Когда тайное становится явным

— Гермиона, так ты все еще обижаешься на нас?       Девушка слегка сморщила носик, отгоняя какие-то противные и невероятно приставучие голоса от своего тёплого уютного сна. В Париже они с мамой всегда хорошо проводили время. Даже сейчас, когда погода, кажется, начала портиться, и небо до самого горизонта затянулось тучами, улыбку с лица её мамы невозможно было бы стереть даже волшебным отбеливающим порошком. Да и Гермиону приближение дождя не особо расстраивало. В её руках находилась настоящая мечта сладкоежки: огромное шоколадное мороженое с кусочками малины в хрустящем вафельном рожке, по краю которого застыли струящиеся потёки розовой глазури. Просто удивительно, как мама-дантист вообще согласилась на такой произвол! Впрочем, в этот момент Гермиону с потрясающе вкусным мороженым в руках вряд ли могло что-то расстроить — так она была счастлива. Столик в очаровательном маленьком кафе тоже попался на редкость удачный: прямо у окошка с видом на Сену. По водной глади реки ползли ослепительные блики, играющие в свете летнего солнца. Как странно… Гермиона готова была поклясться: ещё пятнадцать секунд назад небо было темнее волос профессора Снейпа, а сейчас не было уже ни одного, даже самого захудалого, облачка. Девушка повернула голову к маме, готовая поделиться удивительным наблюдением, но прежде чем она успела сказать хоть слово, женщина недоуменно спросила: — Гермиона, почему ты молчишь?       Девушка удивлённо уставилась на мать. Как это она молчит? — Мам? — настороженно спросила она, не сводя внимательного взгляда с лица женщины. — Гермиона, скажи честно, ты всё ещё с нами не разговариваешь? — Рон, ты дурак? Как она ответит, если действительно не разговаривает с вами? — Мам? — повторила вопрос Гермиона. — О, ребята, приплыли, теперь она зовёт меня мамой!       Лицо матери стало меняться, а потом и вовсе исчезло в красноватом свете, затянув с собой и Сену, и вкуснющее мороженое, и весь Париж. Теперь она отчётливо слышала голоса Гарри, Рона и Джинни, и это её совсем не радовало. — Нет, Рон, ты точно придурок, — со смешком возвестила Джинни. — Гермиона-то спит. Совсем вы её загоняли. Хоть бы постыдились немного! — Больше не сплю, — проворчала Гермиона, переворачиваясь на другой бок. — Нет, знаете, отвлекать меня от такого хорошего сна — самое настоящее кощунство. — Прости, — промычал Рон, который был не совсем уверен в значении слова «кощунство», но точно понимал, что ничего хорошего оно не значит. — Так значит, ты всё ещё обижаешься? — Нет, я не обижаюсь, — слегка помедлив, ответила девушка и наконец открыла глаза, приподнимаясь на локтях. — Но эссе ты всё равно должен писать сам. — Но я не знаю, что вообще можно написать про экстракт бадьяна! — Ну так сходи в библиотеку, почитай книги. Люди иногда так делают, представляешь! — раздраженно выпалила она на одном дыхании. — Но Гермиона… Гарри, скажи! — А я что? — казалось, Гарри вовсе не хотел, чтобы его втягивали в спор, когда Грейнджер была явно не в духе. — Она права, Рон, ты должен хоть что-то сделать сам. В конце концов, это твоё домашнее задание, а не Гермионы. И то, что она так долго нам помогала, заслуга её доброго и щедрого сердца. — Но, Герми, миленькая, пожалуйста! — взмолился Рон, осознав, что на поддержку друга рассчитывать не стоит. — Я уже сказала нет, — устало ответила девушка, нехотя поднимаясь с налёжанного места, ограниченного в данный момент примятой травой. — Я, так уж и быть, могу потом проверить твоё эссе, но пишешь ты его сам.       Рон обиженно умолк. Впрочем, его обида была исключительно напускной: он понимал, что если Гермиона возьмётся проверять его сочинение, то уже ничто не остановит её от полного переписывания того ужаса, что накатает Рон. Так что он находился в довольно выигрышном положении. — Герми, ты куда? — слегка нахмурившись, спросила Джинни. — Если это из-за Рона, то я вполне могу дать ему подзатыльник, если тебе от этого полегчает, — сообщила она под недовольное сопение Рона и хихиканье Гермионы. — Мне надо учиться, но, прошу, не обделяй Рона подзатыльниками: иногда они ему просто необходимы. — Мерлиновы кальсоны, какой учиться? Ты только и делаешь целые дни напролёт, что учишься! Даже идеальные Гермионы Грейнджер должны отдыхать. — Брось, Джинни, я вовсе не идеальная. И у нас завтра тест по Трансфигурации, а мне бы очень не хотелось получить по нему «удовлетворительно». Так что я пошла.       С такими словами Гермиона засунула в сумку книги, которыми успела обложиться, и, стараясь не обращать внимания на протесты друзей, пошагала в замок. Воспоминания о прекрасной мечте и таком фантастическом мороженом всё ещё отдавали болью разрушенного сна. Какой же тёплой и мягкой была трава, на которой она лежала, а ветерок — приятным и слегка шевелящим её пышные волосы, не доставляющим при этом никаких неудобств! Стояли по-настоящему летние деньки, вполне привычные для ранней осени. И какой же хороший был сон! Нет, она точно ещё припомнит Рону, что он посмел разбудить её!       В гостиной было почти пусто. Только спящий на диване Невилл тихонько посапывал, кутаясь в свою мантию. Да, последние тёплые деньки ребята жаждали провести на природе, и Гермиона их вполне понимала. Кому ж захочется сидеть за зубрёжкой уроков, когда солнышко так ярко светит, будто зазывает тебя на улицу? Гермиона шумно выдохнула. Она уже решила, что будет готовиться к тесту, поздно менять свои планы. К тому же, тест важнее всяких там прогулок, какими бы соблазнительными они ни казались.       Девушка тихо уселась в кресло, скинув туфельки на пол, а ноги удобно подобрав наверх. Раскрыв учебник на том месте, где остановилась в прошлый раз, она принялась бродить взглядом по строкам, внимательно впитывая написанное, точно губка, и иногда бормоча вслух особо важные фразы, стараясь при этом не разбудить спящего однокурсника. Невилл, как рассказывали ей Гарри и Рон, никогда особо не отличался спокойным сном. К великому огорчению Гермионы, так происходило и сейчас. Сначала Гермиона пыталась мысленно абстрагироваться от бормотания Невилла, всё больше и больше вчитываясь в текст и даже тихонечко озвучивая его. К сожалению, это не спасало: Невилл бормотал всё громче и даже начал попискивать. Гермиона сердито вскочила с места и нависла над соней. Ах, с каким бы удовольствием она сейчас уронила на него эту чёртову книгу! Она попыталась взять себя в руки, даже сосчитала до двадцати. Так или иначе, она больше не могла здесь работать. Уже который раз за день вернув книгу в сумку и закинув ту на плечо, она пошагала искать новое место для зубрёжки, даже не взглянув на Невилла, умолявшего свою бабушку не есть его нос.       Спуск по лестнице, поворот, ещё поворот, коридор, снова спуск, ещё несколько коридоров и поворотов и ещё… Гермиона даже не следила за дорогой, по которой шла, прекрасно зная, что после стольких лет учебы в Хогвартсе навряд ли не сможет вернуться обратно. Она хотела попасть в такой кабинет, который точно не найдёт ни одна живая душа, способная отвлечь ее от учебы, а потому идея как следует заблудиться казалась желанной. Даже если она никогда не вернётся обратно в гостиную, её хотя бы никто не потревожит. Гермиона могла поклясться, что, оторви её ещё хоть кто-нибудь от учебника, она будет вполне способна убивать.       Последний поворот, за которым всё ещё негодующая мисс Грейнджер обнаружила открытый кабинет без намёка на чье-либо присутствие, несказанно обрадовал её. По правде сказать, ей уже надоело бродить по замку, да и идея провести погожий денек за уроками не казалась больше такой заманчивой, а тест по Трансфигурации — угрожающим. Ещё немного, и она бы плюнула на всё с Астрономической башни и присоединилась бы к Джинни и ребятам. О, они наверняка отлично проводили время: не забивали мысли учебой, а искренне наслаждались последними деньками уходящего лета, так удачно напомнившего о себе в середине сентября!       Гермиона осторожно прикрыла за собой дверь. Кабинет, в котором она оказалась, был не очень большим и довольно темным. Единственное окошко было в самом начале комнаты, но Гермионе этого вполне хватало. Парт здесь не было: кабинет не использовался для ведения уроков. Здесь в принципе ничего не было, кроме какого-то высокого и громоздкого предмета у дальней стены. Белая ткань, бережно наброшенная сверху, прятала таинственный предмет от посторонних глаз. «Так, я не буду обращать на это внимание», — сказала сама себе Грейнджер, испытывая укол подогреваемого самыми разнообразными догадками интереса. Нет, она пришла учиться — учебой и займется. Какое ей дело до всяких заманчивых штуковин, даже если их загородили тряпочкой?       Девушка села на подоконник, кинув сумку рядом с собой. Свет очень удачно падал на страницы книги, так что читать было довольно комфортно. Но вот таинственная вещь будто бы пялилась на нее. Гермиона просто-напросто не могла сосредоточиться, всем своим телом ощущая этот предмет за тканью. Ох, как ей было интересно! Гораздо интереснее, чем всякие там волшебники из учебника, умудрившиеся превратить загородный дом соседа-маггла в облако зеленого пара. Гермиона вполне отчётливо понимала, что не успокоится, пока не узнает, что же скрыто за полотном. Сдаваясь на милость любопытству и уже проклиная себя за это, она кинула книгу на подоконник, а сама бросилась к загадочному предмету. Одно движение руки, и ткань съехала на пол, открывая высокое зеркало, обрамленное изощренными переплётами металла, которые, как и стеклянная поверхность, слегка запылились. Гермиона испытала легкое разочарование. Самое обычное зеркало! А в нём самая обычная она. Каштановые волосы, как и всегда, непослушно торчат, а брови смотрятся какими-то неодинаковыми. И — подумать только! — она и не подозревала, как же ужасно смотрится на ней эта кофта! Вот почему утром Джинни так странно на неё взглянула.       Увлёкшаяся рассматриванием себя Гермиона не сразу заметила, что её отражение было в зеркале не единственным. — Джордж! — взвизгнула она.        Чуть позади неё стоял старший Уизли, рыжеволосый и обильно покрытый веснушками. Он, как и всегда, широко и задорно ухмылялся. Когда он вошел? И как она могла упустить этот момент?        Гермиона резко обернулась, а её волосы весело взметнулись в воздух. Каково же было её удивление, когда за своей спиной она никого не обнаружила. Недоумевая, она вновь взглянула на зеркало. Джордж (во всяком случае, ей показалось, что это Джордж) махнул ей рукой, как будто бы насмехаясь над её тщетными попытками осознать ситуацию. Гермиона устало потерла глаза. — Так, — начала она, с недоверием глядя на Джорджа в зеркале. — Тебя нет в этой комнате, но ты есть в этом зеркале. Это хотя бы ты? — она вопросительно выгнула брови, но юноша молчал, продолжая широко улыбаться. — Ладно, спишем это на магический артефакт, — решила она, присматриваясь к зеркалу. В памяти всплыло что-то из прошлого, будто бы она уже слышала от кого-то про какое-то странное зеркало. Впрочем, ладно, она разберется с этим позже.       Джордж всё продолжал беззастенчиво пялиться на неё, как будто бы нашел в ней что-то веселое. Гермиона почувствовала поднимающееся раздражение (во всяком случае, она посчитала это раздражением), привычно возникающее у нее при виде близнецов, как всегда вытворяющих очередную пакость. Она легко опустилась на пол, поджав ноги к груди, а голову опустив на острые коленки, и заинтересованно взглянула на парня, тихо хихикнув. У неё вдруг возник такой до нелепости глупый вопрос, что он даже рассмешил её. — А ты хотя бы Джордж? Или Фред?       Как различать близнецов Уизли так и оставалось для неё загадкой. К её счастью, она редко ошибалась, почти всегда цепляясь за фразы или просто делая ставку на свою интуицию. Но сейчас понять, кто перед ней, было для неё непосильной задачей. Да ещё и Джордж или Фред не желал ей отвечать. Больно надо! — Не можешь мне хотя бы кивнуть? — со вздохом пробормотала Гермиона, наблюдая, как улыбка на лице парня становится еще шире. — Ну и ладно, можешь продолжать лыбиться, а я не намерена на тебя весь день любоваться.       Она, даже пожалев, что успела так удобно устроиться, стала подниматься на ноги. Взгляд её нехотя скользнул по словам, выведенным внизу по раме зеркала. «Какая чепуха», — заключила девушка, несколько раз пробежавшись по строкам взглядом, так и не разобрав ни одного слова. Её мозг, будто бы разморенный теплом, вдруг резко перестал соображать, не делая и крошечного предположения о значении этой надписи. «Потом, подумаю над этим потом», — решила Гермиона. Подобрав с пола ткань, она закинула её на зеркало и немного расправила, придав ему прежний вид. Затем она вернулась к учебнику, но спустя пару минут осознала, что это занятие абсолютно бесполезно на данный момент. Единственное, что ей сейчас действительно нужно — это отдых.       Твердо решив отложить учебники, по крайней мере, часа на два, Гермиона покинула комнату и отправилась на поиски друзей, искренне надеясь, что они ещё не успели уйти с улицы. Но как бы она ни хотела забыть это странное зеркало, мысли о нём всплывали в её голове снова и снова. Но она подумает об этом после. Подумает, и не раз.