так можно, но со мной - нет. У меня своя жизнь, ребенок и люди, которые зависят от меня. У меня есть моя карьера, и какая-никакая публичная жизнь.  — Очень насыщенная публичная жизнь, я считаю. — Отозвался Максим.  — Да, хватит уже! Сколько можно! Что ты хочешь от меня?! — Маша одним движением руки смахнула на пол все вещи, лежащие на туалетном столике. Охватившая ее истерика вырывалась в наружу громкими рыданиями. Маша закрыла лицо руками. Максим быстро опомнился и притянул ее к себе, не вставая с кресла. Он обхватил ее руками и уткнулся лицом в ее грудь.  — Господи, ты так похудела, Машка, одни ребра. У нее уже совершенно не было сил препираться, спорить, выяснять кто прав, кто виноват, придумывать, как задеть побольнее. Ей хотелось просто повиснуть на нем и висеть, как тряпичная кукла.  — Маааашка! — Его шепот был переполнен тоской, отчаянием, чувством вины за свою горячность и поспешность, пониманием, как он был не прав. — Я думал, у нас все будет не так. И что в этот день мы будем не здесь. Максим поднял руки и вытащил шпильки из ее волос. Непослушные светло русые кудряшки рассыпались по ее плечам. — Моя девочка!