На острие: часть вторая

*играет песня Jude Christodal — Madonna *       Руслану было двадцать семь лет, и он слегка прибухивал. Да, именно так он и называл это явление про себя: именно «слегка» и именно «прибухивал». Не то, чтобы он уже был готов признать это проблемой… печень пока держалась, с работы не гнали, в длительные, многодневные запои он не уходил и посему полагал, что уровень потребления алкоголя — приемлемый. Но вечера обыкновенно были несколько туманными, а иногда — сильно туманными. Бывало Русик подумывал сделать перерыв на денек-другой, но наступал конец рабочего дня, он выходил за дверь конторы, шел по спальному району в сторону дома и думал о том, что его ждет пустая квартира. От этой мысли становилось печально, и парень заворачивал в маленький подвальный магазинчик, чтобы купить творог на утро да пару бутылочек пива.       Случалось, прорезывались друзья-знакомые, они делали вечер веселее, но в их компании трезвенников не наблюдалось, потому Руслан старался встречаться с ними не слишком часто — а то на утро слишком тяжко вставать на работу. Да и уставал он от общения довольно быстро.       Этим вечером нелегкая занесла Руслана довольно далеко от дома. Праздновали днюху. Именинник — парень холостой, разносолы готовить некому, так что все веселье происходило в клубе. Попили от души, а вот с едой была некоторая напряженка, и к полуночи большинство гостей уже были в дрова. Вывалившись из шумного заведения, отправились бродить по ночным улицам, и Русик сам не понял, как, отстал от компании. А те и не заметили. Сначала парень немного расстроился, но в желудке плескалось слишком много алкоголя для того, чтобы что-то могло действительно задеть. Покричав для порядка и ожидаемо не получив ответа, Русик поплелся в сторону дома. Во всяком случае, он надеялся, что верно сообразил — в темноте все дворы казались похожими. Пробираясь нетвердой походкой по улочкам, парень тихо недоумевал, отчего так мало фонарей? Вдоль проезжей части — пожалуйста, но стоит завернуть во двор — все. Только слабый свет от ламп, закрепленных на некоторых домах. В итоге темень стоит такая, что аж заблудиться можно!       Улица все тянулась и тянулась, Русик шел и шел, желтый свет фонарей рассыпался под ногами, дробился в лужах. У парня ощутимо тянуло внизу живота — алкоголь переработался и требовал выхода. Для такого дела Рустик свернул во двор, надеясь найти парочку кустов или деревьев, но обнаружил только детскую площадку, окруженную невысоким заборчиком. Терпелка подходила к концу, Русик, выругавшись сквозь зубы, перешагнул оградку. Ровное покрытие слегка спружинило под ногами, когда парень на него ступил, намереваясь укрыться за горкой, но его ожидало невиданное разочарование: около горки копошился карапуз, которого парень не сразу приметил в темноте. Фонаря, конечно же, не наблюдалось. Что малыш делает в такое время на улице? Русик растерянно огляделся и увидел скрытую тенями фигуру. Значит, родитель рядом. Наверное, гуляют. Может, не спится? Неважно. Естественно, миссию пришлось отменить. За справление нужды на детской площадке, да еще в присутствии ребенка, может нехило влететь.       Тихо ругаясь, парень поковылял в сторону ближайшего дома. Ну, и что теперь делать? Пристроиться около стены? Так лампа недалеко — как назло фасад освещался неплохо, в отличие от площадки. Парень совсем уж было решил попытать счастья в другом дворе, когда, проходя мимо мусорных контейнеров, приметил приоткрытую дверь в подвал. Из-за нее пробивался тусклый свет. Почему-то в хмельную голову не пришла мысль о том, что в помещении может кто-то быть, например, дворник. Зато идея зайти в подвал, чтобы помочиться, показалась пьяненькому Русику просто великолепной. Дверь заскрипела, и он бочком протиснулся в узкую щель, сделал несколько шагов вниз по ступенькам и попал в небольшое помещение, заставленное коробками. Русик прислушался — вроде, тишина. Сделав свое черное дело, парень уже было повернулся в сторону выхода, но замер: его внимание привлек необычный синий свет, исходящий из дальнего угла. Пару минут он раздумывал: подойти, посмотреть, что это? Или слишком лень и «да ну его»? Любопытство перевесило, и парень медленно подошел к свету. Светилась сама стена. Русик с удивлением приподнял брови, подошел поближе и провел по поверхности.       — Че за хуйня? — растерянно пробормотал он, потрясая ладонью: стена оказалась теплой и мягкой. Парень подошел вплотную, необычная стена подверглась самому тщательному изучению, через пару минут он обнаружил, что там, в светящейся глубине, просматривается что-то темное.       — Че-та типа пленки, наверное, — догадался Руслан, — а там — еще комната, что ль?       Если бы парень был трезв, то после этого открытия он, скорее всего, просто покинул бы подвал. Но в крови играл коньячок, который они накатили уже прямо на улице — как раз после этого Русик и потерялся, а душа требовала приключений и исследований. Так что он достал из кармана небольшой складной нож и попытался взрезать им то, что полагал пленкой. Сначала та не желала поддаваться. На ней появлялись ярко-синие полосы, но материал не расходился, он пружинил и почему-то гудел. Тогда Руслан увеличил нажим, навалившись всем весом. И дело пошло! Раздался треск, Руслан радостно матюгнулся и повел лезвие до самого пола, так чтобы можно было заглянуть в образовавшийся разрез. Распрямившись, он раздвинул края и шагнул в освещенную синим комнату.       — Едрическая сила! — потрясенно произнес Руслан, когда наконец рассмотрел обстановочку. — Куда это я вляпался? Черт! Нужно валить, нужно валить!       Парень еще несколько раз произнес «нужно валить!», но с места так и не двинулся. Потому что одно дело сказать, а другое дело — действительно уйти и оставить возможно еще живого человека без помощи. Руслан еще немного постоял, потом подошел поближе, рассматривая прикованного к стене мужчину.       — Нихера себе маньяки распоясались! Че ж это такое? И чего теперь делать? Ментов звать? В "скорую" звонить? Человек был не просто прикован какими-нибудь стандартными наручниками. Все его тело было оплетено тонкими черными цепями, которые впивались прямо в плоть. Неведомый злодей не пощадил даже лицо: щеки в нескольких местах протыкали штырьки, оканчивающиеся конусами с одной стороны и цепью — с другой. Это было немного похоже на пирсинг, разум Руслана зацепился за эту мысль: вдруг это не проделки маньяка? А просто извращенцы совсем уже озверели и теперь развлекаются прямо в подвалах многоэтажек? Против этого предположения говорило то, что полусидящий-полувисящий человек особо радостным не выглядел. Он вообще пребывал в отключке.       — Может, просто снять его? — пробормотал себе под нос Руслан, разглядывая крепления. — Да, снять и привести в чувство. И расспросить. Вот. А там уж… если нужно — вызовем кого-нибудь! Руки и ноги продолжающего оставаться совершенно безучастным человека были стянуты ремнями. Одет он был во что-то, с трудом поддающееся распознаванию из-за огромного количества прорех. Во многих местах кожу прокалывали штыри, цепи, прикрепленные к ним, казались вмурованными в стену. Это немного озадачило Руслана, но долго размышлять на тему того, зачем цепи вмуровали в стену, он не стал. Какая разница, в конце концов? Главное, что его занимало: эти конусы отвинчиваются, как у пирсов, или нет? Больше всего его глаз резали цепи, оттягивающие кожу щек, поэтому он решил начать оттуда. Осторожно, двумя пальцами взявшись за конус, попытался повернуть, но вместе с конусом зашевелился и штырь, тогда парень ухватился за него, придерживая. Неверные от выпивки пальцы не раз срывались со скользкого металла, прежде чем Руслан почувствовал, что конус поддается. Воодушевленный этим крохотным успехом, парень целиком сосредоточился на откручивании наверший. Когда все доступные его взгляду конусы были скручены, Руслан принялся, морщась и закусывая губу, вытаскивать штыри. Наверное, это должно было ощущаться как весьма болезненная процедура, поэтому Руслан был даже рад беспамятству парня.       Увлеченный освобождением, Рустик не заметил, как жертва безумного пирсера открыла глаза. И тут же снова прикрыла их веками, только сверкнули красным зрачки. Кода все штыри оказались извлечены, Руслан расстегнул застежки и снял ремни.       — Надо же, как туго намотано! Как бы чего плохого не случилось, — пробормотал парень, припоминая, что перетягивать конечность надолго — это однозначно не полезно для здоровья. Он постарался разогнать кровь, помассировав предплечья и плечи, но тут загадочная жертва подала наконец-таки признаки жизни: раздался тихий стон, за ним последовало еле слышное бормотание:       — Холодно. Очень холодно. Пойдем домой? Пожалуйста, пойдем уже домой!       — Э-э-э, паря, а где он? Твой дом? Я, конечно, доведу, хотя и сам немного не в кондиции, так что многого не жди… так куда почапаем?       — Пойдем… мне надо… надо… Бормотание замученного мужчины становилось все более бессмысленным, Русик, поморщился, представив себе, как намается с этим полубессознательным челом, если и впрямь потащит его на своем горбу. Видимо, придется все-таки кого-то вызвать. Руслан все еще колебался между "скорой" и полицией, когда потерпевший широко открыл глаза, выкрикнул какое-то слово, и грудь Руслану обожгло нестерпимой болью. Последнее, что он увидел перед тем, как потерять сознание, была затягивающая их обоих воронка, которая выглядела точь-в-точь, как в фантастических фильмах. ***       Еще в полусне Руслан почувствовал беспокойство. Что-то было неправильно. Человеческая мысль невероятно быстрая штука: за пару мгновений до того, как резко раскрыть глаза, парень успел вспомнить и вчерашнюю попойку, и говнюков-друзей, нечаянно потерявших его на полдороги, и ужасную картину, представшую перед его глазами в подвале, и непонятного происхождения воронку. Грудь сдавило мгновенной паникой при мысли, что его затянуло во вселенную маньяков, парень подскочил и ошалело огляделся. Спальня. Наверное, потому что кровать. Очень красивое постельное белье — это Руслан не мог не отметить, как и то, что обстановка, насколько ему было видно со своего места, приближалась в его понимании к уровню «царская роскошь».       — Привет! — произнесли совсем близко. Вчерашний замученный мужик за ночь явно оклемался. Русик в обалдении рассматривал широкоплечего длинноволосого красавца. Как он из тонкокостного хлюпика перековался в качка всего за одну ночь? Вчера мужчина был бледен до синевы, под запавшими глазами пролегли глубокие тени, он выглядел больным, да что там — полудохлым! А сегодня потрясал волной блестящих, как на рекламе, волос и сиял белозубой улыбкой.       — Как себя чувствуешь? Голова не болит? — участливо спросил брюнет.       — Вроде, норм, — шокировано проблеял Русик, — эта… что это было-то? А? Куда ты вляпался, что тебя так прижучили. Хотя, не — не надо мне это знать. Сейчас-то я где?       — Я счастлив принимать тебя в своем доме, о спаситель! Позволь представиться — Елизар, — немного пафосно произнес красавец.       — Ага, оч приятно, меня Руслан зовут. Слушай, Елизар, а если конкретнее? Улица какая? Быстро отсюда до Васьки добираться? — уточнил Руслан.       — Да, об этом, — мужчина на пару секунд замялся, — мне кажется, тебя не очень обрадует, если я скажу, что мы в резервации инкубов.       — Резервации? Это как у индейцев? Слышал, что они в Америке там живут… Руслан задумчиво почесал затылок, с перепоя думалось не очень.       — Ты ведь информированный? — улыбка сползла с лица Елизара, а в голосе проскользнуло напряжение.       — М? О чем информированный?       — О магии, — сквозь зубы прошипел мужчина.       — Я не верю в фей! — усмехнулся Руслан, начиная подозревать, что для кого-то из них двоих давешнее приключение не прошло даром и кукушка изрядно отъехала. Елизар вздохнул, его рука засветилась и на ладони появился маленький синий язычок пламени.       — Только давай без истерик, ладно? — серьезно попросил он совершенно дезориентированного Руслана. — Знаю, это очень сложно вот так сразу принять, но сейчас есть пара неотложных вопросов, которые надо урегулировать.       — Ась? — пискнул Русик.       — Поговорить надо. И принять несколько важных решений.       Русик потер виски, потом — помассировал глаза, потом с силой провел пальцами по лбу. Стрессоустойчивость у него всегда была хорошая. Во всяком случае, это твердил и школьный психолог, и непонятный чел на работе, который по прихоти начальства ежемесячно вызывал к себе в кабинет каждого сотрудника «для проведения профилактики рабочих конфликтов». А раз так, значит, резерв есть, нужно только перестать волноваться о незначительном и «включиться» в ситуацию.       — Ладно. Слушаю, — коротко произнес Руслан, Елизар одобрительно улыбнулся:       — Очень хорошо. Первое: я — инкуб. Питаюсь сексуальной энергией или просто энергией. Ничего не вытягиваю, не краду, как почему-то думают люди, всего лишь поглощаю то, чем каждый человек неосмотрительно разбрасывается. Каждый хомо сапиенс излучает определенную энергию. Все время. Она рассеивается в пространстве, инкубы ею питаются. Во время полового акта ее выделяется гораздо больше, чем обычно, поэтому этот вид питания предпочтительней остальных. Елизар улыбнулся Руслану, и парень с ужасом почувствовал, как теплеет внизу живота, впрочем, это совершенно неуместное вожделение исчезло так же внезапно, как и накатило. Елизар тихо хохотнул:       — Почувствовал? Это я воздействовал своими чарами.       — Да ты! — возмущенно набычился Руслан, костяшки зазудели, предчувствуя неминуемые переломы.       — Просто демонстрация. Я стараюсь не нарушать закон. Хотя, должен отметить: в резервации действуют наши правила. И все же, несмотря на здешние порядки, я полагаю, что очень непорядочно морочить голову своему спасителю. Но ты уверен, что не желаешь расширить свои сексуальные горизонты, м?       — Уверен, конечно! — торопливо произнес Руслан, Елизар вздохнул с сожалением:       — Твое право. Второе, что тебе полезно будет знать: как я уже сказал — мы находимся в резервации и для молоденького полуинкуба, коим ты без сомнения являешься, это достаточно опасное место.       — Я не… и почему опасное?       Руслана разрывало от чувств, основным из которыех было возмущенное неверие. А еще тоненькой струной зазвенел страх. Парень наконец сообразил, что существо, небрежно полулежащее на краю кровати, не является человеком. И кто знает, зачем этот инкуб его сюда притащил? А еще, скорее всего, здесь вообще много не-людей и мало людей. Жутковато.       — Ты ничего не знаешь о своей сущности. Это очевидно. Но ты увидел меня. Ты смог меня освободить, а это невозможно для не инкуба. В общем, поверь мне: в тебе не только человеческая кровь. Предвижу твои вопросы про папу-маму…       — Да нет, — перебил Руслан, — тут как раз никаких вопросов. Папаша сделал меня и дал деру, а мамаша родила и скинула на бабушку. С тех пор мы ее не видели. Наверное, папахен из ваших и вообще — это меня не волнует. Вопрос у меня другой: почему опасно?       — Ты привлекателен для инкубов. Большие возможности, а это — великий соблазн. Особенно учитывая тот факт, что перед чарами инкуба ты беззащитен так же, как обычный человек. Представляешь себе, насколько привлекательно: соблазнить невинного получеловека, запутать в тенетах страсти, привязать к себе, сделать зависимым и неограниченно черпать из благоуханного источника силы?       — Мне чет не привлекательно, — пробурчал Руслан с подозрением поглядывая на безмятежно улыбающегося красавца, — и чего мне теперь делать? За какими рыжиками ты меня сюда притащил вообще, а?       — Каюсь, это была оплошность, — красавец покаянно прижал ладонь к груди и склонил голову, рассыпая густые волосы, — но ты должен извинить меня: я был истощен, побывал на грани смерти. Мой разум превратился в кашу, я не осознавал, что творю — остатки рассудка подсказывали, что исцеление и защиту следует искать в родном краю и я воспользовался умением взывать к Богине, меня рвануло сюда, а тебя потянуло за мной, как единственный источник энергии. Без тебя мы бы просто застряли на полдороги.       — Ну, блин, звездец теперь, — уныло протянул Руслан, — и чего мне-то делать, а?       — У меня есть вариант решения. Если объявить всем, что мы — пара, можно будет продержаться недельку, которая нужна мне для накопления сил. А потом я просто отправлю тебя домой. Чтобы выйти из резервации, нужно преодолеть завесу, требуется определенный запас, а я сейчас почти пуст.       — Годится. Только я ничего такого, инкубического, делать не буду! — торопливо уточнил Руслан. Елизар усмехнулся:       — Конечно. Я понял. *** Инкубье царство POV Елизара       Парнишка был невзрачненький. Молодой, неопытный, видно, что физнагрузками всю жизнь брезговал, да и инкубье обаяние нечасто использовал, иначе не смотрелся бы столь убого. Однако, этот серенький воробышек с легкостью развеял сильную волшбу, следовательно, у него — мощный потенциал. Было бы просто прекрасно очаровать и привязать к себе подобное создание. Уверен, с возрастом полукровка раскроет инкубью сущность и из зажатого, неказистого существа превратится в великолепного любовника, щедро источающего энергию как во время соития, так и в повседневной жизни. О, рядом с этой редкой драгоценностью, маленьким солнышком, мне никогда более не будет зябко! Я не испытаю той ужасной, выедающей душу тоски, что мучит почти каждого инкуба, когда рядом нет человека.       Каюсь, я все утро обдумывал возможность использования чар, дабы попытаться сначала удержать рядом, а потом, почему нет? Влюбить его в себя. Но, взглянув в светлые настороженные глаза полукровки, отринул эту идею.       Слишком по-человечески косным был его взгляд на мир. Видимо, это из-за того, что он еще чересчур молод. Кроме того, стало очевидным, что полукровка пока не ощущает влечения к мужчинам — наверное, сыграло свою роль человеческое воспитание. Разумеется, с возрастом он распробует все грани плотской любви, но сейчас… сейчас он не готов к экспериментам, ведь даже моя вежливая улыбка заставляет его нервно ежиться, а нежное прикосновение чар он встретил вспышкой жгучего гнева — признаюсь, я немного испугался. Не люблю физических повреждений.       Честно говоря, я ощутил разочарование — быстрого сближения с этим не ограненным алмазом не выйдет. Придется сначала завоевать его доверие, а потом очень осторожно, потихоньку начать раскрывать чувственность. Наверняка полукровке и самому несладко от тех ограничений, что он сам на себя наложил, но в данный момент он этого не поймет. Он настолько испугался и закрылся, когда я объяснил ему про инкубов, что я уж думал — теперь весь день просидит в каком-нибудь темном углу, подальше от меня.       И действительно — несколько часов парень провел в саду, я к нему не подходил, давая возможность успокоиться. А потом Руслан встряхнулся, сам подошел ко мне и… вот, клянусь вам, почти два дня не давал покоя вопросами. Он выспросил все основные сведения об инкубах, уточнил непонятные детали, переспрашивал каждую мелочь и все за мной конспектировал.       — Так значит, мое поведение — неестественно для полуинкуба? — водянистые глаза глядели пристально и серьезно.       — Да, обычно инкубы и полуинкубы неразборчивы в своих половых связях, — я с самого начала решил, что врать парню не стану, ведь только так можно заработать доверие.       — И эта сдержанность, что? Вредит моему здоровью? -       Нет, вреда нет. Просто тормозит развитие. Ну, это, как если бы птица и — только бегает, как страус, но боится взлететь.       — А эти самые чары — я могу их использовать? У меня получится?       — У полукровок чары, как правило, очень слабые. Я могу лишить разумного всякого намека на соображение — единственным его устремлением станет желание слиться со мною в экстазе. Но ты, скорее всего, сможешь максимум — вызвать влечение. Но не одурманить. Руслан кивнул мне и что-то записал в блокнотик.       — Правильно я понимаю, что у вас секс — это как еда? — снова спросил он.       — Ну, это довольно грубая аналогия…       — Но при выборе партнера ты ведь руководствуешься не внешностью?       — Нет. Однако, чаще всего больше энергии идет именно от красавцев.       — А почему ты сказал, что у меня — большие возможности?       — О, — я повел плечами, становясь таким образом, чтобы профиль лица смотрелся наиболее выгодно, — у тебя, и других полукровок, я имею в виду только полукровок-инкубов, про других не в курсе, есть дар — развеивать магию. Думаешь, я не смог бы порвать немагические путы? Или снять обычные цепи? Я был беспомощен, так как все они были зачарованы.       — Не понимаю! — Руслан нахмурился и покачал головой. — А почему тогда эти твои секс-чары не развеиваются?       — Ох, ну это же совсем другое!       — Как другое?       — Э… сложно объяснить. Просто запиши в свою тетрадь: «я разбиваю к херам любую магию инкуба, кроме любовных чар».       — Ладно. Запомню. Руслан затих на некоторое время, перечитывая свои записи и что-то быстро черкая на отдельном листке. Полагаю, это — новые вопросы. И действительно парень поднял голову, впился в меня внимательным взглядом и продолжил:       — Внешность. Как ты ее поменял?       — Поменял?       — Да. Вчера все было иначе: ты не выглядел таким… здоровым. И плечи, кажется, были уже.       — О, нет. Я ничего не менял. Просто мои мышцы, волосы, хороший цвет лица, ну, и так далее — все, что нужно для успешного соблазнения, — поддерживаются магией. Еще одна особенность инкубов. Из-за долгого голодания — я просидел в том ужасном месте немало дней — магии во мне почти не осталось, я ослаб, вот и подурнел. Но проведя всю ночь рядом с тобой, я напитался энергией и, конечно же, первым делом восстановился мой внешний вид. Хотя я еще очень слаб магически, выгляжу уже пристойно.       — А почему тогда я не такой красавчик, как ты? Я же полуинкуб! — спросил парень с возмущением, я придвинулся к нему ближе, ласково погладил длинные тонкие пальцы и промурлыкал:       — Это все оттого, что кое-кто упрямится и не хочет принять свою сущность. Вот, признайся мне, когда у тебя в последний раз было любовное свидание?       — Не так уж и давно! — пробурчал парень, убирая свои пальцы подальше от меня. — Месяца два назад. Правда, до постели так и не дошло, а потом что-то мы оба завертелись…       — О, милый мой, но это же форменное безобразие! Ты просто губишь себя! — воскликнул я и придвинулся к парню еще немного ближе.       — И что же мне делать, для того, чтобы не губить себя? — мрачно спросил Руслан.       — Пока ты молод нужно стараться, чтобы половых актов было как можно больше. Бери количеством! Все равно энергию ты пока полноценно усваивать не сможешь. Руслан нахмурился, отодвинулся от меня, стараясь делать это не слишком демонстративно и снова уткнулся в свой блокнот. Я тихо вздохнул. Упрямыш не желал флиртовать и вообще держался со мной излишне строго и деловито. Неужели он действительно наших кровей? Даже полукровки обычно достаточно активны, а тут: «два месяца назад!»       — Я не понимаю! Это противоречит одно другому! — Руслан поднял голову, досадливо цокнул языком и поглядел на меня с таким неудовольствием, будто это я виноват. — Ты говоришь, что я излучаю энергию, так же как люди, зачем мне тогда чужая энергия? У меня и своя есть!       — Русланушка, дорогуша! — протянул я капризно: признаюсь, настырный молодой человек успел изрядно меня утомить. — Нет здесь противоречия. В тебе причудливом образом сплелись два вида. Да, ты производишь энергию. Пока ее не очень много, со временем станет больше, но твой организм безрассудно выбрасывает почти все произведенное. В той же манере, что и люди. А вот чтобы усвоить энергию, тебе нужен секс — как инкубам. Тогда ты будешь чувствовать себя великолепно: уйдет плохое настроение, исчезнет грусть, улучшится цвет кожи, ну, и так далее. На данный момент ты, несмотря на возмутительное безразличие к собственным потребностям, чувствуешь себя сносно. Это благодаря тому, что ты всю жизнь провел среди людей, потихоньку подбирая их энергию.       — О, теперь понятно…       Парень опять склонился над своими записями, кажется, он собирался вытягивать из меня информацию весь день. Нет, это совершенно невозможно! Я запросил пощады, а также перерыва на обед. Слава Небесам — во время еды Руслан немного угомонился. Он с интересом вертел головой, рассматривая обстановку столовой. Появление Хосе заставило его высоко поднять брови, и я почувствовал, что новых вопросов не избежать. Впрочем, он оставил их на вечер.       Я отдыхал, развалившись в кресле, — после еды мне удалось улизнуть, дабы предаться ленивым размышлениям и мечтам, когда меня потревожил осторожный стук в дверь.       — Руслан, заходи, дорогой! Парень бочком просочился внутрь, как-то неловко скрючившись. Вот, зачем он так морщит лоб и горбит спину? Ужас просто! Половина успеха состоит в уверенной манере поведения. Плечи всегда должны быть гордо расправлены, подбородок — поднят, жесты — плавные и всегда, повторяю: всегда! Следует держать в голове мысль: а как я выгляжу со стороны? Божечки мои, сколько же придется работать с этим парнем, чтобы из него получился толковый соблазнитель.       — Елизар, я чего-то опять не понимаю. Вышел на улицу, обошел твой особнячок, смотрю — вдали виднеется еще пара таких же. Все инкубы живут, как короли?       — Это вполне логично. Люди нас любят. Инкубы — великолепные любовники. У каждого — громадный опыт, плюс — возможность «подогреть» человека чарами. С согласия самого человека, разумеется. Это важный момент, так как свод людских законов категорически запрещает инкубам зачаровывать без явного и однозначного разрешения, в противном случае половой акт будет расцениваться как изнасилование, а провинившийся навечно потеряет право выхода из резервации. Сам понимаешь, для инкуба подобное наказание — катастрофа. Медленная смерть! Из этого неприятного положения можно выкрутиться. Например, пригласить невесту из какой-нибудь неблагополучной страны, оплатив ей билет, но тогда уже ни о каком разнообразии партнеров мечтать не приходится. Так что инкубы сейчас очень редко применяют чары. На свой страх и риск. Приходится оттачивать искусство соблазнения, а так как живем мы достаточно долго, то к определенному возрасту достигаем некоторых успехов. Со временем каждый инкуб обзаводится покровителями, некоторые упоминают давних любовников в завещании, так постепенно что-то скапливается.       — Хм, похоже на куртизанок Венеции, я слышал, что некоторые к моменту «выхода на пенсию» скапливали приличные состояния.       — Пожалуй, вот только инкуб не может завязать с развратом, ведь это все равно, что перестать есть. Руслан поглядел на меня угрюмо, мне почудилось, что полукровка хочет подискутировать на эту тему. Никак не возьму в толк: каким образом столь ханжеские взгляды развились у молоденького инкуба? Силы пресветлые, да я в его возрасте наслаждался текущей ко мне энергией, купался в ней, полагая, что чем больше партнеров — тем лучше для меня. Я нарабатывал опыт, не чураясь самых сложных задач: тренировался раскручивать на близость и пьяных, и грустных, и неприступных, и загруженных своими проблемами. Я учился доставлять своим любовникам радость, так, чтобы у человека не было никаких сожалений, так, чтобы меня приглашали снова и снова. Подкопив немного денег, я обратился к педагогам: мне не нравились собственные манеры, я желал их улучшить. Потом поработал над постановкой голоса. Петь, правда, так и не научился, но добился приятного звучания, умею выразительно интонировать. Потом пришел черед осанки. Сколько работы вложено в мой образ, а этот мальчишка глядит на меня с легким презрением, неприятно, ей-богу, давненько уже я не встречал подобного выражения на чужом лице. Это и раздражает, и подзадоривает: самому интересно, как скоро я смогу разжечь огонь страсти. *** Руслан       Руслан недовольно морщился, просматривая свои записи. По всему выходило, что он — какой-то неправильный инкуб. Трахаться со всеми подряд совершенно не хотелось. Как-то это… гадко. Елизар со своими блядскими замашками вызывал легкую оторопь, смешанную с тихим ужасом: неужели через несколько лет и сам Руслан станет походить своими повадками на валютную проститутку? Ему решительно этого не хотелось. Однако, из всего сказанного Елизаром получалось, что сейчас Руслан живет как бы наполовину. Не в полную силу.        А что, если и грусть-тоска, которая почти ежевечерне накатывала на парня, и дурное настроение, и уже привычная лень, смешанная с чувством вечной усталости — это не какие-то особенности характера, как полагал ранее Руслан, а результат неверного образа жизни? Вдруг стоит начать блядовать, как призывает к этому волоокий красавец-инкуб, и все изменится? Будет весело, радостно и легко на душе?       Как бы это проверить-то, только чтобы не было потом мучительно мерзко? Может быть, попробовать «познать страсть» с инкубьей женщиной? Конечно, с этим вопросом Руслан к Елизару не пошел — инкуб не скрывал собственного шкурного интереса и в открытую предлагал Руслану «помочь расслабиться, снять зажатость». Парня эти назойливо повторяющиеся предложения злили и немного пугали. Во всяком случае, поначалу. Через несколько дней Русик к ним почти привык и уже не напрягался всякий раз, как Елизар начинал свои блядские штучки: тряс волосами, томно вздыхал и интимно понижал голос, столь явно заигрывая, что Руслан краснел. Еще инкуб любил словно невзначай наклониться за какой-нибудь безделицей, при этом его подтянутые ягодицы неизменно представали перед Русланом во всей своей красе. Задница у него была ничего так, но Руслан порадовался бы гораздо больше, будь это женский зад.       Инкуб терся около своего невольного гостя, вертелся, много шутил и смеялся, в общем, на взгляд парня, работал достаточно топорно. При этом, по словам самого Елизара, он не был новичком в деле соблазнения. Руслан, глядя на все это безобразие, тихо недоумевал: это что? Вот это пошлое манерничанье — и есть хваленые «навыки» инкуба? В общем, как ни старался Елизар «расшевелить» Руслана, парень не ощущал пока у себя никакого желания «одарить» страждущего инкуба сексуальной энергией. А вот мысль попробовать с инкубой показалась ему интересной. Только где же ее взять?       — Елизар, ну, когда получится отправить меня обратно? — неделя уже прошла, но инкуб все не заговаривал о перемещении, и парень начал проявлять нетерпение.       — О, милый, я так медленно восстанавливаюсь! Прости, придется еще немного подождать, я и сам этому не рад, поверь мне, тем более теперь. Представляешь, мой приятель зовет в гости. Проигнорировать его приглашение будет крайне невежливо. И он пишет, что ждет меня вместе с «загадочным другом», то есть — тобой. Ума не приложу, какая нехорошая личность проболталась о твоем пребывании в моем доме! Как это не вовремя! Руслан оживился, ведь теперь можно попробовать привести в исполнение «коварный» план по поиску женской особи инкуба. Впрочем, парень постарался не показать свою заинтересованность в грядущей поездке, даже сделал вид, что озабочен.       — Руслан, прошу тебя — помни, что почти все присутствующие будут инкубами, а значит — всякий может тебя зачаровать. Наши законы это позволяют. Умоляю, не отлучайся никуда без меня, так как в моем нынешнем плачевном состоянии будет сложно сорвать с тебя любовный морок.       После этих слов мнимая озабоченность стала вполне себе натуральной: Елизар хоть и раздражает своей игривостью, назовем это так, но ведет себя порядочно. Руки не распускает, чары не использует, а если не обращать внимания на его намеки, так и вообще — довольно приятный мужик. А как там себя поведут другие инкубы — еще неизвестно.       Приятель Елизара Руслану сразу не понравился. Во-первых, его голос оказался каким-то совсем уж пидорским. Не то, чтобы Руслан общался когда-нибудь с представителями нетрадиционной ориентации, но именно так он и представлял себе их речь. Во-вторых, этот самый Мирослав сразу попытался облобызать Руслана, что заставило последнего шарахнуться в сторону и спрятаться за Елизара. Потом Мирослав долго смеялся над «глупышкой-Русей», а сам «Руся» тихо скрипел зубами и бесился. Ему совсем не понравилось это подтрунивание.       В свете поставленной цели, поездка оказалась совершенно бесполезной, так как женщин у Мирослава не наблюдалось. Если не считать Елизара и Руслана, присутствовало всего пяток гостей, из которых один оказался чистокровным человеком и постоянным партнером одного из инкубов.       Этот самый человек все время улыбался, оглядывая пространство расфокусированным взглядом и пару раз вставал с места, утягивая за собой своего инкуба.       — Онисим, он что — все время у тебя под чарами? — тихо спросил Елизар.       — Нет, просто наркотики принимает, — безмятежно пожал плечом инкуб.       — Так это ж для людей вредно! — всплеснул руками Мирослав. — Что ж ты, дорогуша, не следишь?       — Зачем следить? — Онисим равнодушно поглядел на своего человека. — Я его не подсаживал. Он уже таким был. У людей это не лечится, знаешь ли. Мирослав неодобрительно поджал губы и покачал головой, но ничего на это не ответил, а Руслан подумал, что Онисим, похоже, не испытывает по отношению к человеку и малейшей привязанности. Просто пользуется, как батарейкой. Вечером Руслан решил расспросить об этом моменте Елизара.       — О, понимаю, тебе, наверное, было неприятно такое наблюдать, — Елизар грустно вздохнул, — на самом деле бедняжечке можно помочь, только это будет очень сложно. Потребуется оформить кучу документов, получить разрешение, заверенное главой одного из отделений отряда. А эти ребята во всем видят угрозу для своих драгоценных человечков, выбить у них позволение на замещающее воздействие почти невозможно. Вот так. Потому Онисим и не заморачивается. А Мирослав у нас жалостливый, ему вечно всех спасать охота. Привязанность? Ну, не знаю. У всех по-разному. Бывает просто живут вместе, а иногда возникает между человеком и инкубом некая приязнь, не обусловленная получением энергии.       — А почему ни одной женщины не было? — небрежно спросил Руслан, Елизар хохотнул:       — Ой, ну ты опять все воспринимаешь как человек! Женщин-инкубов не бывает. Женщина может быть только суккубом. Они живут в своей резервации.       — Погоди, а откуда тогда берутся маленькие инкубики?       — В капусте находим. Нет, ну честно. Есть у нашего народа заповедное место, мы все приходим туда раз в десятилетие, молимся Богине и просим ниспослать нам детей. Потом бдим до утра: сидим у костров и распеваем песни, дабы облегчить Богине проход в наше измерение. Утром мы находим у древа жизни нескольких младенцев и распределяем их по семьям.       — Ничего себе! — удивился Руслан. — То есть существа, проводящие всю жизнь в постели, размножаются не половым путем?       — Да, — Елизар улыбнулся, — у инкуба могут родиться дети и от человеческих женщин, и от женщин иных народов, но они будут полукровками.       — Интересно, — пробормотал Руслан и, торопливо пожелав Елизару доброй ночи, убрел к себе, чтобы в одиночестве разобраться со впечатлениями, оставшимися от этого долгого дня.       Руслан плашмя упал на кровать, закинул за голову руки и уставился в потолок, сортируя и обдумывая воспоминания. По сравнению со своими сотоварищами Елизар показался образцом сдержанности и остроумия. Он не одевался в вызывающе-откровенные наряды, допустимые с точки зрения Руслана лишь на подмостках какого-нибудь эротического шоу. Он не привлекал к себе внимания визгливым смехом и пьяными выкриками. Некоторая наигранность и театральность Елизара, даже сквозящее в каждом жесте самолюбование, на фоне пошловатых и вульгарных собратьев смотрелись вполне приемлемо. Теперь Руслан понял: инкуб действительно проделал значительную работу над собой. В целом приятели Елизара произвели на Руслана неблагоприятное впечатление. «Блин, как хорошо, что я на них не похож! Спасибо человеческим кровям!» — подумал Руслан. ***       — Елизар, две недели уже прошло! У меня там вся жизнь к херам полетела за это время! И с работы наверняка выгнали… пусть, конечно, не айс она была, но все же.       — Руслан, дорогой ты мой, я все возмещу! Прошу, не волнуйся. Ну, не получается силу набрать. Где я ее здесь возьму? Кругом одни инкубы, а с ними только на физическое удовольствие и можно рассчитывать. Никакой энергии. Если только у тебя что-то потихоньку подобрать.       — Но здесь же живут какие-то люди! Ты сам говорил, что верность в вашей среде не принята!       — Верно глаголешь. Да вот только будет весьма странно, если я попрошу у кого-нибудь человека, ведь у меня и свой источник вроде как есть. Не нужно нам подозрений, а то тебя враз зачаруют и уведут.       Руслан задумался — домой уже хотелось, сил нет. Загостился. Жить в особнячке, да со слугами, было весьма недурственно, но сколько ж можно? Вернулась утихнувшая было на время тоска. Хотелось чего-то невнятного, несбыточного, а чего — непонятно. На третью неделю Руслан стал примечать, что Елизар начал худеть. Скулы достаточно резко обозначились, пролегли легкие тени под глазами…       — Елизар, тебе стало хуже, да? Ты все говоришь, что вот-вот накопишь эту свою энергию, но что-то прогресса не видать, — заметил Руслан как-то вечером.       — Заметно? — красавец поморщился. — Не знаю, в чем дело. Магии почти нет. Слабею. Может, Макар еще что-то на меня наложил, не только оковы, но еще и проклятие какое? Инкуб выглядел утомленным, даже его движения стали замедленными, шаги уже не казались легкими. Руслан с замиранием сердца подумал: а что, если инкуб возьмет, и помрет? И он, Руслан, останется в резервации с инкубами. Беззащитный. Нет, этого нельзя допустить!       — Так, надо лечить. Первое, спишь со мной, рядышком. Напитываешься. Второе — днем от меня не отходишь.       — А третье? — с нескрываемой надеждой спросил Елизар.       — Только в крайнем случае! — отрезал Руслан.       На утро инкуб выглядел чуть бодрее, но к вечеру снова захандрил. Руслан был готов к тому, что инкуб начнет давить на жалость, и доказывать необходимость более действенных «мер», однако Елизар наоборот изо всех сил скрывал собственное состояние. Руслан приглядывал за ним вполглаза, и только потому обратил внимание на то, что инкуб слишком долго не выходит из ванной комнаты. Подождав еще пару минут, Руслан пошел проведать болезного и, появившись внезапно для инкуба, застал того за медленным передвижением вдоль стены коридора, который вел из ванной. Елизара заметно качало, пальцы, лежащие на гладкой поверхности стены, дрожали. Руслан попытался помочь инкубу, подставив собственное плечо. С непривычки это было непросто. Все время казалось, что Елизар потеряет равновесие, а удержать его от падения просто не хватит сил. Кое-как они доковыляли до спальни.       — Кажется, придется тебе все-таки ввести меня в мир порока, — мрачно проговорил Руслан.       — Боюсь, что сейчас я не смогу продемонстрировать класс, — криво улыбнулся Елизар, отводя взгляд.       — И чего? Помирать, что ли будешь? Что делать-то? — Руслан не на шутку испугался.       — Буду весьма признателен, если ты сыграешь ведущую партию в предстоящем концерте, — витиевато ответил инкуб.       — Что? А! Ты в смысле — я должен все сделать? Ой, я же не это… и как? Руслан немного растерялся, со всей отчетливостью поняв, что вот: прямо сейчас ему придется вступить, какой ужас, в половую связь с мужчиной. Но уклониться никак невозможно, иначе этот самый мужчина кинет кони.       — Извини, что я сейчас так выгляжу, — Елизар поморщился, с трудом расстегивая первую пуговичку на рубашке. Руслан, замерший было в нерешительности, помог инкубу расправится с маленькими пуговками, погладил мимоходом его бок — чего уж теперь, начинать-то надо! И несмело чмокнул куда-то в район плеча.       — Подогреть тебя «чарами»? От немного грустной улыбки у инкуба треснула кожица на губе, выступила капелька крови, и он ее раздраженно стер. Руслан подумал, что инкубу, кажется, очень неуютно — он не ощущает себя достаточно привлекательным и оттого глядит неуверенно и заискивающе. Как попрошайка. Внезапно парню захотелось утешить неудачливого красавца.       — Ты и так ничего, — проговорил Руслан, вызвав у инкуба слабую благодарную улыбку.       — Но, если вдруг будет надо — только намекни. В этом нет ничего постыдного ни для тебя, ни для меня, — прошептал инкуб. Руслан угукнул, про себя решив, что обойдется без всяких там воздействий. Что он — слабосильный, что ль? Парень немного потискал инкуба, пытаясь настроиться, но постоянно попадающийся под руки чужой член сбивал все настроение. Прям вниз. Тогда Руслан решительно перевернул мгновенно распалившегося инкуба на живот — так меньше вероятность случайно задеть мешающий орган. Потом парень представил под собой сисястую телочку. Мысль об анале сразу перестала казаться такой уж неприятной. Тем более, что на ощупь спина инкуба была гладкой и не волосатой. А голова наоборот — была украшена весьма внушительной гривой. Если не придираться — на девчонку похоже. Пощупав чуток бочка, Руслан пристроил член к отверстию и двинулся вперед. Секс — в общем-то штука нехитрая. Туда-сюда, вот и все. Немного монотонное занятие. Но приятное. Инкуб тихо постанывал, прогибался в спине и сжимал ягодицы, дыхание Руслана начало сбиваться. Сисястая дева давно покинула свой пост, Руслан обнаружил, что спина у Елизара очень даже возбуждающая. Он немного наклонился вперед и отвел черные пряди в сторону, так чтобы они не мешали целовать и прикусывать плечи и шею. А потом жар затопил все его тело, а сознание помутилось… ***POV Елизара       Парень оказался тем еще скромником. На провокации не велся, только глядел на меня с каким-то непонятным выражением лица. Энергии от него шло совсем немного, но постепенно запас пополнялся. Все испортил противный Мирослав со своими несвоевременными «смотринами». Я не мог послать несносного мальчишку, так как нас связывают общие дела: мы на паях держим сеть крохотных кафешек. Руслан, естественно, весь вечер сидел рядом со мной, нахохлившись и мрачно поглядывая по сторонам. Мирослав потом написал мне: «твой парень настоящая бука!», в общем, теперь мне еще долго будут припоминать необщительного и угрюмого любовника. Ох, попаду я Мирославу на острый язычок и, к сожалению, совсем не в том смысле, в котором хотелось бы! Впрочем, к моменту завершения посиделок мысли о собственной репутации отошли на задний план. Онисим, этот лживый хорек, попытался незаметно подцепить Руслана. Хорошо, что я был начеку и смог снять «паутину вожделения», но какой ценой! Крохи с таким трудом накопленных сил ушли на это элементарное действие. Ну, Онисим, дождешься ты у меня! Вот оклемаюсь — наведу на тебя отряд, они уж рожу-то твою бесчестную подправят! Надо же, чего удумал: свой человек совсем с катушек съезжает, уже прямо посредине беседы тащит в сортир, чтобы перепихнуться. Что за беспредельная наглость? Понятное дело — еще пара месяцев и — все. Пора будет отправлять его в человеческий город, нам в резервации людские смерти ни к чему. Так, значит, этот гад Онисим подыскал замену — на моего полукровку нацелился! Скот, да и только!       Весь следующий день я ужасно себя чувствовал, но списал это на давешнюю растрату магии. Прошло еще несколько дней, но особо лучше не стало. Я старался проводить с полуинкубом как можно больше времени, вот только он сам этого не хотел — сидел, закрывшись в своей комнате, что-то обдумывал, а мне, дураку, неудобно было сказать, что я очень нуждаюсь в его энергии. Я носился с идеей-фикс: соблазнить ледяного воробышка. Наверное, мой разум помутился, иначе я не могу объяснить свое поведение. Наконец, Руслан сам заметил мое состояние, засуетился, даже положил меня к себе на постель, но я к своему ужасу обнаружил, что этих мер недостаточно. В какой-то момент показалось: мне конец. Помру все-таки от истощения. Но Руслан решил быть спасителем до конца и, когда я уж перестал надеяться, крайне недовольно сообщил, что готов «слиться в экстазе». Мне к тому моменту было так худо, что я почти ничего не помню, кроме оглушительно-жаркого финала. Жаркого в буквальном смысле: тело Руслана загорелось. Пламя было диковинным: не обжигало, но светило и грело.       В момент пламенного оргазма Руслан выбросил в пространство такое количество энергии, что я чуть не лопнул. Это уже не буквально. Кажется, парень потерял сознание на несколько секунд — его конечности обмякли, и он повалился прямо мне на спину. Я в обалдении смотрел на полыхающего любовника, от шока даже не пытаясь вывернуться из-под него. А потом его глаза медленно открылись и не было в них ни белка, ни зрачка, сплошное раскаленное марево. Пару секунд он вглядывался в мое лицо, заставляя меня трепетать от страха. Его пылающие черты лица исказились от гнева, а потом он погасил пламя, становясь совсем как человек. Только выглядел иначе: теперь ни воробышком, ни худышкой он не был.       — Ну, здравствуй, Зарик, солнце ты мое негасимое! — прогремел сильно изменившийся Руслан.       — Э… я что-то не понял, — проблеял я, пытаясь сообразить, зачем Руслан обманывал меня все это время, притворяясь полуинкубом, и почему для приветствия использовал то имя, под которым меня знают во многочисленных человеческих клубах.       — Зато я многое понял. Точнее — вспомнил, — с непонятной угрозой произнес он.       — И? Излагай.       — Некий инкуб при посещении клуба воспользовался тем, что использовать было нельзя.       — О! Я замер, нелепо извернувшись так, чтобы видеть лицо укрупнившегося Руслана. Теперь кое-что начинало проясняться. Но я все еще не мог вспомнить ничего толкового.       — А хоть где и когда это было? В последнее время ничего такого точно не происходило…       — Лет двадцать назад. Вряд ли ты вспомнишь. Кажется, в тот момент ты был пьян, как свинья. Ну-ка, переворачивайся! Меня резко переместили, я даже не успел трепыхнуться, а потом Руслан впился в мои губы. Его поцелуи показались мне очень горячими, с каждым — будто тысячи крохотных иголочек впивались в кожу, я извивался, то ли пытаясь избежать их, то ли — подставляя чувствительные местечки. Он тихо, страшно рычал, как зверь, застигнутый страстью. Это не было похоже на тот звук, который иногда издают люди, разыгрывая вожделение. Рык рождался где-то в глубине мощного тела, грудная клетка Руслана вибрировала, из глаз смотрела пламенная бездна, и от этого я весь покрывался мурашками. Было и жутко, и сладко, когда его нетерпеливые пальцы со страстью мяли мое тело, словно присваивая его себе каждым прикосновением. Он с такой силой врывался в меня, что, казалось — еще немного — и повреждений не избежать, однако, каждый такой резкий толчок заставлял меня вскрикивать, вздрагивая от удовольствия, поэтому я не жаловался, только сильнее выгибаясь ему навстречу. В момент наивысшего экстаза Руслан опять воспламенился, только теперь огонь вырывался и из его открытого в крике рта. Это было красиво — очень необычно.       Несколько минут мы отдыхали, приходя в себя, у меня на языке вертелись тысячи вопросов, но я пока поостерегся их задавать, так как у меня было смутное подозрение, что я очень сильно провинился перед Русланом тогда — двадцать лет назад. Хотя, что такого уж ужасного я мог натворить? Как раз в тот момент, когда я задавался этим небезынтересным вопросом, мироздание решило внести ясность: по комнате синей кляксой расплескался туман, а потом стремительно собрался в фигуру. Сверкающие камни ожерелий таинственно переливались, золотые браслеты звенели при движении кистей, узорчатый пояс подчеркивал тонкую талию, а полупрозрачный муслин почти не скрывал округлостей груди. Ошеломительное зрелище.       — Освободился-таки, подлец! — произнесла гостья, упирая руки в крутые бедра. Я недоуменно моргнул глазами, но разгневанная полуголая красавица никуда не пропала.       — Освободился, — спокойно подтвердил Руслан, чьи глаза и руки снова заполыхали, — уходи, Таа-Нуш. Сама ведь понимаешь — тебе здесь не место.       — Я просто хотела посмотреть, на кого ты меня променял. Ха! Мужчина. Да еще инкуб! Что ж, теперь я чувствую себя отмщенной! — женщина удовлетворенно улыбнулась и стремительно растаяла синим туманом.       — Счастливой вечности, Таа-Нуш, — проговорил ей вслед Руслан. — Ну, теперь-то до тебя доехало?       — Нет. Вообще ничего не понятно! — честно признался я, Руслан вздохнул. Он выглядел уже не таким сердитым, менее напряженным, и я осмелился погладить его плечо:       — Расскажешь?       — Ну, слушай сказочку, инкуб, — Руслан усмехнулся и повел неторопливый рассказ то и дело отвлекаясь — на поцелуи, на ласки, словно не мог оставаться равнодушным к соседству со мной.       — Давным-давно жил марид и была у него жена — прекрасная джинния. Многие десятилетия прожили они, но не было у них детей. Естественно, марида это не радовало. Джинния же только отмахивалась — мол, успеем! Бездетность ли тому виной, или была иная причина, но со временем страсть марида угасла, джинния же стала столь злонравна, что могущественный марид все чаще избегал ее общества, невидимым прогуливаясь по миру людей. Однажды марид гулял по человеческому городу и… пьянющий инкуб каким-то образом его разглядел, мало того — зачаровал. А гении, к коим относится и марид, несмотря на всю свою мощь, беззащитны перед волшбой инкуба. Стоит единожды зачаровать гения — он никогда более не избавится от влечения к заколдовавшему его инкубу. Смекаешь, Зарик?       — Ай! — честно говоря, на этом месте истории мне прямо поплохело. Про джиннов ходили жуткие легенды, с ними категорически не рекомендовалось связываться. Никогда. Ревнивые, злопамятные, жестокие, капризные — джинны были просто кошмарными любовниками. Обидеть джинна очень легко — они подозрительны и мнительны, даже самую безобидную шутку могут принять на свой счет, не говоря уж о чем-то более серьезном. Если джинн посчитает себя оскорбленным, последует немедленная кара. Месть за обиду так же не заставит себя ждать и будет она изощренной и безжалостной.       — Тебя в тот момент спасло только одно — я сам был нетрезв и плохо соображал, что происходит. Когда же утро позолотило крыши, а мир перестал расплываться — тебя уже и след простыл. Пьяная выходка инкуба грозила перевернуть всю мою жизнь, решение пришло мгновенно и было элегантным и прекрасным: попросту умертвить неразумное создание, пока чары еще не укоренились в моем разуме, и я еще не успел привязаться к инкубу. Но сначала требовалось разыскать негодника. Однако, небеса и вредный характер жены помешали. Посреди пропахшей страстью комнаты возникла Таа-Нуш. Мой вид, в частности — многочисленные засосы и презервативы, валяющиеся, где попало, не позволяли двояко трактовать картину. Таа-Нуш никогда не отличалась кротким нравом и измену восприняла как ужасающее оскорбление. Она напала, а я спросонья не смог оказать ей достаточного сопротивления, и она ухитрилась меня запечатать. Мариды — самые сильные джинны, ее слабая печать разлетелась бы на куски в течение пары минут, но ей хватило отпущенного времени, чтобы наслать на меня забвение. Я забыл о том, кто я есть, потерял возможность управлять стихиями и магией, ибо для этого потребно умение. Тогда злокозненная Таа-Нуш превратила меня в обычного младенца, а потом — о, женское коварство, — подкинула пожилой даме, внушив ей, что ребенок — ее внук. Так я и жил двадцать лет: рос, развивался, все как обычный человечишка. То есть — человек. Обыкновенный, да. А, знаешь, пожалуй, я за это время изменился. Гораздо сильнее, чем за предыдущие полсотни лет. Лучше понял людей. Как же им тяжело с их слабым тельцем! Ну, ты, наверное, знаешь — у тебя почти такое же. Слабенькое, но очень притягательное! Тут Руслан немного отвлекся от рассказа, я тихо хихикал, когда он меня щекотал и целовал, куда попало. Видимо, все-таки раздумал убивать. Ну, не мудрено — двадцать лет прошло, и потом он же меня спас, как-то непоследовательно получится. Тем временем, меня прижали к простыне и все пошло по третьему кругу. Когда наступила кульминация, Руслан заполыхал бездымным огнем. Интересно, так всегда будет?       — А как ты снял с себя это забвение? — поинтересовался я.       — Ну, это не совсем чары. Проклятие. А проклятие всегда имеет условия снятия, иначе вообще не подействует. В данном случае я должен был разыскать во многомиллионном городе свою любовницу и вступить с ней в связь. Хитрая Таа-Нуш была уверена, что к моменту моего взросления соблазнившая меня женщина постареет и станет непривлекательной. Кроме того, она подстраховалась, сковав мою чувственность, чтобы я почти не ощущал потребности в плотском. Потому, милый мой, все твои ужимки пропадали втуне. Руслан заулыбался и опять полез целоваться, но к тому моменту даже я немного притомился. Пришлось сбегать от любвеобильного джинна в ванную. Прямо так и сказал, что хочу немного освежиться и передохнуть, а то марид рвался со мной, не иначе желал продолжить. Хорошо, что инкубы выносливее людей…       Почти полчаса я плескался под тепленькой водичкой, наслаждаясь покоем и одиночеством, а потом, без всякого предупреждения, струи воды стали вести себя странно. Они прилипали к коже, покрывали ее полупрозрачным текучим слоем, скатывались в шары и другие фигуры. Я осторожно коснулся пальцем крупного шара, который медленно передвигался по моей груди. Его поверхность была упруга и чем-то напоминала студенистое тело медузы. Я надавил сильнее — появилась вмятина, которая медленно исчезла. Очень хотелось попытаться отковырнуть кусочек этой неводной воды, но я не решился: вдруг Руслан как-то связан с этими объектами? Что, если я могу сделать ему больно, надавив чуть сильнее? Не думаю, что злить джинна — хорошая идея. Пока я с интересом следил за одним шаром, другие слепились в человекоподобную фигуру. И у этой фигуры была эрекция. Бедный я!       — Русланчик, миленький, это последний разик, ладно? Я уже больше не могу, ну правда! Даже инкубам нужно отдыхать!       — Ты должен мне двадцать лет. Двадцать лет секса! — «голос» водяного существа был невнятным, к тому же он еще и подбулькивал, явно изображая смех, но я его понял и, со стоном, повернулся лицом к стене, изгибая поясницу так, чтобы облегчить ему вхождение:       — Пресветлая животворящая Богиня, ты убьешь меня! Я лопну от энергии или сотрусь изнутри!       — Не сотрешься! Вода из лейки душа продолжала течь, часть благополучно просачивалась в слив, но вот некоторые струйки обрели свою жизнь — они обратились в прозрачных змеек и поспешили ко мне. Они обвивались вокруг ног, всползали выше, щекотали живот, некоторые задевали своими хвостами член. Водная копия Руслана тоже гладила меня и эти прикосновения были теплы и нежны. Особенно мне понравилось прикосновение упругих шелковистых пальцев к моей напряженной плоти. Руслан тихо журчал, это было похоже на песнь весеннего ручейка. Его рука наглаживала мой член, а потом, когда я начал вздыхать и вертеться, что-то мокрое прикоснулось к ягодицам. Очень странное ощущение — мокрое, но плотное. Податливое, но объемное. Секс с водой был самым необыкновенным, что я испытал в жизни, а попробовал я, поверьте, немало. На последних мгновениях Руслан обрел привычный облик. Снова огненный оргазм. Наверное, это какая-то привычка.       Мы с Русланом вместе уже несколько месяцев. Для меня это рекорд. Вредный джинн ехидно щурится и обещает мне быть рядом «всегда-всегда». Раньше я бы посчитал постоянного партнера скорее проклятием, чем благом, но Руслан все-таки не обычный любовник. Он умеет изменять облик, правда, пока кроме человека-воды ничего мне не показал. Говорит, что будет открывать мне свои секреты постепенно, чтобы я не заскучал. Хитрый, коварный джинн, не зря их еще называют гениями! ***       — Елизар, гляди-гляди, там кто-то у дверей шарится! — Руслан выглядел обеспокоенным.       После того, как выяснилась вся правда, мы поговорили по душам, и марид остался жить у меня. В резервации. К человекам пока ни меня, ни его не тянуло, и мы почти месяц прокуковали в особняке наедине. Бедная моя попочка, сколько ей пришлось выдержать! Зато мои силы, как инкуба, возросли в несколько раз — сказалось регулярное питание на грани с обжорством. Потом Руслан все-таки посетил город. Джинны — народ, ревнивый до крайности, мне он по понятным причинам пока не слишком доверяет (я сам бы себе не поверил), потому потянул меня с собой. Пришлось скучать, пока он прибирается в своей квартире, звонит друзьям и знакомым, навещает старую женщину, которую двадцать лет считал своей бабушкой. Зато потом я ему отмстил — протащил по громадному торговому центру и закупил себе всяких шмоточек!       Теперь мы иногда выбираемся в город — погулять, выпить кружечку пива с Руслановыми друзьями-людьми. Пока мы сидим в баре, джинн всегда поглядывает на меня и не позволяет даже в туалет отлучиться в одиночестве. Кажется, он считает, что, оказавшись на миг вне его контроля, я первым делом перепихнусь с кем-нибудь на скорую руку.       — Я тебя знаю, ты — та еще блядина! Это он мне постоянно сообщает, неодобрительно хмурясь, и я с ним не спорю — ведь это самая что ни на есть нутряная природа инкуба! Как тут поспоришь? Но я — разумная блядина. Всем известно, что джинны — страшные собственники, а я очень дорожу собственной шкуркой. Не хочу даже представлять себе, на что он способен в гневе. Признаюсь, я немного его побаиваюсь. Забавно, как поменялись наши роли: сначала он дичился и напрягался в моем присутствии, теперь — я тщательно слежу за своими действиями. Недавно все-таки прокололся: притащился Мирослав, я по привычке кинулся его обнимать-целовать. И очень удивился, мгновенно оказавшись под потолком. Я провисел всего несколько секунд, а потом меня швырнуло в руки Руслану.       — Зарик, не смей так делать! — тихо прошипел Руслан, глаза его заполыхали, и, вообще, ото всего тела повалил то ли пар, то ли дым.       — Ой, а у тебя мальчик дымится! — весело хихикнул Мирослав. Он, конечно, был уже пьяненький и потому все его веселило. Прежде чем Руслан нашелся, что ответить, этот чудик доковылял до нас на своих каблучинах и смачно чмокнул джинна в губы:       — Привет-привет! Ты та-а-ак похорошел! Такой бицепс — просто ух! Не хочешь присоединиться к пати сегодня вечером? Там многие будут! Приходи, будет весело! Даже несколько туристов обещали появиться!       — Благодарю, но у нас с Елизаром другие планы, — очень вежливо ответил джинн, продолжая держать меня на весу.       — Ладно! — покладисто согласился Мирослав. — Но вы многое упускаете! Мирослав плюхнулся на диван, достал из маленькой сумочки фляжку, отпил и немного потрепался о том, о сем. Потом оставил мне бумаги по поставкам, из-за которых, собственно, и приходил, и нетвердой походкой удалился.       — Вы все здесь так бухаете? — недовольно поинтересовался Руслан.       — Эй, мы культурно проводим досуг в соответствии с традициями своего народа, кроме того, насколько я помню, ты и сам очень даже непротив приложиться к бутылке! — возмутился я.       — Это все из-за беспамятства. Джинны не пьют. Пророк не велит. Хотя… я ж теперь крещеный! Блин, и как теперь жить-то? Некоторое время Руслан сидел неподвижно — видимо эта нестыковка ранее не приходила ему в голову. Потом джинн потряс головой и пробормотал что-то очень оскорбительное про Таа-Нуш.       — Ладно, что ж теперь. Я чего хотел сказать — хватит лапать мужиков! И баб не вздумай! У-у-у, блядина!       — Я же просто поздоровался!       — С языком? Да вы тут чуть прямо на ковре не разлеглись! Он мял твой пах!       — Мы вообще-то с Мирославом ни разу не делили страсть на двоих! Это было обычное вежливое приветствие, показывающее, что мы хорошо друг к другу относимся!       — Так, Зарик! Смотри: подходишь и жмешь руку. Все. Никаких поцелуев. Никаких объятий. Ясно?       — Ты — тиран! — произнес я и поспешил вывернуться из его объятий.       Честно говоря, я тогда сильно обиделся. То есть сначала — не очень сильно. Ушел в свою комнату и стал ждать, когда вредный джинн осознает, что неправ. Но он все не приходил и не приходил! Я начал волноваться. И еще захотел есть. Но выходить из комнаты посчитал капитуляцией, а я так просто не сдаюсь! Получилось, что я почти весь день просидел в своей комнате, а этот гад даже и не пытался зайти, чтобы извиниться! К вечеру я начал подозревать, что джинн не чувствует себя виноватым и не собирается мириться. Вот тут мне стало действительно обидно. И жалко себя — как только угораздило связаться с этим бесчувственным типом? Наконец, он появился самым бесцеремонным образом. Надымил едкими черными клубами, прожег палас своими полыхающими ступнями. Ух, так и треснул бы, но боязно обжечься — от Руслана шел раскаленный воздух.       — Ты же сейчас все тут спалишь! — воскликнул я. — Немедленно притушись! Хотел еще выговорить ему за испорченный коврик, но у Руслана было такое злое лицо, что я передумал. Закралась мысль о немедленном отступлении в ванную. Правда, дверь его вряд ли остановит. Джинн немного постоял неподвижно, я стоял напротив, лихорадочно соображая: как можно выкрутится из этой идиотской ситуации, желательно без существенных потерь для собственной гордости?       — Не тревожься об имуществе, мой драгоценный, — заговорил наконец джинн и голос его был похож на рев пламени, — повреждения я исправлю. Я долго думал о твоем нежелании покориться мне даже в малости… Тело джинна полыхнуло огнем, и он сделал ко мне шаг. Я попятился — выглядел он угрожающе. Да и стиль речи, столь не похожий на Руслана, но весьма подошедший бы злобному и жестокому джинну, меня не порадовал.       — Мои просьбы умаляют твою свободу? Ты хочешь жить, не оглядываясь на мои желания, пусть даже самовольство это причинит мне страдания? Так, может, и мне вернуться к своим привычкам? Например, я мог бы содрать с твоего не-любовника кожу. Или окунуть его в кипящее масло. Как тебе такие привычки?       — Значит, мы перешли к угрозам? Отлично! Теперь я во всем виноват, просто потому что у тебя железный аргумент — ты сильнее! Я ужасно испугался и оттого понес сам не знаю, что. Пресветлая Богиня, ну как он завелся-то! А вдруг и впрямь что-нибудь Мирославу сделает? Но Руслан внезапно перестал полыхать, раскаленное до красна тело остыло, превращаясь в обычную плоть. Пару секунд он был обнажен, потом появилась привычная повседневная одежда. Руслан сделал несколько шагов ко мне, обнял и крепко прижал меня к себе, поглаживая спину.       — Это не угрозы, Елизар. Сложно изжить многовековые привычки, я понимаю, мне ведь тоже нелегко. Разве ты не замечаешь, как я изменяю себя каждый день? Ведь по обычаям нашего народа такому, как ты, полагается жить в высокой башне, одиноко стоящей посреди песков. О, я бы сделал все, чтобы доставить радость моему прекрасному цветку: я бы кинул к твоим ногам самые дорогие и яркие ковры, заставил комнаты благоухающими цветами, добыл тебе редчайшие и крупнейшие камни, приносил бы диковинные яства со всего света. Мне весьма живо представилась эта милая башенка-тюрьма без никакой связи со внешним миром, без интернета и, Богиня сохрани! даже без телека. И как я брожу по ней целыми днями. Неприкаянный и одинокий. А джинн появляется изредка, осыпает дарами и снова усвистывает куда-то в даль. Жесть! Просто мороз по коже. Неужели в наше время могут происходить такие ужасы?       — Русик, перестань, пожалуйста, мне страшно! — прошептал я. Нафиг гордость! Сейчас Руслан как никогда был похож на древнее существо, многие века живущее по законам своего народа, о которых я не имею и малейшего представления. Подумалось, что он вполне способен на подобное. Особенно, если я его сильно разозлю. И управу на него найти будет очень сложно. Похищение, конечно, карается законом, но на земли джиннов никто ради меня, обычного инкуба, не сунется. Тем более, если не будет опасности для моей жизни. Думаю, у меня стал весьма перепуганный вид, джинн снова погладил мою спину и произнес:       — Все понимаю. Это неприемлемо. Да и какой век на дворе, да? — Руслан улыбнулся и меня немного отпустило. — Елизар, — продолжил джинн, пристально и серьезно глядя мне в глаза, — что такого сложного в том, чтобы не облизывать всех своих знакомцев? Я не понимаю, честно.       — Это не вежливо! — пробормотал я куда менее уверенно, чем мне хотелось. — На меня станут обижаться. Кроме того, я же не со всеми так здороваюсь, а только с семьей!       — Вы в родстве? М… погоди, я не понял: тебя под деревом нашли, разве нет?       — Да! И все, кого нашли рядом — братья. Еще ведь есть папа, он потом взял на воспитание Мирослава, то есть мы с Миркой тоже братья, хотя он младше.       — Я понял. Вы братья. Но все равно, Зарик, пожалуйста, — за руку. Они привыкнут. Со временем. Ну же, сделай поблажку старичку! Знаешь, раньше, давно, когда я ругался со своей любимой, то никогда не приходил мириться с пустыми руками. Если она была права — нес ей каменья, а если был прав я и ей приходилось уступить — камни в два раза больших размеров. Может быть, подношение смягчит твое сердце? Мне в руку лег перстень с огромным синим камнем. Возможно, кто-то назовет меня продажным, но я просто растаял. Мне никогда еще не дарили такой красоты! Я залюбовался украшением и понял, что, кажется, совсем простил несносного джинна.       А вот Онисима — не простил. Мы, инкубы, весьма злопамятны. Я прекрасно помню, как этот кривомордый гаденыш пытался зачаровать Руслана. Со своим человеком паразит уже давно расстался. Измученный чарами и неполезными для организма веществами, тот медленно умирал. Конечно, Мирослав с его неуемной жалостливостью не преминул в очередной раз влезть со своей помощью. Оформил документы в отделе, там его уже узнавали — не в первый раз братка пытался вытащить увечного с того края. Быстрому получению разрешения поспособствовало то, что человек был информированным и он был согласен «полечиться». Собственно, Онисима, не смотря на его скотское поведение, нельзя было привлечь именно потому, что неразумный человек не был против чар, даже настаивал на их использовании.       И вот теперь Мирослав возится со своим Владиком: отпаивает недешевыми общеукрепляющими, берет их только у Дамира, дескать — у него самое лучшее! Это, конечно, правда: Дамир продает лишь исключительно качественные эликсиры. Но какие они дорогие! Владик стал выглядеть получше, по крайней мере, уже не помирает. Однако, до хорошего самочувствия ему еще далеко.       Пока Мирослав прыгал вокруг Владика, Онисим преспокойно поселил в своем доме нового человека и даже ни разу не заглянул проведать бывшего любовника. Совсем бесчувственный! Мне так хотелось напакостить Онисиму, что я опять чуть не поссорился с Русланом — тому померещилось, что я засматриваюсь на подлюку-Онисима.       — Ты с ума сошел! — возмутился я. — Он же страшненький! Я просто хочу его подловить на чем-нибудь нелегальном.       — Зачем? — удивился джинн. Я рассказал Руслану про причину своей неприязни к Онисиму, и джинн тут же предложил помощь — оказывается, он может становиться невидимым и в этом состоянии ему ничего не стоит подслушать разговоры. Глядишь, что-то и узнаем. Правда, сначала джинн сообщил мне, что я сильно усложняю: гораздо проще подвергнуть попавшего в немилость кошмарным пыткам, а потом оставить умирать где-нибудь в пустыне.       — И пусть гули расколют его череп, съедят мозг и размозжат кости! — этой фразой мой ненаглядный закончил свою эмоциональную речь, изобилующую кровавыми описаниями.       — Э… Руслан, мне не очень нравится такой подход. Я — законопослушный гражданин…       — Когда не пьяный! — ехидно уточнил Руслан, намекая на мою давнюю ошибку.       — Ну, сейчас-то я трезвый. Так, о чем я? Руслан, ты же несерьезно, правда? — с надеждой переспросил я.       — Так было бы проще, но я понимаю, что здесь принято решать подобные вопросы иначе. Все-таки я прожил двадцать лет среди людей. Рискну предположить, что степень твоей неприязни не столь высока. Наверное, сейчас я бы все же не стал расправляться с недругом подобным образом, многое во мне изменилось, — задумчиво признал джинн, у меня отлегло от сердца. Как-то эти его всплески пугают. Сразу вспоминаются страшные фильмы типа «Исполнителя желаний».       Руслан несколько дней провел, шпионя за Онисимом, я за это время успел и отдохнуть, и даже соскучиться по похотливому джинну. И как только он меня так надолго оставил без присмотра, это с его-то подозрительностью? Разгадка была проста — Руслан поведал о способности джиннов мгновенно перемещаться. Так что он на самом деле постоянно заглядывал ко мне в комнату. Проверит, убедится, что я ничем похабным не занимаюсь, и — обратно.       — Ты все время так будешь, да? — со вздохом спросил я.       — Да. Бдить и следить, следить и бдить! — Руслан широко улыбнулся. — Рассказать, что узнал? Тебе интересно вообще?       — И что? Неужели есть что-то стоящее? — встрепенулся я, тут же забывая о коварстве джинна с его маниакальным ежесекундным контролем, ставящем крест на возможности немного развеяться.       — Есть! У него новый человек согласия на чары не давал!       — Да ты что! Ты уверен?       Информацию о нарушении закона я передал сразу в отряд. Можно было сперва надавить на Онисима через старшее поколение, но наши «старички» еще помнили те времена, когда вообще никаких разрешений не требовалось, так что вряд ли они восприняли бы подобное как нечто из ряда вон выходящее. Кроме того, применение чар в резервации — вполне допустимо. Онисим же прокололся на том, что зачаровал человека еще на территории людей, а значит, фактически похитил его. Реакция последовала почти сразу: бравые сотрудники совершили рейд. Прошерстили всех, заодно и документы проверили. На время их визита Руслан сделался невидимым, так как документы у него отсутствовали и, хотя он пребывал на территории резервации вполне законно, это могло повлечь проблемы.       Онисиму влетело по полной — теперь его отцу придется приглашать к нему «туристов», так как гадкому Онисиму закрыт выход к людям на пятьдесят лет. Могли бы и навечно его закрыть, но похищенный человек отчего-то не стал на этом настаивать, согласившись на материальное возмещение морального ущерба. Наверное, папочка Онисима раскошелился на крупную сумму. В общем, я чувствовал себя отомщенным. Ко мне у бравых бойцов отряда никаких каверзных вопросов не возникло. Так — быстренько пробежались по дому, заглянули в подвал, убедились, что я никого не держу там в цепях, и утопали. На Онисима я стучал, конечно же, анонимно. Иначе меня свои же со свету свели бы, особенно — отец Онисима. Так что теперь непонятно — что же делает один из сотрудников отряда прямо под моими дверями?       — Русь, может, притвориться, что меня нет дома? Что от меня надобно отряду? — я занервничал, заметался по залу, джинн перехватил мои руки, заставив остановиться:       — Отрада моих дней, успокойся! Зачем прятаться? Если бежишь, значит — виноват. Не надо так делать. Иди-ка лучше — открой дверь. Не бойся, я буду поблизости. Я послушался джинна: подошел к двери и открыл ее. На меня внимательно глядели темные глаза с вертикальным зрачком.       — Добрый день. Федор Драгонов. Веду расследование похищения. У меня к вам пара вопросов.