Тревоги материнского сердца

Леди тяжело облокотилась о каменный парапет и внутренне обратилась к своему дитя. Это, скорее всего, была девочка, и то, что проблемы с ней только начинаются, было тоже для матери яснее ясного. В предыдущие разы, когда она носила сыновей, все проходило легче. «Милая, не бей меня так сильно, - Анайрэ старалась говорить со своим еще не родившимся ребенком так, как будто она уже сидела напротив и могла ее понять. Леди точно знала, что это работает. - Еще не меньше двадцати смешений света пройдут до твоего рождения, нужно потерпеть». В ответ дитя действительно перестало толкаться и даже как будто прислушалось к словам матери. По крайней мере, Анайрэ хотелось так думать. Но тут неясная тревога снова кольнула, уже в сердце. Резко. Больно. Что-то нехорошее, что-то плохое... Леди покачала головой, успокаивая себя так же, как и дитя несколькими мгновениями ранее. Наваждение — всего лишь. Силой воли - отмахнулась, поправила складки на своем большом животе и продолжила тяжело спускаться по лестнице, что вела в их сад. Это все от того, что девочку хотелось безумно. Она так себе это объясняла. На самом деле стыдно было признаваться в этом кому бы то ни было, даже себе или мужу, но леди Второго дома очень боялась повторить судьбу Нерданели. Пять сыновей — это, конечно, благословение. Но и наказание тоже. Да еще и все, как один, в отца. Таких детей легко не успокоишь, даже если половина из них уже давно выросла. А если еще и сговорятся... Анайрэ не могла даже представить, как Нерданель справляется с ними. Ведь ее собственные сыновья тоже пошли характером в отца. А что бы там ни говорил Феанаро по поводу родства, общего у полубратьев было больше, чем различий. И упрямство, и гордость, и еще целая россыпь не лучших качеств, на которые леди старательно закрывала глаза, твердо полагая, что любить близких приходится иногда и вопреки... Феанор, впрочем, эти «достоинства» тоже демонстрировал не всегда, а только на широкую публику. В кругу сыновей же вел себя совсем иначе. Эта была необъяснимая метаморфоза, о которой, к тому же, знали далеко не все. И представить могли далеко не все. Ноло, например, не мог, потому что не видел никогда той, другой стороны. А вот Анайрэ видела. Давно, правда, когда в семье мастера и его жены был только один-единственный сын, рожденный задолго до наступления их собственного совершеннолетия. Хотя и леди Второго дома уже с трудом вспоминала того Феанаро, которого встретила в юности. Несмотря на реальный возраст, тогда он казался ей чуть ли не самым зрелым, рассудительным и страшным эльфом во всем Амане. Слишком уж увлеченный делом, резкий на слово, очень... категоричный, требовательный. Талантливый, яркий. Только спустя годы Анайрэ сложила в мозаику какие-то отдельные осколки воспоминаний, и старых, и новых, приобретенных уже в доме Финвэ. И только спустя годы она поняла, насколько юным был великий мастер, когда они познакомились. Действительно, просто еще мальчишка, который взрослел уже вместе с собственными детьми. Как и Ноло, наверное... Впрочем, в отличие от мужа, Феанор и сейчас не выглядел отцом. Лидером, зачинщиком — скорее уж. А особенно странно смотрелись они с первенцем, который явно пошел в породу матери. Широкоплечий, крупный, какой-то возмутительно рыжий, но при этом внешне спокойный Майтимо гораздо больше походил на того, кого стоило бы назвать отцом, нежели Феанор. Феанор же все еще больше был похож на тонкого юношу, столь же прекрасного лицом, сколь ужасного на язык. И все его справедливые, но оттого не менее едкие откровения, которые он выдавал на очередном семейном обеде с выражением абсолютного спокойствия, едва улыбаясь тонкими губами и щуря умные глаза, звучали гораздо обиднее просто оттого, что их говорило такое прекрасное с виду существо. Объективно Феанор действительно был похож на ребенка иногда... Ребенком в такие моменты был и Нолофинвэ, который воспринимал его повадки, может быть, слишком болезненно и резко. Анайрэ, конечно, судила по-женски. Ей конфликт казался надуманным. Таким он казался и абсолютно лишенной эмоций свекрови, и прямой, немного даже грубоватой Нерданель, которая только отмахивалась от новой ссоры сводных братьев и посылала племянникам сладости. «Так что хорошо, что девочка», - в какой уж раз подумала Анайрэ, продолжая путь по саду. На женское благоразумие у нее были большие надежды. Потому что сыновья — хорошо это или плохо - действительно переняли абсолютно все качества мужской части семьи нолдорана, хоть пока это и проявлялось почти безобидно. Например, когда Финьо с Турукано начинали играть, то безопасных мест в доме не оставалось. Уже ни одна ваза, клумба или книга не могли быть уверены в том, что доживут до вечера. Однажды, не так давно, дети полностью разнесли гостиную, потому что играли в черного всадника. Вернее в то, как будут давать ему отпор. В тот день Анайрэ была готова лично пойти к свекру и оттаскать того за уши, как еще одного мальчишку. Мыслимо ли! Рассказывать детям о подобном! Конечно, им стало страшно, вот и решили воевать с невидимым и несуществующим врагом... Только муж ее тогда остановил от весьма неуместной выволочки нолдорана Финвэ. Но с тех пор даже от мысли, что детям придется столкнуться с чем-то подобным - пробирало холодом. Леди спустилась в сад и осмотрелась. До нее донеслись голоса сыновей: опять во что-то играли. Мать постояла какое-то время и тяжело пошла на звук голосов. Нет, она очень любила своих мальчиков. И на самом деле ей нравилось, что они так похожи на своего отца: сильные, здоровые, смелые. А еще очень умные. И добрые. Любящие. Объективно, единственное, что сейчас смущало — это то, что они вошли в какой-то странный, почти неуправляемый возраст. Та же Нерданель успокаивала и говорила, что еще немного, и старший начнет брать на себя больше ответственности, будет помогать успокаивать младшего. Скоро уже - младших. Пока же... Пока Анайрэ ругала себя за то, что разница между старшими сыновьями была такой маленькой. Финдекано и Турукано родились с разницей меньше года* — следствие их с Ноло страсти и недальновидности. А теперь по дому бегали почти одинаковые и неуправляемые мальчишки. Их даже принимали за близнецов, чем братья охотно пользовались. А все потому, что Турьо так быстро и резко вытянулся... Конечно, сама Анайрэ могла различить сыновей в любой ситуации, но вот даже их отец иногда со спины не угадывал. Мальчики эту иллюзию старательно поддерживали, как только поняли, что действительно похожи: старались одеваться одинаково и даже заплетать их просили на один манер. Поняв, что это играет им на руку, Анайрэ начала вплетать в тугие косы разные ленты. Старшему — золотые, младшему — серебряные. Пока работало, но что будет, когда они научатся заплетаться сами, страшно было предположить... - Мама, стоооой!!! - мысли оборвал дикий крик. Анайрэ действительно остановилась и растерянно заозиралась по сторонам. Оказывается, пока думала, уже дошла до дальней части сада, где в обилии росли плодовые деревья. Ветви гнулись под тяжестью налитых желтых слив, терпкий, сладкий аромат густым облаком опутывал ровные дорожки между стволами. По уму, уже пора было звать помощников и собирать урожай, но у Анайрэ просто вылетело это из головы. Все ее мысли на последних сроках были заняты родившимися и еще не успевшими этого сделать детьми. Вот крупные, налитые плоды уже и начали падать на землю. Леди еще раз всмотрелась в тенистые аллеи. Деревья тут росли ровными рядами, на некотором расстоянии друг от друга — на будущее, когда станут еще выше, а крона шире. Из-за этого сад выглядел обманчиво. Свет Лаурелин путался в листве, ярко мерцавшие свободные участки чередовались с нежной тенью. Больше всего эта часть сада была похожа на шахматную доску с неровными квадратами. Всмотревшись еще чуть пристальней, Анайрэ увидела блеснувшее золото в одном из темных пятен неподалеку. Косичка мелькнула, моментально скрываясь за стволом очередного дерева. А спустя пару мгновений, леди уже с ужасом смотрела, как ее старший сын забрался на третью от земли ветку. Третью! Перебирая руками и подтягиваясь, как мартышка, он дополз до ее края, раскачался и спрыгнул на землю — в другое темное пятно. Налитые сливы, потревоженные таким кульбитом, попадали вниз, а баламут скрылся в траве, группируясь для приземления. Сердце пропустило удар. Дочь тут же взволнованно ударила ручкой, но испугаться больше Анайрэ не успела. Финдекано вскочил на ноги и, прыгая уже как крольчонок, двинулся к ней. - Только стой, мам, - крикнул он. - Тут опасно, ты на грани. - Финдекано, разве так можно? - опомнилась Анайрэ, хватаясь за сердце. - Я испугалась за тебя. - Почему? - сын даже остановился, не добежав шагов, наверное, восемь. - Потому что это была очень высокая ветка. Ты мог пораниться. - Не мог, - все так же удивленно признался мальчишка, вытерев нос рукавом. - Я и выше прыгал. Меня Майтимо научил. - Так это он!.. - но договорить Анайрэ не успела. - Мама, - как-то серьезно и внезапно очень взросло оборвал ее Финдекано, - ты стоишь на грани. Сделай шаг назад. Женщина даже послушалась, так странно и убедительно прозвучала просьба в устах сына. - На грани чего, Финьо? - Тут — лава, - очень серьезно произнес мальчик, указывая на границу тени и света. - Нельзя наступать на светлые участки — сгоришь. Можно только на темные. Леди невольно выдохнула, прогоняя ненужные мысли. Ребенок. Все-таки еще совсем ребенок. - Дай угадаю, кто открыл тебе и эту тайну, - проворчала она. - Все правильно, это я стал гонцом с плохими вестями, - раздался знакомый голос слева. Анайрэ развернулась и увидела, как к ней идет... нет, Майтимо не шел. Он так же, как и Финьо до этого, перепрыгивал через светлые участки сада, старательно наступая только в тени. Правда, родственнику мужа это давалось куда легче. С таким-то ростом и длиннющими ногами. - Привет, Анайрэ, - Майтимо чмокнул леди в висок. Но тут же снова отступил и вежливо склонил голову, как делал это на официальных семейных сборах. - Забылся, - чуть усмехнулся он на ее вопросительный взгляд. - Все никак не привыкну, что на охоту за красивым камнем тебя теперь не позовешь. - Позвать-то можешь, - улыбнулась леди, снова поправляя ткань на животе. - Боюсь только, большой добычи я сейчас не принесу. - Да, ты... выросла с нашей последней встречи. Можно? - Майтимо дождался согласного кивка и положил руку поверх руки леди, застыл на мгновение, послушал с таким видом, будто был одним из майар Эстэ, а потом выдал прогноз. - Пятнадцать смешений осталось. - Двадцать. - Пятнадцать. Поверь моему опыту. - Знала бы, что у тебя такие таланты в предсказании будущего, не таскала бы тебя за косы в детстве, - но в опровержение собственных слов леди Второго дома тут же легко дернула за рыжую прядку. Впрочем, за косы его леди никогда особо не таскала. Разве что пару раз. В дни общего детства многие из их народа, увлеченные новыми возможностями, перебрались на северо-запад материка к большому месторождению кварца. Взрослые работали, а все дети и подростки дружили, бегая между мастерскими. Анайрэ тогда готовилась перешагнуть порог совершеннолетия и мало общалась с вечно растрепанным и грязным рыжим мальчишкой. У них были разные компании. Она сама ходила помогать матери в огранке и встречалась с молодыми нолдор после работы. А Майтимо брал приступами карьеры и возглавлял вооруженные сопротивления неизвестным врагам, но все равно... все равно у вечернего костра они все были одной семьей. Потом нолдор разъехались. Родители Анайрэ вернулись в Тирион, а Феанаро отправился куда-то дальше. Они снова появились в столице, только когда Макалаурэ уже подрос, а Майтимо и вовсе — вдруг превратился в высокого и широкоплечего мужчину. Анайрэ до сих пор иногда ловила себя на мысли, что не совсем понимает, куда делся друг ее детства. Казалось, тот сорванец просто все еще где-то путешествует с родителями, а тут — какой-то не по годам взрослый незнакомый эльда. Глупости, конечно. - Тебя давно не было видно. Уезжал? - спросила леди, прогоняя свои привычные мысли и выпуская рыжую прядку на свободу. - Да, ходили с отцом на север. Хотели научить Турко справляться с лошадьми и жизнью вне дома, но оказалось, что мы опоздали. - Что случилось? - нахмурилась женщина. - Ничего плохого. Даже наоборот. Мы обнаружили, наконец, что у этого ходячего несчастья хорошо получается. Он как будто родился для походов и охоты. Даже тетерева пристрелил с первой попытки. Впервые взял в руки лук — и у нас уже обед. - Но ведь он еще совсем мал, - удивилась Анайрэ. Третий сын Феанора был только немного старше Финьо. Это невольно напомнило леди о том, что Майтимо и ее детей учит «плохому». - Прыгать с деревьев, кстати, тоже еще совсем рано. - Лучше пусть умеет, чем набивает шишки, - возразил он. - Ты, кстати, зря здесь стоишь, - Майтимо перевел взгляд на застывшего рядом Финдекано. Мальчик предусмотрительно не вмешивался, понимая, что, пока молчит, ругать мама будет кузена, а не его. - Турукано обгонит тебя и победит с такой форой. - Точно!.. - Финьо округлил глаза и опрометью кинулся в дальнюю часть сада, предусмотрительно обегая светлые участки «лавы». - Что за соревнование? - строго спросила Анайрэ, как только ее сын скрылся из виду. - Ничего запрещенного или потенциально опасного, - Майтимо поднял руки в оборонительном жесте, но потом улыбнулся. - Сливы мы ваши собираем, а то пропадут. Я немного усложнил задачу, чтобы было интереснее. Пошли, посмотришь, как они «из лавы» плоды спасают. Леди невольно улыбнулась, хотя все еще пыталась сохранить строгое выражение лица. Обхватив предложенный локоть, она вместе с Майтимо неспешно пошла к дальнему краю сливовой аллеи, откуда все отчетливее долетали голоса детей. Приняв правила игры как обязательные для всех, взрослые тоже по возможности обходили залитую светом Лаурелина траву. - Ты будешь хорошим отцом, - сдалась Анайрэ, сердиться на Майтимо дольше у нее не получилось. - Ловко с ними управляешься. - Это не какой-то особенный талант. Просто твои дети — подарок на фоне тех, что ждут меня дома. А их там таких трое. И еще Макалаурэ, который, конечно, уже вырос, но... в общем, там свои особенности. - Тебе бы свой дом, Нельо. Нянчил бы своих, может, они бы тоже были посговорчивее младших братьев... Ты ведь почти наш с Ноло ровесник. - Дело разве в возрасте? - приподнял он бровь. - Нет, конечно, - грустно признала Анайрэ. - Но выбор-то, кажется, у тебя большой. Только выбери - любая согласится. Майтимо только пожал плечами. Наверное, подумала леди, эти разговоры давно ему надоели, так что сама перевела тему: - А как ты здесь оказался? И давно ли пришел? Я даже не встретила тебя, как полагается. Чувствую себя отвратительной хозяйкой. - Я сам виноват. Зашел передать привет от деда и его гостинцы, но не смог пройти через твоих бравых дозорных. Перехватили и увели в сад на обязательные игры. - О, им сейчас сам Мелькор не враг, - устало протянула леди. - Кстати, хорошая идея с косичками. - Разыграли тебя? - Да, в последний мой визит спутать было сложно. А теперь... Турукано сказал, что старший, так что конфеты от Финвэ по праву его, сам с братом поделится. Что удивительно, Финьо даже перспектива потерять сладости не испугала. Так и притворялся младшим. - Мне иногда кажется, его вообще ничего не пугает... - обеспокоенно заметила Анайрэ. - Но ты узнал? - Узнал. Хотя сам не знаю, как. Они действительно на одно лицо. - Хорошо, что следующей будет девочка. - Я так и подумал, - улыбнулся Майтимо, помогая хозяйке дома устроиться на тенистой скамейке. Отсюда удобно было наблюдать, как дети прыгают вокруг трех деревьев и огромной корзины, наполняя ее упавшими сладкими плодами. Он сел рядом. - Наконец и в нашей семье. - Ты бы знал, как я рада, - доверительно прошептала Анайрэ. - Хотя... сложно объяснить. Очень много мыслей и предчувствий, когда носишь дитя. Майтимо повернулся, осматривая леди пытливым взглядом: - Мама о чем-то таком тоже говорила, но у нее почему-то в основном страхи и опасения. С тремя младшими особенно. Говорит, со мной и Кано было лучше. - Значит, и у нее?.. - задумалась леди. Она не удивилась, потому что точно знала, что плохие мысли терзают, например, и Эарвен, и других женщин, с которыми она часто общалась. У кого-то этого не было совсем, у кого-то предчувствия приносили лишь легкое беспокойство, а вот у нее... с каждым своим ребенком она готова была не расставаться вовсе, только бы не отпускать его в этот... в этот безопасный и абсолютно светлый мир. Анайрэ откинулась на спинку скамейки и снова положила руку на живот. На легком синем шелке под ее пальцами играли тени от сливовых листочков. Они качались под порывами теплого ветра, то опускаясь ниже к земле, и тогда тени от них становились больше, то поднимаясь выше... Пахло сладкими медовыми плодами, свет Лаурелин грел даже в тени, а удивительную тишину, которая всегда наступала после полудня, разгоняли только детские счастливые крики. Казалось бы, о большем счастье нельзя мечтать, но леди чувствовала, что что-то не так. Страшные картины, которые нет-нет, а подкидывало воображение, пока она носила детей, были размытыми, какими-то неясными. Она то видела всполохи огня, но какого-то неправильного, незнакомого, то тяжелые, холодные камни. Теперь вот, в эту свою беременность — на глаза ложилась постоянная тень, как в самых дремучих чащобах. Анайрэ уже устала отмахиваться от этой внутренней занозы. Уже, кажется, действительно руками махала, чтобы отойти от своих глупых предчувствий... - О, смотри. Достали, - отвлек ее голос Майтимо. Леди подняла глаза, и увидела, как ее сыновья, соорудив какой-то хитрый агрегат из грабель и прутиков, тащат под дерево сразу три огромных сливы. Тоже в тень, но совсем не в такую страшную, какая вставала иногда перед внутренним взором их матери. - Так что тебя тревожит? - тихо спросил рыжий, не отводя взгляда от мальчишек. - Расскажешь? - Глупости, - сдавленно произнесла Анайрэ. - Наверное, это у всех матерей так. Майтимо взглянул на нее, но ничего не сказал. - Не веришь, - улыбнулась леди. - Хорошо. Заведи себе жену. А когда она тоже захочет подарить тебе дитя, спроси у нее для чистоты эксперимента. - Да. Ради такого, пожалуй, мне и правда не стоит больше откладывать вопрос с женитьбой. - Будешь главой Четвертого дома, - подначила она. - Но ведь я сам из Первого. Лучше будет писать через точку. Первый — точка — Первый дом. А Кано пусть делает себе Первый — точка — Второй. - Думаешь, отец разрешит кому-нибудь из вас называться Вторым домом? Даже если в начале будет стоять единица? - Ну, надо же как-то решить этот математический вопрос, - улыбнулся Майтимо. - Хотя, может, есть смысл перейти на буквы. - Страшно подумать, что станет с королевской семьей нолдор лет через двести, - покивала Анайрэ. - Да что с ней станет? - отмахнулся племянник мужа. - Имен придется запоминать слишком много — вот и все. Может, я еще вношу свою лепту в счастье будущих поколений. Им не нужно будет запоминать имена моей жены и детей. Только мои два. - Три, - поправила леди. - Или эпессе ты никому из детей больше не скажешь? - Говори — не говори. Оно меня покинет, только если я отстригу волосы. - Не вздумай, - серьезно, по-матерински, запретила Анайрэ. - Такую красоту стричь нельзя. - Ты тоже в числе моих поклонниц? - рыжая бровь как-то самодовольно поехала вверх. - А Ноло знает? - Знает что? Оба собеседника моментально развернулись на звук чужого голоса. Впрочем, дети повернулись тоже, роняя пойманные сливы, так что задавший вопрос Нолофинвэ невольно остановился и до скамейки нескольких шагов не дошел. Анайрэ прыснула, хотя сама не понимала, что насмешило ее больше: немного потерянное выражение на лице у мужа или немая сцена, которая должна была предстать перед его глазами. Мальчишки ведь соорудили уже два неплохих агрегата для извлечения слив из горячей лавы. И встречать его бежали с этими двумя огромными вилами. - Что твоя жена неравнодушна к моим волосам, - сообщил родственник из Первого дома, когда мальчишки снова ускакали собирать сливы. - А, это, - недовольно хмыкнул хозяин дома и все-таки дошел до скамейки. - Это не новость. Это, знаешь ли, в некотором роде городская мода среди дам. О чем ты, скорее всего, догадываешься. Майтимо только ухмыльнулся и неопределенно пожал плечами. - Все-таки весь в отца, - с осуждением кивнул Нолофинвэ, но его жена прекрасно видела, что тот только шутит. Сложные чувства к брату совсем не распространялись на его детей. С Майтимо муж вообще дружил, будто тот был обычный нолдо, иногда заходящий к ним в дом... - Проголодался? - опомнилась Анайрэ, возвращаясь к более насущным проблемам. - Мы с мальчиками уже пообедали, не стали тебя ждать. Но мы даже десерт тебе оставили. - Настоящий подвиг с вашей стороны, мне приятно, - улыбнулся Ноло, целуя ее в макушку. - Я позже поем. Присоединишься? - спросил он уже у племянника. - Скорее всего, нет. Обещал отцу свой сегодняшний вечер. - Снова нянькой? - спросил Нолофинвэ, но ответа, в общем-то, не ждал, и так все было понятно. - Кстати о мальчиках... Отойдем? - Что случилось? - леди моментально почувствовала, как все в ней напрягается. Стоило зайти разговору о детях, даже так, не о них, в общем-то, как сердце снова предательски заколотилось. Будто и не проходила тревога вовсе. - Все еще ничего не случилось, - улыбнулся ей муж. - Не волнуйся зря, я очень тебя прошу. Он наклонился, и Анайрэ почувствовала, как родные, теплые руки обвиваются вокруг ее плеч, привычно и спокойно. Майтимо в это время смотрел на Ноло каким-то изучающим, но спокойным взглядом: - Отойдем, - кивнул он, когда тот разомкнул объятия. Он встал и пошел за хозяином дома в тень еще не обобранных сливовых деревьев. И что-то внутри Анайрэ так и продолжало зудеть, нашептывать. Глупо, но настойчиво. Вообще-то леди Второго дома привыкла доверять мужу. И не привыкла подслушивать. Считала это неприличным. Но ничего не могла с собой поделать. Сердце все еще так сильно стучало внутри, хоть объективных причин тому и не было, что она невольно прислушалась. Где-то чуть в стороне ее сыновья продолжали собирать тяжелые, ароматные желтые сливы, перекрикиваясь и подначивая друг друга. А она вся ушла куда-то вглубь себя, слушая не ушами, а сердцем, душой. Ведь связь по осанвэ они с Ноло уже давно не разрывали. Так, приглушали иногда, чтоб не мешать друг другу бытовыми проблемами. То, что услышала Анайрэ, не успокоило, но и не подтвердило самых ужасных опасений о... Непонятно, о чем... Муж с племянником стояли чуть поодаль, в танцующей под порывами легкого ветра тени, а обрывки чужих фраз тонули где-то в душе. «...слишком волнуется перед рождением дочери» «...Я понял, это нормально, кажется. Мать тоже переживает. Каждый раз все больше» «...хочу отвлечь», - и тут Анайрэ снова почувствовала теплую, почти обжигающую заботу своего мужа, которая разливалась где-то между сливовых древ и ее собственных ребер. «...ты всегда можешь». «...Феанаро». «...брось, ты же знаешь, что он не откажет тебе в нужде. Да и ему безразлично, чьих детей учить. Ты спокойно можешь оставить их у нас на несколько недель» «...я бы больше доверял тебе». «...и мне ты можешь доверить их тоже. Я никуда не уйду, если захочешь»... - Ты сгорел! - вдруг раздался сбоку задыхающийся от ужаса крик. Взрослые — и шепчущиеся в тени деревьев Ноло с Майтимо, и затаившаяся на садовой скамейке Анайрэ - повернулись на громкий детский возглас. В тени деревьев, все еще держась с двух сторон за огромную корзину, стояли такие похожие и почему-то такие разные сыновья Второго дома. Оба гипнотизировали взглядом ноги гостя, которые, как теперь заметила Анайрэ, частично находились на залитой светом траве. Турукано, хоть и младший, только хмыкнул, видимо, прекрасно осознавая условность их игры. А вот Финьо смотрел на кузена чуть ли не со слезами на глазах. - Ничего страшного, - немного растерялся Майтимо, тоже посмотрев на собственные сапоги, которые заливал яркий свет Лаурелина. - Я просто проиграл. - Значит, мы выиграли, - тут же подчеркнул рассудительный Турьо. Но Финдекано только тряхнул головой, прогоняя слезы, которые у него все-таки выступили, и упрямо потянул корзину, а заодно и брата, в сторону дома. - Мне не нравится выигрывать, когда он проигрывает, - буркнул он младшему. - В следующий раз будь осторожней и не падай в лаву, Майтимо. Родственник растерянно кивнул, а леди Второго дома почувствовала, как неродившаяся дочь задрожала внутри ее тела. И неясная тревога снова закричала в ней что есть мочи.