Принц, хваран, советник и торговец

Воншик изо всех сил пытался придумать какой-нибудь план, но голова звенела пустотой. Одна часть натуры пыталась оправдаться тем, что как-никак замешаны советник и принц, что в этой ситуации может изменить хваран. Воншик был высокого происхождения, но вот уже поколения три, как его семья стремительно теряла влияние при дворе, а родители Воншика в своё время и вовсе были в немилости у предыдущего правителя-узурпатора, которого военные сместили довольно быстро, но за неполные два года своего нахождения у власти он успел попортить крови многим. Родители Воншика были среди тех, кто активно поддержал того, кто был наследником по праву – нынешнего монарха, – но, увы, их постигла печальная участь, в результате чего Воншик с сестрой остались сиротами. Их впоследствии взяли под своё крыло дядя с тётей, а талантливого отпрыска, памятуя о героизме родителей, приняли в ряды хваранов, но для молодого человека это было весьма слабым утешением. Многие, кого он знал, были или далеко, или просто не в состоянии оказывать ему хоть какую-то поддержку. Не говоря о том, что и некоторые хвараны время от времени пытались выстраивать собственную иерархию и не упускали шанса поддеть тех, кто, по их мнению, занимал не то положение, чтобы ответить сполна. Воншик был среди последних. И не потому что не мог ответить – он просто не видел смысла. Разжигание межклановых распрей Воншик считал последним делом. И хотя он знал, что его позиция верна, пускай было несколько товарищей, пускай был довольно близкий друг Хонбин, Воншик не мог не чувствовать себя одиноко. Другая часть его натуры – предположительно, симбиоз совести и чувства собственного достоинства – упрекала за бесхребетность и неспособность трезво мыслить. «Ты слишком боишься за Джехвана, – говорил ему внутренний голос. – И слишком надеешься лишь на собственные силы». Поломав голову и так, и эдак, Воншик, скрепя сердце, всё же решил рассказать обо всём Джехвану. (Будто нарочно, как раз подошла его смена в карауле, который хваран, правда, нёс изнутри помещения.) Пускай и не имея никаких предложений по нивелированию назревающего кризиса. - Тю, – отозвался портной после паузы, всего мгновенье назад казавшейся хварану зловещей, – ты поэтому белый, как полотно? Джехван послюнявил конец нитки и щурился, желая с первого раза попасть чётко в игольное ушко, а Воншик смотрел на него и поражался беззаботности в его голосе. - А ты не считаешь это весьма серьёзной проблемой? – мягко поинтересовался тот. Швец ловко вытянул черновую нить из намётки и, ещё раз выверив загиб, принялся прошивать подол верхней юбки. - Пока не знаю, – отвечал он. – Но кое-какая идейка есть. - Правда? – сидевший довольно поодаль Воншик инстинктивно потянулся ближе. Его глаза сверкнули любопытством. – Поделишься? Джехван прошёлся по небольшому куску подола иглой с нитью, а затем, помедлив и будто лишний раз взвесив что-то, отложил работу и развернулся к собеседнику со словами: - Воншик… для этого мне необходимо получить твой ответ на кое-какой вопрос. Хваран выпрямил спину. Пальцы инстинктивно мяли лежавшую на его коленях подушку. - Какой? Когда Тэгуну сообщили, что младший советник Ча был вызван по неким безотлагательным делам и присоединится к Его Величеству не раньше обеда, принц был… обескуражен. Внезапно он обнаружил, что за эти месяцы настолько привык жить по расписанию Ча, что сейчас даже не знал, куда себя деть. Вдруг первая половина дня, которую Тэгун раньше мог спокойно проваляться в постели, теперь показалась таким огромным промежутком времени, что можно ли его вообще заполнить? И чем именно? Ноги растерянного принца привели его в дворцовый сад, к небольшому мостику через рукотворный ручей. Когда-то в более ранние годы Тэгун нередко сбегал сюда, когда чувствовал себя особенно подавлено, чтобы утешиться мелодичным журчанием воды. С тех пор немало оной утекло, но, видимо, тело вспомнило давний инстинкт. Тэгун примостился на траве под цветочными кустами и, объятый их душистым ароматом, прикрыл глаза. Надо ли говорить, насколько неприятно ему было осознать, что не успел он прочувствовать воссоединение со своей тайной гаванью, как идиллия была нарушена. - Ну чт… – уже хотел кинуть принц с обыденным раздражением, краем глаза различив цвета формы хваранов. Но подняв голову, осёкся. Воншику было сложно сказать, какое выражение лица было у Тэгуна. Первому виделась там смесь эмоций, но преобладала, пожалуй, озадаченность? Или что-то другое? Мужчина не стал уделять этому внимание и просто поклонился в пояс. - Могу ли я занять минуту вашего времени, Ваше Величество? Тэгун разомкнул губы и тут же замкнул. Каким же далёким это теперь кажется. То, как этот самый голос звучал, когда обращался к нему, как обращался. Все эти посиделки в залитом лунным светом саду, до одури романтизированные – даже запах цветов в воспоминаниях ощущается таким терпким, приторно-горьким. Но насколько же невозможно отрицать, какими прекрасными были эти моменты. Если бы его память была галереей, то эти совместные воспоминания с Воншиком были бы отдельным залом – небольшим, но самым живописным. Рамы бы не имели много вензелей и помпезных украшений, но гармонично обрамляли бы содержимое из самых тёплых и приятных глазу красок, а сами картины являли бы собой истинные произведения искусства. С противнейшим треском где-то внутри небольшое путешествие в закоулки воспоминаний оборвалось осознанием, почему и как всё закончилось. Тэгун отвёл взгляд. - Садись, – сухо позволил он. С благодарным кивком Воншик сел неподалёку. Он в двух словах изложил ситуацию: де, так и так, советник Ча с целью удалить Воншика из дворца угрожает дорогому ему человеку и обещает чуть ли не расправу над обоими в случае отказа хварана. По тому, как Тэгун изломил брови, Воншик понял, что тот был не в курсе всего этого. Это придало хварану надежды. - У него ещё остаётся время на подобное?.. – пробурчал принц себе под нос. Поджав губы, Воншик приготовился принять характерную для нижайшей просьбы позу. - Понимаю, что я абсолютно не в том положении, чтобы обращаться к вам с просьбой… и мне очень жаль, что наше общение в последний раз закончилось не на лучшей ноте. Но время расставляет всё по местам и… сейчас я прошу не за себя. - А за того человека? – без эмоций отозвался тот, нарочито глядя в сторону. - Признаться… в большей степени за советника Ча. И вас самого, принц. Тэгун всё же скосил на него взгляд. - Меня? Глаза Воншика блеснули. - Не позволите же вы, принц, запятнать репутацию и совесть советника клеветой и казнью невиновного? – хваран повёл головой, делая смысловую паузу. – Всё тайное рано или поздно становится явным, но даже если это вскроется слишком поздно, не станет ли это бременем для многоуважаемого Ча? Боюсь, что он, ранее не причинявший никому такого зла, и не подозревает, какой это тяжкий груз. Тэгун не мог не восхититься про себя наглостью этого хварана. И где была вся его дерзость раньше? Принц даже губу изнутри закусил, но замаскировал это всё смешком. - Вот как ты ставишь вопрос? - Скажете, я не прав? Теперь, когда и вы обо всём знаете, как вы будете себя чувствовать, наблюдая казнь невиновного? А как будете смотреть в глаза Её Величеству, вашей достопочтенной старшей сестре? Тэгун замер. - Причём здесь моя нуна? Воншик осёкся. В мыслях проклял себя и свой язык. Впрочем, Ча ему бы так и так всё рассказал, правда? - Ах, – изобразил неосторожность мужчина. – Я не упомянул? Речь о королевском портном, которого выбрала Её Величество принцесса Сумин. Они успели поладить. Не говоря о том, как первый старается сделать ей лучшее платье и как Её Величество не терпится увидеть результат его работы. Тэгун выдержал паузу, каждый миг из которой Воншик умирал по несколько раз. - Вот оно что, – отозвался принц сдержанно. Хваран механически кивнул. Тэгун с грацией повёл головой, всё так же не глядя на собеседника. – Я поговорю с младшим советником Ча. Хваран низко поклонился. - У меня не хватает слов, чтобы выразить свою признательность. - Ступай. Я хочу побыть один. - Да, конечно. Ещё раз благодарю вас от всей души. «Всё прошло намного удачнее, чем я думал! – ликовал про себя Воншик. – Принц умеет дать нагоняй, даже Ча не поздоровится! Беспокоиться наверняка уже не о чем». Слушая шуршание травы под ногами удаляющегося мужчины, принц сжимал пальцами ткань своего ханбока и не сводил глаз с воды. Хакён появился только под вечер. В библиотеку, в которой, как ему сообщили, и пребывал в тот момент принц, он почти бежал. Советник не думал почему и зачем – вроде бы, спешки никакой нет. Ноги сами увеличивали темп, будто что-то подталкивало его в спину. Или изнутри? То же ли самое, что заставило мужчину вырваться с бесконечных заседаний учёных мужей и министров посредством вранья о плохом самочувствии? Хакён не думал. Хакён всем существом стремился по извилистым коридорам, максимально сосредоточенно преодолевая расстояния, разделявшие их. Когда он наконец переступил порог библиотеки, смуглые щёки мужчины украшал румянец. Заметить последний стороннему наблюдателю было бы сложновато, но сам Хакён его прекрасно чувствовал. Как и учащённый пульс при виде знакомой фигуры, склонившейся над книгой за одним из столов. Тэгун подождал, пока тот подойдёт. И молча встретил объятиями, будто они давно не виделись. - Я вырвался так скоро, как только мог, – продышал Хакён ему в шею. Его же собственная шея была зажата в тисках рук Тэгуна. - Ко мне приходил Воншик, – вдруг ответил тот с места в карьер негромко. Усмехнулся. – Наябедничал про твои козни в отношении его и того портного. Хакён забыл выдохнуть. Внутри что-то упало. Мужчина рефлекторно сглотнул, когда принц отстранился от него и заглянул в глаза. Секунды молчания казались советнику кошмарной вечностью. Он даже не сразу осознал, что Тэгун улыбнулся. Улыбнулся непривычно широко. Во второй раз Хакён забыл выдохнуть, когда принц прильнул к нему всем телом. - Хакён-а, – услышал он шёпот прямо у своего уха. – Уничтожишь их ради меня? Тэгун почти проводил губами по его ушной раковине, обдавая мужчину теплом своего дыхания, а Хакён никак не мог найти себя во времени и пространстве. Какой-то винтик внутри него заклинило, и мыслительные процессы остановились. - Что?.. – наконец выдавил он из себя, когда более-менее начал приходить в себя. Принц наградил его утешающим поцелуем в скулу. - Уничтожь их ради меня, Хакён. Уничтожь обоих. Теперь отстранился Хакён. Долго смотрел принцу в глаза. Тот не прерывал зрительный контакт и почти не мигал, терпеливо выжидая реакцию. - Ты этого хочешь? – уточнил советник осторожно. - Хочу, – тут же постановил принц уверенно. Хакён закусил губу. А затем растянул их в заворожённой улыбке. - Ваше желание для меня закон, Ваше Величество, – отвечал он. Тэгун прижмурил глаз, когда мужчина начал целовать ему ладонь. - Щекотно, – кокетливо повёл плечом он. Но руку высвобождать и не думал. Получив весточку от Воншика о том, что проблема, можно считать, решена и ему не о чем волноваться, Джехван скептически поджал губы. Подперев кулаком подбородок, какое-то время он совсем не шевелился, крепко задумавшись. А вдруг отмерев, принялся сосредоточенно собираться куда-то. Её Величество принцесса Сумин прослыла крайне необычной персоной ещё в детстве. Как ни пытались наставники, менторы и учителя её подогнать под строгие стандарты достойной – с традиционной точки зрения – представительницы королевской семьи, она всегда видела и делала всё по-своему. Трактовали это по-разному, в том числе очень негативно, и лишь немногие видели и понимали, что принцесса не идёт наперекор лишь бы вопреки, лишь бы наоборот. Это не протест и не бунт – или по меньшей мере не было оным изначально. Её сильной оригинальной натуре было выносимо узко в этих крошечных рамках, её масштабная личность легко их ломала и вырывалась, распространялась далеко за её пределы. Она была пугающе умна и остра на язык, она могла поставить на место любого и каждого невзирая ни на что. Постепенно её стали безумно бояться все без разбору, но и безмерно уважать тоже. Со временем большая часть дворца в итоге, не имея иного выбора, нехотя смирилась с её самобытным нравом и предпочла относиться к ней, как к чудаковатой принцессе со своими капризами. В мужья ей кого только ни подбирали, а Сумин в итоге выбрала самого тихого и скромного, который смотрел на неё такими коровьими глазами, что сердце таяло – у кого угодно, но только не у самой Сумин. Хотя ходили слухи, что пару лет после непосредственно свадьбы принцесса всё же прониклась трепетным отношением мужа и даже позволила ему перебраться в свои покои. Наконец уверилась в его искренности? Устала от одиночества? Никто никогда того не узнает. Но в те редкие моменты, когда супругов всё же видели вместе, они выглядели вполне счастливыми. Впервые увидев Джехвана, Сумин поймала себя на мысли, что, не противоречь это её принципам, она бы сделала его своим фаворитом. Но её принципы были для Сумин святее самого святого, к тому же он действительно показал себя знатоком и в тканях, и в шитье, и предлагал именно то, что принцесса давно искала и чего никак не могла добиться от своих портных. Свой выбор она сделала мгновенно, его безо всяких раздумий и сомнений. Джехван не знал, то ли из-за её неординарности и их схожести во взглядах на многие вещи, то ли потому что она выбрала его, то ли ещё по какой-то загадочной причине, но в какой-то момент мужчина поймал себя на мысли, что принцесса кажется ему привлекательной. И даже очень красивой. С ней было очень легко, она удивляла своей прямотой, а уж как она шутила! Джехван хохотал до слёз и не боялся, что его упрекнут в несоблюдении этикета. Принцесса подавала ему интересные идеи и с энтузиазмом участвовала в процессе. Джехван однажды даже грешным делом поймал себя на мысли, что, встреть он её пораньше, он был бы вполне не прочь стать её фаворитом. «О духи, какая женщина, – Джехван методично дышал, приводя себя и свои мысли в порядок, а увидев мельком однажды её мужа, лишь мысленно порадовался за него. – Как же тебе повезло, приятель. Просто вообще. Победитель по жизни». Джехван имел смутное предчувствие, что установившиеся с принцессой доверительные отношения будут иметь некий смысл. И когда Воншик пришёл к нему с невесёлыми новостями, сомнения как рукой сняло. Торговец уже знал, что делать. Обратиться к его новоиспечённому другу королевской крови. - Прям вот так? – возлежавшая на тафте Сумин громко усмехнулась. – Советник Ча так сказал? Джехван развёл руками. Принцесса похохотала от души. - Хочешь верь, хочешь нет, а я всегда знала, что есть в нём это! – она щёлкнула пальцами и потянулась за сладостями. – Знала, что что-то однажды побудит его пойти и не на такие козни. Швец из вежливости держал в руках свою чашку с чаем, но в горло не лез ни кусок, ни глоток. Всё же вся эта ситуация его напрягала. Женщина заметила его невесёлое состояние. - Эй, ты чего? Не переживай, – она отмахнулась, – что-нибудь сообразим. Устраним советника и всего делов. Мужчина долго собирался с мыслями. Вздохнув, всё же решился. - На самом деле… я пришёл просить вас немного об ином, многоуважаемая Сумин. Сумин ненавидела обращение «Ваше Величество» и говорила, что это только для слуг. Джехван же довольно быстро занял прочное положение в категории её личных друзей, так что по итогам совместного обсуждения было решено использовать «многоуважаемая Сумин» и тому подобное. Принцесса кинула на него взгляд. - И о чём же, господин королевский портной? Джехван осмелился посмотреть ей прямо в глаза. - Вы же мой друг, дорогая Сумин? Та приподняла брови. - Конечно, о чём речь! - Тогда я могу поделиться с вами своими переживаниями и чаяниями, – мужчина снова сделал глубокий вздох. – Побыв здесь какое-то время, я понял, что дворец… – он окинул покои задумчиво-тоскливым взглядом, – не для меня. Мне не место здесь. Уверен, вы правильно меня поймёте. Сумин задумчиво кивнула. - Я ни о чём не жалею, – немного воспряв, Джехван приподнял плечи и улыбнулся. – Я очень признателен вам за ваш выбор, за ваше доверие и все наши беседы. Я никогда этого не забуду и буду лелеять эти воспоминания до конца моих дней. Если смогу, перенесу их и в следующие жизни. Но здесь… мне сложно дышать. Я не смогу быть вашим портным, даже если вы очень меня попросите. А если всё же останусь, не став слушать своё сердце… я просто погибну. Прожив остаток дней, как срезанный цветок в вазе, – в медленном увядании. Принцесса посмотрела на него. - Просишь отпустить тебя и твоего хварана? Тронувшись уголками губ, Джехван кивнул. - Платье почти готово. Мне нужен буквально один день. После – да, я прошу, чтобы вы нас отпустили. После – я хочу исчезнуть так, будто меня тут и не было. Понимающе улыбнувшись, женщина вновь задумчиво покивала. - А советник? Не хочешь, чтобы я с ним разобралась? - Ах, искушаете, – повёл головой мужчина, и та пропустила самодовольный смешок. – Но нет, не стоит. С вашего позволения это сделаю я. - Ты? – не без улыбки изумилась принцесса. - Не волнуйтесь, ничего криминального – лишь отвлеку его от нас на этот день, чтобы мне спокойно закончить свою работу. Но мне понадобится ваше содействие. Сумин положила подбородок на сцепленные в замок пальцы. - Я вся внимание, – очаровательно произнесла она, не сводя глаз со своего портного и уже заранее безумно скучая по родственной душе.