Вы в игре

POV Кирилл

Ребёнок не шевелился. Неподвижно стоял и смотрел в мою сторону. Я просто уверен в том, что его взгляд направлен именно на меня. Он стоял в тёмном углу, поэтому не было видно ни его одежды, ни лица. Мои колени дрожали. Хотелось убежать, но я будто прирос. И вот ребёнок делает шаг ко мне, встав на то место, куда падает свет из разбитого окна. Его лицо было измазано чем-то чёрным и тут я просто не выдержал, громко закричав, словно девчонка. — Ты чё орёшь, придурок? Паренёк подбежал ко мне, грозно посмотрев снизу вверх. Я выдохнул с облегчением. Это не призрак. Живой мальчик. Он был ниже и доходил где-то до моего плеча. Рыжеватые волосы торчали из-под шапки, что была надета лишь на макушку. На худом теле смешно выглядел огромный пуховик, словно парень в нём живёт. — А ты какого чёрта стоишь в тёмном углу и пристально смотришь?! — громко спросил я, на что мальчик крайне удивился. — Я испугался, — признался он, потупив взгляд. — Кроме меня, здесь никого не бывает. А тут ты расхаживаешь, осматриваешь чего-то, фоткаешь. Да ещё и игрушки тыришь! — скрестил руки на груди рыжеволосый, осуждающе топнув ногой. — Я всё видел! От грозного выражения лица мальчика, я прыснул от смеха. Он непонимающе уставился на меня, тряхнув головой. А я уже просто не мог остановиться. Чёрт, ну как можно принять живого мальчонку за призрака? Ну написал воспитанник детского дома про кошмары, что рассказывала им воспитатель, так почему же я в это должен верить? Может эти дети вообще были душевнобольные! Да и было всё это настолько давно, что достоверность написанного никто не подтвердит. Мальчик смотрел в окно, немного сузив глаза, словно плохо видит. Он задумчиво кусал нижнюю губу, хмурясь. И что он здесь забыл? — Ты сказал, что кроме тебя здесь никого не бывает? — вывел я из раздумий паренька, от чего он вздрогнул, с опаской взглянув на меня. — А чего ты здесь делаешь? — От родаков прячусь, — вновь признался рыжеволосый, нахмурившись. — А то они пока дома там орут, я побыстрее ноги делаю, чтобы мне вдруг не перепало. Просто уже было несколько раз такое, что они, наоравшись друг на друга, переключались на меня. А я то что? Мне то плевать вообще, пусть хоть загрызут друг друга, лишь бы меня не трогали, — он говорил всё это так быстро, что я еле успевал переваривать информацию. — Так они же не только кричат! Ты прикинь, дерутся даже! Во, смотри, чем последний скандал закончился! Парень резко стал расстёгивать пуховик, скинув его на пыльный пол дома. Оставшись в одном свитере, он стянул и его, красуясь передо мной в одной заношенной футболке. Немного задрав серую ткань, мальчик указал на поясницу, но из-за темноты мне было плохо видно, поэтому я посветил экраном телефона. Синяк. Огромный и фиолетовый синяк. — Это тебя чем так? — спрашиваю, немного наклонившись к гематоме, слегка проведя по ней пальцем. Рыжеволосый захихикал, отпрыгнув от меня. — Щекотно же! Да чем-чем, что под руку отцу попалось, тем и швыранул. Да это ещё безобидное зрелище, ты бы видел, какой я неделю назад ходил! Охуеть можно! Он так спокойно об этом рассказывает. Столько эмоций, но нет ничего, что было бы похоже на страх. Да и вообще, мы будто старые друзья, ибо парень успел мне поведать о том, что не следует говорить даже самым близким. — Ты такой спокойный, — всё же сказал я, смотря на мальчика с сожалением. Он удивился, даже перестав натягивать свитер. Так и замер с поднятыми руками, держа над собой вязаную кофту. Но вскоре рыжеволосый быстро пожал плечами, одевшись, подняв с пола огромный пуховик, чуть ли не запрыгнув в него. — А чего мне не быть спокойным то, — начал рассуждать он, а я мысленно готовился к огромному потоку слов, которые будет изредка проглатывать рассказчик. — Я сюда приду, пережду ночку и домой топаю. А в этом доме я и набираюсь этого спокойствия. Вот ты не поверишь! Эти стены, они, ну, как будто лечат! Я хоть и понимаю, что здесь дети жили, которые были слегка того, но вот походишь тут, посмотришь на всю обстановку и всё, будто летаешь! — мальчик прыгал вокруг меня, эмоционально размахивая руками, указывая то на стену, то на игрушку, то на окно. Я только и успевал, что поворачиваться, пытаясь не упустить этот сгусток энергии из виду. — Да и вообще, всё равно сдохну скоро! Я хочу, чтобы меня похоронили за этим домиком. Чтобы садик такой был, загородка, скамеечка там, приставка моя. Хотя не, пусть лучше приставку со мной похоронят! Да, точно! Хотя не, погоди... Я зажмурился, быстро перебив парня: — В смысле сдохнешь?! Он остановился, посмотрев сначала на меня, а затем в окно. — Дождь закончился, — только и выдал мальчик, погрустнев. Взглянув на часы, я лишь кивнул, предложив своему собеседнику пойти на улицу. Он согласился, поравнявшись со мной, задорно улыбнувшись и протянув руку. — Я Макс. — Кирилл. На этом наш разговор закончился на долгие пятнадцать минут. Молчание казалось напряжённым, но парень так не думал. Он насвистывал какую-то мелодию, слегка подпрыгивая, делая очередной шаг. Макс казался таким беззаботным. Мой телефон просто разрывался от приходящих сообщений. Мне казалось, что если я достану гаджет и буду отвечать, то со стороны это покажется неуважением к моему собеседнику. Хоть мы и молчали. — Да ответь ты уже! — проголосил рыжеволосый, грозно посмотрев на меня. Я махнул рукой, коротко ответив: — Да это куратор. И мы вновь замолчали. Через несколько секунд я понял, что ляпнул, но было поздно. Максим удивлённо уставился на меня, выпучив глаза. — Как ты сказал? — тихо спросил он, дёрнув меня за рукав. — Куратор? Я сглотнул, несколько раз медленно кивнув. — Ты «кит»? Этого вопроса я никак не ожидал, из-за чего остановился, будто прирос к асфальту. Мальчик последовал моему примеру, затормозив на шаг дальше. Мы так и стояли, уставившись на друг друга: я — с опаской, он — с ожиданием. — Ты знаешь эту игру? — удивлённо спрашиваю, а лицо парня озаряет лучезарная улыбка. — Я тебе больше скажу! Мне пять дней осталось! И тут я окончательно опешил. Мало того, что Максим играет в «Синего кита», так ещё и с такой гордостью говорит, что ему осталось жить каких-то пять дней! Мне стало действительно страшно. Не только за паренька, который наверняка не видел многого. Но и за себя. Ведь по сути, нас практически ничего не отличает, кроме возраста, цвета волос, роста и подобных мелочей. А мы уже в дерьме. Только из нас двоих осознаю это только я. Да и какой сейчас во всём смысл, если предыдущие дни я вёл себя так, словно играю в карты на щелбаны, а не в смертельную игру, на кону которой — жизнь. — Ты чего задумался то? — потрепал меня по плечу паренёк, заглядывая в глаза. — Меня жалко что ли? Ты это брось. Я наоборот рад, что скоро помру. Может после этого меня родители заметят наконец. Слушай, а ты не куришь случайно? Я отрицательно помотал головой, пиная носком кед небольшой камешек. Пару дней назад я тоже думал так. Мол, умру, и мама меня заметит, тут же полюбит, но будет поздно. Вновь смотрю на Макса, который хлопает себя по карманам, тихо выругиваясь, причитая о том, что вновь забыл сигареты. Встретились бы мы с этим парнем раньше. Хотя бы неделю назад. Тогда бы и я, наверняка, не начал играть, а мальчика всеми способами просил выйти. Хоть куратор и говорил, что покинуть игру невозможно. И тут мне резко стало интересно. — Макс? — рыжеволосый отвлёкся от поиска сигарет, хмуро взглянув на меня. — А ты знаешь, как выглядит твой куратор? Наконец, поняв, что пачку он действительно забыл дома, Максим посмотрел вверх, загибая пальцы, что-то вспоминая. — Мы виделись с ним несколько дней назад. Это было одно из заданий. Самое охуенное задание! Значит, я тоже встречусь с куратором. Нужно заранее приготовить речь, в которой я красочно его пошлю на три весёлых буквы. — Слушай, а можно у тебя переночевать? Домой вообще не хочется. Я лишь киваю, находясь в своих мыслях.