***
Командующий прогуливался от одного конца трибуны в другой, ожидая, пока соберутся все молодые люди. — Ну что, орлы! Доброе утро! Сегодня у нас на повестке дня... — Прошу прощения! Можно вопрос? — не дав Карлсону договорить, Намджун, подняв руку, решил спросить то, что так долго его мучило. — Гхм.. Да, слушаю. — сконфузился командир, явно не ожидавший, что кто-то из стада недоразвитых, по его мнению, дохляков вообще осмелится подать голос. — А в чём смысл того, что мы делаем? Мы каждый день рискуем жизнью, даже не зная зачем и почему. Мне кажется, вы должны нам рассказать, за что сражаются наши команды. — Ну что ж. Вы сейчас на первом этапе плана по спасению Сеула. Всего этапов три. Когда вы закончите первый этап — это зависит только от вас самих. Он, как вы поняли, заключается в том, чтобы узнать, какие стороны нужно обходить, чтобы избежать потерь. Осталось всего пара точек, которые вы должны проверить, и я надеюсь, что вы закончите первый этап за пару дней. После его окончания я вас посвящу в суть второго этапа. Этой информации вам достаточно? — Вполне. Благодарю. — Намджун сделал шаг назад под ошарашенные взгляды других участников этого плана. Командор смерил взглядом любопытного солдата с белой шевелюрой, после чего как ни в чём не бывало продолжил посвящать ребят в подробности сегодняшней операции. —...и удачи вам всем. Надеюсь, вернётесь без потерь.***
"Чёртов Ёнгук, чёртов мудак, ты специально, да?!" — пускал молнии из глаз Химчан, пытаясь убить взглядом лидера их команды, который шёл впереди и ничего не подозревал. В начале миссии Бан распределил группу по два человека: Дэхён сразу схватился за Ёндже, вереща, что ни с кем другим не пойдёт, а Джело так ненавязчиво тёрся вокруг самого Ёнгука, поэтому Химчану оставался только Чоноп. Лидер догадывался, что эти двое ещё та гремучая смесь, но ему было намного спокойней, когда под рукой маячил Чхве (если бы, Бан, если бы. Кто и маячит у кого под рукой, то только ты у него). За травмированным, да ещё и самым младшим участником группы нужен глаз да глаз, и только Ёнгук способен его защитить, как лидер команды и как её снайпер. Так, по-крайней мере, думал он сам. Хотя Чон успел пошутить, что если бы Джело был собакой, его хвост бы превратился в пропеллер, настолько сильно он им бы махал, но Ю вовремя наступил Коту на ногу, чтобы тот заткнулся. Он, конечно, не замолчал, а, наоборот, начал орать как ужаленный, но продолжать свою "шутку", от которой Химчан аж позеленел, не стал. Ёнгук устало вздохнул, мысленно пожелал другу детства удачи, ибо пары поменять было невозможно, и, возглавляя отряд, двинулся в сторону нужной им точки. — Парни, сегодня нам нужно кровь из носу дойти до конца. Не знаю, как вы, а я уже поскорей хочу покончить с первым этапом. — не поворачивая назад головы, пробасил черноволосый, напряжённо сжимая свою винтовку. — Согласен. — безэмоционально ответил Мун, также не посмотрев в сторону говорящего. Зато Химчан обратил внимание на синеволосого. Он с вопросом в глазах повернулся к нему, но парнишка и в этот раз не ответил взаимностью. Чоноп вообще всю дорогу не обращал внимания на старшего. Кима начинало это злить. — Хм, вроде, мы на месте. Оглянувшись по сторонам, лидер группы "В" кивнул, будто бы соглашаясь с собственными словами. Они наконец-то добрались до района, где здания ещё более-менее сохраняли свою целостность. Только мёртвая тишина давила на сознание. — О, смотрите, это школа, в которой я учился! — указывая пальцем в сторону синего двухэтажного здания, радостно воскликнул Химчан. — Ха, отстойный человек учился в отстойной школе, поэтому и стал таким куском дерьма. — подал голос Чоноп, усмехаясь. — Вообще-то мы с Химчаном одноклассники. — сердито насупившись, нервно высказался Ёнгук, которому уже начинали надоедать колкости Муна. В ответ синеволосый посмотрел на лидера с вызовом в мутных глазах и гадко хмыкнул себе под нос. Ёндже, которого ничуть не интересовала эта ситуация, вполголоса поинтересовался у стоящего рядом Дэхёна, который был также не от мира сего, почему же здесь так тихо. Чон, подстраиваясь под волну друга, задал ему встречный вопрос: почему они вообще за такое долгое время не встретили кого-то из выживших. Химчан в это время как раз замахнулся дать наглому младшему подзатыльник, как Чоноп резко оттолкнул его руку, схватился за оружие и нацелился на Кима. Не успел Бан среагировать, как раздался выстрел и жалобный писк. — Что ты... Пуля пролетела в паре сантиметров от уха Химчана, отсекая пучок его волос, стоявших на пути у смертоносной крохи, и попала в глаз чёрной твари, которая стояла в метрах пятнадцати от группы. Выстрел убил некса. Повисла гробовая тишина, пятёрка отходила от шока. — Так вот почему тут было так пусто... — шепнул Ёндже. Дэхён, с трудом сглотнув, кивнул. — Ты идиот! Ты чуть меня не убил! — задыхаясь от переизбытка чувств, возмущался Ким, жестикулируя руками. — Мелкий засранец, ты... — начал было закипать Ёнгук, шагая в сторону пофигистичного ко всему синеволосого, но его вовремя схватил за запястье Джело. — Хён... Может, не здесь? Давайте вернёмся, и тогда уже... — младший замялся, когда поймал взгляд, полный ярости. Парню не хотелось, чтобы лидер смотрел на него вот так. Ёнгук, будто бы почувствовав то, что чуть было не выместил свою злость на невиновном, заметно расслабился. Только вот ненадолго. — Ёндже. — Да? — Кинь гранату вон в то окошко на первом этаже. Добросишь? — Спрашиваешь. — усмехнулся Ю, каждый раз испытывая накатывающее чувство азарта, когда его просили что-то взорвать. Юноша улыбнулся, облизнул нижнюю губу, ровно минуту целился и, наконец, забросил взрывчатку в нужное место. Парни, как по команде, пригнулись. Послышалось оглушительное эхо от взрыва, звук рушащихся стен и ещё какие-то неясные звуки, похожие на жалобное поскуливание. — В яблочко! — радостно подпрыгнул Дэхён, радуясь успеху друга. Никто не задавал лишних вопросов, в команде никто не сомневался в способностях лидера. Не зря же он возглавляет их группу. Жаль, только Химчан знал, что дело не во врождённых талантах, далеко нет. — Уходим. Пыль поднялась высоко, если повезёт, свалим незамеченными. А с тобой я позже разберусь. — прорычал последнюю фразу Ёнгук, обращаясь к Муну. Тот ничего не ответил, парни двинулись в убежище.***
** — Хей, ты спишь? — Мгхм... Нет уже... Чонгук, лениво разлепив один глаз, посмотрел на розовое чучело, что копошилось возле него. Вздохнув, Чон протяжно зевнул и начал подниматься на кровати, дабы сесть. Получалось у него это очень неуклюже, ибо опирался парень всего на одну здоровую руку. Вторую же, до локтя крепко забинтованную, держал на животе от греха подальше. — Вообще-то, больным нужен отдых. — проворчал юноша с немного опухшим и помятым от сна лицом, сонными глазами пытаясь зацепиться за силуэт друга, чтобы не провалиться снова в сон. — Извини! — охнув от осознания чего-то такого важного, что Тэхён умудрился забыть, парень округлил глаза и прикрыл рот ладонью. Но тут же удивление сменилось ехидной квадратной улыбкой. — Да ладно тебе, мне скучно просто. Все на задание ушли, а в этом корпусе только раненые. К ним я подходить не буду же. — А я типа не раненый? — обречённо вздохнув, Чонгук поправил за спиной подушку и уселся поудобней. Он знал, что это надолго. — Тебя не жалко. — снова залыбился розоволосый, от чего глаза парнишки превратились в узкие щелочки. Тэхён мало спал, да и травм у него толком не было, поэтому он весь свой свободный день потратил на исследование лечебной части убежища, и вот в эти самые бесполезные детали Ким посвящал бедного Чонгука несколько часов подряд, вечно отвлекаясь на что-то, прыгая с одной темы на другую, то подскакивая на одном и том же месте, то сосредоточенно бубня себе под нос всякие теории о домыслы. Словом, Чону скучать явно не пришлось. — Ещё знаешь, что я заметил? — выждав долгую для парня секунду, Тэхён продолжил, так и не дождавшись ответа. — Когда я закрываю глаза, у меня рот опускается! — Ты совсем дебил? Как ты мог это заметить, если глаза закрыл? — А я чувствую! Вот, сам посмотри! — розоволосый пододвинулся ближе к Гуку, дабы тот рассмотрел, по его мнению, странный феномен. — Дай-ка.. Чонгук, заинтересованный в том, чтобы разочаровать своего друга, хотел убедиться в том, что Тэхёну показалось. Он взял в ладони лицо парня и немного сдвинул, дабы улучшить освещаемость лица. Немного странная картина: два парня сидят почти вплотную друг к другу, один держит лицо второго, а тот, в свою очередь, закрыл глаза и чего-то ждёт. Так подумал и Хосок, который решил беззвучно пробраться в палату к брату, но нашёл там романтичную обстановку для поцелуя. Также бесшумно скрывшись за углом, бестия припала спиной к стене. "Чёрт. Чёртчёртчёрт. Чёрт! Ну и что это было?!" — громыхало в сознании Хо. Он не слышал, как его брат победоносно вскрикнул "Ну я же сказал, что ты всё придумал, дубина". Не услышал разочарованное тэхёновское "Ну блин". Он слышал только то, как бешено бьётся его сердце. Он слышал в этом стуке разочарование, обиду и... Боль? Нет, этого быть не может. В конце концов, ну что такого в том, что его брат целуется с другом. Даа, действительно, ничего такого... Но рыжую бестию не так просто сломать. Хосок глубоко вздохнул, прикрыл глаза, посчитал до десяти. Всё хорошо. Это не его дело. — Эй, ребятки, как вы тут? — выждав несколько секунд, после того, как постучал куда-то в стену, Чон средний зашёл в палату, лучезарно улыбаясь. Потому что он должен улыбаться. Он должен дарить всем вокруг свет, ничего не прося взамен. Через некоторое время, что Хосок сидел с парнями, в комнату вошёл Намджун, сдержанно улыбаясь. Тэхён, поймав его взгляд, тут же опустил голову и слегка ссутулился. Братья Чон замолкли и вопросительно уставились на вошедшего. — Всем ещё раз привет. Тэхён, я к тебе. — кривя улыбку, проговорил Ким, которому эта ситуация казалось до боли щекотливой. Розоволосый немного помедлил перед тем, как встать и попрощаться взглядом с братьями, сидевшими рядом. Они оба кивнули, Хосок одобрительно улыбался и подталкивал Тэ к своей кровати, Гук же просто наблюдал. Когда Ким младший наконец со старшим братом уединился в другой угол комнаты, парни продолжили болтать. Через какое-то время к ним присоединился и Дэхён, после чего в палате стало совсем шумно. Только вот оба Ким молчали. — Зачем пришёл? — прервав, наконец, неловкую паузу, спросил Тэхён, взглядом сверля тумбочку возле кровати. — Проведать тебя. Как лидер группы, и как... Как брат. — Ха, смешно. Самое время играть в семью, Джун. — Тэ, послушай. Я не желаю тебе зла. Никто из нас. Попытайся понять, что мы тебе больше не враги. Нет этой жестокой семьи Ким, остались только горстка братьев. И нам нужно держаться вместе. — Намджун понимал, что все эти слова сейчас для Тэхёна ничего не значат. Столько лет издевательств не могли оставить такой отпечаток на душе, который мог бы стереться за пару дней нормального отношения. — Но от Химчана вы почему-то далеки. Это всё потому, что он предал ваши законы? Ведь так? — парень не хотел смотреть в глаза своему собеседнику. Ему хотелось спрятаться куда-нибудь. Куда-то подальше от этого разговора. — У хёна своя жизнь уже давно. Мне кажется, он нас за родственников-то и не считал никогда. Сейчас мы для него просто тень от прошлого. — А для меня вы как бельмо на глазу. — чуть ли плюнул эту фразу Ким младший. — Тогда я сейчас уйду. Но попытайся правда понять, что твои враги не рядом, а снаружи, за этими стенами, в тумане. После этих слов Намджун встал с края тэхёновской кровати, поправил штаны цвета хаки, которые носили здесь все, кроме персонала, и вышел из комнаты. По пути он увидел кусочек до боли знакомого силуэта, который скрылся из виду как можно быстрей. Джун добродушно усмехнулся себе под нос от собственных мыслей о том, кто это мог быть и с какой целью, после чего резко сменил своё направление и пошёл в противоположную сторону от силуэта, дав ему свободу действий. В конце концов, не всем хочется сильно афишировать то, к чему сам ещё не привык. — Тэхён... Привет. Парень аж подпрыгнул на месте и тут же съёжился от этого голоса. Сегодня розоволосому явно "везёт " на гостей. — З-здравствуй... — нерешительно поворачиваясь к вошедшему, тихо пробубнил юноша, пряча взгляд. — Как ты себя чувствуешь? Джун приходил? Как лидер, он обязан заботиться о своей команде, тем более, ты наш брат! Да, Хённи? — Сокджин так сладко улыбнулся, что Тэхёна аж перекосило. Сегодня все, что ли, ему будут затирать про братскую любовь... — Заходил. — кратко ответил младший, ожидая подвоха в поведении Джина. Не мог он быть таким заботливым и милым просто так. — Эх... Слушай, давай забудем всё, что было? Ты меня прости, мелкий, но так было нужно. Я не хотел, правда... — лицо блондина теперь было серьёзным, но уже не суровым, как когда-то раньше. — Нужно? — горько усмехнулся собеседник. Не в силах проанализировать всю невозможность этой ситуации, Тэхён решил просто плыть по течению. Может, сон это вообще. — Да, нужно. Знаешь, трудно быть одновременно и лицом, и главой семьи. Тебе нужно везде успеть, везде присутствовать и всё знать. Сам понимаешь, какая ответственность. И чтобы все системы работали стабильно, нужен везде порядок, сам как думаешь? — дождавшись нерешительного кивка со стороны розоволосого, Джин сосредоточенно продолжил. — И вот представь, система нашей семьи не менялась уже, мне кажется, столетие точно, и вот тут такой ты, который считает, что всё это дерьмо. Не округляй глаза, думал, я не знал? По твоему поведению и так всё ясно было. Ты ещё в детстве был какой-то... Не такой. Ты не считал, что должен посвятить свою жизнь кому-то другому, ты хотел жить для себя. Но к сожалению, крошка, ты родился в семье Ким. Не важно, в какой ветви, и там, и там был свой кавардак. Так вот. Если бы система рухнула, мне бы пришлось разгребать весь этот мусор. А как? Кто мне бы подсказал, как это сделать? Поэтому я решил искоренить ту ниточку, которая хотела развязать весь клубок. То есть тебя. Убрать я тебя не мог, поэтому оставалось только воспитывать. Тирания, да, а как по-другому? Зато все слушались, и система держалась. Джин замолчал, тяжело вздохнув. А Тэхён просто сидел рядом и охуевал от происходящего. Даже дыхание, и то у парнишки сбилось. Хотя старшему тоже было нелегко вот так вот открываться человеку, который всю жизнь его ненавидел. Но старший хотел показать, что всё совсем не так, как думает младший. Поэтому он продолжил изливать душу дальше. — Эту систему кое-кто уже посылал к чертям до тебя. Химчан. Знаешь, я так ему завидую. Вот так взять и сбежать. Плюнув на ответственность, плюнув на деньги. Хотя, посмотри, во что он сейчас превратился. Тряпка, а не бывший наследник. Ни образования, ни работы, ни семьи, ни какого-либо счастья вообще! Но есть свобода... Думаю, мы все не понимали, что это слово вообще значит, не так ли? — Джин кисло улыбнулся и уставился в стену, замолчав на какое-то время. — Может и так, но не думай, что я так быстро всё тебе прощу. — прорычал Тэхён, которому единственным выходом во всей этой ситуации, в кой он ещё не разобрался, было продолжать себя вести так, как раньше. — Конечно. Я знаю это, знаю... Ким старший приподнялся, после чего потянулся рукой к волосам младшего, но тот инстинктивно отшатнулся и рывком отбросил от себя чужую ладонь. Блондин ничего на это не сказал. Он потёр ушибленное место и молча вышел из палаты, оставив, наконец, наедине розоволосого. Парень вздохнул, просто чего огляделся, возвращаясь в реальность: Чонгук спал, его братьев уже нигде не было видно. Неужели, он был так увлечён разговором со старшим, что не заметил их ухода... Самое время проветрить мозги.***
Химчан был в бешенстве и одновременно в растерянности. Этот синеволосый мелкий выскочка не давал ему покоя. Кто он вообще такой, чтобы так себя вести со старшими... В итоге брюнет пришёл к той мысли, что ему нужно просто отвлечься. И он знает как и с кем. В конце концов, они же с Ёнгуком люб... друзья, для них это обычное дело. Поэтому он без стука врывается в комнату лидера группы, и, пока тот ошарашенно пялится на него, сидя на своей кровати, целует. — Н-нет. Подожди, что ты делаешь, Химчан? — силой оттолкнув от себя друга, спрашивает Ёнгук, держа "агрессора" на расстоянии. — Давай расслабимся, Ббан. — мурлычет в ответ Ким, слегка поглаживая парня по щеке. — Столько негатива накопилось за эти дни, надо от него избавиться. — Химчан, а давай не будем, м? — убирая чужую руку от своего лица, лидер силой усаживает мужчину рядом с собой. — Нам надо прекратить это делать. Сейчас время другое, идиот. Раньше мы этим занимались от безысходности и скуки, а сейчас, не знаю как тебе, но мне вот ни черта не скучно. — Ёнгук жестом пресёк желание Кима вставить своё словечко, с укором посмотрев на него. — Да и к тому же, ты подумал, какой мы пример подадим младшим? — Я так и знал, что дело в этом грёбаном мальчишке! Ббан, ты совсем с катушек слетел, в педофилы записался? — вскочив с кровати, возмущался Химчан, от удивления и негодования широко раскрыв глаза. — Никуда я не записывался, остолоп! И причём тут вообще Чжунхон? — лидер осекается, когда ловит взглядом названного паренька в дверном проёме. Химчан, повернувшись в сторону взгляда собеседника, чуть было не улетел в космос от ярости. — Вот! Что и требовалось доказать! Променял меня, проверенного временем, на худощавого и молодого! Да подавись ты всем этим! Был бы на голове брюнета какой-либо головной убор, он бы его сейчас со всей злости кинул бы на пол и придавил ногой. Но на его голове были только волосы, поэтому Химчан, нарочно сбивая с дороги опять ничего не понимающего Джело, выходит из комнаты. Он уже не помнит, как очутился в своей "обители" и как сполз спиной по стене. Он же мне ничем не обязан. Я ему никто. И он мне никто. Нет, я любил его со школы. Нечестно. Это всё нечестно. Я взрослый мужик, он взрослый мужик, но почему получилось всё именно так? Боги явно посмеялись надо мной. Обидно. Это всё потому, что я жирный. Не ожидал от него такого. Вот мудак. Но я же ему никто, я не должен его винить... Погано. Да хотя кому нужен этот тощий старик. Я думал, мы будем вместе до конца. Не как любовники, как друзья. Но... но нам ничего не мешает, вообще-то, Химчан, ты идиот, теперь придётся извиняться перед ним. Я же уже не подросток, ох-ох-ох, винца бы сейчас. Веду себя, как псих. Прямо как Чоноп. Прямо как... Подождите. Точно, Чоноп. Мы так похожи. Вот засранец. Неужели он...?***
*** Движение рукой вправо. Прыжок влево. Поворот. Повторить. Прочертить ногой полумесяц, вскинуть руку вверх, податься назад. Вздох, рука вперед, нога назад, поменять местами. Так уж вышло, что Хосок, обычно скрывающий свои эмоции, раскрывал их в танце. Его движения были сумбурны от путаницы мыслей. Чувства принимали физическую форму с помощью тела бестии. Он прыгал, падал, снова вставал, кружился в вихре ощущений, без остатка отдавая себя. Зачем что-то видеть, зачем что-то слышать, если можно это всё прочувствовать? Ногами, кончиками пальцев, прикосновением волос, потоком воздуха, который врезается в лицо. Рыжеволосый с помощью танца приводил свои мысли в порядок. Двигаясь так странно и непредсказуемо, он анализировал то, что происходило внутри него. А внутри был Тэхён. Чон, всё это время танцуя с закрытыми глазами, нахмурил брови. Парень не понимал, что происходит с ним самим. Каждый раз, стоило ему прикрыть на секунду глаза, тут же всплывал образ этого розоволосого мальчишки. Хосок хотел от этого избавиться, но не получалось. Всё больше и больше углубляясь в свой внутренний мир, юноша делал движения резкими, быстрыми. Он нервничал. Он злился. Эта неизвестность, это странное чувство в груди пугали. "Балабол" попытался сосредоточиться и понять. "Так, ещё раз". Рыжик стал вспоминать всё, что знал о Киме. Но почему-то приходило на ум только то, что он вечно таскается за Чонгуком. Как же бесит. Понятное дело, Хосок просто не мог влюбиться в ЭТО. И откуда у него такие мысли вообще взялись. — Что ты делаешь? — голос вырывает из раздумий, заставляя плашмя разбиться душу о холодный пол. Только не сейчас, пожалуйста. — Расслабляюсь. — честно ответил Хосок. — Ты что-то бубнил себе под нос, пока танцевал. Напевал песню? — Тэхён, удивлённый тем, что хён не накинулся на него как обычно с "ХЕЕЙПРИВЕТКАКДЕЛАВСЁПРЕКРАСНОДА", смерил старшего взглядом. — А? Да... — на самом деле он бубнил себе под нос свои мысли, ну да ладно. — И как? Помогает? — Мне всегда помогало, хе-хе. — Чон наконец-то улыбнулся и посмотрел на юношу. — Хочешь со мной? — Почему бы и нет. — хмыкнул в ответ Тэхён. Вообще-то, он очень даже хотел, но не успел спросить, и, собственно, чего это он выделывается, не ясно. — Напоёшь какую-нибудь песню? — Хаа, попробую. Например? — Хочу что-то агрессивное. — Понял. — Постой, а мы не разбудим других? Ночь уже. — Мы далеко от жилых комнат, да и топота не особо слышно, если ты не заметил. Рыжеволосый усмехнулся и стал перебирать в голове песни, которые бы подошли под настроение Кима и которые бы оба парня знали. Тэхён первые песни три отвергнул, ибо не знал их, и даже если Хосок будет напевать, он же не магнитофон или радио, в конце концов. В итоге, выбрали DWB&FADE — One reason. По мере того, как они танцевали, Тэхён с удивлением заметил, что Хосок не выдыхается от того, что одновременно и напевает, и танцует. Но после розоволосый решил последовать примеру старшего и закрыть глаза во время танца. Это парнишке действительно помогло. Он выплёскивал свои негативные эмоции через различные резкие движения. Но песня не бесконечная, да и Хосок, пусть и пытался как можно дольше продолжать напевать её мотив, всё-таки подустал. Одно дело, когда напеваешь для себя, и совершенно другое, когда для того, чтобы и другие слышали. — Теперь можно что и повеселей. — остановившись, заулыбался Ким в сторону бестии. Чон не был уверен, смотрит ли тот на него через слишком прикрытые от широкой улыбки глаза. Подождите, улыбка... Рыжик немного подвис от мысли, что так стремительно залетела ему в голову, но быстро пришёл в себя. Так вот оно что. Чон вдруг резко рассмеялся и подмигнул младшему, уже без его спроса начиная напевать iKON — B-DAY. Розоволосый, на счастье его же, знал эту песню, поэтому стал пританцовывать, а после они вместе снова отдались танцу. Иногда переглядываясь, они будто бы читали движения друга друга и повторяли их почти одновременно. Это было забавно, парни явно расслабились. Одна песня сменялась другой, иногда даже Тэхён брал инициативу и напевал сам. Улыбка. Его квадратная улыбка, что так сверкает. Могу смотреть на неё вечно. Волосы. Его волосы, что так развеваются. За два месяца они немного отросли у корней, но это только шло ему. Они такие мягкие и шелковистые. Могу их трогать вечно. Смех. Его смех подобен грому, который врезается в пушистое мягкое облако. Такой задорный, такой заразительный. Могу слушать его вечно. Глаза. Его глаза, такие чистые и светлые. И речь не о цвете, нет-нет. В его глазах глубины тьмы и самые светлые лучики света. Могу тонуть в них вечно. Мысли. Его мысли такие странные, но такие забавные. Он то весел, то печален, то громок, то тих, то рассеян, то сосредоточен, и всё это может происходить с ним за минуту. Могу наблюдать за этим вечно. Что за потрясающий, яркий человек. Он словно свет. Да, он лучик света, мой лучик света. Хосок пусть и светил всем, дарил окружающим свои бодрость, оптимизм и радость, но, оказалось, тоже нуждается в свете. Кто бы знал, что вечно сияющему парню понадобится кто-то, кто будет светить лишь ему, лишь для него. Он об этом и не догадывался. А вот судьба-злодейка знала. Чон смирился с тем, что влюбился. Ну в парня, ну и что. Ну бегает тот за братом, ну и что. Кого это волнует, ведь пока он светит ему, Хосок может двигаться дальше. Нет, он хочет. Чтобы светить ещё больше, чтобы ослепить весь мир и сделать его счастливым. Но рыжик ещё не до конца понимал, что для него теперь весь мир живет в розоволосом парне, который танцует напротив.***
Чжунхон как всегда не вовремя открывает дверь в комнату своего брата. "Ну вот опять," — вздыхает парень. То, что увидел Ли, было для него уже привычным зрелищем: Минхёк восседает на Вонхо, лежащем на кровати. Кажется, брюнет зашёл именно тогда, когда его брат снимал со своего парня футболку, ибо подкачанное тело учителя танцев виднелось из-под тощих рук. Чжунхону иногда казалось, что он видит голого Шина чаще, чем себя самого. — Я зашёл пожелать спокойной ночи. — безэмоционально бросает Хон, пытаясь понять, раздражают его такие ситуации до сих пор или уже всё равно. — А! И тебе спокойной, сладкий! — лыбится Минхёк как ни в чём не бывало, даже не удосужившись как-то скрыть этот стыд. Вонхо просто кивнул в сторону парня. Любовники с великим трудом дождались, пока тот наконец закроет дверь, и снова накинулись друг на друга. Хосоку иногда приходили в голову мысли, что они с Хёком и вправду слишком часто занимаются сексом, вдруг это может навредить их отношениям. Бывало, доходило и до того, что Шин с ужасом приходил к выводу, что своему хорьку он нужен чисто из-за этих самых плотских утех. Но Минхёк, которого с виду нельзя было назвать проницательным, знал особенность своего парня паниковать по пустякам, поэтому всегда вовремя успевал убедить его, что их связь построена, в первую очередь, на взаимной любви, а потом уже на интиме. Ну а что им было делать, если у Вонхо постоянно вставал на хрупкое тело Ли, а юноша, в свою очередь, избалованный тем, что его так часто хотят, сам начал жаждать физической связи как можно чаще. Они утопали в нежности и страсти к друг другу, которые так прекрасно и гармонично соседствовали между собой. Шин решил сегодня быть нежным. Он рывком перевернул Мина на спину, оказавшись сверху и устроившись между его ног. Вообще, всё ещё оставалось загадкой, как они умудрялись на одноместной кровати умещаться и выполнять такие махинации. Старший стал медленно стаскивать штаны с парня, одновременно успевая почти невесомо касаться тёплыми губами каждого кусочка минхёковской кожи, который появлялся по мере снятия брюк. У Минхёка от этого каждый раз глаза покрывались тёмной пеленой возбуждения, и вот когда юноша поцеловал его эрекцию через ткань боксёр, он не выдержал: дотянулся руками до щёк Вонхо и притянул того к себе для долгого и сладкого поцелуя. И снова их затянуло в карусель наслаждения... — Знаешь, мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой, Хёк-и... — шепчет Вонхо, делая паузу между толчками и наклоняясь к парню, дабы поцеловать его. — И мне... — отрывисто отвечает младший, наблюдая за юношей из-под прикрытых от приятных ощущений век. Казалось, Ли не хватит вечности, чтобы налюбоваться лицом своего любимого, когда тот нависает над ним, и в его глазах томится нежное желание. Обычно Мин в такие моменты не может удержаться и гладит Хосока по щеке, а тот, слегка повернув лицо, целует его ладонь. И заново скрип кровати, приглушённые, протяжные стоны, сцепленные руки и переплетённые пальцы. Нет, им и без секса было о чём поговорить, чем заняться. Но эта связь поглощала их полностью, делая ещё ближе, именно поэтому для них совокупление было подобно наркотику. Но только друг с другом. Ни с кем другим не хотелось. Наверное, этим двоим повезло найти друг друга в таком огромном шумном городе. И даже такая катастрофа не смогла их разлучить. Похоже, жизнь выделила слишком много счастья на их долю. — Мм... ты сегодня был таким ласковым, мне понравилось. — промурлыкал Минхёк, дождавшись, пока обессиленное тело возлюбленного упадёт рядом. Вонхо ничего не ответил, просто посмотрел в глаза напротив и улыбнулся, попутно пытаясь восстановить дыхание. Через пару минут он обвил руками и ногами Ли, прижав того к себе. — Ха-ха, но ты же такой липкий, вытрись! — смеётся в ответ парень с волосами цвета тёмного шоколада, для показухи легонько упираясь руками в потную грудь парня. — Хён-и... давай, когда всё это закончится, уедем из Кореи. — почему-то вдруг резко став серьёзным, говорит танцор. — М? почему это? — Ну... мы уже 4 года вместе. Меня всё устраивает в наших отношениях, но есть одно но... — Вонхо почувствовал, как напряглось тело рядом с ним, поэтому поспешил продолжить. — Ты ещё не носишь мою фамилию. Я хотел бы это исправить. — Ты дурак? — сначала удивлённый Минхёк хотел треснуть парня, но потом расслабился и снова засмеялся. — Вообще-то, это я на тебе женюсь, и мою фамилию возьмёшь ты. — Это мы ещё посмотрим. — улыбается Хосок и целует любимого в макушку. — Но... нам бы выжить. — осёкся Ли, вмиг погрустнев. — Я буду тебя защищать. Я не хочу увидеть ещё один труп, тем более твой. — Конечно. А я тебе не дам больше увидеть мертвяка. — хмыкает парнишка, который прекрасно знает, что его парень просто храбрится, а на деле он ещё та истеричка, и его психика действительно больше не выдержит подобного зрелища. — Договорились. Так ты согласен? — А ты обещаешь, что все мы выживем? Дойдём до конца? — Даю слово. Я люблю тебя, хорёк ты мой. — И я тебя, и я тебя.... — Минхёк зарывается куда-то глубже, чтобы Вонхо не видел его слёз. Он не хотел ныть, они сами собой полились даже не от мысли, а от какого-то посыла изнутри, что всё это ложь. Всё не может быть так хорошо. Как бы парень не пытался себя убедить в обратном, что-то в глубине его души твердило, что это невозможно. Ведь, как мы помним, мир никогда не бывает справедлив...