Exupero

      Всепоглощающе.       Бурлящий адреналин, одежда, покрытая запекшейся кровью и грязью, переполняющее возбуждение от еще одной одержанной победы, горячая кровь, бурлящая в венах, все чувства обострены до предела — секс был лишь вопросом времени. Иначе это никак не описать — тот момент, когда Фенрис становился диким, жилистыми руками крепко и собственнически стискивал его бедра, прижимал ближе для жесткого поцелуя, прежде чем позволить им ввалиться в пустую клинику. Вся страсть эльфа была сосредоточена только на нем, его руки, рот, тело говорили о том, как он жаждет этого. Поглотить его полностью. От такого желания голова Андерса шла кругом. От самого желания вообще — это было чем-то, что, как он думал, он никогда больше не сможет ощутить.       Он все еще не мог дать определение тому, что между ними происходит. Учитывая прошлое, Андерс осознавал, что его вкус в сексуальных партнерах никогда нельзя было назвать хорошим. Фенрис, который, может, и не ненавидел его, но уж точно особо не жаловал, не был исключением. Думая об этом, Андерс приходил к мысли, что, вероятно, трахать мага было извращенным способом Фенриса изгнать демонов своего прошлого. В любом случае, не Андерсу его за это осуждать.       Что до него самого, то он не мог объяснить свое поведение. Возможно, какая-то его часть принимала тот факт, что он никогда не будет для кого-то чем-то большим, чем просто хороший секс. Или способ выпустить гнев и отвращение. И эта его часть считала, что хоть таким образом он может получить то, чего хочет. Но это тоже было хорошо. Фенрис был хорош.       По крайней мере, секс был тем языком, на котором они оба говорили, и который знали, как использовать для общей выгоды. Они мучили и злили друг друга. Определенного рода любовные игры.       Фенрис прикусил губу Андерса с такой силой, что потекла кровь, заставляя сдавленно застонать мага, который разбирался со штанами Фенриса, прежде чем приняться за собственную одежду. Он выпустил заклинание, чтобы смазать себя. Андерс с самого начала понял, что Фенрис не слишком щепетилен в вопросах подготовки. Он не собирался «нянчиться с магом», и, если Андерс хотел секса, то должен был быть уверен, что хорошо к нему подготовился. Он был не против такого, потому что знал, что ожидало бы его в обратном случае, и подобного с него уже хватило.       Никакой боли сверх необходимого. Никакой нежеланной боли. Фенрис был в этом мастером, как и в том, как заглушить Справедливость. Андерс жаждал этих моментов, благословенной тишины, когда Справедливость отступал на самые дальние задворки разума, потрясенный плотскими утехами, непонимающий, чем они так необходимы Андерсу.       — Поторопись, — прорычал Фенрис ему в губы как раз тогда, когда Андерс скинул обувь и позволил штанам упасть на пол, торопливо переступив через них. Эльф толкнул его дальше в клинику. Руки в латных перчатках вернулись на бедра Андерса, сжимая их, но недостаточно сильно для того, чтобы когти пропороли молочно-белую, усыпанную веснушками кожу. Холодный метал коснулся разгоряченной кожи, заставив Андерса издать стон удовольствия. Пальцами маг подготавливал себя. Это не заняло много времени. Когда обнаженное тело ударилось об одну из коек, Фенрис, наконец, остановился. Его губы накрыли губы Андерса в еще одном страстном поцелуе, руки с осторожностью пробежались по коже, вызвав удовлетворенный стон. Андерс знал, что Фенрис никогда не признает, что находит его привлекательным. По крайней мере, его тело говорило за него.       Андерс подвинулся, пытаясь забраться на койку, чтобы Фенрис мог встать между его разведенных ног, но у эльфа были другие планы. Прежде, чем Андерс успел понять, что происходит, он схватил его и развернул, лицом вжимая мага в койку. Глаза Андерса расширились, сердце упало в пятки. Не так. Только не так.       Фенрис прижался к нему сзади, его член упирался в Андерса, пока рука в рукавице с силой удерживала его на месте.       — Фенрис… — прошептал Андерс, его голос дрожал. — Подожди…       Только не так.       Больше никогда. Андерс поклялся, что не даст повториться этому снова. Он даже не был особо против этой позиции, пока у него была возможность двигаться, и он не был принужден замереть, подчиненный чужой воле. Андерс напрягся.       Нет.       — Фенрис…       — Хватит разговоров, маг, — прорычал Фенрис, а затем проник в тело Андерса одним мощным движением.       Воздух покинул легкие Андерса, и все его тело напряглось. Он мог слышать ворчание Фенриса и знал, что эльф почувствовал изменения. Вместо приятных жжения и растяжения, что искал Андерс, он чувствовал тупую боль, начавшуюся у основания позвоночника, медленно и болезненно распространявшуюся по всему телу, стискивая внутренности и не давая вздохнуть. На мгновение Андерс снова ощутил себя в темной холодной клетке, отрезанный от Тени, кричащий от боли, когда его удерживали, били по лицу и велели молчать, невзирая на слезы и просьбы не делать этого, не…       Фенрис толкнулся еще раз, и болезненный вскрик вырвался из горла Андерса, разрезая тишину ночи. Его спина выгнулась, металлические когти пронзили покрытую шрамами кожу, открывая старые раны и нанося новые, выдавливая новый болезненный вскрик. Где-то глубоко внутри выл Справедливость, пытаясь вырваться наружу. Андерс не имел ни малейшего представления, как ему удавалось сдерживать духа.       Фенрис замер, почувствовав, как обмякло тело под ним. Кровь, горячая и темная, стекала по спине, исчезая в том месте, где соединялись их тела.       — Маг?       Тело Андерса вздрогнуло под его руками — один раз, затем еще. Сдавленный всхлип коснулся чувствительных ушей эльфа. По спине Фенриса прошел холодок.       — Андерс?       — Пожалуйста…       Фенрис торопливо снял перчатки, прежде чем потянувшись, убрать светлые волосы, чтобы лучше разглядеть лицо человека.       — Прости, Андерс… ты так резко выгнулся, я не хотел… — Фенрис затих. Маг плакал. Он побледнел, в его глазах застыл ужас.       — Нет… прошу… Фенрис, пожалуйста, не надо… — умолял Андерс между всхлипами.       Ему было больно. Очень больно.       Фенрис ощутил, как к нему подкатывает паника. Он осторожно коснулся спины человека и ужаснулся, когда Андерс вздрогнул, и с губ его слетел еще один всхлип. Фенрис чувствовал, как маг трясся, плача в изношенную ткань койки, когда он вышел из него, зашипев от неудобства, вызванного опавшей эрекцией. Он смотрел на то, как подогнулись колени Андерса, и как он рухнул на пол, продолжая трястись. Фенрис увидел, как собирается в лужу кровь на грязном полу, его пульс ускорился, глаза расширились в попытке понять, что происходит.       — Андерс.       Он осторожно потянулся к плечу человека и мягко коснулся его.       — Маг!       Андерс вздрогнул.       — Маг, вылечи себя. Твоя спина, тебе надо ее залечить! — потребовал Фенрис.       Андерс ждал, пока боль ослабеет. Он почти забыл о том, как это больно. Почти. Ему следовало знать. Следовало понимать, и не позволить ничему произойти между ним и Фенрисом, чего он вообще ожидал…       — Андерс, — янтарные глаза открылись, встречаясь с яркими зелеными, в которых явственно читался ужас. — Андерс, — повторил Фенрис, так мягко, что человек почувствовал, как к горлу подступило еще больше слез. — Твоя спина.       Называл ли Фенрис его хоть раз по имени прежде?       Эльф поднялся, оставляя Андерса на грязном полу. Конечно. Они ведь всегда так и поступали, не так ли?       Андерсу потребовалось мгновение, чтобы осознать.       Он был на земле.       Его больше не удерживали.       Фенрис остановился.       «Все кончено», — подтвердил Справедливость, снова затихая.       Он громко вздохнул, когда его тело расслабилось, воздух проник в легкие. Холодная ткань коснулась спины, заставив Андерса зашипеть. Его спина. То, о чем Фенрис пытался сказать ему.       Андерс поднял дрожащую руку и наложил заклинание на тело. Раны от когтей затянулись. Хотя бы в этот раз он мог это сделать. Он не мог позволить, чтобы на теле было больше шрамов, чем уже есть. Дыхание сбилось, когда он почувствовал теплую ладонь, осторожно погладившую его спину.       — Что произошло? — Фенрис взял его за подбородок, вынуждая поднять взгляд. — Что я сделал?       Маг двинулся, затем поморщился, когда низ его тела напомнил о том, что произошло. Звук, сорвавшийся с его губ, когда он почувствовал, как кровь вытекает оттуда, где ей совсем не положено находиться, был жалким. Послышался рваный вздох Фенриса. Они были жестоки и грубы друг к другу. Часто. Порой кусали и царапали до крови. Но прежде Фенрис никогда не заставлял его истекать кровью там.       — Андерс, — в голосе эльфа звучала боль. — Венхендис… Я не хотел…       — Это моя вина, — прошептал Андерс. — Я напрягся, да?       Фенрис снова заставил мага взглянуть на себя. Боль читалась и во взгляде эльфа.       — Что произошло? — спросил он снова.       — Воспоминания.       Фенрис нахмурился.       — Ты меня принудил… я…       Глаза эльфа потемнели. Он нежно провел пальцем по искусанной нижней губе Андерса.       Маг подался назад.       — Нет…       — Андерс.       — Не делай этого.       — Чего?       — Не притворяйся, будто тебе не все равно! — повысил голос Андерс. — Проклятый эльф, даже, блядь, не смей корчить сострадание. Просто не смей, — он резко взмахнул рукой, накладывая еще одно лечащее заклинание, чтобы исцелить себя внутри. Он ссутулился, как только боль ослабла, и сделал глубокий вдох. — Никогда больше не удерживай меня так снова, и все будет в порядке. Считай это за правило, — Андерс попытался поднялся, держась за край койки для равновесия. — Ну что, продолжим? — его ноги тряслись. Он решил остаться на полу чуть дольше.       — Это действительно так.       Андерс медленно вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться.       — Что?       — Мне не все равно.       Рука в его волосах, тонкие пальцы осторожно перебирают пряди.       — Ты действительно ожидал, что мне будет наплевать, если я причиню тебе боль? — спросил Фенрис тихо. — Что я получу удовольствие от этого?       — Я совсем не знаю, чего от тебя ожидать, — честно ответил Андерс. — Кроме как… — он замер, — Безразличия.       Повисла тишина. Андерса до сих пор трясло, и его злило то, что он никак не мог восстановиться. Фенрис все еще мягко водил пальцами в его волосах.       — За какое чудовище ты меня держишь? — наконец спросил эльф.       — Могу спросить у тебя то же самое, — ответил Андерс устало. — В конце концов, ты постоянно так меня называешь.       Фенрис замолчал.       — Справедливость, — выпалил наконец Андерс. Он не хотел говорить этого, но вырвалось само.       Эльф насторожено посмотрел на него, но весь его вид говорил Андерсу продолжать.       — В этом дело, — он снова замер. — Они могут… могут заткнуть меня. Изувечить. Отравить Гибелью магов… но ничего из этого…       — Не навредит Справедливости, — закончил за него Фенрис. Все еще поглаживая по волосам. С той же осторожностью, вызывая дрожь в теле, желание свернуться возле эльфа и выплакать все то, что скопилось в душе. Представить хоть ненадолго, что кому-то не все равно. Что Фенрису не все равно.       — Извини, что испортил настроение, — пробормотал Андерс. — Что бы это ни значило.       Наконец сильные руки обвили его. Первым желанием было бороться, вырваться, он почувствовал неуверенность, прежде чем обнаружил себя прижатым к податливому сильному телу. Его голова покоилась на чужом плече, одна рука все еще мягко гладила его по волосам. Вторая прошлась по спине, пальцами обводя шрамы, а потом разместилась чуть ниже талии, позволяя Фенрису придерживать мага.       — У нас есть разногласия, — пробормотал Фенрис в его волосы. В голосе эльфа сквозило сожаление. — Большую часть времени кажется, будто наши вечные споры скорее привычка. Мы ни разу не пытались изменить свое отношение друг к другу с того самого дня, как познакомились, и ни один из нас не предпринял попытку оставить взаимную ненависть.       — Я никогда тебя не ненавидел, — мягко ответил Андерс. — И сейчас не ненавижу. Все, чего я хочу — это донести до тебя, что не все маги похожи на тех тевинтерских ублюдков.       Он почувствовал, как Фенрис глубже зарывается носом в его волосы, глубоко вдыхая.       — Знай, что я никогда намеренно не навредил бы тебе, — продолжил Фенрис. — И никогда не хотел. Прости. Я причинил тебе боль.       Андерс почувствовал, как расслабляется, дрожь наконец стала слабеть. Он обнял эльфа за шею и поднял на него глаза.       — Я знаю, — ответил Андерс. — Ты остановился.       Хоть я и не ждал этого.       Губы Фенриса, коснувшиеся его губ, были мягкими и осторожными. Происходящее казалось нереальным, эта нежная ласка, словно скромная просьба о большем.       Это было неверно, это ломало все их правила.       Это было идеально.