Две вечности

      Джехён медленно спускался по лестнице, вслушиваясь в весёлые голоса друзей. Хэчан и Сычён о чём-то болтали, слышался звонкий смех младшего. Не это ли было самой прекрасной музыкой для ушей? Он так скучал по нему. Бес, без сомнения, был очень позитивным существом, но в последнее время Хэчан немного приуныл, и Чон прекрасно знал, что причиной печали младшего являлся он сам. Хэчан не хотел понимать желание Джехёна проститься с этим миром. Но разве этому ребёнку дано было понять, насколько огромная дыра была в сердце вампира?       Чон бросил взгляд в окно, где солнце медленно клонилось к земле. На горизонте виднелись развалины старинного замка. В отличие от его поместья, замок барона не смог побороть время. Старые стены поросли мхом, а огромный сад был обвит диким плющом. Джехён ещё помнил, как прекрасно было это место тогда, когда он ещё хотел жить.       Он вспомнил, как часто навещал барона. Они садились друг напротив друга и долго разговаривали. Обо всём, как старые приятели. Джехён смотрел на мужчину с уважением, хотя сам был старше него на много столетий. Вампир думал о том, что привязываться к людям было не лучшим вариантом, но не мог по-другому. А потом, снова оставаясь один, он залечивал свои раны, что шрамами оставались на сердце. Терять родных людей было очень больно. Иногда, когда беседа становилась особенно скучной, Джехён устремлял свой взгляд в сторону сада, разглядывая высокие деревья, что цвели почти круглый год. Их большие белые цветы выглядели такими нежными и невинными, а ещё Чон часто замечал под их тенью милое, прекрасное создание, что морщило лоб, пытаясь вникнуть в суть чего-то написанного в древних толстых книгах. Тэён был для Чона чем-то невесомым, завораживающим, манящим. Много раз он пытался подойти, но Ли почти всегда окружали учителя, что строго смотрели на мальчишку, доказывая очередную теорию. — Его отец видит в нём будущее, — сказал барон однажды, заметив, куда был устремлён взгляд молодого соседа. — Он рассказал, как однажды, в одном из походов, встретил мага, поведавшего о том, что судьба этого мира легла на плечи его только что родившегося сына. Что Тэёну через многое придется пройти, чтобы стать победителем. — Вы верите в магию? — спросил вампир, вспоминая, как ещё несколько месяцев назад Тэён спас его от разоблачения. — Знаешь, сынок, этот мир полон необычных вещей, хотя бы взять, к примеру, этот лес, — сказал барон, махнув в сторону чернеющего на горизонте огромного леса. — Если забраться на самую высокую башню моего замка, можно увидеть, что там, за туманом, этот лес заканчивается, но ни один человек, пожелавший узнать, что находится по ту сторону, ещё ни разу не возвращался. Либо они стали жертвами диких зверей… — Либо решили, что по ту сторону жить намного веселей, — улыбнулся Джехён. — Возможно. Но по молодости я и сам пытался пересечь лес, вот только пробродив пару суток в кромешной тьме, снова выбрел на своё же поместье, не встретив никого. Словно этот лес и не живой вовсе. — Вам просто повезло, — натянул улыбку Джехён, вспоминая, как сам лично охранял этого человека от стаи неуравновешенных волков. Уже тогда барон был для Чона семьёй.       Вампирам не свойственно изменять свою внешность, но Джехён за свой долгий век познакомился с одним друидом, что научил его небольшим магическим хитростям. Поэтому сейчас барон был уверен, что знал семью Чона несколько поколений. Немного помнил его деда, дружил с его отцом, а теперь заботился о нём самом. Вампир понимал, что это нечестно по отношению к мужчине, но в нём он нашёл то, что так давно потерял — настоящего друга.       Уезжая, Джехён писал барону письма, рассказывал о придуманной жизни, рассказывал о выдуманной жене, о родившемся сыне, о том, что обязательно пришлёт его к другу на воспитание, а то «мальчишка совсем от рук отбился в этой Европе». А потом приезжал, низко кланяясь другу отца и едва сдерживая слёзы, замечая, как постарел и изменился его приятель. — Возможно, — пожал плечами барон. — Но многим в нашей деревне этот лес не даёт покоя. — По мне, так нет в нём ничего примечательного, — ответил Джехён, вяло потирая переносицу. — Природе свойственно создавать загадочные образы, вот только не все они на самом деле стоят нашего внимания. — Тоже верно, но знаешь, чаще за такими могучими стенами прячется что-то очень ценное, — заметил старший, а затем поднялся. Джехён подскочил следом. — Что-то я устал сегодня, пойду вздремну. — Хорошего вам отдыха, — поклонился Чон, провожая мужчину взглядом. Время никого не жалело. Джехён чувствовал близкий конец.       Барон ушёл к себе в комнату, а вампир подошёл к окну, устремив взгляд в сад, где Тэён неизменно сидел под тенью большого дерева, а высокий мужчина в чёрном что-то усиленно ему объяснял. Младший явно скучал, а монах продолжал свою унылую речь. Чон сейчас прекрасно понимал юношу: он и сам в своё время с трудом выносил лекции о том, что есть один «царь», а всё остальное от лукавого и с этим нужно бороться огнём. Церковь не признавала магию, а магия просто жила бок о бок с ней, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания. Вот прямо так же, как Тэён, что сейчас дунул на ладошку, откуда сорвалась стая маленьких пчёл, которая вмиг закружилась вокруг лектора. Мужчина начал отмахиваться, а потом застыл, боясь шелохнуться, выжидая, когда эти маленькие монстры сами от него отстанут. Ли хмыкнул, пряча улыбку в кулаке, а потом поднял взгляд, встречаясь глазами с Джехёном, что тоже улыбался. Дракон приложил палец к губам, а потом кивнул в сторону небольшого пруда, что находился в центре сада. Вампир засиял ещё ярче и сорвался к выходу, не замечая грустной улыбки, что тронула губы Тэёна. Драконы могли видеть будущее, не полностью, только лишь обрывками, только лишь то, что они сами были не в силах исправить.       Джехён вспомнил, как нёсся в сад по лестничным пролётам, как билось его сердце, предвещая долгожданную встречу. Вспомнил, как едва не сбил с ног рабочего, что зажигал уличные фонари. День близился к концу и дрожащий свет огня наполнял узкие тропинки. С высоты птичьего полёта этот сад выглядел словно паутина. И вот сейчас Джехён приближался к самому центру, сам себя загоняя в ловушку.       Тэён сидел у самой кромки воды, опустив в неё свою ладонь. Услышав шаги, он обернулся и улыбнулся, лишая Джехёна последней воли. — Ты быстро, — сказал младший. — Нёсся на всех парах, — не стал врать вампир. — Я так давно искал встречи в тобой, но твои учителя… — Настроены на то, чтобы я получил как можно больше знаний и как можно меньше тратил время на бесполезные занятия. Но разве они могут понять, как тесно дракону в этих рамках? Я умею всё и нет ничего, чего бы я не знал, вот только отец считает, что этого недостаточно. Он думает, что если я смогу научиться жить среди людей, то смогу выжить. Как же он ошибается.       Джехён опустился рядом и посмотрел в бездонные глаза дракона. Его тревожили разговоры Тэёна, а ещё больше его терзал грустный взгляд, которым младший наблюдал за стайкой золотых рыбок в пруду. — Что происходит? — спросил Джехён. — Расскажи мне, что с тобой. Возможно, я смогу помочь. Я могу сделать для тебя всё, что угодно…       Тэён обернулся, заглянув в глаза старшему, а Чон почувствовал, что тонет. Его словно накрыло с головой, уши заложило, а перед глазами всё закружилось. Этот мальчишка словно коснулся его сердца, прямо изнутри, словно растворился в его крови, стал его частью. — Ты даже не представляешь, на что подписываешься, — грустно сказал Ли. — Я прожил не одну сотню лет, я повидал многое. Так разве есть что-то, что сможет помешать мне свернуть для тебя горы? — Не что-то, а кто-то, — заметил Тэён. — Появится человек, ради которого ты будешь готов умереть. И это не я, поверь мне…       Джехён хотел было возразить, но Ли положил палец на его губы. — А пока я буду с тобой. Придёт время и ты всё поймёшь, а сейчас просто обними меня, мне так холодно в этом чужом мире.       Вампир притянул младшего к себе, Тэён опустил голову на грудь Чона, вслушиваясь в биение его сердца. Оно было очень дорого ему, потому что он знал: если дракон влюбляется, то это раз и навсегда. А Джехён пленил его сердце с первого взгляда, с первой улыбки, которая для Тэёна затмила солнце. — Ты холодный, — заметил Чон, касаясь губами макушки младшего. — Может, пойдём в дом? — Давай ещё немного посидим, — заметил Тэён, подняв взгляд на старшего. — Посмотри, как прекрасно это солнце. Посмотри на это небо, оно такое чистое. Сейчас нам нужно радоваться каждому мгновению, потому что этот мир подошёл к опасной черте. Возможно, уже завтра всё будет по-другому.       Вампир опустил взгляд, замирая на глазах младшего, в которых собрались слёзы. Джехён ничего не понимал, но прижал Тэёна ближе, стараясь показать ему все чувства, что скопились в нём за это время. Мимолетная встреча перевернула его жизнь. Он готов был кричать о том, что его сердце, тело, разум до краёв были переполнены Ли Тэёном. Была ли это магия или, может, безумие, но Джехён не хотел что-то менять — он хотел чувствовать это тело в своих руках вечно.       Тэён смотрел прямо в глаза, а потом потянулся к губам старшего, касаясь их своими. Поцелуй получился слишком отчаянным, но Джехён упивался им. Тэён целовал несмело, но от этого уносило ещё сильнее. Понимая, что он первый и единственный в жизни юного дракона, сердце трепетало, больно ударяясь о грудную клетку. Оторвавшись друг от друга, они снова не могли отвести взгляда, потому что в глазах напротив каждый видел свою жизнь и свою смерть. Джехён видел огонь, тёмные пещеры, а Тэён видел океан, огромный, бездонный, чернеющий. Они оба молчали, потому что это было слишком больно.       Чон скользил взглядом по идеальным чертам лица младшего, потому что Тэён был произведением искусства. Неужели его смерть будет столь прекрасна? Джехён знал, что умрёт, но умрёт в объятиях этого человека.       И вот сейчас вампир смотрел в окно и думал о том, что всё, увиденное тогда в глазах Тэёна, сбылось. Пожар, огонь, война отняли у него самое дорогое, забрали у него сердце. Теперь он был мёртв, хотя всё ещё передвигался по этой бренной земле, цепляясь за людей.       Джехён вспоминал слова Тэёна и думал, что впервые за столько веков дракон ошибся в предсказании. Чон умрёт, но только ради одного человека, точнее ради дракона, что унёс его сердце с собой в могилу. Джехён обязательно навестит его перед тем, как уйти следом.       Голоса младших грели сердце, губы невольно расплылись в грустной улыбке. Джехён сделал неуверенный шаг в столовую, замечая, как Хэчан практически вис на Сычёне, рассказывая ему очередную историю. — Знаешь, как там было страшно? — причитал бес. — Ты, небось, в штаны наложил? — Ну… Я старался не смотреть по сторонам. Никогда не любил пещеры. А эта выглядела самой жуткой. Мне казалось, что кто-то всё это время шёл за нами по пятам, но Джехён смеялся надо мной. А я… Я слышал чужое дыхание. В таких местах бывает много нечисти. — Половина из которой в страхе разбегалась от твоих напуганных воплей, — улыбнулся Джехён. — Вы друг друга стоили.       Хэчан надулся. — Вот ещё, — заметил он. — В следующий раз предупреждай, что впереди кромешная темень. Знаешь ли, я боюсь неизвестности. — Ты всего боишься, даже своей тени. Так есть ли резон мне обращать на это внимание?       Хэчан фыркнул, а потом пересел на другую сторону стола, демонстративно отвернувшись. — Какие мы обидчивые. Если так сильно боишься темноты, то останешься здесь. Думаю, что дальнейший путь пройду один. Мне нужно навестить одно место, прежде чем… — Эгоист, — перебил старшего Хэчан.       Джехён грустно улыбнулся, в то время как Сычён переводил взгляд с одного друга на другого. — Не обращай внимания, — улыбнулся Чон. — Мы вот так можем раз десять на дню поссориться и помириться. У нас уже привычка выработалась, иначе как выдержать нахождение рядом друг с другом практически 24 часа уже целое столетие. — Так много лет прошло? — удивлённо посмотрел на старшего бес. — Представляешь, — улыбнулся Джехён. — Как сейчас помню, как выловил тебя в своём подвале. Как ты там оказался вообще? — Да я уже и не вспомню, — отвел взгляд младший. — Помню, что кушать очень хотелось. — Обжорка, — засмеялся Джехён, а Хэчан улыбнулся. Его глаза сияли, а улыбка казалась такой солнечной, что в помещении на миг словно стало светлее. — Что за место, которое ты так сильно хочешь посетить? — заинтересованно спросил Сычён. — Не думал, что есть для тебя что-то важнее этого замка. — Есть, — кивнул Джехен. — Оно по ту сторону леса, и сегодня я понял, что не могу исчезнуть, не побывав там. Знаешь, что расположено с той стороны? — Магический мир, — ответил Хэчан. — Разрушенный магический мир, — уточнил Дун. — Верно, — улыбнулся Джехён. — Я был там лишь однажды, когда густой дым поднялся над лесом. Я оставил там своё сердце. — Не думаю, что нам будут там рады, — поёжился Хэчан. — Война сделала магических существ не слишком дружелюбными. — Я не собираюсь заходить далеко, к тому же, место, которое я хочу посетить, разрушено полностью. Его обитатели были уничтожены все до единого. Они были слишком мудры. Колдун не мог смириться с этим. — Драконы? — спросил оборотень. — Ты хочешь посетить поселение драконов?       Джехён кивнул. — Давно следовало бы отдать дань уважения этому народу. Они умели предсказывать будущее, вот только спасти себя не смогли. — Драконы видят лишь то, что предотвратить не в силах, — заметил Хэчан, обращая на себя внимание старших. — Что? Я читал… Читал, что это проклятие, которое направил на нацию создатель за то, что они не попытались предотвратить кровавую битву в соседнем государстве. Видели всё, но позволили невинным людям умирать. Драконы были слишком самолюбивым народом, за это и поплатились. — Выходит… — начал Сычён. — Каждый из них видел свою смерть заранее, но изменить ничего не мог?       Хэчан кивнул, опустив взгляд в пол. — Говорят, есть поверье, что если дракон отдаст свою жизнь ради невинного существа, то проклятие спадет, вот только на свете не осталось ни одного дракона, чтобы что-то изменить. — Говорят, есть один, — сказал задумчиво Сычён. — Ренджун мне рассказывал о драконе, пленённом колдуном. Говорят, его держат в тёмной пещере, прикованного самыми прочными цепями. Говорят, колдун хочет выведать у него рецепт эликсира бессмертия. — Этот колдун явно безумец, — хмыкнул Джехён. — Разве он не понимает, что вечная жизнь — это не благо, а проклятие? — Если он хочет владеть миром, его вряд ли можно назвать адекватным, — улыбнулся бес. — Что ещё рассказывал тебе этот демон? — спросил Чон. — Я погляжу вы неплохо общались. — Он скрасил мое существование, когда родные люди предали. Посчитали меня лишним в своей жизни… — Сычён… — Что? Разве я не прав? Ты решил, что можешь выбирать за меня? Решил, что я должен быть благодарен тебе? Хэчан — ребёнок, преданный тебе безгранично, я не могу обвинять его в чём-то, а ты… Ты так просто разбил на части мой мир, который я строил с таким трудом. Я не просил быть со мной всю жизнь, но то, как ты ушёл, выглядело подло. Ты просто сбежал. — Я думал, что для тебя так будет лучше. — Лучше было лишь с вами. Я бракованный, понимаешь? Там я никому не нужен, а рядом с вами я подумал, что моя жизнь всё-таки прекрасная штука, вот только получилось, что всё это было зря. Столько лет… Ты даже не вспоминал обо мне, я прав?       Сычён почувствовал крепкие объятия, а потом погладил беса по голове. — Я скучал, — сказал Хэчан. — Очень скучал, но я не мог отпустить его одного, он натворил бы глупостей. — Я знаю, Чанни, знаю.       Джехён виновато смотрел на младших, внутри было неприятно. Сычён был прав. Он ни разу не вспомнил о друге. Ему казалось, что Сычён непременно был счастлив. Всё это время он жалел лишь себя и мечтал избавиться от своей столь долгой жизни, даже не понимая, что на этом свете ещё есть люди, которым он важен. — Я знаю, что не заслужил, но… Прости меня, но я ведь… — Проехали, — ответил Дун. — Главное, что вы снова здесь, и теперь только попробуйте куда-то уйти без меня — найду и покусаю.       Джехён улыбнулся, а потом подошёл к младшим, обнимая. Они его семья. Он будет с ними честен. Он всегда защитит их. Он должен увидеть в их глазах счастье, прежде чем уйти навсегда. — Мне не терпится встретиться с твоим другом, — сказал Чон, посмотрев на оборотня. — Я хочу поблагодарить его за то, что он поддерживал тебя всё это время. — Он сказал, что придёт, как только наступит время, — заметил оборотень. — Он говорил о каком-то важном деле. — Что ж, подождём, — сказал Джехён. — Ужинайте давайте и спать, сегодня был трудный день. — А ты? — спросил Хэчан, с тревогой посмотрев на старшего. — Я ещё почитаю немного, — улыбнулся Джехён, потрепав младшего по голове. На мгновение рука Чона застыла на макушке младшего. Бес поднял на него свои большие глаза, а Джехён словно снова увидел пещеры и огонь, что когда-то рассмотрел в глазах Тэёна. Это было странно, поэтому он помотал головой, отгоняя наваждение. — Что-то случилось? — обеспокоено спросил бес. — Нет, всё в порядке, — натянул улыбку Чон. — Отдыхай.       Джехён похлопал Сычёна по плечу, а потом направился в библиотеку, ноги почему-то дрожали, а в голове снова всплывали слова голосом Тэёна: «Появится человек, ради которого ты будешь готов умереть. И это не я, поверь мне…». Что же он имел ввиду?       В библиотеке было тихо, всё ещё пахло пылью, хотя Джехён успел раскрыть все окна, впуская в помещение свежий воздух. Древние книги мирно покоились на своих полках. Чон потянулся к самой толстой, той, что когда-то ему подарил Тэён. Блондин был уверен, что историю драконов Хэчан почерпал именно отсюда, потому что эта книга была потрёпана больше всего. Вампир никогда бы не подумал, что бес когда-либо возьмёт в руки что-то кроме еды, а вон оно как вышло. Сам же Джехён так и не успел её открыть, ведь через неделю после их памятной встречи Тэён покинул этот мир. Разорённая деревня, обожжённые тела, кровь всё ещё иногда возвращались в память мужчины в кошмарах. В такие ночи он не мог спать, ведь тревога не оставляла его до самого утра. Он помнил, как плакал у дома Тэёна, что был почти сравнен с землёй. Не осталось никого, только запах гари и крови ещё долго преследовал вампира, впитавшись в одежду. И лишь первые лучи солнца могли прогнать из памяти образы, что причиняли столько боли. Тяжело было видеть книгу, тяжело было вспоминать тот последний день и ту последнюю ночь, проведённую вместе, потому что это была лучшая ночь в их жизнях. Джехён помнил, как шептал, что никому не отдаст, прижимая младшего к себе крепче, вспоминал, как Тэён плавился в его руках, но чужая кожа по-прежнему оставалась холодной. — Это особенность драконов, — заметил тогда Ли, нежась в объятиях вампира. Они лежали на расстеленном покрывале среди высокой травы и любовались звёздным небом. Тэён опустил голову на обнажённую грудь старшего и пальцем вырисовывал какие-то только ему известные иероглифы. Только спустя несколько десятков лет Джехён смог их расшифровать, ведь кожа помнила, как на неё наносили защитное заклинание. — Наши тела холодны до тех пор, пока мы не оставим на этой земле потомство. Мы станем тем теплом, что будет согревать наших детей. Наша кровь закипит для того, чтобы оберегать кроху, что не выживет на этом свете без нас. Наши малыши слишком беспомощны при рождении и становятся лёгкой добычей для других наций, если рядом нет сильного родителя. Дети — священны. — Ты очень хотел стать отцом, — сказал Джехён, чмокнув младшего в тёмную макушку. — А встретил меня. Прости, я лишил тебя этой возможности.       Тэён покачал головой. — Это мой осознанный выбор, — ответил Ли. — Ты подарил мне счастье, о котором я даже мечтать не мог. Никому из людей не дана такая сила — покорить дракона, — а ты смог. Знаешь, ты не похож на обычного вампира. Ты — целая вселенная, ты — целый мир.       Джехён крепче сжал в руках книгу, чувствуя, как слёзы потекли по щекам. Он так скучал, он хотел снова коснуться, снова почувствовать этот холод. Можете считать его безумцем, но в отличие от всех существ в мире он не искал тепла, он нуждался в холоде, что стал его смыслом жизни. Слеза сорвалась с подбородка, падая на раскрытые страницы книги. Пятно быстро разрасталось, обращая внимание Джехёна на текст. — «Драконы издревле считались самым сильным магическим народом. Поговаривают, что они могли побороть даже законы природы. Дракон, желающий не оставаться одиноким в старости, мог создать себе наследника буквально из воздуха, стоило лишь выбрать генетический материал предполагаемых родителей. Это один из запрещённых магических ритуалов. Со временем он и вовсе был утерян, а популяция драконов стала значительно меньше, ведь особям женского пола приходилось подолгу высиживать свои яйца. Рожать в человеческом обличии было слишком рискованно, ведь поселение драконов практически всегда находилось в осадном положении». — Бред какой-то, — хмыкнул Чон, откладывая книгу в сторону; сейчас он был слишком не в себе, чтобы верить во всякие глупости. Тэён говорил, что в последние годы драконы слишком очеловечились, что все существа на этой земле стремятся быть счастливыми, порой забывая о людях, что находятся вокруг. Он говорил, что ему неприятно видеть то, как с каждым годом народы становятся всё жёстче, а мир медленно погружается во тьму. — Ему не хватает солнца, — грустно улыбался Ли, а потом смотрел на Джехёна. — Яркого. Такого вот, как ты.       Джехён улыбался в ответ, а потом обнимал крепко, покрывая поцелуями холодную кожу. Оставляя свои следы на ключицах, груди, животе младшего. Зарываясь носом в его волосы, чувствуя, как крепче сжимаются за его спиной ноги Ли, когда он двигается особенно резко. Тэён был для Джехёна целым миром и ему было наплевать на всё, что происходило вне его рая, только зарево пожара и чёрный дым по ту сторону леса разрушил всё. Вот тогда-то Чон понял, что Тэён был прав, что замкнувшись в своём счастье, он упустил беду, которая пришла стремительно, руша всё на своём пути. — Тэ, я такой идиот, — всхлипнул Джехён, опуская голову на стол и уже не сдерживая своих слез.       Ренджун сидел на крыльце дома и задумчиво смотрел в небо. Яркие звёзды россыпью сверкали на тёмном полотне. Одно небо на несколько миров. Для кого-то тихое и мирное, а для кого-то освещённое заревом пожара. Так странно было жить, зная, что там, по ту сторону огромного леса — бездна: выжженные, разорённые земли. Одинокие люди, разрушенные семьи, земля, залитая кровью и слезами. Мир, которому уже будет трудно снова встать на ноги.       Огонь уничтожал города, уничтожал миры, огонь был врагом мирного населения, и тот самый огонь сейчас бежал по венам демона, что винил себя во всём происходящем. Для чего он вообще появился на этот свет? Для того, чтобы разрушить всё, что было построено с такой любовью? Почему он спасся? Почему Тэён пожалел его? Почему все на протяжении его такой долгой жизни протягивают ему руку помощи, ведь это он был виновен во всех их бедах? — Опять ты себя накручиваешь? — подошел к нему Чэнлэ и опустился рядом, и крепко обнял. — Ты ни в чём не виноват, слышишь?       Ренджун натянул улыбку. — За что ты меня так любишь? — спросил демон. — Я же… — Тебя выбрало моё сердце, а об остальном и переживать не стоит. Моя сила — слово, если я сказал, что мы выстоим, значит, так и будет. Ещё ни одна моя сказка не заканчивалась плохо, помнишь?       Ренджун посмотрел в добрые глаза любимого, что вот уже на протяжении стольких лет давали ему силы жить. Чэнлэ любил его несмотря ни на что и это льстило. — У нас впереди важная миссия, значит расслабляться не стоит, — заметил Чэнлэ. — Ты что-то задумал? — спросил Ренджун, глядя в сияющие глаза младшего. — Сказка должна продолжаться. Знаешь, ты хотел направить Джехёна к Тэёну, но у меня есть немного другой план. — Какой же? — с интересом спросил демон, перетягивая сказочника к себе на колени. — Освободить Тэёна — это определённо важная задача, но поражение Тао куда важнее, ведь так?       Чэнлэ позволил рукам старшего скользнуть под широкую рубашку и замереть на животе. — И что ты предлагаешь? — спросил демон, проводя носом по шее младшего, за что тут же получил несильный толчок под рёбра. — Эй, — возмутился Чэнлэ, — ты меня не слушаешь! — Слушаю, радость моя, просто со всеми этими скитаниями я так по тебе соскучился. Я не видел тебя с самого утра, поэтому не могу отказать себе в маленькой слабости. — Все вы, демоны, одинаковые, — пробурчал Чэнлэ. — Ты со многими знаком? — вскинул бровь Ренджун. — Впервые об этом слышу. Ну-ка поподробнее. — Не дождешься, — усмехнулся маг. — Сперва выслушай меня до конца. — Хорошо, сдаюсь, — поднял руки в примирительном жесте демон. — Ну так… — Есть мир, в котором у Тао нет власти. Мир, который способен поглотить всю империю колдуна. Мир, который уже миллион лет погружен в апатию. Мир, в котором царит вечная тишина. Седьмой мир, что не вступил в противоборство с колдуном, мир, который промолчал и до сих пор молчит, потому что его правитель много лет назад поклялся не произносить ни слова, пока не услышит пение прекрасной птицы, что выкрали его подчинённые из райского сада.       Ренджун удивлённо хлопал глазами. Он и сам не брал их в расчёт, как сильных соперников для Тао, вот только было что-то в предложении Чэнлэ. — Я предлагаю направить Джехёна в мир воды. Пора разбудить верховного мага, пора объединить миры против колдуна. — Ты думаешь, что у Джехёна найдётся что-то, что заставит Со Ёнхо проснуться от своего многовекового забвения? Он одержим этой птицей, я даже представления не имею, как заставить его снова жить. — Райская птица — свободная птица, — заметил Чэнлэ. — Золотая клетка и лучшие корма — это, конечно, хорошо, но снова запеть эта птичка сможет лишь на свободе. Вот только Тао разрушил её дом, а значит, лишил и голоса. Ёнхо должен понять, что все его беды, даже многовековое затворничество — дело рук колдуна. Он должен вступить в войну. — Ты стал таким воинственным, — улыбнулся Ренджун, обнимая младшего. — Я не могу видеть печали на твоём лице. Эта грусть страшнее любого удара. Я готов стерпеть любую боль, но боль в сердце разрушает меня. Ты — моё сердце, и я хочу, чтобы ты был счастлив. — Я счастлив, потому что у меня есть ты, — ответил Ренджун, обнимая крепче.       Чэнлэ прикрыл глаза, нежась в любимых руках. Демон настолько сросся с ним, что, казалось, маг слышал биение его сердца, а потом чей-то голос больше похожий на шипение. — Чон Джехён — наследник Ада! Харборон узнал его. Он хочет встретиться с вами.       Маг дёрнулся, поворачиваясь в сторону любимого, что смотрел куда-то вверх, на кружащих в небе воронов. — А вот это уже интересно, — хмыкнул Ренджун. — А я думал этот старый кретин не позаботился о своём народе. Что ж, теперь мне известно, перед кем я должен склонить свою голову. — Кто такой Харборон? — спросил Чэнлэ, замечая искорки пламени в глазах любимого. — Предводитель воронов, — ответил брюнет. — Самый древний представитель своего рода, правитель единственной уцелевшей нации воздуха. Он много лет служил Правителю Ада, видя в нём выгоду, потому что маги воздуха были не в состоянии защитить себя. — Никогда не подумал бы, что вороны — это волшебная нация. — Вот и Тао не подумал, а между тем, эти птицы тоже желают жить в мире. Иди спать, родной. Я встречусь со стариком Харбороном и вернусь.       Чэнлэ покачал головой, сильнее цепляясь в рубашку старшего. Какое-то тревожное чувство поселилось внутри. — Я пойду с тобой. Мне страшно оставаться одному. — Наш посёлок самое безопасное место, — заметил Ренджун. — Он пропитан доброй энергией твоих сказок. Чёрной магии Тао не найти его просто так. А я вернусь, ты не успеешь даже моргнуть.       Ренджун поцеловал любимого в губы и растворился, оставив после себя сноп искорок. Чэнлэ покрепче себя обнял. И правда, чего ему бояться? Вот только сердце бешено колотилось в груди.       Ренджун оказался посреди лесной поляны, деревья были усыпаны сидящими на ветвях воронами. Напротив возвышалась небольшая избушка, на вершине которой сидел самый крупный ворон и пристально смотрел на появившегося. — Ты быстро, — хриплый голос нарушил тишину. — Я думал, что дольше миловаться будешь. — Это не твоё дело, — ответил равнодушно брюнет. — Говори, чего звал? — А где же уважение к старшим? — Знаешь, насчёт старших я бы поспорил, но не буду. Знаю, что всё равно не поймёшь. — Считаешь меня недалёким? — хмыкнул ворон. — Поверь мне, я знаю, что твой век дольше моего, но мог бы хотя бы проявить уважение к моим сединам.       Птица сорвалась вниз и напротив демона оказался седовласый старец в чёрном балахоне. — Я пережил не одно поколение и выжил, хотя бы за это ты должен уважать меня. — Я уважаю тех, кто честен со мной, — усмехнулся Ренджун. — Напомнить тебе, сколько раз из-за тебя я висел на волоске? — Но всегда уходил победителем, разве нет? — Хорошо, ну так что же вы, ваше сиятельство, хотели мне сказать? — спросил демон, слегка склонив голову. — Мои люди по-прежнему приносят вести с той стороны. Нас много и нас трудно заподозрить в чём-то. Очень полезно, между прочим. Сегодняшние вести не слишком радужные. Твой братик собирается в темницу к Ли Тэёну, — ответил Харборон, не замечая, как дёрнулся демон. — Он хочет рискнуть всем, чтобы связаться с тобой. Достойный преемник великого мага. Вот только он совсем ребёнок, ты же понимаешь, что его отец не оставит это без внимания? — И что ты хочешь от меня? Я не могу пересечь границу, а этот глупец Тэиль не собирается мне помогать, он всячески блокирует меня в своём сознании. Джено решил рискнуть, и риск его оправдан. Хотя я не уверен, что Тэён сможет помочь ему в этом вопросе. Если бы он знал, как преодолеть границу, то не сидел бы закованный цепями. Маги-алхимики очень сильны, а вкупе с магами огня они создают слишком прочный барьер для простого демона. Мне не к кому больше обратиться за помощью. — Рядом с твоим братом есть демон, — заметил ворон. — Он принадлежит стихии воздуха. Он всем сердцем предан правителю-алхимику, а ещё души не чает в твоём брате. Он очень дружен с Тэёном, но покорно склоняет голову перед Тао, потому что очень хочет жить. Они все там такие, порой во мне просыпается жалость к этим созданиям. Они ценят жизнь сильнее свободы, это грустно. Я могу связаться с этим демоном и остановить Джено… — Лучше отвлеките Тао, — ответил серьёзно Ренджун. — Я хочу, чтобы этот мальчишка узнал всю правду о своём отце. Я хочу, чтобы он сам сделал выбор. — Твой брат… — Он мне не брат, — отрезал брюнет. — Ты отрицаешь истину так же яростно, как твой любимый сказочник борется за ложь. — Причём здесь Чэнлэ? — возмутился демон. — Притом, что он уже давно рассказывает сказки, в которые никто не верит. Барьер ослаб, одного сказочника просто сломить, когда вокруг царит хаос. Люди считают его выдумщиком, лжецом с милым личиком, вот и всё, что он может дать этой Вселенной. Знаешь, он уже едва жив, только его вера в самого себя заставляет сердце биться. А знаешь, что бывает со сказочниками, чьи сказки теряют смысл? Они исчезают. Пуф, и нет мага. Это так странно, правда?       Ренджун слышал стук сердца в ушах и медленно попятился, вспоминая напуганное лицо Чэнлэ и его руки, что крепко сжимали его рубашку. — Что ты несёшь?! Сказки Чэнлэ создают нерушимый барьер миру людей. Добрые сказки оживают, понимаешь? — Что ж, тогда оглянись назад. Посмотри, как горит этот барьер. Послушай крики, что доносятся с той стороны. Оборотни разрушили границу, оборотни прорвали барьер, а знаешь почему? Потому что сказочник стал слишком зависим от земных чувств, его сказка выкинула его на поле битвы, заставляя сражаться за правду. Правду, которую ты так рьяно отрицаешь. Вы с Джено братья, и вы единственные способны остановить это. В ваших венах один огонь, понимаешь? Пока ты не признаешь этого, ты не сможешь ничего изменить. Ты не победишь, если останешься в стороне. — Ты думаешь, я не пытался вмешаться? Ты думаешь, я всё это время сидел, сложа руки? Если Тао узнает, что я рядом с Джено, он убьёт его. Нет ничего ценного в жизни колдуна, кроме власти. Я был слишком далеко всё это время, чтобы защитить его, и если сейчас он выбрал этот путь, я не вправе его останавливать. Если Тэён отправит его ко мне, то мир погрязнет во тьме. Кому, как не дракону знать об этом. Я пытался связаться с Джено, но его учитель решил всё за него. Тэиль боится, и я понимаю его. Я не тот, с кем Джено должен общаться в первую очередь для того, чтобы выжить. Я — его смерть. — Ты его защита, — поправил Харборон. — Ты был создан в миг ликования, в тот миг, когда Тао познал своё величие. Ты — дух, Джено — плоть, вместе вы — сила, которой ещё не видывал ни один из миров. Защити его, он не сможет добраться сюда целым и невредимым. Границы нарушены, войска Тао вторглись в мир людей, кажется, что никому не под силу остановить армию убийц. — Он доберётся сюда, — решительно ответил Ренджун. — Я создам для этого все условия, а если Тао попытается его остановить, то поймёт, что ещё не все народы встали на его сторону. Я соберу армию… — У тебя нет предводителя. Народы не пойдут за обычным демоном. — У меня есть Чон Джехён, — ответил Ренджун. — Уж Правителю Ада люди повинуются. — Народы слишком долго жили в страхе. Ад это не то место, за которое они захотели бы сражаться, — заметил ворон. — Но и Рай уже не остался прежним, хотя ты прав, — заметил демон и оскалился, а в его глазах заплясали огненные искры. — Мир перевернулся, реки вышли из берегов, океаны поднялись выше гор, обращая их в пыль, как тебе такой сценарий? — Ёнхо? — удивленно вскинул брови Харборон.       Ренджун засмеялся, а потом посмотрел на мужчину. — Деревня больше не безопасна, на рассвете мы двинемся в путь, ты должен решить, с кем ты на этот раз. — Ты ещё сомневаешься во мне? — хмыкнул ворон. — Я был предан Правителю Ада, значит останусь с ним до конца. Мы его охрана, помни об этом. — Охрана, что упустила его из вида, попросив помощи у демона, — усмехнулся Ренджун. — Я готов искупить вину, отдав за него свою жизнь, и ты знаешь об этом. — Не перестарайся.       Демон окинул взглядом воронов. — Чего сидите? Разгоните волков, — крикнул Ренджун.       Птицы сорвались с насиженных мест, а демон подошёл к старцу. — Твоя жизнь ему вряд ли потребуется, — сказал демон, наклоняясь ближе. — Но есть кое-что, что ты можешь сделать для него. — Что именно? — Тэён сказал, что спрятал что-то очень ценное. То, что сделает Джехёна счастливым до конца жизни. Он спрятал это в соседней деревне. Он сказал, что ему было тяжело расставаться с этим, но так было нужно. Найди это, слышишь? — Но как я буду искать, если я даже приблизительно не знаю, что это? — напряженно ответил старец. — Соседняя деревня ещё цела, подумай, — ответил Ренджун, растворяясь, чтобы поспешить к Чэнлэ. Он и сам не знал, что за ценный предмет спрятал его друг, но зато видел слёзы на лице Тэёна, а значит, это было чем-то непременно важным.       Деревня пылала, люди в панике разбегались, по улицам носились волки, скаля свои зубы, вокруг летали вороны, добавляя моменту трагичности. Ренджун вбежал в горящий дом, ему не страшен был огонь, потому что сгореть он не мог априори, ведь сам состоял из пламени, а вот отсутствие в доме Чэнлэ пугало. Обыскав весь дом и не найдя любимого, Ренджун снова выскочил на улицу, пытаясь почувствовать младшего — маг явно был где-то рядом, но магия, что исходила от оборотней и воронов отвлекала. — Джун, — послышался голос с соседнего двора. Пожилая женщина напугано смотрела в его сторону. — Они схватили Чэнлэ. Помоги ему, Джун. Я знаю, что вы не ладите, но он же не заслужил такой кончины. Это оборотни, самые настоящие, бабушка рассказывала мне о них. Они никого не щадят. — Куда они ушли? — спросил Ренджун. — В лес, они безжалостно волочили его по земле. Господи, этот мальчик не заслужил… — Тётя, запритесь в доме и не выходите, слышите? Я Чэнлэ обязательно найду.       Ренджун сорвался в сторону леса, думая про себя, что он многое упустил. Хотя бы то, что в последнее время его любимый был, действительно, очень слаб. Только новая сказка заставила его улыбнуться, но эта сказка в то же время и ослабила защитный барьер. Сказка стала жить своей жизнью, поглощая сказочника.       Запах крови становился всё сильнее, выворачивая наизнанку. Ренджун знал, что логово оборотней стоит обходить стороной, но сейчас от этого зависела жизнь самого дорогого ему человека на земле. Деревья расступались, являя взору небольшое селение и высокие костры, что, казалось, возвышались до самого неба. Оборотни разных рангов и возрастов залечивали раны, на другом конце можно было увидеть огромную клетку, в которой находилось несколько человек. Ренджун сразу заметил Чэнлэ, что крепко прижимал к себе напуганного мальчишку. Демон знал его, этот мальчик очень любил сказки мага, проводя около его лавки почти всё своё время. Двоих других Ренджун не знал, но выглядели они не менее напуганными.       Щека мага была расцарапана, а на рубашке виднелись следы крови. Демон сжал кулаки. Кровь закипала, а внутренний огонь готов был вырваться наружу. — Ну, как улов? — послышался женский голос, а из одной из хижин вышла высокая брюнетка с зелёными глазами, что с интересом посмотрела в сторону клетки. — Так себе, я думал, их больше будет, — отозвался один из волков, промывавших раны. — Сказочник, друид и два оборотня, что трусливо прятались среди людей. Вымершие нации. Даже возиться с ними не хочется. Я бы перерезал им глотки прямо там, но твой приказ меня остановил. — Ни одного демона? — напряженно спросила женщина. — Все говорили о том, что в поселении прячется сильный демон. — Демоны не так просты. Обнаружить их не так-то легко. К тому же, я думаю, эти птицы как-то связаны с ним, — задумчиво сказал предводитель стаи. — Глупости. Вороны — безмозглые птицы. Глупые и бесполезные.       Оборотень пожал плечами, а потом посмотрел на пленников. — А с этими-то что делать? Какая нам в них выгода? — Они хранители магии, — отозвалась женщина. — Магии, которой осталось так мало в этих местах. Они должны отдать её нам добровольно, иначе от неё не будет какой-либо пользы. — Добровольно? — хмыкнул волк. — Ни один маг не расстанется со своей магией добровольно, Моргана. Ты совсем спятила по ту сторону. — Почему же, если предложить им свободу взамен, — засмеялась женщина и пошла в сторону клетки. — О, да тут знакомые лица. Не думала, что увижу тебя вновь, щенок. — И я не горел желанием встретиться снова, — поморщился мальчишка, сильнее прижимаясь к Чэнлэ. — Пак Джисон, ученик великого и ужасного Джоншина. Твой учитель считался верховным жрецом, а так просто попался на мои уловки. Знаешь, мне было приятно вспороть ему живот и вытащить наружу все внутренности. И ведь в тот момент ему никакая магия не помогла. Я была сильнее. — Любая ложь делает человека сильным, но в то же время отнимает надежду на спасение. Любая жертва во имя священной цели считается истинно верной. Правда строит больше мостов, чем та же ложь их разрушает, — ответил мальчик, глядя прямо в глаза собеседницы. — Вы многих обманывали, и даже сейчас вы врёте, госпожа.       Лицо Морганы перекосилось от злости, а потом она резко перевела взгляд на Чэнлэ, что ласково гладил друида по голове. — Сказочник говорите, ну что ж, светлый маг, если легенда верна, то ты словом должен изменять события, так попробуй, освободись из этой клетки. Покажи нам свою силу. — Почему я должен вам что-то показывать? Издревле любой маг, относящийся к одной из шести стихий считался высшим существом, любая тварь на этом свете должна была склонить перед ним свою голову… — Ты намекаешь на то, что мы должны пресмыкаться перед тобой? — вскочил на ноги оборотень. — Перед таким жалким человечишкой? Мы — великая нация, а вас уже не осталось… — Великая нация, что живёт в лесу, грабит посёлки и следует указам психопатки? — хмыкнул Чэнлэ. — С каких это пор оборотни стали подчиняться ведьмам, а тем более с таким сомнительным происхождением? Вы хоть знаете, кто она?       Оборотни, что до этого стояли в стороне, начали подтягиваться к клетке. — Я правая рука великого правителя, — злобно прошипела брюнетка. — Правителя, что отгородился от вас прочной стеной, — ответил маг. — Он даже о существовании вашей деревни не знает. — Не слушайте его, правитель знает о каждом своём воине. Он вознаградит вас всех за преданную службу. — Он уничтожит вас всех, потому что любой, кто сильнее него — это враг. Вы верите в могущество колдуна, а он обыкновенный трус, что прячется за спины таких глупцов, как вы.       Чэнлэ продолжал говорить, а люди, словно заворожённые, слушали его голос. Пленить сказочника было роковой ошибкой этой ведьмы, неужели она думала, что сможет блокировать силу столь могущественного существа какой-то клеткой? Ренджун с восхищением наблюдал за Чэнлэ, что продолжал говорить, в то время как между деревьев начали мелькать чёрные тени воронов. Поселение было небольшим, им понадобится не так много времени, чтобы завладеть им, вот только как бы не упустить ведьму, ведь она, вероятно, очень много знала о планах Тао, раз так свободно вершила свои дела, прикрываясь его именем… Кто она? Очередная игрушка, которой маг обещал власть, любовь и покорность? — Схватить ведьму, — шепнул демон. — Никого не убивать, просто спугнуть. На этих людях тёмные чары, но сказочнику удается бороться с ними.       Вороны зашелестели крыльями. Моргана закрутила головой, пытаясь отыскать источник шума. Волки сначала было насторожились, но голос Чэнлэ стал громче, словно приковывая их к себе. Ренджун вышел из своего укрытия, наблюдая за тем, как ведьма пытается отбиться от стаи птиц, что заключила её в плотный купол. — Это было глупо с вашей стороны, — заметил демон, глядя на ведьму огненным взглядом. — Оборотни не тот народ, с которым можно играть. Сказочники не те маги, которых стоит списывать со счетов, особенно если этот сказочник принадлежит душой и телом сильному демону. — Тебе, что ли? — спросила женщина, замечая, как Чэнлэ замолкает, а волки в страхе разбегаются, преследуемые безжалостными птицами. — А хоть бы и мне, что с того? — Очень интересно, — засмеялась женщина. — Демоны странные существа, но чтобы так… — Что ты забыла в этих местах? — спросил серьёзно Ренджун. — Кто тебя прислал? Как пересекла границу? — Это уже не так важно, я узнала всё, что мне было нужно, а этих глупых людишек забирай, но помни, по ту сторону барьера тебя ждёт смерть, Хуан Ренджун.       Женщина растворилась, оставляя после себя лишь облако чёрного дыма, а демон почувствовал, как сжалось что-то внутри, дышать стало трудно. Он едва мог устоять на ногах, было ощущение того, что кто-то хочет вытянуть душу изнутри. — Ренджун! — голос Чэнлэ ещё держал в реальности, но всё вокруг медленно погружалось во тьму. — Я попробую удержать его, — услышал демон голос Джисона. — Магия друидов очень сильна, вот только главное — это его желание остаться. — Я хочу… — с усилием прохрипел Ренджун. — Я хочу остаться с тобой, Чэнлэ. Я должен выжить, я должен защитить брата!