Две вечности

      Громкий крик нарушил тишину леса. Ночь постепенно отступала. Туман стелился по земле и казалось, что в этой густой дымке спряталось множество людских страхов, что постепенно оседали на траве в виде прозрачных капель.       Крик повторился, врываясь в сознание спящего демона. Казалось бы, он только опустил голову, разглядывая лицо устроившегося напротив него паренька.       Они очень долго шли, преодолевая ловушки, что снова и снова расставляла для них стихия. Она всегда была на шаг впереди, но Марк Ли не привык сдаваться, а сейчас, когда он понял, что за жизнь нужно бороться, и вовсе не собирался опускать руки. К тому же, его нынешний спутник нуждался в нём. Мальчишка был так активен, и было бы ошибкой демона упустить его из вида, пустив всё на самотек. Что-то в сердце упорно не давало Марку выпустить ладонь юного дракона из своей руки.       Хэчан только внешне напоминал Тэёна, хотя, возможно, Марк просто не знал того, другого, свободного Тэёна. Сейчас Ли иногда лишь грустно улыбался, а в его глазах была такая тоска, что Минхёну становилось стыдно за то, что он продолжал смеяться и дурачиться с Джено, когда такой великолепный человек был заключен в темницу и скован прочными цепями.       Тэён никогда никого ни в чём не винил, даже Тао, и этого благородства, возможно, хватило бы на всю Вселенную. Тэён был мудр и спокоен, а Хэчан… Юный дракон был полон энергии, он готов был на авантюры, он готов был в омут с головой. Марк видел, как сверкали глаза мальчишки, видел в них огонь. Возможно, именно он отличал отца и сына. Марк столько лет провёл рядом с Джено и знал, что те, в ком живёт огонь, всегда яркие, эмоциональные, смелые и отчаянные. Они готовы на всё ради тех, кто им дорог, но тут же вспоминался Тао и его поступки. Колдун жаждал убивать, но причина его действий была непонятна никому. Власть? Власть удел смертных, разве магия должна быть зависима от них?       Марк, следуя за своей стихией, чувствовал, как мир меняется. Дым уже был практически повсюду, и нужна была очень мощная сила, что могла бы развеять этот мрак. Ветер, дождь, земля и природа должны объединиться, чтобы истребить ужас, унять боль. Слово поможет забыть и успокоить, излечить растерзанные судьбы. Этому миру нужен другой огонь, исцеляющий.       Шевеление и тихие всхлипы рядом всё-таки заставили Марка подняться, разгоняя остатки тревожного сна. Открыв глаза, он покрутил головой, пытаясь осознать, где он находится. В небе уже не сверкали звезды, что ещё недавно отражались в бездонных глазах юного дракона. Над горизонтом медленно поднималось солнце. Лес, охранявший их от посторонних, тревожно шелестел листвой, вселяя ненужное сейчас беспокойство.       Марк сглотнул, сердце почему-то участило свой ход. Демон попытался подняться, замечая у небольшой лесной речки свернувшегося младшего. Хэчан сидел на земле, обнимая себя, уткнувшись лицом в колени. Даже невооруженным глазом было заметно, как дракона потряхивает. На фоне вековых деревьев этот маленький комочек казался просто песчинкой, которую вот-вот погонит ветер.       Не смотря на боль во всем теле, Марк поторопился к младшему: почему-то ему очень не нравилось видеть своего спутника в таком состоянии. Демон старался идти как можно тише, чтобы ненароком не напугать Хэчана ещё сильнее, но ветка под ногами хрустнула, и этот звук в звенящей тишине прозвучал словно гром, заставив дракона подскочить на ноги и попятиться, но не успел он облегчённо выдохнуть, как одна его нога слегка двинулась по влажному песку, лишая парня равновесия. Марку потребовалось несколько мгновений, чтобы поймать младшего у самой воды.       Демон, крепко прижимая напуганного младшего к себе, чувствовал, как дрожит тело в руках. Отпускать не хотелось по крайней мере до того момента, пока это чудо не объяснит причины своего поведения, но Хэчан осторожно отстранился, устойчиво стоя на ногах и смущённо отводя взгляд, хотя и нескольких секунд Марку хватило на то, чтобы разглядеть опухшие красные глаза и покусанные губы. — Спасибо, — ответил на пристальный взгляд старшего Хэчан. — Не лучший вариант продолжать путь в мокрой одежде. Сейчас я бы вряд ли сам смог высушить её на себе, разве только сжечь, но если мы оба будем светить своим торсом, нас неправильно поймут.       Марк хмыкнул, да он и забыл, что стоял перед младшим в одних широких штанах. Его рубашка восстановлению не подлежала, а поселок, где можно было бы раздобыть новую, им пока не попался. К тому же, они находились на землях гремлинов, и вряд ли здесь вообще могло найтись что-то подходящее по размеру. — Что случилось? — решил вернуться к причине своего пробуждения демон. — Ты кричал? — Мне… Я…       Младший перебирал пальцами. Дрожь его, кажется, почти ушла, но он всё ещё выглядел, как растрёпанный воробей. — Я видел, как Тао пытает папу. У меня бывает, видимо, когда ему очень больно, наша связь становится крепче, и мне кажется, словно я чувствую на себе всю его боль. Раньше, наверное, эти видения блокировались присутствием рядом отца, а сейчас… они оба так далеко. Знаешь, колдун в ярости, он не жалеет никого. Папа был не единственным кому досталось. Цзытао без разбора хлестал всех, кто попадался ему под руку.       Хэчан снова всхлипнул, обнимая себя руками. — Он очень жесток. Он…       Голос младшего дрогнул, он попытался сделать вдох, чтобы взять себя в руки, но слёзы по щекам потекли сильнее. Марк подошел ближе, заключая Хэчана в крепкие объятия, кожей чувствуя горячие капли, что срывались с лица младшего и скользили по обнажённой коже груди. Дракон доверчиво прижимался к старшему. Марк ласково гладил его по волосам, демон ведь прекрасно знал, каким страшным в гневе может быть Тао. — Он почти убил его, — шепнул Хэчан, опаляя горячим дыхание ключицу демона. — Я чувствовал это. Его сердце почти остановилось. Лишь чудо удержало его на этом свете. Я боюсь, что ещё одна такая пытка, и он не выдержит. Я не хочу его терять. Отец… Он ведь не переживёт этого. У него только появился стимул жить, а если… Я боюсь, что не смогу спасти их. У меня же больше никого нет. — Все будет хорошо, — шепнул Марк, хотя он почему-то чувствовал, что эти слова так ничтожны в той ситуации, в которой они оказались. Казалось, что это просто очередная отговорка, но он понимал, что он должен был сделать так, чтобы Хэчан поверил ему, а значит, для начала, он должен был сам поверить в это. — Маги объединятся и вырвавшиеся стихии накажут злодея. Ты же сам часть легенды. Ты должен быть сильным. Я знаю, как это тяжело. Я видел…       Марк замялся, чувствуя, как напряглось тело в его руках, но нужно было продолжить. Пусть демону не было чем гордиться в своей жизни, но и скрывать этого не имело смысла. Рано или поздно Хэчан всё равно узнал бы о том, что он присутствовал на всех пытках Тэёна. Стоял в сторонке и невольно вздрагивал от каждого удара раскаленного хлыста по бледной коже пленника. Он не ждал, что младший поймет его, ведь он и сам порой не понимал себя. — Я видел как жесток Тао в своей ярости, но Тэён… Он очень сильный. Он справится, всегда справлялся. — Справлялся, — кивнул Хэчан, даже не пытаясь отстраниться. Да, этот человек, что сейчас был рядом, когда-то, возможно, творил страшные вещи, но сейчас он был с ним, по другую сторону, а значит, ему можно было верить, к тому же, в этих объятиях было так спокойно. — Но у него был ты и Тэиль, а сейчас он там совсем один. — Тао не убьёт его. Колдуну нужен эликсир жизни. Он сделает всё, чтобы выпытать нужный рецепт. — Но кто ему будет его готовить? — спросил младший, заглядывая в глаза демона. — Ведь алхимика в замке больше нет.       Марк почувствовал страх, что побежал по венам, доставая до самого сердца. — Что значит «нет»? — стараясь сдержать зародившуюся панику, спросил демон. Если бы с Тэилем что-то случилось, он бы почувствовал, ведь так? Они же были связаны древней магией. Марк принадлежал наследнику земли. — Если б я знал, — помотав головой, ответил дракон. — Тао бросил лишь то, что неблагодарный исчез и теперь папу больше некому лечить, и он надеется, что дракон хорошо подумает и согласится на переговоры. Папа сказал, что лучше умрёт, тогда Тао снова выхватил плеть у стоящего рядом демона и…       Младший снова задрожал, а Марк прижал его к себе сильнее. В голове всё перемешалось. Тао ведь не мог избавиться от Тэиля? Если бы он сам избавился от мага, то не срывал бы свой гнев на Тэёне. Марку хотелось верить в то, что Муну удалось сбежать из того ада и сейчас он в безопасности. Демон верил в то, что Мун Тэиль найдет в себе силы вступить в битву. — Всё, успокойся. Мы справимся, — шепнул Марк, потрепав младшего по ярко-красным волосам. — Тао не единственный маг на этом свете. Он слишком увлекся, пришло время поставить его на место. Я верю, что наш волшебный мир вернёт себе былую красоту. Заброшенные когда-то земли наполнятся людьми и веселым смехом. Солнце засияет ярче, а черный дым навсегда покинет мирные земли, возвращаясь туда, где ему самое место, в Ад. Ты обязательно встретишь своих родителей. Вы будете счастливы вместе. — А ты? — сорвалось с губ Хэчана. Дракон поднял голову, встречаясь с теплым взглядом слишком чёрных и каких-то дурманящих глаз. От них практически невозможно было оторваться, но он всё же скользнул взглядом по ещё не до конца изученному лицу. Скулы, нос, подбородок, тонкие алые губы, бледная почти белая кожа, что так ярко контрастировала с его собственной, чуть смуглой. Марк был ещё почти незнакомцем, хотя уже не раз спасал Хэчана. Сперва от волков, потом от глубоких оврагов, от холодна ночи, а вот теперь от страхов, которые, казалось бы, целиком захватили тело мальчишки. Марк был почти незнакомцем, но за время, что они провели вместе, он сделал для дракона столько, сколько не сделали и самые близкие. Джехён изо дня в день повторял, что должен уйти, причиняя ни с чем не сравнимую боль, а Тэён… Он был очень далеко.       Марк был рядом, заставлял верить в светлое будущее и своими объятиями отгонял страхи. Хэчан понимал, что не хочет терять это тепло, что сейчас доставало до самого сердца. — А что я? — улыбнулся демон, а солнце, казалось, засияло ярче. — Я буду свободен. Знаешь, иногда мне так хочется сорваться в горы. Отпустить себя. Ощутить могущественные потоки воздуха. Там, высоко в горах, меня будет ждать стихия. Я мог бы уже давно слиться с ней, но здесь меня ещё многое держит. Тот, кто подарил мне жизнь мертв, я не чувствую его, но много лет я жил привязанным к замку, к Тэилю, и я очень надеюсь на то, что когда всё закончится, Мун позволит мне быть собой. Позволит мне уйти туда, где я буду счастлив. — И мы больше никогда не встретимся? — спросил дракон, подавив волнение. Он понимал, что не хочет отпускать человека, рядом с которым ему так хорошо, но держать его рядом с собой не имел никакого права. Они были совсем чужими друг другу, вот только сердечко как-то тревожно заколотилось в груди, готовое вот-вот вырваться наружу. Привязать ветер это непростая задача, и если магии она была под силу, то ему, маленькому, глупому, ещё слишком наивному мальчишке это вряд ли удастся.       Марк смотрел на младшего и чувствовал какое-то смятение. В глазах Хэчана сейчас было столько мольбы. Он просил остаться? Но ведь свобода много лет была единственным желанием демона. Почему же сейчас так сильно хочется сдаться в плен этих глаз добровольно и навсегда? — Мы ещё не расстались, — ответил Марк, крепче сжимая чужую ладонь. — И избавиться от меня в ближайшее время у тебя вряд ли получится, а потом… Только высшим силам известно, что будет потом. Свобода, она ведь бывает и на двоих, верно?       Хэчан засиял и, закивав головой, повис на шее старшего. Руки Марка крепче прижали его к себе. Между ними ещё нет того, большего, о чём пишут в книжках, но оба они сейчас чувствовали волшебство, поселившееся в них. Словно стайка бабочек оно трепетало крылышками, оставляя после себя надежду на лучшее.       Демон нежно коснулся губами красной макушки. Он ведь поступил правильно? На сердце было тепло. Хэчан ведь такой же, как и он, у него безгранично доброе сердце, оно заслуживает всего самого лучшего, и для начала предстояло сделать всё, чтобы над ними больше не нависала угроза.       Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, туман рассеялся, а значит, нужно было выдвигаться в путь. Крепко держась за руки, парни направились вдоль речушки, надеясь, что она выведет их к берегу Великого моря. Можно было взлететь, но сейчас среди ясного неба они были слишком заметны, было бы глупостью дать обнаружить себя, находясь почти у цели. Паря ночью меж облаков, они смогли разглядеть, что они на правильном пути и вскоре окажутся перед воротами в подводный мир, вот только какая встреча их там ждала, предположить было трудно. — Что тебе известно о подводном мире? — спросил Марк, разбавляя затянувшееся молчание. В любой другой ситуации тишина была бы приятным спутником, но сейчас всё вокруг напрягало, особенно какой-то таинственный шёпот деревьев. Марк знал, что это не просто игры ветра с листвой. В волшебном лесу ничего не бывает просто так. Марк знал, что маги леса и друиды умели разговаривать с деревьями, было интересно, что же заставило этих многовековых стражников так оживиться? — Правит там маг воды, Со Ёнхо, — отвлёк демона от тревожных мыслей голос Хэчана. — Если верить легенде, маги воды — единственные люди, способные жить под водой без каких-либо дополнительных приспособлений. Создатель наделил их способностью дышать под водой. Подданные мира воды обитают не только на дне морском: существуют нации способные выжить как в воде, так и на суше. Говорят, что жители подводного мира не отличаются дружелюбием, они очень трепетно охраняют свои границы и попасть туда не так-то просто. Говорят, что они охраняют сердце мира, источник всей магии на земле, и поэтому так осторожно относятся к чужакам. Несмотря на то, что много лет назад мир воды погрузился в молчание и словно оградился от всех, его обитатели продолжают тщательно охранять древнюю тайну. — Ты думаешь, Тао рвется туда? — спросил Марк, оглядываясь. Деревья зашелестели сильнее, но кожа не ощущала ветра. Небо помрачнело, а земля словно нагрелась. Казалось, что воздух вокруг становится гуще. — Всё возможно, — пожал плечами дракон, продолжая путь, словно вокруг ничего не происходило. Он, кажется, даже не обратил внимания на то, что Марк словно прирос к месту, на котором стоял. — Он тоже хочет власти, а значит, на этом свете не должно быть никого и ничего сильнее него самого. Он истребил почти всех, и было бы глупо не попытаться добраться до самого сердца магии. Ты так не считаешь?       Тишина в ответ заставила дракона остановиться и оглядеться. Всё вокруг заволокло чёрным дымом. Марк стоял посреди густой воронки и неподвижно смотрел в сторону тёмной фигуры, что возвышалась над ним. Чёрный дух смотрел с ухмылкой, сверкая огненными глазами.       Ужас сковал тело Хэчана. Он уже видел нечто подобное в замке, когда дым пытался напасть на Сычёна. Почему же он ничего не почувствовал сейчас? Почему отпустил руку демона? — Марк! — крикнул дракон, пытаясь пробраться к старшему. — Не смотри ему в глаза!       Дух громко засмеялся, переводя взгляд на дракона и скалясь. Хэчан чувствовал, как ноги и руки оплетают темные потоки, связывая его словно верёвками. Казалось бы, это был всего лишь дым, но он обладал огромной силой. Тиски становились крепче. Марк начал задыхаться, глаза демона медленно закатывались, дым готов был вот-вот поглотить его целиком. Хэчан не мог этого допустить, он усиленно пытался выбраться, ведь в прошлый раз ему как-то удалось прогнать дым. Нужно было сосредоточиться. — Искал одного предателя, а нашел другого, — шипение, казалось заполнило все вокруг. Дух медленно наклонялся к лицу Марка, что всё ещё оставался в сознании, но был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Дух вытягивал из него все силы, ноги уже не держали, и только крепкие сети, сковывающие движения не давали рухнуть на землю. — Сговорились, да? Но, смотрю, далеко убежать не удалось. Думаете, меня так легко обмануть? Я вижу вас всех насквозь, для меня нет никаких преград, даже кольцо неприкаянных оказалось для меня детским лепетом. Они все предали меня, а я уничтожил их и всё, что им дорого. Ты тоже был ему дорог, поэтому даже на том свете он почувствует мою месть. Магия предала меня, мой сын предал меня, союз шестерых не встал на мою защиту, поэтому они все умрут…       Хэчан чувствовал, как тиски сжимаются сильнее, нужно было бороться. Марк обессилено оседал на землю, слёзы побежали по щекам, но словно где-то внутри он слышал стук чужого сердца. — Ты сила, сынок! — голосом Тэёна в подсознании. — Ты самая большая сила в этом мире! — Я сила! — повторил дракон, чувствуя, как внутри закипает огонь, а за спиной распускаются огромные крылья. — Я сила, а ты иди к черту, тварь!       Огромный дракон сорвался в небо, распуская крылья, разрушая оковы и развевая дым. Дух встрепенулся, отрывая взгляд от своей жертвы. — Ты кто такой? — злобно прошипел он, поднимаясь над землей и глядя в глаза дракона. — Что не ожидал, да? Неужели не думал, что ещё существует кто-то равный тебе? Я создание двух стихий и ты должен подчиниться мне!       Громкий смех, казалось, был повсюду, но Хэчан уже не боялся, потому что единственное, что он слышал и хотел слышать сейчас — это стук сердца такого дорогого демона, что лежал на земле и тяжело дышал. — Ты забываешься, мальчик, — хмыкнул дух. — Я никогда никому не подчиняюсь. Я сам по себе, а все вокруг лишь марионетки, что выполняют мои прихоти. Я — стихия, и тебе не справиться со мной.       Дух рос на глазах, Хэчану казалось, что чернота вот-вот поглотит всё вокруг. Медлить было нельзя. — Давай сразимся, — сказал дракон. — Если ты так силён на самом деле, то ты ничего не теряешь, но если выиграю я, то тебе придется навсегда покинуть этот мир.       Дух снова засмеялся, с интересом глядя на соперника, впервые в жизни ему вот так предлагали поединок, к тому же этот паренёк явно был не из слабаков, поэтому нужно было избавиться от него, пока он не представлял большей опасности, объединившись ещё с кем-нибудь помимо того жалкого демона, что вот-вот испустит дух. Происхождение мальчишки сейчас волновало мало, а вот сила, исходившая от него, явно настораживала. Сейчас они были на равных, но что мешает ему в случае опасности просто исчезнуть? Он ведь никогда не придерживался правил.       Они смотрели друг на друга и казалось, с каждым мгновением напряжение нарастало. Хэчан ждал подвоха, но был немного дезориентирован, когда дух сделал резкий выпад в его сторону, обжигая. Весь дым сейчас был сконцентрирован вокруг огнем горящих глаз.       Удар за ударом, дракон терял силы, но он должен был избавиться от этой нечисти. Было сейчас в этом духе что-то, что отличало его от того, кого он встретил в замке отца. Если в прошлый раз он видел слугу, то сегодня явно сражался с хозяином. Чан не знал, что это была за сущность. Он слышал что-то о неприкаянных, но для обычного духа, его соперник был очень силен. Это существо было разумно. Хэчану казалось, что огненный взгляд словно дурманит, приказывает подчиниться, пытается сломить его волю, но у мальчишки было поистине горячее сердце. Оно любило, оно готово было на жертвы ради дорогих людей, оно готово было на всё. Дракон готов был убивать, только чтобы избавить мир от этой нечисти. Сейчас его взгляд ничем не отличался от соперника. Они оба горели, и кому-то сегодня предстояло выгореть дотла.       Марк рухнул на землю, прочные путы его больше не держали, Хэчан надеялся, что со старшим всё хорошо, но проверить не мог, потому что соперник не давал расслабляться, нападая с новой силой.       Они, словно две огромные птицы, бросались друг на друга. Хэчан чувствовал, как его хлестали призрачные плети. Дракон усмехнулся, видимо, эти хлысты являлись любимым оружием нынешней власти. Глаза противника смотрели с ненавистью, казалось, что они готовы были выжечь Хэчану сердце. Тело уже практически не слушалось, а злобный смех отражался гулом в ушах. — Ну что, мальчик, уже понял свою ошибку? — оскалился дух. Всё вокруг и они сами уже пылали огнем, но сдаваться дракон не собирался. Внизу уже сверкали воды Великого моря, и в голову тут же пришел план. Огню ведь не по силам тягаться с водой. — Ошибку? — хмыкнул дракон. — Это ты, кажется, ошибся.       Хэчан снова набросился на соперника, чувствуя, как прочные сети стягивают его по рукам и ногам. Сети, что прочно связывают его с тёмным духом, сети, что сейчас душат, но дают надежду.       Дракон резко сложил крылья, камнем падая с высоты вниз, утягивая за собой растерявшегося противника. Магия крепко связывала их между собой. — Что происходит? — дух в панике попытался выбраться из прочных оков, но Хэчан держал крепче, он не мог сейчас отпустить. — И кто теперь сильнее? — спросил дракон, глядя в огненные глаза. — Ты думаешь, что всё так просто? — хмыкнул противник. — Да, ты уничтожил мое очередное воплощение, но избавиться от меня тебе не по силам. Подумай над этим, до того, как мы встретимся снова.       Глаза соперника вспыхнули и потухли, оставляя после себя лишь силуэт черного дыма, того слугу, что видел Хэчан в замке отца. Дым заметался, не в силах совладать с притяжением.       Удар, боль, вода вокруг закипела, на сердце было тяжело. Да, он переоценил свои силы, дым растворялся, дым исчезал, а Хэчан медленно опускался в воду, все вокруг меркло перед глазами. Он потух, он был не в силах выбраться самостоятельно. Он понимал, что имел ввиду дух, он, действительно, не справится с ним в одиночку, для этого и нужны маги, вот только сможет ли он снова гореть так же ярко?       Тело медленно возвращало человеческие черты, раны и ожоги уже не скрывал толстый слой чешуи. Перед глазами всё ещё был огненный взгляд и громкий смех, а потом чернота, только где-то на краю сознания он услышал какой-то шум, и, кажется, что его резко дёрнули куда-то, вот только сил больше не было, сознание покинуло юного дракона.       Джисон сидел на крыльце дома и перебирал травки, которые ему удалось собрать на окраине леса, он и не думал, что здесь можно найти столько разнообразных ингредиентов. Им сейчас нужны были хорошие лекарства, ведь никто не знал, удастся ли добраться до цели невредимыми.       Проснувшись утром, и увидев с собой рядом Сычёна, друид был счастлив. Этот парень, хоть и строил из себя недотрогу, но был очень привлекателен. Он напоминал Джисону брата, которого тот так рано потерял. Воспоминания о семье навевали грусть, но он уже смирился с этим, ведь с того света не возвращаются, конечно, очень хотелось бы обнять маму, попросить прощения за то, что не слушал, что так упорно доверял человеку, который думал лишь о своих амбициях, но было поздно что-то менять.       Когда Моргана уничтожила учителя, слёз не было, была лишь какая-то пустота. Тогда он уже понял, в какую ловушку привел его старший, оставалось лишь сделать так, чтобы не последовать за учителем на тот свет.       Джисон помнил, как поджёг все запасы сон-травы, что были у них и, скрываясь в сером дыму, прижимая к лицу влажную ткань, он выбежал из погрузившегося в дрёму дома и бежал что есть силы. Он знал, что теперь войско Морганы двинется в сторону его деревни. Моргана не оставит возможности выслужиться перед Тао, поэтому он должен был хотя бы попытаться что-то изменить. Он пересёк лес, даже не понимая, что оказался за пределами магических земель. Здесь, уставший и обессиленный, он упал на траву, устремляя взгляд в синее небо. Оно казалось таким ярким и манящим. Мальчишка вытянул руку вверх, пытаясь поймать проплывающие мимо облака, а по щекам текли слёзы. Он понимал, что остался на свете совсем один.       Было очень страшно, но глаза смыкались, пары сон-травы, проникшие всё-таки через защитную ткань, да и усталость брали своё. Засыпать казалось безрассудством, но сил сопротивляться не было.       Он открыл глаза, когда солнце скрылось за горизонтом, а небольшая деревушка зажгла свои огни. В домах дрожал свет от свечей, ветер донес до носа мальчишки приятные запахи. Он ведь не ел с самого утра, вот только как раздобыть что-то на ужин, он не знал, но ведь кто не рискует…       Мальчишка забросил на плечи свою сумку, куда покидал самое необходимое, а потом направился в сторону деревни. На улицах уже почти никого не было, только около одного из домов доносились весёлые голоса. Именно там он впервые увидел Чэнлэ, магия просто волнами исходила от этого дома, и Джисону стало легче. Он подошел ближе, вслушиваясь в рассказ улыбчивого лавочника. Тот рассказывал о феях, что танцевали на балу у великого мага. Джисон тоже знал эту историю, ему её рассказывала мама, а она в свою очередь слышал её от мага-сказочника, что был когда-то в их деревне. Он вспомнил рассказы матери о тех днях и с каждым воспоминанием он убеждался, что тем магом, что тогда был в их деревне, был именно Чжон. Мальчишка был уверен, что мужчина обязательно выслушает его и поможет, так и вышло, когда все разошлись, сказочник заметил юного друида, что прислонился к забору и внимательно разглядывал старшего. — Почему ты не идешь домой? — спросил Чэнлэ, глядя на мальчишку. — Мне некуда идти, — пожал плечами Джисон. — Колдун уничтожил мою деревню и мою семью.       При упоминании Тао, Чэнлэ вздрогнул, а потом, схватив младшего за руку, втянул в дом. — Ты хоть соображаешь, что ты говоришь и где ты это говоришь? — шикнул на мальчишку маг. — Это тебе не магический мир, здесь всё, что связано с волшебством — сказка. — Так значит, мне удалось? — удивленно посмотрел на старшего Джисон. — Мне удалось пересечь границу? Я бежал почти сутки, лес был мрачен, я боялся, что навсегда останусь там. — Удалось, — выдохнул Чэнлэ. — Но я бы не стал гордиться этим. Магические существа, оказавшиеся по ту сторону, зачастую в своих поселениях считаются либо трусами, либо предателями. — Предатели — это те, кто покорно пошли за колдуном, а те, кто всеми силами пытаются жить, для того, чтобы вернуть магическому миру его величие — это не предатели, это герои. — Ты считаешь себя героем? — хмыкнул Чэнлэ, но Джисон не почувствовал усмешку в этом вопросе, скорее интерес, и это успокоило. — Нет, я жертва, — ответил Джисон. — Моя нация вымерла, меня некому обвинять в предательстве, к тому же, не думаю, что колдун оставит в живых столь сильных конкурентов, а значит, я потенциальная живая мишень. Друидам подвластно бороться с огнём, это-то и пугает колдуна. — Ты считаешь, что он ещё чего-то боится? — спросил маг, открывая перед младшим дверь, приглашая в дом. — Если бы не боялся, не уничтожал бы всех исподтишка, ты думаешь, что все те, от кого он избавился, объединившись, не прогнали бы его со своих земель? Даже правитель Ада в последний миг понял, что пошёл не затем и не туда. — А откуда ты знаешь, что правитель Ада после всего, что натворили его демоны, решил перебраться на другую сторону? — Он приходил к нам незадолго до своей смерти. Он просил у учителя настойку по приманиванию вампиров. — Для чего? — удивлённо спросил Чэнлэ, подходя к печи и ставя на огонь небольшие котелки. Джисон втянул носом приятный запах, а потом пожал плечами на вопросительный взгляд мага. — Они разговаривали за закрытыми дверьми, — ответил Пак. — Я слышал лишь, что колдун напустил на демона проклятие, которое нельзя было бы победить простыми средствами. Что это проклятие затрагивало не только дух, но и плоть. Он говорил так, что эти две составляющие были друг от друга далеко. И мне тогда показалось, что у нас в доме был тогда именно дух. — Ты хочешь сказать, что тело правителя демонов живет отдельно от его души, и к твоему учителю он пришёл, чтобы спасти своё тело от проклятия?       Чэнлэ поставил перед младшим тарелку с тушеным мясом и овощами. — Да кто ж знает этих демонов, — ответил Джисон, облизнувшись. — Но если хорошенько подумать, то можно прийти к выводу о том, что каждый демон, по сути, это дух и плоть, что живут вдалеке друг от друга. Дух — это сам демон, а плоть — это маг или человек, что послужил создателем новой магической особи. Правитель Ада же это постоянная единица, а значит, где-то должно быть тело, что удерживает его дух на этом свете. Не знаю, постоянная ли эта единица или же перерождающаяся, но из того, что я понял, проклятие колдуна не даст телу переродиться, блокируя магию, не будет тела — не будет и духа. Тао одним выстрелом избавился от сильного соперника. Возродится тело, возродится дух, и наоборот.       Чэнлэ задумчиво смотрел на жующего младшего. — Говоришь, пришел приманить вампира, — сказал маг. — А он не дурак, просчитал всё. — Что ты имеешь ввиду? — спросил Джисон. — Плоть — человек, он смертен, а вампир — это вечность, понимаешь?       Джисон отрицательно помотал головой, а сказочник улыбнулся. — Проклятие необратимо, оно уничтожит и дух, и тело, и если дух удержать нет возможности, то тело, обращенное вампиром, вечно! Ничему не под силу прервать жизнь этих кровопийц до тех пор, пока они сами этого не захотят, понимаешь? — Ты хочешь сказать, что таким образом дух правителя Ада оставляет для себя лазейку для возвращения? — Точно! Тао хоть и маг огня, но он не в силах бороться с восставшими народами своей стихии. Правитель Ада — тот кто может объединить под своим началом все нации огня. Демоны, гоблины, тролли — все они, объединившись, составляют огромную силу, а если этой силой будет руководить мудрый правитель, Тао не сможет устоять. — Но ты забываешь, что у гоблинов и троллей тоже есть предводители, — напомнил Джисон. — С чего бы им следовать за демонами? — А с чего бы им следовать за тем, кто разрушил их дом? — Но они же последовали, — резонно заметил младший. — Но пока и нет силы, которая может противостоять Тао. Тролли и гоблины неблагородные нации, принципы не для них: кто сильнее, тот и прав. Они, не задумываясь, предадут колдуна, почувствовав силу в ком-то другом. — Но они так же могут предать и тех, кто встанет на защиту мира. По мне, эти две нации не те, интересы которых нужно учитывать в этой войне. — Вот здесь ты не прав, они хоть и паршивые перебежчики, но тоже имеют право на жизнь, как любая нация на этом свете.       Джисон лишь пожал плечами, он ещё помнил, как тролли бегали по их деревне, разрушая всё на своем пути. Поблагодарив хозяина за ужин, он скромно опустил глаза в пол и ждал, что сейчас его прогонят. — Ты же понимаешь, что в связи с моей конспирацией, я не могу оставить тебя в этом доме, — тихо сказал Чэнлэ, заметив кивок младшего. — Но я не могу выгнать тебя на улицу, потому что это не в моих принципах оставлять человека в беде. Сегодня можешь переночевать у меня, а завтра мы что-нибудь придумаем, есть у меня одна идея. — Я же смогу приходить сюда? — спросил Джисон, не глядя на старшего. — Мне так нравятся твои сказки. Мама часто пересказывала мне их. Она помнила их все, помнила, как ты гостил в нашей деревне.       Чэнлэ вздрогнул и посмотрел на мальчишку внимательнее. Джисон видел, как старший изучал его лицо, а потом как-то растерянно погладил младшего по голове. — Я был в вашей деревне очень давно. Помню, много бродил по лесу, пока окончательно не сбился с пути, в вашей деревне меня обогрели и накормили. Твой дедушка был очень добр ко мне. Он позволил мне остаться в деревне, поселил в своем доме, я был очень благодарен ему за доверие, которое он мне оказал. С твоей мамой мы очень подружились, ей было очень одиноко: твой отец постоянно пропадал вместе со своим другом в лесу. Они занимались какими-то исследованиями. Она грустила, и я пытался её отвлечь. Вечерами мы собирались во дворе. Она сажала на колени Чону и внимательно слушала — мне было очень приятно такое внимание. Каждый день на протяжении нескольких месяцев я восстанавливал силы для дальнейшего путешествия, ведь долго находиться на одном месте не в правилах сказочника. Я…       Чэнлэ подошел к окну, глядя в чернеющее небо, в его глазах Джисон видел столько боли, что сердце внутри тревожно сжалось. — Когда я уходил, она плакала, — сказал, наконец, маг. — Твой отец прислал письмо, что задержится ещё на месяц. Сказал, что исследование затянулось, что военное положение многих миров только затрудняет эксперимент. Тогда ещё никто не верил в то, что вспышки в мире огня затронут весь магический мир, тогда ещё казалось, что все нормализуется. — Мой отец не вернулся, — шепнул Джисон. — Он не вернулся с войны. Учитель пришёл один, сказал, что сам с трудом убежал от озверевших демонов. Тогда…       Друид поднял глаза на сказочника, что грустно улыбался. — Я ведь не помню своего отца, он уже был далеко, когда я появился на свет. Мама сказала, что он ушёл, так и не узнав о том, что она ждёт ребенка. — Не узнал, — усмехнулся Чэнлэ. — Просто не хотел знать, он просто игнорировал все её письма. Его исследования казались ему важнее всего на свете, знаешь, иногда мне кажется, что все те обвинения, что бросали эльфы в сторону вашей нации были вполне обоснованы. Друиды не думали ни о ком, кроме себя любимых, даже близкие люди не имели для них ценности, если дело касалось исследований. Знаешь, мне было очень жаль твою мать, но я не смог бы ей помочь, даже если бы тогда она ушла со мной. Мне приходилось ночевать на улице, голодать, вряд ли бы она смогла так жить, к тому же у неё был Чону и ты, я не мог подвергать вас опасности, хотя прекрасно понимал, что если вы не покинете ту деревню — погибнете. — Ты… Ты любил её? — спросил Джисон, посмотрев на мага, в дрожащем свете свечей, он казался сейчас волшебным. Печальный взгляд и грустная улыбка, маг был слишком красив в своей печали, и Пак восхищался им и его силой. — Любил? Не знаю, — ответил Чэнлэ. — Ценил, был благодарен, заботился, переживал, привязался как к человеку, что протянул мне руку помощи, заботился обо мне. После смерти родителей этого так не хватало. За эти несколько месяцев, что я прожил в вашем доме, я очень привязался к ней, к Чону, но магический мир нуждался в добрых сказках, а значит, нужно было двигаться вперёд. Я ушёл ночью один, не прощаясь, потому что если бы я увидел её в тот миг, я бы остался, и тогда, возможно, всё в этом мире пошло бы по другому пути. Знаешь, я ни о чем не жалею, ведь я встретил того, кого, действительно, полюбил всем сердцем. Сейчас я счастлив.       Джисон опустил взгляд, он понимал Чэнлэ, но в его голове мелькали мысли о том, что было бы, если бы маг остался с ними? Смог бы стать для них отцом? Настоящим, не тем, о ком они столько слышали, но ничего не знали? — Не думай об этом, — словно прочитав мысли младшего, сказал сказочник. — Прошлого уже не изменить, но мы можем создать будущее, что раскрасит нашу жизнь яркими красками.       Теплые руки легли на плечи и стало так легко. Все переживания куда-то исчезли, усталость навалилась тяжким грузом, глаза слипались. — Иди спать, — сказал маг, погладив мальчишку по голове. — Завтра я поговорю со своей соседкой. Она хорошая женщина, непременно примет тебя. — А что ты ей скажешь? — Скажу, что ты сирота, сын моих друзей, что тебе негде жить, а у меня в доме места очень мало. Никто не знает, что за лавкой у меня большое помещение, все думают, что у меня лишь двор большой, а спать-то толком негде. Все помещения заняты складами. Так что она поймёт мое желание оградить тебя от суеты. — Ты прогоняешь меня потому, что не хочешь, чтобы тот, кого ты так любишь, увидел меня, да?       Чэнлэ внимательно посмотрел на младшего, а потом улыбнулся. — С чего ты взял? — Я ведь эхо твоего прошлого, часть жизни, о которой ты пытался забыть. Ты же не просто так покинул магический мир? — Ты прав, я убегал оттуда так же, как сегодня убегал оттуда ты. Без вещей, без продуктов, без надежды на лучшее, и всё, что ты видишь здесь, создано моими руками. Магия мне больше не помогала, я выживал как мог, и я ничуть не стыжусь своего прошлого. Я не хочу, чтобы ты оставался в этом доме потому, что концентрация магии в нём с твоим присутствием достигнет максимального значения, и если вдруг Тао нашлёт на эти районы своих шпионов, мы тут же окажемся под угрозой. Нас тут же кинутся истреблять. В первую очередь, я думаю о твоей безопасности. К тому же, появление в моем доме ребёнка вызовет ненужные подозрения. Я же уже создал себе образ балагура-одиночки. Кем я представлю тебя перед всеми этими людьми? — Сыном? — с надеждой спросил Джисон, замечая, как старший вздрогнул. — Не мели ерунды, — сдержано ответил Чжон. — Лучше отправляйся спать, уже поздно. — Я не хочу спать. Я проспал полдня, — сказал, зевнув, Джисон. — Ну-ну, — усмехнулся Чэнлэ, а потом обернулся на дверь, что вела во двор. Джисон видел, как напрягся старший. Шаги за дверью становились ближе, но у самого крыльца стихли. Маг лишь глубоко вздохнул, а потом серьёзно посмотрел на Джисона. — Марш наверх!       Сопротивляться не хотелось, ноги сами повели друида в комнату, но у самой двери он заметил, как сказочник быстрым шагом направился во двор. Лежа в кровати, Джисон анализировал всё, что происходило с ним, вспоминал прошлое, думал о настоящем, о маме, о брате, о Чэнлэ. Было что-то в этом человеке родное. Может, это рассказы матери о добром маге-сказочнике так сильно впечатлили ребенка, а, может, было что-то ещё. — «Он охранял нас своей магией, — вспомнились слова матери. — Он дал тебе свою защиту».       Джисон знал, что друиды были очень суеверны, когда женщина узнавала, что ждёт ребёнка, они проводили множество ритуалов защиты. Малыша должна была охранять магия рода, матери и отца. И если с первым и вторым проблем не было, то поездка отца усложнила ситуацию. Джисон не знал, что сделала мать, знал лишь то, что ритуал был проведён. Кровь и магия отца защитила малыша, вот только почему же мать без конца твердила о том, что именно сказочник был его защитой? Чэнлэ ни слова не сказал о ритуале, может, он и сам не знал, что друиды прочно связали их друг с другом. Не даром же Джисон оказался именно здесь, хотя мог выбежать где-нибудь в другой части леса. Так за размышлениями он уснул, не замечая, как тень скользнула в его комнату, а заботливые руки укрыли его одеялом.       На следующий день Чэнлэ познакомил его со своей соседкой. Миссис Пинс оказалась милой старушкой. Много лет назад она потеряла мужа. Детей у них не было и поэтому в ней скопилось много любви, которую она и растрачивала теперь на Джисона.       Пак часто гулял по лесу и собирал разные травки, совершенствуя свои навыки, а по вечерам приходил к лавке Чэнлэ слушать очередную сказку. Позже старший разрешил иногда помогать себе в магазине, но их общение сводилось к минимуму, однако Джисону хватало и этого. Главное, что он чувствовал себя защищенным.       Сейчас, находясь так далеко от сказочника, Джисон вновь почувствовал себя уязвимым, да ещё и эта простуда. Он был благодарен Юте за лекарство, но всё равно сейчас он чувствовал себя беспомощным, понимая, куда направились Чэнлэ с Ренджуном. Принять демона оказалось очень просто, стоило лишь увидеть то, как маг смотрит на старшего. Глядя на них, ты сам невольно пропитывался этой любовью. Джисон думал о том, что не отказался бы от такой семьи, ему так не хватало тепла.       Он так и не смог до конца выяснить, что же связывает их со сказочником, но в тот день, когда стая волков ворвалась в деревню, Джисон понял, что какие бы стены не строил между ними старший, он каждую минуту следил за ним. Его появления перед скалящимся волком, что уже был готов наброситься на Джисона, стало неожиданным. Чэнлэ со злостью разгонял озлобленных тварей. — Иди в дом! — крикнул друиду маг. — Спрячься, и не высовывайся, пока всё не стихнет. — Я не оставлю тебя одного! — ответил Пак, поднимая какую-то палку и прогоняя зверей.       Они стояли спина к спине, окружённые волками, отбивались, но их было слишком много. Джисон почувствовал, как его закрывают собой от очередного прыжка огромного зверя. — Уходи! Я поклялся защищать тебя! — прошипел Чэнлэ. — Я без тебя не уйду, — ответил Джисон. — Они же убьют тебя, и тогда я останусь совсем один. Я не хочу, мне страшно!       Маг прижал мальчишку к себе, гладя по волосам и слушая тихие всхлипы. Джисон не врал тогда, ему, действительно, было страшно. Вот только находясь рядом со старшим, страх отступал. Он верил, что всё будет хорошо, когда их волокли в логово, когда посадили в клетку. Тёплые объятия грели сердце. Теперь Джисон понимал. Теперь он знал, кто провёл третий ритуал. И пусть Чэнлэ не был его отцом по крови, он стал его отцом по магии. Именно магия привела его сюда, когда мальчишка остался без защиты, именно магия соединила снова их судьбы.       События закружили их, но Джисон верил, что ещё настанет тот миг, когда он сможет сказать Чэнлэ спасибо за всё: за защиту, за магию, за жизнь. Ведь первые месяцы беременности очень важны, и именно маг был в эти дни рядом с его матерью, подпитывая и её, и малыша своей энергией. Он, а не тот человек, что променял их на какие-то глупые исследования, что в итоге привели его к смерти.       Джисон давно простил того человека, но называть его отцом было больно, а вот сказать это Чэнлэ очень хотелось, и пусть маг все эти годы был далеко, но его сила была рядом, защищала от негатива и различных проклятий.       Вспомнив о проклятиях, Джисон задумчиво прикусил губу. Вспомнился Джехён; неужели он та самая плоть, которой дано воскресить дух правителя Ада? Харборон обвинил вампира в бездействии, нежелании управлять демонами, но у Чона и не должно было возникнуть этого желания. Плоть всегда находилось далеко от дел Ада. Там всем управлял дух. Странно, что Чэнлэ не вспомнил об этом их разговоре и не поведал Джехёну о его предназначении, хотя, старшему явно было не до этого, ведь Ренджун был одной ногой в могиле. Джисону не приходилось связываться с демонами, всё, что он знал, было только в теории, в документах и записях, оставленных отцом и учителем. Он не хотел расстраивать дорогого человека, поэтому постарался выжить свои знания по максимуму, и у него получилось. Ренджун снова мог сражаться, и Джисон верил, что они обязательно победят, а когда вернутся, Джисон обязательно крепко их обнимет и попросит их быть рядом, ведь они все нуждаются в семье.       Шаги отвлекли его от размышлений. Джехён вышел из дома и опустился рядом. — С добрым утром, — сказал вампир. — Выспался? — Да, спасибо, — кивнул друид. — Лекарство мне очень помогло. Не думал, что эльфы могут быть такими искусными целителями. — Многие нации сами строят между собой преграды, — пожал плечами Джехён. — Поэтому и получается, что мы так мало знаем друг о друге. — Магия разделила нас не просто так, — задумчиво сказал Джисон. — Магия просто дала нам разные возможности, стены же построили люди. — Ты думаешь, что если бы не было этих стен, люди бы не нашли, что делить? Соперничество у людей в крови, каждый хочет найти для себя местечко под солнцем.       Джехён задумчиво смотрел в сторону горизонта: солнце медленно поднималось над землей, окрашивая верхушки деревьев. — Я много лет хотел лишь умереть, возможно, мне не дано понять желания людей. У меня была вечность, но я так и не понял, для чего живу на этом свете. Не уберёг любимого, отпустил сына рисковать собой, а сам сижу вот здесь и даже не знаю, как стать тем, кого видят во мне близкие люди. Они хотят видеть меня героем, а я… Я так и не понял, почему тот демон наградил меня всем этим. Чего он добивался? — Он просто оставил для себя возможность вернуться, — ответил Джисон, поймав на себе удивленный взгляд старшего. — Ты что-то знаешь? — спросил вышедший из дома Юта. Сегодня эльф был более экипирован. Темная рубашка была заправлена в штаны, длинные сапоги доставали до колен, на поясе было закреплено несколько кинжалов, в руках Юта держал лук и колчан со стрелами. Истинный воин своего государства. Сейчас эльф был воинственно красив. Сейчас он смотрел на Джисона внимательно, казалось, большие глаза отливали серебром. Друид помотал головой, отгоняя наваждение. — Не очень много, — ответил Пак, глядя на то, как Юта вынимает стрелы из какого-то раствора. Это был явно яд, но уточнять Джисон не решился. Он просто рассказал мужчинам о том, что они предположили с Чэнлэ много лет назад.       Джехён задумчиво свел брови, Юта, закончив со стрелами, опустился рядом с ними. — Здесь есть доля правды. Дух и плоть — это неотъемлемая часть подземного мира. Твоя плоть умирала, поэтому твой дух решил продлить её жизнь таким способом. Других вариантов не было. — Вот ты сказал, что правитель Ада — это мой дух, — возмутился Джехён. — Но я не чувствовал себя с ним тогда единым целым. Он назвал меня своим наследником, сыном, но ни разу не заикнулся о том, что мы просто две половинки одного целого. — Да потому что ты бы его и не понял тогда, — отмахнулся Юта. — Ты был далеко от этого мира, ты переродился, ты не помнил свои прошлые жизни, а он жил, причём ни одно столетие. Его сила заставляла тебя доживать до старости в одном мире, и возрождаться в другом. Ты был якорем, что держал его на этом свете. Дух подпитывался твоей силой. Вспомни, как он выглядел, когда вы с ним встретились? — У него не было лица, — ответил Джехён. — Он прятал его под капюшоном, а потом я увидел лишь череп. — Он скрывал лицо потому, — сказал Джисон. — Что оно у вас было одно на двоих, и только глаза отличали духа от плоти. У него они были… — Красные, словно огненные, они заставляли кровь в моих жилах течь быстрее, — кивнул Чон. — Он сделал вечной твою жизнь, а сам исчез, — размышлял Юта. — Вы поменялись местами, он взвалил на тебя свою вечность, с помощью попавшегося под руку вампира. Теперь в твоих руках вернуть всё на свои места. Вечность духу, а плоти покой. Он нужен нам, ведь за истинным правителем Ада многие пойдут, а если он объединится с магами и драконами. Вряд ли Тао удастся отбить такую атаку. — Но как мне возродить дух? Я ничего об этом не знаю. — Дух подземелий — это тот же демон, только многим сильнее, а раз демоны являются на этот свет по воле сильных чувств, то правителя Ада должна вернуть на этот свет нечеловеческая ярость. Сможешь ли ты испытать столь огромные чувства и выжить сам?       Джехён задумался, он никогда никого не ненавидел по-настоящему, да, злился, но его чувства всегда находились под контролем, что же должно было случиться, чтобы всё, что скопилось внутри него, вырвалось наружу. Перед глазами замелькали тмные коридоры, каменные стены, огонь и два таких родных лица. Страх сковал сердце, только потеря дорогих людей могла вызвать в нём желание убивать, но неужели не было другого способа вернуть всё на свои места? Он не хотел приносить такую жертву ради мира.