День,когда я умерла.
12 февраля 2017 г. в 08:47
Меня зовут Вера Константиновна Малахитова. Мне 23. И я умерла. Нет, так не пойдет. Что можно обо мне из всего из этого узнать? Имя само по себе лишь пустой звук, меня в нем нет. Возраст лишь цифра, а смерть — не конец жизни. Но об этом позже. Что же, начнем с начала.
Я родилась в одном из многочисленных промышленных городов нашей великой и могучей родины. Названия таких городов всегда похожи друг на друга ровно в той мере, в которой они сами похожи друг на друга. Высокие, вечно дымящие трубы, серые пятиэтажки, небольшие аллейки. Все как везде. Это был рай для моих родителей. Они сами были под стать этому городу — серые, угрюмые и одинаковые. Отец работал на местном заводе обычным рабочим, приходил каждый вечер уставший, трепал у двери мои волосы и уходил на кухню к матери. Там они, поужинав и выгнав меня спать, тихо переговаривались до полуночи, обсуждая обычные житейские проблемы вроде того что из еды купить на деревенском рынке в следующее воскресенье или как наскрести мне на новое зимнее пальто, так как из старого я уже выросла. Денег всегда было впритык, жили от зарплаты до зарплаты. Мама работала в библиотеке, куда и меня брала с собой, ведь такую роскошь как детский сад мы себе позволить не могли. Не то чтобы я была против, книги стали мне хорошими друзьями. А вот с реальными людьми как-то не сложилось…
В общем, родители мои были людьми обычными. Любили меня по мере своих возможностей и ничего сверхъестественного не требовали. Единственная цель в их жизни была чтобы мы были как другие. Не хуже, не лучше, а просто как все. Не сказать чтобы я была в восторге, но слишком уважала своих родителей чтобы им перечить. Так и прожила всю жизнь под гнетом родительского «надо». Золотая медаль? Это ничего, я постараюсь и получу. Красный диплом? Хорошо, это не смертельно. Работа поближе к дому? Я уже нашла, всего пять минут пешком.
И вот я, юная, полная энергии и идей, почти лечу на свою работу. Была бы моя воля, выбрала что более творческое, конечно, петь, там, или танцевать. Но родителям это не нравится. Это не надежно, а если не надежно — то глупо и по-детски. А я уже взрослая. Вот и пришлось пойти на компромисс и, получив свой диплом в городском педагогическом колледже, устроилась учителем начальных классов, куда сейчас и бегу, подворачивая ноги на сапогах с высокими каблуками. Зима, холодно, красиво до дрожи. Пар изо рта вылетает небольшими облачками, а меня переполняет то безудержное чувство детского восторга.
«Не дороги, а просто ледяной каток. Быстрее было бы на коньках доехать, честное слово. Но ничего, уже вход в школу видно. Всего одна дорога, а там в классе уже можно во что поудобнее переобуться. Осталось только по пешеходному, через ворота, там на второй этаж и уже в мой родимый кабинет. Чуть подготовиться остается время, а там и детки прибегут. Совсем взрослые стали. В этом году свой первый класс выпускаю, подумать только.»
Совсем в мыслях потерялась дурочка. Лучше б я по сторонам глядела, честное слово. Но нет, как только я забывала фокусироваться на реальном мире, мое же воображение уносила меня в неизвестные дали. Вот и не заметило машину. Правда, глупо как-то получилось? И главное, надо же чтобы столько факторов совпало. Вот, например, Петр Михайлович, главный инженер одного из крупнейших заводов нашего города, решил, что его машина сможет проездить с ним еще один день, а тех. обслуживание подождет, ведь сегодня ему крайне важно успеть на работу вовремя, а уж завтра он обязательно его пройдет. А Игорь Саверьич, местный дворник, решил вчера с друзьями помянуть сына, погибшего пять лет назад на войне, поэтому не пришел сегодня с утра, решив что к вечеру выйдет на работу и все уберет, благо руководство в курсе его проблемы и смотрит снисходительно. А я, Вера Константиновна, решила что считать ворон на переходе можно, вот и поплатилась за свое попустительство.
Тонкий каблучок вошел в лед как нож в масло. А вот обратно не спешил. Зато спешил Петр Михайлович. Он, клятвенно обещая начальству, распекающего его непечатными словами по телефону, что он уже подъезжает и вот уже видит проходную. Вот только старенькая нокия выскальзывает из длинных пальцев и закатывается под кресло. Вот наш герой, потянувшись за мобильным, и не заметил молоденькую учительницу, застывшую посреди дороги.
Что ж поделать, в жизни всякое бывает и даже смерть. Вот и со мной она приключилась. Господи, быстрее бы скорая приехала, если не спасут так хоть тело бы быстрее увезли, чтоб ребятишки не увидели. Водитель вокруг меня бегает. Жалко его, чуть не плачет мужик. Хоть бы не посадили из-за меня. Зато небо какое красивое. Подумать только, всегда думала что умру вечером… А тут ранехонько. Птички поют, солнце еще только на востоке, над самой кромкой горизонта. Не больно даже. Наверное это еще хуже. Морозный воздух жжет легкие, а перед глазами все сереет. Умирать мне не страшно, нет. Родителей нет уже, сначала мать сгорела за месяц, а потом и отец за ней ушел. Сказал что жить без нее не знает как, а я уже взросленькая, должна понять. Так за пару дней и угас. Даже кота дома нет, так что не о ком мне заботится тут. К ним, надеюсь, попаду. Эх, жалко только детишек не успела… Хотя может так и лучше, никто не будет по мне слезы лить. Тяжело мне что-то, спать хочется. Вы, дяденька, не переживайте, я вас не виню. Я посплю пока, вы не против?