Потомки лорда Каллига

Лорд Сайфер закрыла глаза и выдохнула, делая шаг вперёд — из тёплого омнибуса на открытую всем холодным ветрам платформу. Открыла глаза — и снова зажмурилась от болезненной белизны бескрайней снежной равнины. По щекам, оставляя инеистый след, потекли слёзы — то ли от слишком яркого света, то ли от того, что она наконец в полной мере ощутила, где находится. На Хоте. Нет, в самом деле — на свете не так много вещей, более хотских, чем эта платформа. На длинной ножке — чтобы не занесло снегом. Связанная с землёй длинной крытой лестницей, потому что лифты часто отказывают из-за морозов, и сцепленная подвесным мостом (электронный мост, опять же, слишком ненадёжен в местном климате) с домиком на такой же длинной ножке. На Хоте два рода домов: надземные и подземные. На поверхности никто не строится: непрактично. Справа внизу, если постараться, можно было разглядеть под снегом серый купол шахтёрского посёлка и матовую ленту ледяной дороги, уходящей вдаль за горную гряду. Слева же был только снег, прорезанный дорогой и затянутый чешуйчатой коркой наста. Белый снег, белый, чистый и непорочный — и ни следа того, что двадцать лет назад здесь был большой чисский лагерь. А потом — большая резня. Что-то коснулось её плеча, и она вздрогнула. Ах, да. Ихэнне. Невидимый, неощутимый, неслышный и почти несуществующий — ей приходилось напрягать все чувства, чтобы хотя бы заметить его присутствие. Короткий приступ злости накатил и ушёл, как порыв пурги. Если бы не Ихэнне-Невидимка, если бы не Тристен Креш, если бы не вся эта дурацкая операция — она никогда не оказалась бы здесь. «Сорок семь проклятых, они даже станцию не переименовали!». Она бы не стояла, она бы не смотрела, она бы не думала. Она бы жила своей новой жизнью, она была бы лордом и не оглядывалась назад. Потому что надо жить с нуля, как другой человек, а не мечтать вернуть то, чего, может быть, и не было никогда. Но вот она, и вот Хот, и вот место, где все умерли, и вот — только присмотрись! — кровавые следы на снегу, и на лестнице, и на платформе, и тени чиссов, пытавшихся спастись от палачей, но гибнущих, гибнущих всё равно. Интересно, каково здесь Ихэнне? Он ведь, если верить Крешу, прожил то, что она сейчас видела краем глаза... Впрочем, к Ледяному Владыке все эти сантименты. Её задача — обеспечить встречу невидимки с какой-то Кэт-Кэттерой из свиты аристокра. Видите ли, она его не помнит, и это очень важно — хотя Сайфер вот не помнила саму Кэттеру, но сверхъестественных теорий заговора по этому поводу не строила. Память достаточно странная штука сама по себе, незачем приплетать сторонние ужасы. Но Тристен Креш был главой их небольшой операции, и если он сказал привезти Ихэнне на Хот к как-её-там Кэт, надо привезти. Благо, жила она в том самом домике с подвесным мостом. Хорошая, кстати, вещь этот подвесной мост. На Хоте — очень полезная: отцепил — и сидишь, как в гнезде наблюдательной мачты, отстреливаешься от всего, что пытается залезть и убить. Ну, или ограбить. Или оба сразу, Хот — такое место. Подойдя к мосту, Сайфер наконец поняла, откуда шёл тот странный стук и перезвон, который преследовал её с самого выхода из омнибуса. На опорных тросах, подвешенные на тонкие полоски ткани, болтались, стуча друг о друга, небольшие пластины — пластиковые, металлические, кажется, даже деревянные. Пластины с алыми буквами чеунга[1] на каждой. — Я сама их надписывала, — раздался невдалеке резкий, с хрипотцой, женский голос. — Каждому, каждой, чтобы они не остались без могилы, без поминовения. Ты понимаешь, человеческая девочка? Следовало бы обидеться на такое обращение, но она только кивнула: — Понимаю. Смешно, но Кэттера могла бы быть сестрой Ихэнне — старшей, конечно — так они были похожи. Форма носа, скулы, разрез глаз... даже привычка ходить по хотскому морозу без шапки и без маски. Даже любовь к возмутительно ярким и контрастным цветам. И Райна была совершенно уверена: родись Ихэнне женщиной, непременно пользовался бы и неоново-зелёными тенями, и блестяще-зеленой помадой. Непременно. — Понимаешь? Отлично! — чисска заправила за ухо выбившуюся из пучка седую прядь. — А теперь скажи, как этот бандит Креш может заявлять, что я кого-то забыла? Кого-то не помню? Требовать, чтобы я встречалась с каким-то невидимым самозванцем?! Райна мысленно улыбнулась. У чиссов была репутация существ холодных и рациональных, но она встречала пылких чиссов, скандальных чиссов, сердитых чиссов... только не равнодушных и не холодных. Эта вот явно была из скандальной породы. Однако же, к слову о невидимках — где Ихэнне? Она очередной раз сосредоточилась — аж в висках закололо — и наконец ощутила, что тот приближается. Чем он только занимался? Вот он уже совсем близко, вот он подошёл к Кэттере... а вот она превратилась в него. Райна сморгнула. Перед ней снова стояла Кэттера. Ещё раз моргнула — Ихэнне. Опять Кэттера. Опять Ихэнне. Что-то третье, в летней куртке от него, с зеленой помадой от неё, с лицом не мужским и не женским. Непонятный андрогин глухо завыл и скорчился, загребая руками снег. Ему было больно, ему было страшно, он терял и обретал себя одновременно, он был сразу в двух местах, по обе сразу стороны конфликта, сразу двумя людьми. Сайфер стояла и смотрела, запоминая каждое движение двойственной души (потом докладывать Крешу, как-никак), и ждала, пока того отпустит.

* * *

Тви'лекку, как выяснилось, звали Ветта. «То есть, зовут меня Се'на, но все называют Веттой и вы зовите», — как она сказала. Странное создание, одновременно игриво-беспечное и надломленно-горькое. Пожалуй, вполне подстать своей сумасшедшей хозяйке. — Как ты к ней попала, девочка? — джедай пытался вести себя дружелюбно. — Барас подарил, — пожала та острыми плечами. — Я пыталась кой-чего украсть из вашей Академии, попалась, ну а дальше два пути: или на тот свет, или в кабалу. Из кабалы можно и выбраться, знаете ли. Такая вот разумная маленькая тви'лекка. Даже джедай впечатлился, разразился тирадой о том, что главное — пережить временные трудности, потому что они временные, а смерть — это насовсем. «Потому что джедаи любят озвучивать очевидные вещи». Что забавно, девчонка даже не пыталась сделать вид, что его слушает. Въезд в Джигууну был заблокирован имперским патрулём. Значит, та женщина сумела победить Джейсу или как минимум отвлечь её чем-то на достаточный срок, чтобы связаться с гарнизоном. Очаровательно. — Официально я джедай. Ну, почти, но практически джедай, — мрачно сообщил Аранья Номену Карру; натолкнувшись на его недоумённый взгляд, пояснил: — Я не смогу отозвать солдат. — Я так и думал, — почесав бороду, ответил тот. — Надеялся, что мы успеем первыми, но не сложилось. — Мы погибли? — уточнил Аранья. — Если мы погибли, я возвращаюсь, — решительно заявила тви'лекка. — Вы обещали, что я буду жива. — Не надо торопиться, — мягко, но со сдержанным раздражением потребовал Карр. — Надо думать. Думать Аранья любил, причём гораздо больше, чем носиться по вонючим болотам и проваливать своё прикрытие по вине незнакомых сумасшедших. — В принципе, если она заняла моё место у Бараса, то мы должны быть примерно равны... — рассеянно протянул он. Карр смерил его взглядом, исполненным настолько язвительного и ядовитого сомнения, что аж грудь зачесалась. — Я победил тебя, не забывай, — напомнил он джедаю. — Хотя ты был на пике первого глотка тьмы. Я победил, я оказался сильнее, я забрал Джейсу. Тот хрипло рассмеялся. Ну да, теперь Джейсу забрала сумасшедшая. Прямо круговорот какой-то. — Ты знаешь, чем мы похожи, воин? Мы оба не на своём месте, — доверительно начал Карр. «К чему это он?» — Изображать сита для меня было так легко и естественно, что я даже не понял, что в этом не так. А ты, наоборот, можешь отлично притворяться джедаем, потому что в тебе от природы есть именно это. Ты плохой сит, седьмой лорд Арьери. Как я — плохой джедай. — Вау, да вы идеальная пара! — весело захлопала в ладоши девчонка. — Так мы умираем или нет? С чувством самосохранения у неё всё было плохо. — Погоди, Се'на. Мне надо кое-что объяснить этому юному господину, — невозмутимо ответил ей Карр. — Так вот, ты плохой сит, и поэтому смог меня одолеть, противопоставив моему буйству свой покой. Так делают джедаи, но, видишь ли, это не всегда работает. — Так? — это было уже действительно интересно. — Мне казалось, вам это должны объяснять в вашем учебном заведении. Должно быть, из-за войны программу упростили до примитива, у нас то же самое творится. Некоторые совершенно не в состоянии понять, что теория есть основа практики и без неё любая практика разваливается... так вот, видишь ли, ситы делятся на два типа: на тех, кто отдаётся своим эмоциям и тех, кто их себе подчиняет. Это подчинение, конечно, иллюзорно. Внутри там кипит самая бешеная лава, не сомневайся. Но снаружи царит покой. — Поэтому тот, кто сам спокоен, ничего не может противопоставить и проигрывает? — нахмурился Аранья. — Поэтому лишь тот, чей покой проистекает не из равнодушия, а из осознанных глубоких чувств, находящихся в идеальном равновесии, может противостоять подобному ситу. А не ты, который, наверное, даже родную мать не столько любит, сколько уважает. — Я арканианин, у нас так принято, — огрызнулся он, потому что стрела попала точно в цель. — Слушайте, это всё красиво, конечно, и классный способ назвать себя истеричкой, а его — чурбаном бесчувственным, но мне обещали сказать, умираем мы или нет! «Полное отсутствие инстинкта самосохранения». — Мы рассматриваем этот вопрос, — Аранья очень постарался звучать уверенно и спокойно. — И скоро найдём ответ. У него была одна задача, всего одна, и он её провалил с треском, и Джейса теперь у Империи, и он совершенно не помнил, какую часть правды ей рассказал. Знает ли она про Братство? Помнит ли имена реванитов, которые помогли им добраться до Бисса? Можно ли Барасу знать про проект "Протей"?.. — Думаю, мы будем жить, — а вот Номен Карр даже не притворялся. — Правда, качество жизни может пострадать. Он снова почесал бородку, пощурился в жёлтый туман. — Я предлагаю вот что: сейчас развернёмся, доедем до Ржавого Двора. Заберём там любой грузовик и уйдём подальше отсюда. — Она последует за нами, уверен, — хмуро ответил Аранья. — Я же сказал: качество жизни может пострадать. Но, перефразируя нашу юную подругу, лучше быть в бегах, чем мёртвым. Тем более, вдвоём мы можем больше, чем поодиночке. Заодно расскажешь, зачем это ты решил изображать джедая, седьмой лорд Арьери. Аранья скрипнул зубами — настойчивое напоминание о полном титуле его всегда легко бесило — но признал, что план хорош. — Значит, не помрём? Ну, тогда я с вами. — Легко согласилась тви'лекка. — Обожаю шпионские страсти!