За рамками системы

POV Перси — Гроувер, объясни мне нормально! Кто и на кого напал? Зачем? Когда? — О, Боги, как я от всего устал. Как же хочется спокойствия и тишины! Глаза уже слипались от усталости, а я до сих пор не понимал, что происходит. Так хочется от всего сбежать, спрятаться там, где никто и никогда меня не найдёт. Создать свой мир, без этих монстров, Богов, поисков, рисков и всего прочего. Только есть одно «но». От проблем нельзя убежать. Я задавался вопросом, почему всегда есть «но»? В любом действие есть это «но», а вот только не понятно, откуда оно взялось. — Перси, на нас напали римляне. И им нужно дитя Афины. — Всё это Гроувер выпалил с зажмуренными глазами и на одном дыхании. Если им нужна Бет, они её возьмут только через мой труп. Когда человек любит, совсем не важно, сколько ему лет, кто он по национальности, умен или глуп, какое у него тело. Мы влюбляемся и любим независимо от нашего выбора. Мы чувствуем сердцем, а не головой. И именно наши поступки доказывают наши чувства. Никто и никогда не говорил, что любить — просто. Это огромный путь, по которому нужно идти вместе и изменять этот мир совместными поступками и действиями. — Идём! Бет, оставайся здесь! — Да, я не люблю на неё кричать, но я не могу ею рисковать. Она слишком мне нужна. Как воздух, понимаете? Я надел футболку, и мы с Гроувером выбежали на улицу. — Гроувер, какой у вас план действий? — У нас?! Скорее у тебя, дружище, — он посмотрел на меня сочувствующим взглядам и умчался вперёд. — Перси Джексон, стоять! — Я повернулся на голос и увидел Клариссу. — Перси, если что-нибудь случится, то знай, я всегда с тобой! Я отправлюсь вместе с тобой в поиск. И мне плевать, если ты будешь против! Я всё ещё дочь Ареса! — Ла Ру смотрела не так сочувствующе, как Гроувер, она смотрела на меня с вызовом, и в её глазах была такая ярость. Чем-то она мне напоминает моего Совёнка, вот только, в отличие от Клариссы, Бет умеет уступать. Хотя о чём я говорю? — Хорошо, Кларисса, только у меня к тебе есть просьба. Если со мной что-нибудь случится, то именно ты будешь учить и защищать Аннабет. Я хочу, чтобы это была только ты, Кларисса. — Я готов был бежать, как последний трус, кем я никогда не был. Я готов был бежать ради неё, но не мог. Я не мог бежать, зная, что мои товарищи, друзья и родные погибнут. — Джексон, ну, вот ответь на вопрос! Чейз все мозги тебе вынесла? Или это я тебя когда-то чересчур сильно долбанула? Нет, ну, вы посмотрите на этого идиота! «Если что-нибудь случится»! Пфф! Вот чисто из принципа скажу тебе нет! Вот сам её и защитишь, обучишь и так далее! А сейчас собирай свои последние мозги и вперёд! Надерём задницу этим римлянам. — А ведь в чём-то она права… — Ты готова пойти против своего отца? Ла Ру, ты ли это?! — Я был в шоке. Да, конечно, я знал, почему она так высокомерно ко мне относится — ведь это всего лишь её публичная маска. У всех есть маски. Мы прячемся за ними, ограждая себя от боли. Ведь мы не можем спокойно существовать и жить. Нам нужно каждый раз причинять боль кому-либо. Мы хотим быть отмщёнными. Нам нужно выпускать пар. Нужно причинять боль, чтобы показать, как было больно нам. Как нас унизили и втоптали наши чувства в грязь. Мы кажемся сильными, хотя на самом деле это не так. Сильные встают и идут дальше. Через боль, через года, несмотря ни на что. И самое трудное в жизни — не дать изменить себя. Оставаться собой — это самая большая ноша. — Перси, я пошла против отца ещё тогда, когда мне исполнилось двенадцать лет. Когда я начала с тобой общаться, когда впервые назвала тебя своим другом. Но сейчас не время для выяснения всего этого сопливого дерьма! Нам бы для начала разобраться с другой кучей. Ну, что, пойдём и надерём им зад? Как в старые добрые времена, а? — Мы с Клариссой переглянулись и рванули вперёд. На ходу я трансформировал ручку в меч. Перед воротами в Лагерь Полукровок я затормозил Клариссу, так как надо было перевести дух. — Джексон, только не говори, что хочешь всё решить мирным путём? Что ты молчишь?! — Ну, ты же попросила ничего не говорить. — За свой комментарий я получил удар в плечо. — Что ты на меня так смотришь? Надо найти их главного, поговорить с ним. Может, удастся сделать какую-нибудь уловку или что-то наподобие. Думать будем на ходу. — Я подмигнул ошарашенной девушке и вставил меч в ножны. Да я люблю делать всё спонтанно. Я ведь не Аннабет, которая всё высчитывает для того, чтобы у неё всё шло только по её плану. Есть три вида людей: первые меняются из-за обстоятельств, вторые — меняют обстоятельства, не дав изменить себя, а третьи… Это люди, которые, изменяя обстоятельства, меняются сами. Главное не дать сломать себя самого. Можно меняться самим, менять обстоятельства, меняться вместе с обстоятельствами. Главное — не сломаться. Выдержать все испытания, которые приготовили нам старые Мойры. Вот только неизвестно, что мы получим тогда. — Перси Джексон, сын Посейдона. — Определить претора лагеря мне не составило никаких проблем. Лидера всегда видно издалека. В особенности какого-то белобрысого паренька, раздающего приказы и поручения. Именно поэтому я подошёл к нему и протянул руку. Парень несмело её пожал, не забыв представиться. — Джейсон Грейс, сын Юпитера, — парень лучезарно улыбнулся и пропустил свои блондинистые волосы сквозь пальцы левой руки. — Талия Грейс, случаем, не твоя сестра? — Лицо парня постепенно вытягивалось, потом он вдруг стал серьёзен и перевёл на меня свой ошарашенный взгляд небесно-голубых глаз. — Ты знаешь Талию Грейс? Как она? Что с ней? Где она? Как её можно найти? Ты её бойфренд? — Видимо, всё же брат. Эта мысль незамедлительно проскочила у меня в голове. И я, конечно, всё понимаю, но… я и Талия?! Это какой-то бред! — Э-э-э, парень, притормози. Сбавь обороты. Нет, ну, я, конечно, понимаю, что с Талией у меня более менее тёплые отношение. Но всё же с чего ты решил, что я её бойфренд?! — Я одарил Джейсона презрительным оценивающим взглядом. Как могло ему прийти подобное в голову? Либо я туплю, либо он. — Так ты не её парень? — Ну, заебись! Моя девушка дочь Афины, так, для справки. Так ты претор? С какой целью вы к нам… кхм… в гости пожаловали? — Если им нужно дитя Афины, и они готовы воевать, то почему он ведёт себя так непринуждённо? И уж очень странно. — Да, претор. Нам нужна дочь Афины, и я обязан доставить её Марсу. Мы даём пару дней на сборы. — Он говорил уверенно и твёрдо, немного со страхом смотря в мои глаза. Он пытается для себя что-то понять, но не может найти ответов у себя в подсознании. И именно поэтому он ищет этот ответ во внешнем мире. Вы хоть когда-нибудь замечали, что добрым людям очень сложно принимать решения? Я задумывался, потому что сам неоднократно с этим сталкивался. Ты обязан держаться, как струнка, ровно и неподвижно, и не должен дать себя одолеть даже в неравной борьбе. Твоё решение, как лидера, должно быть справедливым и обдуманным, а ты не можешь этого сделать, так как понимаешь, что многие пострадают. Но когда ты сделаешь этот выбор, тут же появляются вопросы «А был ли я прав и честен с самим собой?», « Был ли другой выход из этой ситуации?». Все думают, что лидер, начальник, директор, претор, командир сидят и ничего не делают, но вот только никто не задумывался, насколько это большая ответственность. То, что ты отвечаешь не только за свою жизнь, но за десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч жизней. — У меня есть условие. Я пойду вместе с тобой. — Я ткнул своим указательным пальцем в его грудь. Я старался контролировать все свои чувства и эмоции, которые так и просились вырваться наружу. Мне стоило огромных усилий держать себя «в седле». — Я согласен. А сейчас не подскажешь, где я могу найти свою сестру? — Его взгляд стал таким мягким и добрым. Он говорил с нежностью и заботой о Талии. — Ну, вот сам её и спроси. — Я кивком указал ему за спину. И перед тем, как уйти, по-дружески похлопал Джейсона по плечу. Талия шла с высоко поднятой головой, гордо смотря вперёд. В левой руке она держала лук, а за ее спиной висел кожаный колчан с серебряными стрелами. Короткая стрижка, чёрная футболка, такого же оттенка кожанка, джинсы и армейские ботинки. Этот «наряд» Талия ни на что не промеряет. Эту любовь к удобным вещам Талия привила и Совёнку. Хах, над планом поработаем позже, а сейчас надо потренироваться с Бет и подобрать ей оружие по руке. Задачка не из легких. — Бет, ты тут? — Я вошёл в домик с какой-то грустью. Когда я пересёк порог дома, я действительно понял, насколько устал. Нет, не физически, а морально. Я прошёл в спальню и увидел, как Совёнок свернулась калачиком на кровати, поэтому я лёг на постель, притягивая к себе Бет и зарываясь носом в её волосы. Она всегда пахла терпким запахом кофе и белого шоколада, а ещё спелыми яблоками и гранатами. Не знаю, почему никогда не задумывался над тем, отчего именно эти вещи приходят мне на ум. Пока Совёнок спала, я просто лежал и наслаждался этим моментом. Хотелось его растянуть до предела, чтобы он никогда не заканчивался. Только спустя два часа я нашел в себе силы разбудить Воображалу. Как бы мне было не жаль, но время для тренировок настало. И надо зайти к Клариссе, точно! Я искренне надеюсь, что она согласится помочь. — Совёнок, просыпайся, пара вставать, — я начал осыпать лёгкими поцелуями её шею, скулы, плечи и целовал там, до чего мог дотянуться. Бет начала улыбаться и ёрзать на постели. — Давай, соня, вставай. — Хотя о чём я ей говорю? Я сам-то с большим трудом поднялся с постели и пошёл ставить чайник. POV Аннабет       Я вошла на кухню, сладко потягиваясь, и мне было без разницы на то, насколько неприлично высоко задралась моя футболка и насколько низко сползли мои шорты, готовые вот-вот слететь с моих бёдер. Мне было всё равно на то, что случится через час, завтра или через неделю, потому что я была счастлива, а мне этого было более, чем «достаточно». О, Боги, как же хорошо, просто хорошо сейчас. Мне было даже плевать на те вопросы, которые мучили меня все четыре часа, пока Перси разбирался с римлянами, потому что мне просто хотелось забыться.       Для этого я и подошла к парню, обняв его рельефный голый торс. Перси напрягся, но тут же расслабился и продолжил заваривать мне кофе. Я начала осыпать нежными и практически невесомыми поцелуями спину парня, отчего он зарычал, резко развернулся и одним рывком посадил меня на столешницу, со звериным рыком впиваясь в мои губы. Ммм… Перси был груб, он не церемонился и брал всегда то, что хотел. Он был мужчиной, настоящим мужчиной. Да, именно мужчиной, а не парнем. За его широкой спиной всегда можно было спрятаться. Даже не так. Он сам прятал меня от жадных и завистливых взглядов, принимая решения самостоятельно. Но он такой публичный, как и эта маска, которая заставляла всех восхищаться им, а врагов завидовать. Все думают, что Перси смотрит на всех свысока, но все это ложь, наглая ложь. Мы всегда говорим о человеке по первому впечатлению, но правильно ли мы делаем? Был ли искренний этот человек с вами на первой вашей встрече. И если да, то почему он ни как все посмотрел на тебя через маску лицемерия, гордости и независимости? Когда Перси поцелуями начал спускаться к моей груди, я просто не могла, да и не хотела сдерживать этот протяжный громкий стон, из которого сочились тысячи эмоций! — Бет… Ммм… Совёнок, остановись. — Перси упёрся лбом в мой и посмотрел в мои глаза. — Это нужно заканчивать, надо остановиться. — Но я не хочу. Не дав мне ответить, парень с полурыком-полустоном впился в мои уже и без того опухшие губы своими солёными, но в то же время сладкими губами. — Р-р-р… — Перси рычал, как лев, получивший свою долгожданную добычу. — Всё, Аннабет, надо остановиться. Ещё чуть-чуть и я не смогу себя сдерживать. — Парень помог мне спуститься со столешницы и попросил меня переодеться, так как мы пойдём тренироваться. Но для начала зайдем в какое-то место. — Бет, ты готова? — Парень опёрся спиной о дверной косяк, посмотрел на меня оценивающим взглядом и, хмыкнув, пропустил меня вперёд. — Пойдём, нам нужно сходить на чердак. — На чердак?! Он с ума сошёл?! Там же паутина! Бр-р-р… — Перси, я не пойду на чердак! Там пауки! — Парень улыбнулся мальчишеской улыбкой и дёрнул меня на себя за руку, сгребая меня в свои «оковы» и начиная кружить, а позднее и щекотать. Я сначала и не поняла, кто это так заливисто смеётся. — Я с тобой, — это всё, что сказал мне парень, потянув в сторону Большого дома.       Чердак был завален всяким хламьём: картами, оружием, доспехами и прочим никому не нужным барахлом. Перси с гордой улыбкой вручил мне кинжал. Ну, окей. Когда мы пришли на Аресово поле, парень сразу предупредил, что тренировка будет тяжёлой. И под конец мы проведём с ним бой. Не нравится мне это затея. Мы около трёх часов тренировались парировать и отражать удары.       Перси, как и сказал, решил провести бой. Не нравится мне моё предчувствие, поверьте мне. Парень умело отражал все мои удары, и меня начинало это злить, потому что он работал не в полную силу и даже не скрывал этого. И я со всей силой начала наступать на него. И только в этот момент Джексон из позиции защиты перешёл в наступление. Очередной выпад. Но вот только в этот раз лезвие добралось до назначенной цели — солнечное сплетение: — Перси! О, нет, что я наделала? Перси! — бездыханное тело сына Посейдона лежало на сырой от недавно прошедшего дождя земле. Я бросилась к нему, по моим щекам стекали слёзы. Я кричала, звала на помощь. И вскоре помощь пришла. Хирон взял на руки Перси и понёс в Большой дом. Не помню, как я туда добралась и кто меня туда довёл. Мне было больно. Я ненавидела себя, потому что… Это сделала я! Я! Я убила его! — Дионис, принеси воду, — какой-то белобрысый парень обрабатывал рану Перси, потом насильно влил нектар, заранее приоткрыв рот сына Посейдона. — Уилл, почему амброзия и нектар не действуют?! — Хирон метался по комнате туда-сюда, а я… А что я?! Я безудержно рыдала. — Хирон, вот, держи. — Дионис отдал кентавру сосуд с какой-то жидкостью. — Не помогает? Но как? Это невозможно. — Бог подошёл ко мне и вытер большим пальцем слезинку, которая медленно скатывалась по моей щеке. — Аннабет, мне так жаль…