За рамками системы

POV Перси       Один удар в солнечное сплетение и всё тело пронзила жуткая режущая боль. Я слышу, как Совёнок подлетает ко мне, как её горячие слёзы падают на мою рану. Так хочется сейчас протянуть руку и стереть эти слёзы. Сказать ей, чтобы она не смела плакать. Чтобы не винила себя. Ведь я сам виноват — засмотрелся на этого маленького Совёнка.       Перси, нет, не умирай, не оставляй меня! Ты обещал! Обещал, что всегда будешь рядом! И если она кричала в реальном мире, то я разрывался от этих слов внутри! Внутри как будто сидел зверь, медленно, очень медленно раздирающий в клочья своими длинными острыми когтями мои внутренности. Потому что хотел причинить ещё больше боли. Хотел показать, насколько я ничтожен и жалок. И все же показал, что я никто.       В голове была только одна мысль — надо бороться. Надо встать на ноги, нужно показать, что меня никому не сломать. Я через многое прошёл и сейчас не собирался останавливаться. Вода, мне нужна была вода… — Анна-бет… Бет, во-ды, дай во — ды, — я не мог нормально говорить, а Совёнок, посмотрев на меня ошарашенными и покрасневшими от слёз глазами, подорвалась, как ненормальная, с края кровати. Она дрожащими руками стояла и держала этот несчастный стакан с водой. Я взглянул в её глаза, и вся моя ничтожная жизнь пронеслась перед глазами… flashback       Вот мне три года, а я несусь по детской площадке к маме, которая расставила руки в стороны и поймала меня. Вот она меня подкидывает высоко. Настолько высоко, как мне казалось в тот момент. Я заливисто смеюсь, и мамины глаза сейчас наполнены такой теплотой, заботой и любовью.       Вот мне уже семь, я со счастливой улыбкой иду в школу, одной своей маленькой ручонкой вцепившись в нежную, такую мягкую и немного шершавую, но до боли в сердце родную руку мамы. Ищу поддержки, ведь я знаю, что надо мной снова будут смеяться и издеваться из-за моей дислексии. Я не такой, как все ребята, поэтому и понимаю, что мне снова причинят боль, но мама улыбается, и я вижу в её глазах счастье, когда я с восторгом рассказываю ей о том, как прошёл мой день.       Вот мне двенадцать лет, мы с Клариссой и Гроувером улыбаемся и дурачимся на земляничном поле после долгого поиска. В этот же день я впервые поговорил с Посейдоном. Безусловно, присутствует какая-то грусть, но я всё равно счастлив.       Вот мне пятнадцать лет, мы с Талией «применяем» свои способности для того, чтобы выяснить, кто из нас сильней. Нам было всё равно, что за этим наблюдали сотни полубогов, нимф, сатиров, даже Хирон и Дионис вместе с другими жителями лагеря. Нам было хорошо и на этом, пожалуй, все.       Вот мне семнадцать лет, мы с Совёнком гуляем по парку возле её дома после очередного концерта, на часах около пяти утра, а мы носимся по парку, играя в салки. Аннабет визжала, как маленькая девочка, когда я её щекотал и заваливал на траву. Мы до семи утра наслаждались звёздами и друг другом. А вот я в час ночи лезу по пожарной лестнице и забираюсь через окно в комнату Бет. Она стоит с цветком в руках в клетчатой синей рубашке и очень коротких (прям до безобразия коротких) шортах и мило хлопает своими потрясающими пышными ресницами. Когда горшок с цветком соприкасается с полом, её отец незамедлительно реагирует на этот шум и снизу интересуется, что же случилось. В этот момент Воображала выбирает самый банальный вариант — она запихивает меня в шкаф (да-да глупо, но меня никто не спрашивал), открывает дверь мистеру Чейз и (я просто уверен) скрещивает руки под грудью, закатывая глаза на чрезмерное беспокойство отца. Она говорит, что всё нормально и чтобы он не волновался. Мы еще долго смеялись над этой ситуацией. Хах, семнадцатилетний парень в шкафу просто идеальной девушки. Но, выходит, не такой уж и идеальной, да? Но нет, всё та же идеальная, непорочная и моя. Конец flashback       Вот они — все счастливые моменты в моей жизни, но их ещё очень и очень много. Все жалуются и говорят, что жизнь к ним не справедлива и что они по-настоящему никогда не были счастливы. Но так почему же вы лгали?! Лгали, когда говорили, что счастливы в тот момент, когда достигали новых вершин. Первый поцелуй, первая любовь, новое начинание, просто спокойствие, вкусный ужин и ещё множество моментов. Так зачем вы говорили, что счастливы? Почему, когда хуёво, мы вспоминаем всё дерьмо, что с нами происходило, происходит и будет происходить?! Почему не вспоминаем и не думаем о хорошем? Кто сказал, что хуже, чем сейчас, быть не может?! Может! Ещё как может, но не забывайте, что лучше тоже может быть! — Перси, скажи, что от меня требуется. — Совёнок в одно мгновение взяла себя в руки и перестала плакать, но покрасневшие глаза говорили сами за себя. — Бет, полей во-ды… на ра-ну… — я не мог говорить нормально, поэтому Бет оставалось только разбирать мои хрипы. Аннабет начала аккуратно лить воду на мою рану, а я вцепился до побелевших костяшек в край кровати, на которой лежал. Я потратил последние силы на то, чтобы затянуть раны. Мгновение и темнота окутала меня… POV Аннабет       Я стояла и смотрела, как вокруг Перси и меня крутился Уилл. Он что-то мне говорил, но я не понимала, что этот парень от меня хотел. Он жив! Жив! Вы понимаете? Он жив! Мой Перси жив! Я не до конца понимала, что происходит, мгновение и мои ноги подкашиваются, а я падаю на пол. Я не слышу, как визжит медсестра, как Хирон говорит мистеру Ди, какой Перси молодец. Нет, я этого не слышу. Слишком много эмоций.       Проснулась я оттого, что почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. С большим усилием я открыла глаза и встретилась взглядом с зелёными и такими родными глазами. Перси улыбался мне своей мальчишеской улыбкой и потянулся ко мне своими губами. Мгновение и я снова чувствую его чуть солоноватые, но до одури нежные пухлые губы. Парень не дал мне углубить поцелуй, он лишь дразнил, играл со мной. В один момент я вспомнила, что он был ранен и ему нужен покой. Резко отстранившись, я встретилась с ошарашенным взглядом моего Перси: — Перси, тебе нужно лежать, — сначала я сама не поняла, что это говорю я, потому что мой голос был таким хриплым. Перси хмыкнул и придавил меня к… А к чему? Где я, вообще? Увидев мой беглый взгляд, Джексон ответил мне на мой немой вопрос. — Бет, мы в домике, всё хорошо. Мы вместе. И… я люблю тебя. И чтобы не пришло в твою умную головку, знай, я тебя не отпущу. — Нет, ну, вот что у него за привычка не давать мне ни единого шанса для ответа?