* * *
Агенты-Тени были окружены множеством мифов. Их считали тайными одарёнными или плодами биогенетических экспериментов, Детьми Императора или специально созданными синт-дроидами. Но единственным совершенно необоснованным утверждением оставалось то, что якобы Тени действуют исключительно в интересах Империи по собственному произволению и безо всякого внешнего контроля. На самом деле всё обстояло с точностью до наоборот: изо всех сотрудников Разведки (ныне Ситской Безопасности) Тени были наиболее жёстко подконтрольны центру. Мнимая свобода — кого пощадить, кого прикончить, какую сторону занять в не имеющем значения местном конфликте — покупалась ценой слепого следования руководству. Всё — от имени и прикрытия до последовательности необходимых действий — за Тень решали наверху, оставляя лишь возможность додумывать, как добиться заданных результатов. Тремейн часто сравнивал себя и своих коллег с рядовыми воссами, слепо подчиняющимися командам Пророков: ни малейшего сомнения, ни тени собственного мнения. Если сказано вколоть себе дряни и идти выпрашивать сыворотку под видом генетического урода, значит вколоть и идти. И плевать, что сыворотку можно найти сотней других способов. Пророки — Очи — выбрали так, значит так надо. Ибо Очи всегда выбирают правильно, разумно и наиболее эффективно. Как и Пророки. И нет, он не страдал по этому поводу — как и воссы не страдали, подчиняясь избранным Ха-Макома. Его как раз всё устраивало; он шёл в эту профессию, чтобы исполнять приказы и приносить пользу. Беда была в другом. В том, что последние годы приказов было всё меньше. Ему начали доверять — и это означало, что его начали бросать одного в вечно меняющемся бурном море актуальной обстановки. Если раньше он плавно переходил из рук Ока в руки Няньки, следившей, чтобы каждый его шаг был в точном соответствии с обречённым на успех планом Центра, теперь ему бросали пару ориентиров и предлагали дальше думать самому. А он не умел. Он разучился — долгая безупречная служба Тенью сделала его идеальным исполнителем с нулевой инициативой. Самостоятельные решения приводили его в ужас. Они были иррациональны, часто продиктованы какими-то личными чувствами, они, наконец, вели к провалу за провалом. Но никто не спешил закрыть ему глаза и сказать: «Всё. Хватит думать. Слушай и делай». Икс развлекался загадками и невыполнимыми задачками, полагая, что помогает ему подняться над собой. Шара была благодарна, что может больше за него не думать и дать себе хоть немного отдыха. Даже Вектор имел необоснованное мнение, что самостоятельность пойдёт Тремейну на пользу. Даже брат требовал не искать хозяина и ценить свободу. Он бы и рад, но он не умел. Но иногда ему ничего не оставалось, кроме как взять всё в свои руки и начать действовать, а не плыть по течению. Организовывать, а не занимать указанное свыше место. Тремейн не мог позволить себе потерять Око Икс. Не ради его знаний или советов — в конце концов, за последние двадцать лет они пригождались крайне редко. Нет; у Ока Икс была куда более важная, жизненно-важная даже, функция: ещё в самом начале их симбиоза он взял на себя почётную обязанность справляться с невероятными объёмами информации, хранящимися в Чёрном Кодексе и поступающими постоянно напрямую из инфосека[2]. Другие агенты, вынужденные работать с подобными потоками, спасались за счёт генных модификаций или усиливали ёмкость своего разума с помощью имплантов. Без помощи извне мозг не справлялся — или отправлял носителя в кому, бросив все ресурсы на решение рухнувшей на него задачи, или просто ломался. Ни то, ни другое Тремейна не прельщало. Как и идея положиться на шанс, что техническая часть Икса продолжит работать и без его... присутствия.* * *
Всю дорогу до поместья, где остановился джедай, Аранья чувствовал странное напряжение в Силе. Словно тысячи рук хватали его за плечи, тысячи голосов говорили ему: «Не ходи». Но не пойти — значило бы поставить под вопрос заявленную мотивацию. Ни один полу-изгой на его месте не отказался бы от возможности встретиться и в частном порядке переговорить с уважаемым мастером. Которого, как назло, дядюшка Бассарей ему не представил. Это было нормально: дядюшка вообще отличался удивительно дырявой памятью. Блаженной памяти мамочка, которая сама была из Вольтраутов, рассказывала Аранье самые невероятные анекдоты — переданные ей от бабушки — о том, как Бассарей ухитрился, например, забыть имя Арко Адаски прямо во время переговоров, и как он преловко выкрутился из этой неловкой ситуации. Может быть, он уделил бы предчувствию больше внимания, если бы не Джейса. Она была спокойна и даже радостна — а за последний год Аранья привык ориентироваться на неё больше, чем на свои чувства. И всё же, когда у входа он разминулся с голубокожей девушкой-тви'леккой, его пробрало жутью. Девушка была так случайна, так незаинтересована ни в чём, так нарочито-мимохожа, что он поневоле вспомнил многозначительный кадр из "Самого чёрного дня"[3] — тот, где Элина Дару проходит по коридору мимо Нико Окарра и джедаев за миг до ситской атаки. Он отдал дроиду дорожный плащ на чистку — верхнюю одежду на Нал Хатте надо было постоянно чистить и подновлять, иначе она пропитывалась местными омерзительными испарениями — и зашёл внутрь. Джейса, помедлив немного, последовала за ним, немного нервно поправляя визор. Она, бедняжка, так и не смогла привыкнуть к арканианскому взгляду на мир. А потом Джейса вдруг остановилась, и Аранья ощутил, как между его лопаток замер эмиттер светового меча. — Ты лгал мне, — сказала она тихо и просто, и мир рухнул. — Ты лгал. Ты говорил, что мой мастер умер. И в этот миг Аранья узнал человека, сидевшего в кресле перед электрокамином. Человека, которого он едва различал — глаза арканианина не могли разделить тепло тела от тепла камина — но которого ясно видел в Силе. Мастер Номен Карр. Изо всех возможных... — Так было надо, — сказал он, зная, как глупо это звучит. — Я желал спасти тебя. Это было ложью, впрочем. Может быть, только наполовину — он и вправду хотел уберечь уникальную девушку от смерти и от службы безумному Барасу — но всё же ложью. Куда важнее для него было, чтобы Джейса оказалась в руках Братства. И конечно, она не могла не увидеть правду: — Ты лжёшь. Ты только хотел меня себе. Как оружие. Как прибор. — Может быть. Но разве я не стал тебе другом за этот год? — он закрыл глаза, вслушиваясь в Силу и ища возможность взяться за мечи, не рискуя получить клинок в спину. — Ты скажешь что угодно, лишь бы выжить, — безжалостно ответила Джейса. — Мастер Карр, вы простите меня? Меня обманули. Мне сказали, джедаи убили вас. — Конечно, они обманули тебя. Но прислушайся, всевидящая: разве твой мастер был честен с тобой? — спросил незнакомый женский голос. Сила вспухла багряным и оранжевым, и из соседнего с Карром кресла поднялась женщина-сит. В тот же момент Аранья осознал, отчего джедай молчит и не двигается, отчего он почти неотличим от тепла камина. Номен Карр был без сознания. — С самого начала, тебя никто не видел как личность, — продолжала женщина. — Только как артефакт, обладание которым сулит власть и победу. Думаешь, Номен Карр в этом отличался от других? Посмотри сама, и ты увидишь правду. Они могли превратить тебя из алдераанки в арканианку, но они не могли отнять у тебя твой дар. Джейса отвлеклась — всего на миг, посмотреть на прежнего учителя — но этого хватило, чтобы мечи сами прыгнули в руки. Большего он пока не мог. Не стоит делать резких движений в закрытом пространстве на глазах у другого воина. — Он... он тоже, — беспомощно прошептала Джейса, и её даже стало жаль. — Почему?! «Потому что тебе шестнадцать и ты устраиваешь великую трагедию из нормы жизни», — хотелось сказать Аранье, но он благополучно промолчал. — Потому что такова жизнь, — усмехнулась незнакомка. — В конечном итоге, всем плевать на всех, а если не плевать — то это потому, что они хотят нас использовать. И каждый стоит перед выбором: быть инструментом или быть никому не нужным. Он хотел возразить, хотел сказать, что всё не так, что есть истинные узы, связывающие крепче стали и нежнее шёлка. Он ведь знал это по опыту — опыту своих родителей, опыту Братства... но горло ему сжали невидимые пальцы. — Убей их и стань свободна, — предложила меж тем незнакомка. — Пусть прошлое умрёт. Пусть ты убьёшь его. — И что тогда? Ты предъявишь на меня права? — Я? Зачем? Ты мне не нужна, — женщина-сит пожала плечами. — Просто ты похожа на меня. Такая же наивная дурочка, не понимающая законов бытия. Мне помог отец — бросил меня на произвол судьбы и сбежал. Я помогу тебе. Ну же, давай! Не бойся. Смерть разрушит твои цепи — Сила даст тебе свободу. — Победа, не смерть, — наконец сбросил с горла её хватку Аранья. И перебросил левый меч очнувшемуся джедаю. ______________________________ [1]Блистательный Сонм — правительство Аркании, состоящее из восьми чистокровных глав наиболее влиятельных арканианских корпораций. Исторически, над Сонмом главенствовало семейство Адаска, но после событий на "Наследии Аркании" политическая ситуация стала нестабильной и такие дома, как Алтунен, Вольтраут, Лайнегин и Дерриан вступили в борьбу за первенство. [2] Голонет — или Голографическая Межпланетарная Сеть — неформально (а в ряде государств — и формально) делится на т.н. "сектора", каждый из которых отвечает за одну из форм голонет-взаимодействия. Информационный сектор (инфосек), в частности, аккумулирует все возможные новости, ранжируя их по степени значимости, достоверности и, разумеется, актуальности. Большое значение также имеет Игровой сектор (игросек), предлагающий все виды виртуальных развлечений, и Культурный сектор (кульсек), объединяющий кино, (в том числе многосерийное и анимационное), литературу, виртуальные музеи и информацию о различных культурных явлениях. [3] "Самый чёрный день" — очень красивый республиканский фильм об имперской атаке на орбитальную станцию над Коррибаном, запрещённый в Республике после совместного иска Сатил Шан и Джейса Малькольма о диффамации (и потому популярный в Империи). Повествует о любовном треугольнике Сатил-Малькольм-Као Цен Дарах и немного — об экшене. Финал выглядел примерно так: https://youtu.be/mm4JEZudf0c