На острие: часть вторая

      Матрена пританцовывая шла к своей двери, в ушах раздавался разудалый ирландский рок, и женщина притоптывала, повинуясь руладам волынки. Поворачивая ключ, она почувствовала, что тот слегка заедает. «Странно!» — подумала она, тихо зашла в квартиру и вынула из ушей плотно сидящие «затычки». Линолеум в маленьком темном коридоре был мокрый. Пройдя по нему в гостиную, женщина наткнулась на мужика, который стоял к ней вполоборота.       — Федь, ну хули? — слегка раздраженно произнесла Матрена, расслабляясь и опуская светящуюся ладонь вниз.       — Извини, я знаю, что у тебя сегодня вроде как выходной, но тут пара вопросов возникла по нашему ведомству, в общем, надо бы посидеть, разобраться.       — Опять будешь до вечера мучить меня бумажками? — поморщилась женщина. — Что вот прямо так срочно? Позавтракать хоть успею?       — В офис закажем, давай, пошли! Вздыхая и причитая, Матрена пошла обратно к двери.       — Как дети? — с вежливым интересом спросил дракон, наблюдая за тем, как напарница и правая рука неловко прижимает сумку под мышкой, роняет ее, роняет ключи, наступает ногой на кончик шарфа и, наконец, вся красная и пыхтящая, закрывает-таки входную дверь в квартиру.       — Нормально. Говорят, после твоих хоромов в квартире тесновато. И по василискам скучают. Слушай, а чего ты меня-то дергаешь, почему Ильнура не запряжешь под это дело, он же вроде секретарь?       — У Ильнура отпуск. Вузер по нему тосковал дюже, не хочу им мешать. А ты все равно под боком, уж извини, но работать нам вдвоем придется, без келпи!       — Давно пора штат расширять, — недовольно проворчала Матрена, широко шагая вровень с драконом, — а то я почти своих не вижу, даже домашку проверить не успеваю! Вон, старший в той четверти двоек наполучал. И муж скулит — мол, дома меня почти не бывает.       — Погоди, все наладится, надо только немного подождать.       — Твоими бы устами…       Матрена все ворчала и ворчала, такая уж у нее была манера, Федор почти не прислушивался к ее бубнежу, думая о своем и только изредка вставляя что-нибудь неопределенное для поддержания разговора. Долгая зима закончилась, прошла уже и весенняя слякоть. Асфальт блестел после дождя, по лужам прыгали воробьи, по сторонам дороги зеленела трава, и настроение у Федора неожиданно приобрело некую томную мечтательную нотку. Все-таки весна — это совершенно особенное время, воздух пахнет остро и волнующе, глоток за глотком он проникает в легкие, потом пропитывает все тело, заполняет до самой макушки. Грудь ширится от непонятного счастья. И кажется, что вот-вот, может, прямо за этим поворотом, ждет нечто прекрасное. Чудесное. Вероятно даже волшебное. Что? Кто знает! Но Федору казалось, будто он догадывается, что это будет, ведь у Ло снова чешется грудь, а Елизар уже несколько недель носится со своим сыном — совершенно обалдевший и счастливый.