Сети чувств

Часть 4

      Я вошла в светлое помещение теплицы, густо заросшее цветущей зеленью, уже ставшей для меня не привычной, отчего присутствовало парадоксальное ощущение экзотики, словно до сего момента растения приходилось видеть разве что на картинках. (А я ведь здесь и года не прожила…) И посему, хоть и украдкой, но я осматривала окружение с затаенным восхищением и настоящим любопытством.       – Именно здесь я провожу большую часть своего времени, – проговорил Бенджиро, входя следом, обводя свой маленький мир беглым взглядом.       Я понятливо кивнула, двинувшись вперед.       Чего здесь только не было. Каждый стеллаж отличался от предыдущего, не сам по себе, конечно, а наполнением. Длинные кустистые травы; маленькие похожие на клевер стебелечки, но с острыми лепестками; вихрящиеся зеленные линии заворачивались спиралями. Многие находили здесь сравнение со знакомыми мне травами, но немало было тех, что не поддавались никакой ассоциации в моей голове, являясь чем-то совершенно новым и действительно невероятным.       Я приостановилась у одного из стеллажей, приметив алый цветок, лиловыми оттенками уходящий к центру, превращающийся в глубокий синий, и все это таинство было выделено белой каемкой на краях лепестков.       Пораженная и завороженная я протянула руку вперед, в необъятном желании прикоснуться к неизведанному, ощутить самыми кончиками пальцев его, на вид, гладкую поверхность.       – Он крайне ядовит.       Я тут же отдернула руку, буквально в миллиметре от цветка, бросив в сторону прозвучавшего голоса пораженный взгляд.       Бенджиро легко и непринужденно засмеялся, облокачиваясь на край стеллажа.       – Красиво обманчивый… – задумчиво проговорил он, оборачивая взгляд на цветок. – Прямо как большинство людей, особенно женщин. Благо, к тебе это не относится.       – С чего ты так уверен? – пробормотала я, недоверчиво глядя на него.       – Человек с такими глазами просто не может быть плохим, – просто ответил он, не спуская доброжелательной улыбки.       Я поджала губы от нахлынувшего стеснения и развернулась, двинувшись дальше, лишь спустя некоторое время продолжив диалог.       – А если это только игра?.. – решила я задать каверзный вопрос.       – Лишь пройдя через все тернии этого мира, можно понять, насколько же порой просто увидеть необходимое лишь в одном взгляде… Поверь, я способен отличить ложь от правды, даже если она в действительности гениальна.       Я приглушенно произнесла: «Угум», завернув в сторону.       – Тебя часто обманывали?       – Постоянно.       Я остановилась, удивленно взглянув через плечо.       – Разве?       – А чего ты хочешь? Шиноби очень часто что-то «не договаривают», – легкомысленно произнес он, пожав плечами, особой интонацией выделив последнее слово.       – Но зачем? Я предполагала, что шиноби нужны для защиты своей страны.       Мужчина криво ухмыльнулся, двинувшись вперед. Когда он поравнялся со мной, то остановился, заглядывая в самые глаза. А я послушно стояла на месте, приковав к нему взор, ощущая, как мое тело пробил озноб, потому что он возвышался надо мной, точно мрачная скала.       – Ты и в самом деле думаешь, что шиноби нужны лишь для самозащиты?       Я неловко переменулась с ноги на ногу, потупив голову под его пристальным взглядом, не зная даже, что на это ответить. Но благо он не стал дожидаться ответа, пройдя мимо. С секунду помедлив я засеменила следом, неловко натягивая рукава футболки.       Только мне начинает казаться, что здешнее окружение становится более ясным, как кто-то вновь дает понять, что это совершенно ошибочное мнение.       – Порой мне тоже хочется все забыть… – донеслась до моих ушей приглушенная фраза, от которой сердце неприятно сжалось в жалкий комок.       – Бенджиро… – в нахлынувшем порыве окликнула я его, уверенно шагнув вперед, но осеклась, резко остановившись, так и не посмев коснуться даже его одежд.       Подскочившие волнение и стыд вновь вынудили меня замяться. Этот внутренний барьер, который я никак не могла перебороть, все еще не позволял свободно контактировать с этим человеком, даже в такую минуту. Так глупо…       И эта зажатость не отпускала меня на протяжении всей нашей прогулки: мы прошлись вдоль селения, заглянули в пару любопытных мест, в одном из которых Бенджиро познакомил меня с местным десертом «Данго» (довольно вкусная и сладкая штука стоит заметить, мне понравилось, правда к нёбу липнет неприятно).       Когда он мне подавал палочку с нанизанными цветастыми шариками, я случайно прикоснулась к его пальцам, после чего по коже сразу же разбежались морозные мурашки, вынуждая меня поскорее забрать сладкий подарок. Чуть не подавилась первым шариком в попытке его прожевать. Однако, стоит признать, подобное было лишь мимолетной случайностью, сам же Бенджиро вел себя крайне деликатно и совершенно не пытался нарушить моего личного пространства, лишь оказывал знаки внимания и рассказывал о собственном селении. Поэтому понятия не имею с чего меня так колбасит от подобной ерунды в его присутствии, но в тоже время я не могу утверждать, что в этом точно виноват Бенджиро, точнее мои некие моральные установки, ведь если призадуматься, то у меня до сих пор не было какого-либо близкого контакта с противоположным полом. Кто знает, может я и сама по себе крайне скромная и всегда смущалась в целом близости с мужчиной, а подобные странности – лишь отголоски прошлого, все та же память тела и подсознания.       – Все нормально, – ответил он, все это время терпеливо ожидая на месте, лишь сейчас обернув голову через плечо, чтобы ободряюще улыбнуться.       Вот только его лицо покрыла глубокая тень усталости, и оно в целом, словно успело состариться на десяток лет. Должно быть, я ненароком умудрилась задеть его; поднять из недр памяти некие потухшие, но все еще обжигающие воспоминания. Подобная мысль заставила меня покраснеть и стыдливо опустить голову, коря саму себя же за бескостный язык и необдуманные речи. Как-то я слишком распустилась, и в самом деле почувствовала себя смелее, окончательно позабыв о всякого рода предупреждениях, данных мне мудрыми людьми.       – Бенджиро, я не хотела… – пыталась оправдаться я за неосознанную ошибку, поднимая взгляд на мужчину, задумчиво рассматривающего горшки на рядом стоящем стеллаже.       Он посмотрел на меня, удивленно приподняв брови, а после вновь растекся в радушной улыбке. Более не было заметно и малейшего отпечатка грусти.       – Все в порядке. Ты ведь и в самом деле ничего не знаешь, верно?       Я с несколько секунд простояла в ступоре, хлопнув глазами, чтобы затем растерянно произнести:       – Ну да… – а после нахмурить брови, прочистив горло, – а были сомнения?       – Крайне сложно усомниться в твоих словах, просто… в голове не укладывается. Ты… что-то… – задумчиво протянул он, делая паузы, видимо пытаясь правильно сформулировать фразу, при этом начав обходить меня кругом, словно я была неким экспонатом, – совершенно новое. Неясное. Не вписывающееся в здешний антураж… Не удивительно, что тобой многие интересуются.       – Многие?.. – удивленно вторила я, провожая его взглядом, когда он вышел из-за спины, вновь уходя вперед. – Кто же?       Но Бенджиро только кинул на меня беглый взгляд, так и не дав ответа. Чтобы не потеряться, я послушно двинулась следом, заговорив вновь, когда поняла, что не услышу интересующей информации:       – Они хоть не опасны?       Сразу за этим вопросом послышался не то смешок, не то хмык. Сложно разобрать, когда собеседник находится от тебя в нескольких шагах, да еще повернут спиной, в следствии чего нельзя было увидеть его мимики.       – Скажу так: для твоего же блага лучше продолжать не высовывать носа на улицу в одиночестве.       И вновь мне говорят тихо вести себя... Вот только если раньше я согласно кивала, послушно не выходя за пределы безопасной зоны, то сейчас подобное заявление звучало для меня обидно. Как ни странно, но я все меньше начинаю ощущать себя ребенком, чтобы отказаться от самостоятельного движения, продолжая действовать по чужим наказам. Все больше чувствуется нужда в свободном действии и слове, отчего внутри зарождается скребущая вредность, принуждая если и не огрызаться, то хмуро дуть губы. Прямо-таки эволюционировала в подростковый период. Что ж, уже неплохо, еще немного и доползу до полноценного звания «Взрослый».       Подобные мысли пришлись очень кстати, остудив стервозность и вновь вернув меня в адекватное состояние до того, как я могла бы сказать что-то не то. С чего бы мне в действительности вообще злиться и обижаться на подобные слова? Это просто предостережение от человека, который знаком с здешним менталитетом куда лучше, чем я, со своей полнейшей амнезией. Даже как-то странно было переживать такие чувства. Сейчас они кажутся мне неожиданными. Неужели вновь прорвались осколки прошлой меня?       А какая я… на самом деле?       – Ты когда-нибудь интересовалась химией? – внезапно вклинился в мои мысли вопрос, принуждая нервно и удивленно взглянуть на своего собеседника в неприкрытой растерянности.       – Химией?.. – недоуменно переспросила я.       – Да, именно. Волшебный танец растительных формул! Ну, порой и не только растительных… – задумчиво добавил он, а потом прочистил горло, поманив рукой за собой.       Я аккуратно побрела следом, выходя к краю теплицы, где располагалась некая небольшая лаборатория. Она состояла из нескольких столов, заставленных различными пробирками, колбами, мензурками и совершенно незнакомыми агрегатами, а также ящичками с содержимым в виде баночек с непонятным наполнением, различным по цвету, форме и фактуре.       Бенджиро уже что-то искал в одном из таких, набирая в свободную руку только ему известные ингредиенты, после чего стремительно подошел к столу, начав крутить вентили у бочкообразного аппарата с кучей трубочек.       Я подошла ближе, остановившись в шаге, с любопытством смотря за его работой. Закончив, видимо, с настройкой, он оторвал несколько лепестков у стоящего рядом цветка, мелко и крайне быстро (так что в глазах зарябило и пришлось проморгаться) нарубил их практически в пыль, неизвестно каким и откуда взявшимся острым инструментом, после чего открыл одно из отверстий, засыпав готовый материал, закупорив дырку обратно. Потом открыл еще несколько отделений, вылив один целый бутылек синеватой жидкости, а в другие добавив всего по нескольку капель.       Я вздрогнула от резкого пшика издавшегося из бочки, когда он начал поворачивать вентиль, устремив свой сосредоточенный и внимательный взор на трубки. Крайне медленно они стали окрашиваться разными цветами, устремляясь к перекрестку, где сливались в одну темную струю с лиловым оттенком, а та в свою очередь неохотливо, но равномерно стекала в стоящий внизу сосуд в виде еще одной небольшой баночки, но пустой.       Не знаю точно сколько в целом это все заняло времени, но мне было действительно интересно наблюдать за процессом. Это что-то из категории вещей, на которые можно смотреть вечно.       Бенджиро взял готовый продукт в руки, скрупулёзно осмотрев содержимое, а после протянул мне.       Я недоуменно уставилась на него, но послушно приняла склянку, задумчиво осматривая в руках.       – Что это? Какое-то лекарство? Или… яд?.. – высказала я свои предположения, добавив последнее после того, как вспомнила о ядовитом, но крайне прекрасном цветке.       – Духи.       Я вздернула голову вверх, широко открытыми глазами уставившись на серьезно смотрящего на меня мужчину.       Не прошло и минуты, как он прыснул, начав заливисто смеяться, пока я растерянно хлопала глазами, не понимая происходящего.       – Это шутка, да?.. – неуверенно спросила я, натянув хлипкую улыбку.       – Нет, – ответил он, наконец отсмеявшись и даже утерев слезы. – Я абсолютно серьезно. Это духи.       И, словно в подтверждение, он обхватил сосуд пальцами, одним закрыв горлышко, после чего перевернул его и опять же вернул мне в руки, поднеся палец к носу, задумчиво поводив под ним, и, видимо, удовлетворившись результатом (судя по нескольким положительным кивкам), поднес руку ко мне.       И вот теперь я почувствовала яркий ягодный аромат вперемешку с душистой свежестью. Мне это напомнило… чернику и мяту. По крайней мере именно такие мысли у меня пронеслись в голове, когда мозг сразу же попытался найти знакомые для меня совпадения.       Открыв глаза, я увидела его довольную улыбку.       – Небольшой тебе подарок, – проговорил Бенджиро, вставив откуда-то взявшуюся пробку в горлышко.       Я было приоткрыла рот, но тут же его закрыла, испытывая ворох смешанных чувств, ни одного из которых ухватить не представлялось возможным, так что в итоге я лишь стесненно опустила взгляд, в конце концов выдавив:       – Спасибо… А я ведь даже подумать не могла… – протараторила я, пытаясь отвлечься от насущных мыслей, с которых пухла голова, – что это духи. Они ведь совсем не пахли.       – Верно, – с улыбкой ответил он. – Они пахнут только при соприкосновении с кожей. И много не наноси, иначе запах будет невозможный, а отмыться еще долго не получится. Это растение, на основе которого я сделал духи, имеет крайне стойкий аромат. И все остальное в сочетании с ним практически намертво закрепляется, так что… – он выставил руку вперед, прижимая вместе большой и указательный пальцы, – совсем немножко на кожу, и этого хватит на несколько дней.       – Оу, хорошо… спасибо. Девчонки, должно быть, обзавидуются, узнай, какие мне духи подарили, – с натянутой улыбкой пробормотала я, вновь опуская взгляд на склянку.       – Ну-у… – протянул он, поднимая очи к небу, поглаживая подбородок, – если бы на них была именитая этикетка, то, конечно, а так…       – Да разве? По-моему, у них чудесный запах, да и много ли существует на свете столь долго живущих духов?       Бенджиро ничего не ответил, лишь улыбнулся, вновь обращая взор на свою маленькую лабораторию.       – Хочешь… еще что-нибудь покажу? – поинтересовался он, вновь взглянув на меня.       Мои глаза тут же загорелись, и я, сильнее обхватив баночку, уверенно кивнула, подходя ближе.