Две вечности

      Небольшая таверна на окраине города всё ещё кишела народом несмотря на поздний час. Люди громко смеялись, кто-то о чём-то спорил. Звон бокалов, шипение напитков, ворчание хозяина — всё сливалось в один привычный для этого места гомон. Каждый был занят своим делом, поэтому никто не обращал внимания на мужчину, что сидел в самом дальнем углу заведения. На его столе стояло несколько пустых бутылок и одна ещё не начатая, стакан рядом наполовину пуст. Мужчина опустил голову на руки и устало потёр виски. С его губ то и дело слетали тяжёлые вздохи. Каштановые волосы уже растрепались из-за длинных пальцев, которые то и дело ворошили их. На вид мужчине — не больше сорока, но в этих местах было очень трудно определить возраст любого из его обитателей, ведь этот город находился во власти «единственного Правителя Мира», как он сам любил себя называть, — колдуна Хуана Цзытао. Единственное место на земле, где ещё жила магия, ведь каждый из обитающих здесь существ склонил голову перед властью Колдуна. На улицах здесь можно было встретить оборотней, гоблинов, демонов, что безнаказанно творили свои пакости. Иногда встречались гномы, что прятали свои острые топоры за спинами. На лицах этих существ никогда не увидишь искренних улыбок, их губы растягивались лишь в зверином оскале, а глаза — это отдельная история: в них были сокрыты все тайные мысли этого мира, в них плескалось превосходство, ведь они выжили, ведь они сделали единственный правильный выбор. Склонили головы. Они выбрали жизнь, и пусть оставшееся время приходилось подчиняться приказам неуравновешенного психа, они могли дышать, а значит всё сложилось верно.       Никто в этом мире не завидовал истреблённым народам; каждый, кто жил здесь, сделал осознанный выбор, и пусть в родных землях за это их назвали бы предателями, но ведь там никого уже не оставалось, а значит, можно не думать на этот счёт.       Грубые голоса гоблинов наполняли таверну, когда в неё вошли сразу несколько карликов с капюшонами на головах. — Эй, хозяин, пять кружек глинтвейна, — крикнул самый высокий из компании, явно гном, ведь эта нация, хоть и была невысокого роста, но всё же превосходила по комплекции любого гоблина.       Хозяин ответил что-то, а компания уселась за стол, продолжая бурное обсуждение, даже не обращая внимания на человека, что не сводил с них глаз. Мужчина, потревоженный шумом, поднял голову с рук и теперь внимательно разглядывал посетителей, залпом осушая недопитый стакан чего-то очень крепкого, судя по тому, как сощурились его глаза.       Три гоблина и два гнома продолжали что-то бурно обсуждать. Безобразные лица гоблинов становились ещё ужаснее, когда по заведению разносился их тяжёлый смех. Гномы — солидные крепкие мужчины с длинными чёрными бородами и слегка взъерошенными копнами тёмных волос — вторили им, и казалось, что даже стены тряслись от их громкого смеха. — Жалкое зрелище, верно? — послышался уверенный голос, а напротив мужчины опустился другой. На незнакомце был длинный плащ с капюшоном, который он тут же снял, тряхнув головой и приведя в порядок светлые, слегка вьющиеся, волосы. — А ты изрядно так нажрался, мой друг. Что за повод? — Сам знаешь, — отмахнулся мужчина. — Это не дело, столько пить после каждого его визита. — Ты не понимаешь… — Тэиль, послушай меня внимательно, ни одна проблема в этом мире не стоит того, чтобы лишать себя здравого рассудка. Особенно сейчас, когда вокруг так неспокойно.       Парень бросил на стол кошелёк с вышитым на нём гербом. Тэиль заозирался по сторонам, а потом резко схватил вещь, пряча в кармане штанов. — Откуда это у тебя? — ошарашено спросил он. — Спать меньше надо, — хмыкнул светловолосый. — Карманники здесь не редкость, тебе повезло, что я заметил этого мальчишку раньше, чем те, за кем ты так пристально наблюдал. Ты же знаешь, что увидь гномы этот герб… — Марк! — прервал младшего Тэиль. — Хватит, я понял свою ошибку, впредь буду внимательней. И вообще, зачем пришёл? Ты видел его? С ним всё хорошо? — Да, всё в порядке. Он велел передать тебе спасибо. — Это единственное, что я могу сделать для него, — выдохнул Тэиль. — Наказания с каждым разом становятся всё жёстче. Хозяин с каждым днём становится всё более жестоким. И пусть эти пытки происходят раз в месяц, но я же вижу, что раны не успевают заживать. Будь моя воля, я бы разрушил эти цепи, но я знаю, что это невозможно, пусть и сам создал их. — Но должно же быть что-то, — с надеждой посмотрел на старшего Марк. — Так не бывает, что выхода нет. Он есть всегда, только нужно хорошенько его поискать. — Этот металл невозможно разрушить. Он вечен. — А замки? — спросил вдруг Марк. — Что замки? — посмотрел на младшего не совсем трезвым взглядом Тэиль. — Замки охраняет магия Цзытао. Это самая сильная магия на свете. — Должно быть что-то сильнее волшебства, — задумался светловолосый. — Сильнее магии — только любовь, но её так мало на планете, — зевнул алхимик. — А на этих землях её и вовсе не осталось.       Старший медленно опустил голову на руки и прикрыл глаза, а демон внимательно посмотрел на мага, что сейчас выглядел как маленький, выброшенный из дома щенок. И пусть Мун Тэиль был старше, Мун Тэиль принадлежал к когда-то к знатному роду, которому поклонялись жители подземелий, Мун Тэиль был одним из могущественных магов — сейчас его хотелось защитить. — И зачем он снова приходил? — выдохнул Ли, глядя на сопящего старшего. — Вечно этот мальчишка доводит старшего до безумия. Чего он хочет? — Любви, — прошептал едва слышно Мун. — Что? — переспросил демон, но алхимик лишь засопел громче. Спал он на самом деле или нет, Марк не знал, но его слова глубоко осели в сердце. — Эх, и что мне теперь с тобой делать?       Демон поднялся, оставил на столе несколько монет, а потом взвалил старшего на плечи и направился в сторону выхода. На улицах было уже темно, но глаза демона были приспособлены к темноте. Это был не первый раз, когда он нёс старшего домой. Серые грязные улицы, тени, скользящие по стенам домов… а ведь когда-то этот город был прекрасен: здесь цвели цветы, пели птицы, дома переливались яркими цветами драгоценных камней, что гномы добывали в пещерах под горами. Когда-то здесь летали феи, освещая путь поздним пешеходам, когда-то здесь была жизнь. Но с тех пор, как в замке на горе поселился Хуан Цзытао, это место стало нести в себе только смерть и раздор. Гоблины поснимали все камни со зданий, превратив их в пыль, дома стали однотипными, слившись в серую массу, феи были выловлены и уничтожены, а те, кто всё же выжил, покинули эти места. Гномы забросили пещеры. Кто-то перешёл в армию Колдуна, несогласные были либо убиты, либо бежали. Теперь главным их развлечением стали разбойные вылазки в соседние регионы. Оборотни разоряли фермы, демоны сеяли на улицах разврат. Марк понимал, что он тоже был частью этого грязного мира, вот только это его совсем не радовало. Каждый демон относил себя к какой-либо стихии, так вот Марк… Марк был воздухом, он был ветром, чьё сердце мечтало быть вольным. Вот только когда-то давно его Создатель преподнёс юного демона в подарок двору главного мага этих земель. Дворец на горе стал для Марка домом, а после смерти его покровителя демон, как часть замка, перешёл в повиновение к новому хозяину.       Высшая волшебная нация — маги — тоже делились на стихии. Маги-алхимики принадлежали стихии земли, они создавали свою магию из камня, железа, они способны были творить чудеса, используя материальные ценности. Они обитали в выделенном им ареале, но могли распространять своё волшебство по свету. Как и везде, правил ими верховный Маг, что имел свой замок на охраняемых магическими существами землях. Маги-алхимики имели свою армию, в неё входили гномы, гремлены, леприконы. Волшебные народы были свободны, но в случае опасности должны были явиться на зов своего покровителя и его подданных, магов-горожан.       Тао рассорил народы, Тао сделал так, что своя же армия истребила высшего Мага. Марк единственный знал, что Тэиль был сыном верховного алхимика этих земель, знал, что Тао пригрозил ему смертью. Мун был слишком напуган — он был согласен на всё. Старший как мог скрывал своё происхождение, ему было стыдно перед людьми, перед погибшим отцом, но он очень хотел жить, потому подчинялся.       Следующим сословием, о котором знал демон, были маги огня. Тао как раз входил в их число. Он был верховным магом в своём королевстве, но захотел править всем, подговорив правителей демонов, гоблинов и троллей выступить с ним за право управлять всем миром. Началась война. Всё вокруг пылало, а Тао смеялся, истребляя своих собственных союзников. Он решил, что станет единственным. Он покинул свои земли и обосновался здесь, потому что эти горы были самым могущественным укрытием на свете. Марк считал, что было что-то, чего боялся их правитель, но узнать что это он так и не смог.       Дальше шли маги воды, по слухам их и не осталось вовсе, либо они так хорошо прятались, что никому было до них не добраться. Маги воды были спокойным народом, но если чувствовали опасность, то волны могли смывать всё на своём пути. Марк понимал, почему Тао выбрал горы: именно здесь магия воды была бессильна. Русалки, тритоны, киты — разве у них были шансы победить на земле? И пусть они стойко охраняли свои территории, в противоборство с Тао всё-таки не вступали.       Четвёртым сословием были маги леса. От них Тао избавился в первую очередь. Эльфы, друиды, феи были заживо сожжены целыми поселениями. Оборотни и кентавры разделились: кто-то принял сторону Тао, кто-то пытался вести войну, но на стороне Хуана было слишком много народов, чтобы победить его. Брат шёл на брата, волки становились неуправляемыми, кентавры были злы на весь мир.       Маги воздуха отмалчивались до тех пор, пока Тао не покусился на святыню. Поселение драконов — высшего магического народа. Но как известно, воздух только раздувает пламя, а Тао лишь позабавился, наблюдая за тем, как пылали деревни драконов, как горели крылья несчастных грифонов.       Последним магическим сословием были маги-сказочники. Они не относились к какой-либо стихии, они могли принять любую сторону, их задачей было нести историю магических сообществ в массы, а ещё маги-сказочники охраняли от колдовства немагическое население, которое порой и не было в курсе того, что творилось по ту сторону огромного тёмного леса. Тао переманил многих сказочников на свою сторону, их сказки приобрели тёмные тона, а каждое слово сеяло вражду и злобу, однако Марк надеялся, что где-то на земле ещё остались те, кто продолжал нести миру добро.       Марк привязался к Тэёну, потому что их объединяла стихия. Демон был рад, что Тао назначил именно его следить за единственным уцелевшим драконом. Поначалу это было даже весело, но потом каждый удар и каждая слеза, что скатывалась по щеке старшего, болью оседали на сердце. Демон понимал, что тонет в своей боли, осознал, что теперь его основной задачей должны быть поиски единственного верного способа освобождения Тэёна. Старший часто шутил, что единственным способом его спасти будет смерть, но Марк только обижался на старшего за такие разговоры. Он должен был найти другой способ.       Тэиль забавно бурчал что-то себе под нос, обвив талию демона ногами. Марк улыбнулся. Всё-таки этот человек тоже был очень дорог ему. Он успел привязаться к нему, пока служил при верховном Маге. Между ними была не шибко большая разница в возрасте, и можно было сказать, что они выросли вместе. Тэиль долго избегал демона после того, как принял сторону Тао: он не мог смотреть в глаза Марка, но однажды демон поймал его в коридорах замка, они долго говорили и пришли к тому, что теперь им нужно держаться вместе, потому как никто не знал, что на уме у их повелителя.       Ещё издали Марк заметил тёмный силуэт у нужного дома. Демон глубоко вздохнул и покачал головой. Заметив приближающихся, мальчишка, что сидел на пороге, подскочил на ноги и бросился к ним. — Что-то случилось? — с беспокойством спросил он, глядя на старшего. — Что ты здесь делаешь? — вместо ответа поинтересовался Марк. — Твой отец в курсе, что ты бродишь по ночному городу в одиночестве? — Мой отец — не твоя забота, — огрызнулся младший, забираясь в карман спящего Тэиля, доставая оттуда связку ключей и отворяя ими дверь дома. — И всё же, наследному принцу негоже бродить по тёмным улицам, — заметил Марк, проходя следом за младшим, что дунув на ладонь, зажёг висевшую на стене лампу. — Знаешь, будь я хоть миллион раз наследный принц, наследовать-то мне нечего, — заметил мальчишка, щурясь от яркого света. — Разве мой отец когда-нибудь уступит мне свой трон?       Марк опустил Тэиля на кровать, старший тут же свернулся калачиком, подложив руки под щёку и сладко причмокнув. Демон улыбнулся, взяв с кресла плед и укрыв им мага, а потом повернулся в сторону младшего, что с грустью в глазах смотрел на Муна. Ли не знал, что происходило между этими двумя, но видел, как в хлам напивался старший, стоило только этому парню переступить порог его дома, а ещё Марк видел, как глубоко вздыхал младший, когда подолгу зависал взглядом на Тэиле.       Джено был сыном Тао, единственным, кого на этом свете не ненавидел их правитель, можно было сказать, что Колдун даже любил своего отпрыска, ведь он появился в огненной страсти, правда его мать не смогла прожить и дня, отдав все силы своему чаду. Тао старался дать сыну всё: воспитание, образование, манеры. Колдун считал, что у королей всегда должно быть самое лучшее, поэтому сына он доверил Тэилю. Мун был воспитан, его обучали лучшие преподаватели, ведь его отец не скупился на учителей, а ещё Тэиль был тем, кому Хуан мог доверять. Колдун знал, что больше всего на свете этот алхимик боится лишиться жизни. Именно её и обещал отнять Тао, если Тэиль что-то сделает с его отпрыском или попробует предать их семью.       Сам Джено не особо следовал идеалам отца: он вообще не понимал, зачем нужны были все эти войны. Такой ребёнок. Его можно было назвать обычным подростком, если бы не языки пламени, что временами плясали на его ладошке. Магией мальчишка пользоваться любил, чем зачастую выводил из себя довольно терпеливого преподавателя. Тэиль хватался за голову, а Марк смеялся, ведь в этом сорванце он видел будущее, хоть и понимал, что Тао так просто не отступит. Недаром он держал в темнице Тэёна. Эликсир бессмертия был его целью. Только дракону были известны его ингредиенты, но Тэён упорно молчал, раздражая Тао всё сильнее. Если эликсир из слёз дракона поддерживал здоровье и силу Тао, то эликсир бессмертия давал ему безграничную власть над миром.       Джено глубоко вздохнул, а потом подошёл ближе к кровати старшего, сморщив нос от противного запаха спиртного. — Он слишком запуган, — сказал мальчишка. — Он боится даже жить, тогда на кой чёрт ему сдалась эта жизнь? Для чего всё это, если он не может даже спокойно вздохнуть?       Марк отвёл взгляд. Он и сам часто задавался этим вопросом, хотя не шибко отличался от Тэиля. Они оба не хотели потерять свои жизни, и если Марк для того, чтобы продолжать преданно служить одному из древнейших родов, быть рядом и помогать в трудную минуту, понимал, что один Тэиль не протянет, то для чего хотел жить старший, демон не знал. Хоть Марк и был сейчас на службе у Тао — в любой момент, стоило лишь Муну приказать, он мог вступить в битву даже с огромной армией Хуана. Тэиль молчал, он прятался в своём сознании, боялся даже собственной тени за спиной, если находился вне замка, хотя пытался держаться, как, например, сегодня в баре. Лишь алкоголь мог придать мужчине немного храбрости, но погрязнуть в пьянстве не было выходом. — Сегодня я спросил у него, что находится там, за лесом, — прервал размышления демона голос Джено. — Почему отец не хочет, чтобы я даже смотрел в ту сторону? Знаешь, Тэиль побледнел, а его руки затряслись. Он сказал, что не хочет говорить на эту тему, а потом сказал, что у него много дел и ушёл.       Мальчишка поднял на Марка полный надежды взгляд. — А ты… Ты тоже не знаешь, что находится по ту сторону леса? — спросил младший, и Минхён не знал, что ответить. — Почему это так сильно пугает Тэиля? — Я… Я знаю, что там живут те, кто не связан с магией, а ещё…       Марк замялся, но всё же набравшись смелости, ответил: — Там живут те, кто выжил. Туда бежали представители наций, которых истреблял твой отец. Лес послужил им защитой. — И всё? — с подозрением спросил Джено и перевёл глаза на Тэиля, что тревожно заворочался на кровати. — По крайней мере, это всё, что известно мне, — пожал плечами Ли. — Есть что-то ещё. Я уверен. Но Тэиль никому не хочет говорить об этом. — Нет! — закричал Мун. — Оставь меня! Я не хочу тебя слушать. Уходи, я не дам вам встретиться. Он убьёт вас обоих.       Старший подскочил на кровати, озираясь по сторонам. Заметив Джено, он попятился, упираясь в спинку. — Что… Что ты здесь делаешь? — спросил Мун. — Я же просил… — Я не могу оставить тебя одного. Я же вижу, что тебе страшно! — Идиот! — подскочил на ноги Мун, а потом нервно отвёл взгляд. — Я же о тебе думаю в первую очередь!       Ренджун стоял у окна и наблюдал за поднимающимся над горизонтом солнцем. Было раннее утро. Чэнлэ спал, обнимая одеяло, на его лице цвела улыбка. Именно та, за которую когда-то зацепился демон. Она была способна залечивать самые глубокие раны. Ренджун любил касаться её своими губами, считая, что она как живительный кислород, который позволяет ему дышать полной грудью.       Чэнлэ был его светом, надеждой на лучшее, и сейчас демон понимал, что не выдержал бы без него. Груз вины, что глубоко сидел в нём, давил с неимоверной силой. Он с болью вспоминал тот день, когда Тэён сделал его невидимым, а сам вышел на битву. Деревня драконов пылала, кругом валялись мёртвые тела, а Ренджуна уносил прочь огромный грифон. Они пересекли границу, Тэён был ранен. Он не смог сопротивляться. Он был пленён. Принц-дракон, единственный наследник древней легенды. Легенды бессмертия.       Джун не помнил, как подружился с Тэёном: он просто убегал. В очередной раз бежал от Колдуна. Тэён нашёл его на окраине деревни, пока прогуливался по саду и не заметил израненную птицу, что едва волочила за собой крылья. Огненные перья ослепляли, но в глазах существа стояли слёзы. Широка и благородна душа дракона. Он перенёс птицу в свои владения и ухаживал за нею лично, а однажды, зайдя в комнату, вместо птицы он увидел юношу, что был бледен и едва дышал. Тэён заботился о нём как о младшем брате, и Ренджун всем сердцем был предан дракону. Он рассказал ему всё, ничего не утаив, а старший пообещал, что всегда будет защищать его, всегда будет рядом. В тот день он тоже был рядом, Ренджун умолял его не вступать в бой, говорил, что сдастся, что примет свою участь, но Тэён остановил его. — Разве ради этого я тебя спасал? — сказал Ли. — Я вложил в твоё выздоровление столько сил, так не позволяй же кому попало отнимать у тебя мой подарок. Твоя жизнь очень важна для меня, а за меня не беспокойся. Он не посмеет уничтожить меня. Я знаю, что ему нужно, но я не так прост, как ему кажется. Мы ещё поиграем, а теперь лети. Я верю в тебя, однажды ты найдёшь способ остановить Цзытао.       Ренджун улетел, грифон перенёс его через лес и оставил у заброшенного замка; всё кругом заросло плющом, но в одной из комнат демон всё же заметил дрожащий свет. Брюнет улыбнулся. Именно с этого замка снова начнётся их история. И пусть всё ещё не совсем идёт по плану, но они обязательно справятся. Ведь люди, которых он выбрал, очень сильны.       Чэнлэ заворочался в постели и открыл глаза, приподнимаясь на локтях, посмотрел на демона, что продолжал стоять у окна, глядя вдаль нечитаемым взглядом. Маг знал, что в такие моменты его любимый был где-то очень далеко отсюда. Кулаки Ренджуна были сжаты, а вены на висках слегка припухли. Лицо явно выражало недовольство. — Чёрт! — развернулся брюнет, оседая на пол и хватаясь за голову. Чэнлэ тут же подбежал к нему, обнимая. — Это сложнее, чем я думал. — Что-то случилось? — спросил сказочник, заглядывая в чёрные глаза старшего, что постепенно снова наполнялись жизнью. — Нет, всё хорошо, — ответил Ренджун, обнимая младшего в ответ, а потом его нос скользнул по гладкой щеке Чэнлэ. Демон пытался надышаться, ведь мысленные передвижения на большие расстояния сильно его выматывали. — Дыши глубже, — прошептал Чэнлэ, положив ладони на виски старшего, — сейчас станет полегче.       Они просидели так несколько минут, просто прижимаясь друг к другу. — Он блокирует меня на своей территории, — ответил на немой вопрос любимого Ренджун. — Он построил огромную энергетическую стену, обходить которую с каждым годом становится всё труднее. Чем больше магических народов подчиняется ему, тем сильнее он становится. Мне ещё удаётся обходить эти блоки, потому что большая часть народов леса не подвластна ему. Эльфы, друиды, феи, лесные духи — они ещё позволяют мне проникать в свои владения, но если исчезнет последний представитель нации, я буду в полной изоляции. Я не должен этого допустить, иначе удар будет слишком сильным. — Этого никогда не случится, родной, — утешил сказочник. — Но ведь я даже не знаю, сколько их осталось. Они прячутся и не горят желанием быть обнаруженными. — Знавал я одного эльфа, — задумчиво сказал Чэнлэ. — Хочешь, я попытаюсь с ним связаться?       Ренджун внимательно посмотрел в ясные глаза младшего, видя в них небольшой домик в чаще леса и мужчину, что сейчас умело колол дрова. — Нет, мы не должны его напугать, — сказал Ренджун. — Он не должен знать обо мне. — Мы можем сделать его частью нашей сказки, — подмигнул кузнецу Чэнлэ. — Все книги о вечной жизни ведут в поселение драконов. Джехён хочет стать человеком, так что рано или поздно его путь ляжет именно туда. А значит, им с Хэчаном понадобится проводник в волшебном лесу.       Ренджун продолжал смотреть в добрые глаза и видел в них широкую спину, покрытую шрамами, несколько витиеватых узоров татуировок, а когда эльф обернулся, сияя своей обезоруживающей улыбкой, Ренджун сощурился. — Накамото Юта, — прошептал демон. — Наследник трона эльфов? Он жив? — Как видишь, — пожал плечами Чэнлэ. — Ну так что? Ты не против моей затеи? — Я нет, но согласится ли Юта на роль проводника? — задумчиво произнёс брюнет.       На улице заржали кони, Ренджун и Чэнлэ поднялись, с тревогой глядя, как со стороны леса к ним летело несколько крупных воронов. Птицы громко кричали, демон напрягся. — Что… — начал было Чэнлэ. — Я согласен, — ответил демон. — Думаю, что твои гости уже встали, отправь их северной дорогой. Я вернусь вечером.       Ренджун тут же обернулся огненной птицей и сорвался с окна вслед за воронами, широко взмахнув крыльями. Чэнлэ лишь покачал головой. Порой эти чёрные слуги демона его пугали, но он знал, что птицы никогда не предадут своего хозяина.       Сказочник поторопился на кухню, ведь шум мог разбудить гостей, а значит, потревоженные зрелищем, они настоят на скорейшем отправлении. — Ты видел, видел? — спросил Хэчан, всё ещё дёргая Джехёна, что стоял рядом, за рубашку. — Это демон, самый настоящий. Смотри, он словно пламя. — Это феникс, Хэчан, — ответил Джехён, не отводя взгляда от улетающих в сторону леса птиц. — Нет, ты не понимаешь, он — огонь. Он огненный демон, он подчиняется огненному магу. Он полетел, чтобы предупредить своего хозяина о нас. Сейчас здесь будет целая армия, и… — Колдун не пойдёт через лес, успокойся, — ответил вампир, разжимая пальцы младшего на своей рубашке. — К тому же, с чего это он полетел докладывать о нас именно сейчас? Он мог нас сдать ещё вчера, а мы спокойно пережили эту ночь и сейчас нас ждёт прекрасный завтрак.       Бес втянул носом воздух, чувствуя запах свежей еды. В его животе заурчало, на что Джехён лишь хмыкнул. — Это получается непроизвольно. — Верю, — улыбнулся Джехён, потрепав младшего по голове. — Пойдём. Думаю, что наш хозяин уже заждался. К тому же, нам пора отправляться в путь. Полагаю, эти птицы появились здесь неслучайно.       Собравшись, они вышли из комнаты и направились в сторону кухни. Хэчан то и дело вертел головой, рассматривая жилище мага, ведь, когда они поднимались ночью, было темно, а сейчас он с любопытством смотрел на картины, что висели на стенах, и большие растения, что стояли в кадках. Всё здесь кричало о том, что хозяин дома любит природу. Хэчан даже мог подумать о том, что этот маг принадлежал к стихии леса, но что-то всё-таки не давало ему осознать полной сущности хозяина. Чэнлэ был для него загадкой, хотя многих ли магов юный бес видел так близко?       Бесы особо никому не подчинялись — они обитали везде, где было для них место. Они жили, творя пакости, от безобидных шалостей, до крупных обманов. Хэчан чувствовал в себе бесовское начало, но когда-то давно он пообещал Джехёну, что никогда не будет прислушиваться к нему, что постарается стать хорошим человеком, забыв о своей природе. Вот только прятать рога с каждым днём становилось всё труднее.       Они спустились вниз, где Чэнлэ уже накрывал на стол. — Доброе утро, — поднял голос Джехён, привлекая к себе внимание что-то напевающего себе под нос хозяина. — Доброе, — улыбнулся сказочник. — Как спалось? — Спасибо, всё было замечательно. Я даже не знаю, как благодарить вас за гостеприимство, за мягкую постель и за этот завтрак. Вы тратите на нас столько сил. — О, меня это ничуть не утруждает. Я здесь совсем один и ваша компания для меня в радость. Я открыл эту лавку несколько лет назад, с тех пор мои посетители — мои единственные собеседники, и мне было приятно познакомиться с новыми людьми. Ведь в этой деревне все друг друга знают. — Значит, вы живете один? — спросил Хэчан, опускаясь за стол, и подтягивая к себе тарелку с завтраком. — Да, — кивнул Чэнлэ, замечая, как Джехён внимательно осматривает гостиную, словно пытаясь найти что-то, но Чэнлэ и Ренджун не первый год охраняли свою жизнь от посторонних, поэтому старания вампира были напрасны. — Вы не местный? — спросил Джехён, оторвавшись от осмотра комнаты. — На ваших картинах изображены очень интересные места, в которых мне приходилось бывать. — Да, я перебрался сюда много лет назад, искал место, где действительно почувствую себя дома. И мне повезло. Ваши земли, граф, снова вернули мне веру в жизнь. Здесь я нашел своё счастье.       Джехён пил кофе и внимательно наблюдал за Чэнлэ. Этот человек внушал доверие, а ещё хотелось, чтобы он никогда не прерывал своего рассказа. Хотелось слушать его голос, потому что всё, что он говорил, оживало яркими картинками в воображении. — Сказочник, — сорвалось с губ вампира прежде, чем он успел подумать. — Что ж, я очень рад, что мы, наконец, прояснили ситуацию, — улыбнулся Чэнлэ, отпивая ягодный чай из своей кружки. — А то меня немного напрягала эта недосказанность, но сами понимаете, время сейчас непростое. — А демон… — оживился Хэчан, с любопытством глядя на мага. — Он… — Вам не стоит его опасаться, — ответил Чэнлэ. — Огонь сейчас не лучший советчик, а ваш друг… — Ренджун не на стороне колдуна, если вы об этом. Он здесь, со мной, и хотя бы это должно вас успокоить. Я не желаю вам зла, думаю, что успел уже это доказать, а ещё я готов оказать вам любую помощь. Мы с Ренджуном здесь единственные, кто связан с магией и миром по ту сторону, если вам нужно… — Нет, спасибо, — прервал лавочника Джехён. — Мы тоже не горим желанием возвращаться на ту сторону, но благодарю за предложенную помощь. Думаю, что мы уже довольно долго пользуемся вашим гостеприимством, а значит, нам пора в путь.       Вампир поднялся и поклонился, Хэчан последовал его примеру. Чэнлэ видел, как воодушевлён был мальчишка, как его любопытные глаза всё ещё скользили по сказочнику. Блондин улыбнулся, потрепав младшего по голове, ощущая под пальцами маленькие рожки. — Господин, — начал бес, — а вы правда знаете всё наперёд? Говорят, что сказочники могут предсказать исход любой битвы, просто вплетая её в одну из своих сказок. — А как ты сам думаешь? — подмигнул бесу Чэнлэ. — Господин, — шепнул старшему младший, — может быть, вы знаете, чем закончится наше путешествие?       Чэнлэ засмеялся, а Джехён с укором посмотрел на Хэчана. — Знаю, — кивнул сказочник, — но можно это останется моей маленькой тайной?       Бес преданно посмотрел на блондина. — Путь будет непростым, — сказал Чэнлэ, — но вы справитесь, вы найдёте то, что ищете.       Хэчан помрачнел, Джехён хмыкнул и вышел во двор, не замечая, как маг склонился к младшему, тихо шепнув. — В пути целям свойственно меняться, друг мой. Запомните это и доверьтесь своему сердцу, в конце пути каждого ждёт награда.       Маг подтолкнул ошарашенного младшего к выходу, где Джехён уже запряг лошадь. — Спасибо вам ещё раз, — сказал вампир, наблюдая, как немного зависший Хэчан седлает своего коня. — Не за что, я всегда к вашим услугам, — кивнул Чэнлэ.       Ловко запрыгнув в седло, Джехён ещё раз поклонился магу, что широко улыбался. — Мой вам совет, — сказал блондин. — Если хотите добраться до замка в целости, отправляйтесь по северной тропе. — Спасибо за беспокойство, — ответил вампир. — До встречи.       Джехён сорвался в сторону леса под любопытными взглядами просыпающихся жителей деревни. Хэчан бросил последний взгляд на мага, а потом пришпорил коня, двигаясь вслед за старшим. Чэнлэ ещё долго смотрел им вслед, довольно улыбнувшись, когда Чон свернул в нужную сторону. Ему поверили, а значит нужно быть внимательным, чтобы ненароком не пропустить зов своих героев, когда сказка в очередной раз окажется в тупике.       Начинался новый день, а значит, пора открывать лавку и запасаться новыми историями, ведь люди всё ещё нуждались в добре, что несли в себе его сказки.       Джехён нёсся впереди, не обращая внимания на задумчивого беса, что едва поспевал за ним. Хэчан думал обо всём: о словах мага, о цели Джехёна, об их путешествии. Неужели этот Чэнлэ и правда знал, куда они направлялись и зачем? Что означало, что целям свойственно меняться? Джехён передумает и перестанет желать стать человеком? Или же сам Хэчан изменится и его не будет волновать то, что Джехён хочет оставить его одного?       Лес постепенно густел, солнце с трудом пробивалось между переплетёнными ветвями деревьев. — Хэчан, не отставай, — крикнул Джехён. — Здесь небезопасно, мы должны добраться до замка засветло. — Засветло? — хмыкнул бес, посмотрев на небо. — Попробуй тут угадай, что происходит там наверху. Этот лес изменился. Солнце тут, похоже, нечастый гость. А помнишь, как мы резвились здесь?       Джехён грустно улыбнулся, вспоминая свою молодость и двух прекрасных детей, что бегали по территории замка. Юный бес и молодой волк, что стал им обоим очень дорог. Мальчишка принадлежал стае, что обитала в этом лесу. Он часто жаловался на то, что над ним насмехаются из-за его ущербности. Все волки в его семье были сильными, храбрыми, способными на подвиги, а Сычён родился слабеньким, худеньким, постоянно болел. Вожак стаи говорил, что пользы от такого волка никакой. С ним никто не дружил, его постоянно обзывали, поэтому он чаще гулял по лесу в полном одиночестве. Они познакомились, когда Джехён с Хэчаном гуляли по лесу и услышали чей-то плач. Волк попал в капкан, что поставили в лесу местные охотники, и не мог выбраться самостоятельно, ожидая своей участи и тихо всхлипывая. Сперва он настороженно отнёсся к людям. Громко рычал и скалился, но потом, видя, что ему не желают зла, позволил позаботиться о себе. Вампир оказал ему первую помощь, они подружились. Каждый день Хэчан с Сычёном играли на поляне возле замка, а Джехён наблюдал за ними, изображая на холстах далёкие миры, где когда-то поселилось его сердце. Пару раз Хэчан видел, как старший начинал чей-то портрет, но дальше глаз дело не заходило. Руки художника начинали дрожать, а потом он в злости разрывал на части набросок и впадал в долгий творческий кризис.       Джехён очень любил наблюдать за играми волка и беса, но чувствовал тревогу, что нарастала с каждым днём. Когда в стае прознали, куда сбегает юный волк, Сычён каждый день начал приходить с новыми побоями на теле. На все вопросы упорно молчал, но Джехён понимал, что это всё было из-за связи волка с такими, как они. Оборотни считали себя чистой нацией, они не могли себе позволить общаться с такими позорными нациями, как вампиры и бесы, а Сычён по их мнению позорил свой род подобными знакомствами.       Вожак стаи сговорился с местными жителями, и они решили истребить нечисть. Волк устроил беспорядки на территории местной фермы, а свалили всё на Джехёна с Хэчаном. Они больше не могли оставаться там, нужно было искать новое место. Хэчан просил взять Сычёна с собой, но Джехён понимал, что волку в компании вампира и беса будет тяжело, да и стая не оставит их в покое. Чон хотел лучшей жизни для младшего, он верил, Сычён ещё сможет доказать всем, что он сильный волк. Достойный быть частью своей стаи.       Они ушли, но долгие годы вампир видел во сне печальные глаза волка, сердце сжималось, однако поддаться слабости было запрещено им самим. Сычёну без них явно было бы лучше.       Хэчан тоже вспомнил о друге детства, он очень любил оборотня. Тот был чуть старше, и вместе они любили творить всякие пакости. Местные звери в ужасе разбегались, лишь заслышав их шаги. Хэчан помнил, как однажды они свалились в глубокий овраг, где Сычён подвернул ногу, а бес просто не мог подняться наверх из-за своего маленького роста. Он помнил, как они спали, прижимаясь друг к другу, пока их не нашёл обеспокоенный Джехён. Старший долго отчитывал их за беспечность, обрабатывая царапины. В такие моменты бес понимал, что у него была настоящая семья. Сейчас, глядя на окружающую местность, воспоминания всё сильнее били по больному.       Лошадь замерла возле оврага, а Хэчан помотал головой, отгоняя непрошеные слёзы. Сейчас этот овраг не казался таким глубоким. Хотя по-прежнему трудно было разглядеть, что там происходило на его дне.       Сноп ярких искр взлетел вверх, на мгновение освещая чьё-то тело, что лежало на сырой земле. — Это ещё что? — обернулся Джехен. — Куда?       Хэчан чувствовал, как заложило уши, а сердце бешено колотилось в груди. — Там Сычён, там наш Сычён!       Бес, соскочив с коня, спустился вниз. Ноги заплетались, но бес не останавливался. Он чувствовал чужое прерывистое дыхание и запах крови. С ближайшего дерева в небо сорвались несколько воронов. Джехён проводил их взглядом, снова ощущая присутствие сильного демона, что не спешил появляться. — Не потеряй его снова. Следующего раза может и не быть, — услышал вампир у самого уха и, резко обернувшись, снова увидел лишь сноп ярких искр, что остался на том месте, где недавно стоял демон. — Джехён! — крикнул Хэчан откуда-то снизу. — Он едва дышит, помоги, я не смогу поднять его сам.       Чон сглотнул, явно не ожидая, что прошлое вот так вернётся в его жизнь. Эти двое явно что-то задумали. Им было известно больше того, о чём они говорили. Чэнлэ, видимо, не лукавил, говоря, что знает, чем закончится их история. — Дже!       Джехён вздрогнул, а потом всё же поспешил на зов младшего. В овраге было сыро и грязно. Хэчан уже весь перемазался, пытаясь подхватить на руки худого чёрноволосого парня, что был весь в крови. Из его груди вырывались хрипы, а глаза были закрыты. — Сычён! — звал Хэчан, убирая чёрные прядки со лба старшего. — Сычён-а, ты слышишь меня? Это я, Хэчан. Слышишь, всё будет хорошо, только ты держись, ладно?       Джехён всё ещё неверяще смотрел на младших. Он был уверен, что Дун где-нибудь счастлив, что нашёл себе пару, что является частью стаи. Было очень больно увидеть его, истерзанного недалеко от собственного замка.       Чон подбежал к младшим, с лёгкостью поднимая раненого на руки, а затем пошёл в сторону лошадей. Хэчан семенил следом, вытирая с лица всё-таки сорвавшиеся слёзы и размазывая по щекам грязь. — Он же выживет? — спросил бес, глядя на старшего. — Мы не должны потерять его снова.       Джехён почувствовал, как сжалось сердце. Он знал, насколько Хэчан был привязан к волку и насколько тяжело сказалась на нём разлука. — Всё будет хорошо, — кивнул вампир, забираясь на лошадь, крепко прижимая к себе младшего. Запах крови немного дезориентировал, ведь много лет Джехён не чувствовал её вкуса у себя на языке. Он перебивался кровью млекопитающих, а сейчас в его руках был наполовину человек. Клыки так и чесались, только мысль о том, что в твоих руках друг, брат, немного отрезвляла. Вампир пришпорил коня, до замка оставалось не так много. Он выдержит.       Стоило им оказаться в замке, Хэчан сразу побежал греть воду, чтобы промыть раны оборотня, Джехён поднялся на второй этаж, ему всё казалось странным: столько лет прошло с тех пор, как они ушли отсюда, а в замке всё равно чувствовалась жизнь. Здесь было тепло, а ещё кто-то явно ухаживал за мебелью и картинами.       В спальне стояли живые цветы, кровать была аккуратно застелена, в шкафу висели чьи-то вещи. Вампир сделал глубокий вдох, понимая, что всё здесь пропитано знакомым запахом. — Кажется, он прятался здесь, — подтвердил подозрения старшего Хэчан. — В погребе полно продуктов, кадушки наполнены свежей водой. Здесь нет ни пылинки. — Но почему… — непонимающе моргнул Джехён. Было больно, он считал, что Сычён уже давно забыл о нём. — Почему он так поступил? — Потому что только здесь я был счастлив, — послышались тихий хрип и кашель следом.       Бес подскочил к кровати, пытаясь помочь старшему сесть, но волк оттолкнул того. Хэчан видел, как сверкнули глаза Сычёна, но Дун был слишком слаб, чтобы нападать. — Что это значит? — опешил Джехён, замечая, как бес прикусил губу, пытаясь не заплакать вновь. — А то и значит, — огрызнулся волк. — Какого чёрта вы вернулись? Я научился жить без вас! Что, посмеяться пришли? Весело?! — Сычён, я… — Только не нужно пустых слов. Ты уже многого мне наговорил в своё время. Я верил тебе… — Я тебе ничего не обещал. — Ты обещал мне вечность! — возмутился волк, поднимаясь с кровати и прикрывая рукой кровоточащую рану. — Ты говорил, что никогда не оставишь меня одного! Видишь? Видишь, во что я превратился из-за тебя?! Я жалкое подобие оборотня, да и человеком меня не назовёшь. Моя стая изгнала меня за порочащие истинного волка связи. Я принял это с высоко поднятой головой. Я верил, что меня ждут, и что я обнаружил? Пустые стены. Ты просто ушёл… — Сычён, успокойся, так было нужно… — Кому? Тебе? Ты снова думал только о себе, а я же… Я же считал тебя семьёй. Я считал тебя домом. Как я могу поверить тебе сейчас, когда моё сердце всё ещё помнит о том предательстве?       Оборотень едва стоял на ногах, но упорно отталкивал от себя Хэчана, что пытался добраться до раны на теле старшего. Бес очень скучал, и ему было больно видеть, как Сычён со злостью смотрит в их сторону. — Так значит тебя всё-таки изгнали, — выдохнул Джехён. — Поверь мне, я не знал. Я думал, если мы с Хэчаном уйдём из твоей жизни, она наладится. Я желал тебе только добра. — Мне было больно, — хмыкнул оборотень. — Я пришёл сюда, в надежде, что меня здесь примут, что меня здесь любят, что здесь я смогу обрести смысл жизни. Обрёл. Знаешь, я плакал в этой комнате двое суток. Люди из деревни попытались захватить замок, но я стойко отстоял его, веря, что вы вернётесь. Я зализывал свои раны и снова возвращался сюда. Я никому не позволял пересекать территорию замка. Уступил лишь однажды, когда увидел на пороге человека, что едва стоял на ногах. Он был таким же изгоем, как и я. Я выходил его. Мы подружились, оказалось, что он и не человек вовсе, а самый настоящий демон, но мне не было страшно, потому что я знал, что он не бросит меня, как некоторые. Сегодня, когда на замок снова напали, я позвал его на помощь. Мы бились не на жизнь, а на смерть. Мы истребили всех, но я потерял много крови, поэтому ослаб и не заметил того оврага. Снова… Даже странно, что очнувшись, я увидел вас, а не Ренджуна…       Хэчан поднял голову, услышав знакомое имя. Не об этом ли демоне говорил сегодня Чэнлэ? — Это он привёл нас к тебе, — ответил Джехён. — Он что-то задумал, вот только бы понять что. Они с Чэнлэ ведут какую-то игру. — Сказочники не умеют играть, — ответил Сычён, отворачиваясь к окну и глядя на заходящее солнце. — Они только рассказывают сказки. — Ты что-нибудь знаешь об этом? — спросил Джехён. — Прости, я не настроен разговаривать с тобой сегодня, — выдохнул Сычён. — Может, когда-нибудь, но не сейчас.       Чон опустил голову. Он понимал друга, он и сам не знал, как бы повёл себя в такой ситуации. Им всем нужно было подумать над сложившемся. В голове всё ещё звучали слова демона. Что они значили? Неужели, если сейчас он даст Сычёну уйти, то потеряет его навсегда. Мысль о том, что в следующей битве за его замок волк может лишиться жизни, и вовсе пугала. Сколько нужно было сил, чтобы столько лет охранять эти каменные стены от мародёров? Сычён до сих пор был здесь, потому что верил, всё ещё верил, что Джехён вернётся. Значит, волк всё же в душе простил его, но уязвлённое самолюбие сейчас делало младшего неуправляемым. — Хорошо, я уйду, — произнёс вампир, замечая, как волк едва заметно вздрогнул. — Я буду в библиотеке. Если захочешь поговорить, я к твоим услугам. Хэчан, будь добр, позаботься об ужине.       Младший кивнул, наблюдая за тем, как Джехён выходит из комнаты, а затем, глубоко вздохнув, хотел было последовать за ним, но его запястье перехватили чужие пальцы. Бес обернулся, встречаясь взглядом с полными слёз глазами оборотня. Хэчан подбежал к старшему, обнимая, тут же получая объятия в ответ, но тело в его руках всё слабело. Младший едва удержал волка, опуская на кровать, а потом всё же побежал вниз. Нужно было промыть и обработать раны Сычёна. Ужин подождёт: Джехён и так не нуждался в пище, а Хэчан был готов терпеть, ведь устал есть в одиночестве. Сегодня всё изменится, с сегодняшнего дня он снова не один. Он был просто уверен, что Дун Сычён встанет на его сторону и поможет отговорить вампира от дурацкой затеи.