Сквозь время

Известие о госпитализации Мэри обрушилось на Кастиэля, как гром среди ясного неба. Он попытался утешить Дина, но что скажешь по телефону, когда хочется обнять, защитить, просто поддержать теплом собственного тела. День рождения, который он так планировал, стал серым и ненужным. Он позвонил Габриэлю в Лос-Анджелес и попросил прощение за то, что ничего не будет. Брат всё понял и сказал, что всё равно прилетит на день, поддержать мальчиков так, как он умеет. Кастиэль поблагодарил брата за сердечность, а затем позвонил Бальтазару. Второй брат расстроился очень сильно и предложил помочь, но чем именно они оба не знали. Мэри в хорошей клинике, у неё должный уход и получается, что всё, что им остаётся — это молиться за неё. Кастиэль очень любил собор святого Патрика в Нью-Йорке, несколько раз они ездили туда с монахинями на экскурсию, а потом он часто посещал его сам, уже в сознательном возрасте. Помимо необыкновенной архитектуры и красоты он ощущал там душевный подъем и умиротворение. В Бостоне он выбрал для духовного развития церковь Ковенанта, возможно, за её готический стиль, который любил в архитектуре, а быть может и из-за пастора, что читал вдохновляющие мессы. Он ходил на них не каждое воскресенье, но старался по мере возможностей. Сейчас же ноги сами понесли его в церковь. Он вспомнил, что давно не исповедовался, как раз с тех самых пор, как вспомнил. И его не очень-то тянуло на откровенности со служителем Господа. Зачем слышать о покаянии, когда он живёт своей запретной любовью, дышит ею и ею же молится? И всё же посещение святого места принесло ему некоторое утешение. Смирение с неизбежностью, которое ему придется донести Дину, если всё будет очень плохо. *** Он несколько раз встречал в коридорах того мужчину, что уступил ему право первому купить себе кофе. Они начали разговаривать ни о чём, делились какой-то совершенно обыденной информацией, но странным образом Дину это понемногу нравилось. Просто слова о погоде, о вкусе кофе и наличии бутербродов в кафетерии. А потом вопросы о диагнозах, о родных и близких. А ещё ему просто нравилось слушать этот немного вибрирующий, сильный голос. — Брат всегда был рядом, поддерживал, защищал от неприятностей. А я любил в них влипать, когда был ребенком. Всё время с кем-то дрался, ссорился. Он приходил на выручку, по-своему, конечно, — тут Кристофер улыбался, вспоминая уроки брата. — Его оплеухи были весомее, чем удары недругов. Я обижался, а потом понял, что к чему. Самой главной наукой была именно боль. Нельзя причинять её, не контролируя себя и свою агрессию. Зато, когда до меня дошло, всё стало в разы проще. Я научился контролировать свои вспышки ярости и даже получать от этого удовольствие. Дин не всегда понимал, что хочет сказать ему собеседник, но слушал и впитывал информацию. Он сам был старшим братом и понимал, что своим поведением влияет на мелкого. А тут с ним запросто делится своим опытом интересный человек. Кристофер рассказал ему о своей профессии, о том, как увлёкся антропологией в старшей школе и брат его поддержал, дал возможность пойти учиться. Дин слушал и мотал на ус. Потом он рассказывал про Лоуренс, про старых и новых друзей. Про маму. Они оказались в одинаковой ситуации и это сближало их. Брат Кристофера давно болел и они решили попробовать лечение в Америке, отчаявшись получить оное в Норвегии. Почему-то он не стал рассказывать о мужчине Касу, почувствовал на подсознательном уровне, что тому это может не понравится, но и Кристоферу он про свою ориентацию и отношения не рассказал. Это было слишком интимно, слишком лично. Они просто разговаривали о мелочах и это странным образом делало походы в больницу легче. Чужое горе находило отклик в душе и Дин видел, что не одна их семья страдает. Мама долго приходила в себя после операции. Эти дни стали особенно тяжёлыми и Дин был нереально счастлив, когда его обняли любимые руки и прижали к себе. Он уткнулся Кастиэлю в шею и позволил себе немного расслабиться. Сэм был в своей комнате, собирал вещи, чтобы ехать к Сингерам, а папа на работе. На него было страшно смотреть все эти дни. Джон посерел и осунулся, он практически не спал, а еду в него сыновья запихивали чуть ли не силой. Ей же отнимали кофе, зная, как плохо этот напиток действует на сердце. — Я так рад, что ты приехал, Кас. — Я бы не смог бросить тебя в такой момент. — А работа? — Я всё уладил, не думай о работе. Как мама? — Врачи говорят стабильно. Это ведь хорошо? — Да, если всё стабильно, значит они контролируют ситуацию, какой бы она ни была. Мне жаль, что я не смог приехать раньше. — Ничего, я понимаю, — они присели в гостиной на диван, и Дин с удовольствием прижался к мужчине. Ощущать его поддержку не по телефону было очень комфортно и он чувствовал, как развязывается тугой узел в груди. С Касом было хорошо и надёжно. — Когда вы едете в больницу? — Когда папа придёт. Потом они улетят с Сэмом в Су-Фоллс, а я отправлюсь туда после экзаменов. Летом снова будем в лагере, скорее всего. Папа хочется отвезти маму в Израиль, если ей не станет лучше. Говорят, там хорошие врачи. Кас кивнул и провёл рукой по спине юноши. Дин повзрослел за эти месяцы, и не только внутренне. Он стал более мужественным и, если это только было возможно, ещё красивее. Они дождались прихода мистера Винчестера и все вместе отправились в больницу. Мэри окончательно пришла в себя ещё ночью и чувствовала себя хорошо. Их пустили к ней на пару минут, но Кастиэль тактично не пошёл за счастливой семьёй. Он отошёл к автомату с кофе и выбрал себе эспрессо. После бессонной ночи и перелёта нужно было хоть немного взбодриться. Он помешивал чёрный как смола напиток, когда рядом раздался знакомый до омерзения голос и волоски встали дыбом по всему телу. — Так, так, так. Кого я вижу, — Аластар подошёл сзади и провёл рукой по напряженной спине. — Как интересно нас сводит судьба, мистер Новак. — Вот уж ничего интересного не вижу. — Всё такой же ершистый? Мне это нравится, — мужчина улыбнулся и обошёл объект своего флирта, чтобы встать перед ним, облокотившись на автомат. — Какими судьбами? — Это не важно, я уже ухожу, — он резко развернулся и пошёл по коридору, стараясь вспомнить в какой палате Винчестеры. Тут одна из дверей распахнулась и оттуда высунулся Дин. — Ой, Кас, идём, мама зовёт, — он улыбнулся и тут же сделал что-то ужасное — он перевел глаза ему за спину, по лицу промелькнула эмоция узнавания, и помахал рукой в знак приветствия. У Кастиэля пробежал холодок по спине и он обернулся. Кристофер Хейердал махал в ответ его парню. Господи, только не это. — Кас. — Дин взял его за руку и дёрнул в палату. Его отрезвил немного пролившийся на запястье кофе и он постарался взять себя в руки. Он расспросит Дина об Аластаре, но попозже, сейчас же нужно улыбнуться Мэри и поддержать её. Она молодец, справилась. — Я так рада, что ты не забываешь нас, Кастиэль. — Я бы и не смог, Мэри. Как самочувствие? — Уже получше, врачи очень стараются поставить меня на ноги. Мэри всё равно ещё была измучена, поэтому они не стали долго с ней разговаривать и утомлять. Сообщили, что всё хорошо и вышли, оставив в палате Джона. В коридоре, слава Богу, не было никого знакомого и неприятного. Кастиэль нервничал и Дин это заметил, он украдкой сжал его руку и заглянул в глаза. — Что-то не так? — Потом поговорим, — улыбнулся он в ответ и вернул пожатие. Сэм был грустен, он не привык разлучаться с Дином и не понимал, почему должен именно сейчас уехать. Он любил Бобби и Карен, но ему казалось, что разлука с семьёй принесет только горе. Поэтому, когда рядом на скамью опустился вкусно-пахнущий и улыбающийся мужчина, Сэм обрадовался ему как родному. — Привет, привет. Так и знал, что найду вас здесь, — Габриэль словно фокусник достал из-за спины пакет и вытащил оттуда упаковку с кексиками. — Это только начало. — Добрый день, спасибо, — Сэм счастливо вздохнул и взял первый кекс. Он оказался не сладким, но до безумия вкусным и сочным, с какой-то знакомой ноткой. — Ммм, как фкуфно. — Привет, Гейб. Ты их в самолете испёк? — Почти, перед посадкой. — Здравствуйте, — Дин присел рядом с братом и его тоже угостили кексиком. Было странно есть их в коридоре больницы, где периодически ходили медсестры, пациенты и их посетители. — Правда, вкусно, спасибо. — Я хотел привезти с собой торт, но раз Касси отказался праздновать… — Торт? — Сэм чуть не поперхнулся. — Ага, огромный. Я потратил на него два дня и кучу продуктов, но увы, он остался в витрине моего ресторана. Сэм снова приуныл, а у Кастиэля что-то зашевелилось в области совести. Он как-то совсем не учёл, что отменяя праздник, портит другим людям настроение. А так как у ребят и без этого хватает поводов для грусти, то его поступок просто идиотский. — Быть может, ты успеешь испечь ему замену? Поменьше, — заискивающе спросил он у брата, а тот лукаво улыбнулся, но тут же принял серьёзный вид. — И мы отпразднуем дома, а? — Я же говорил тебе, что всё возможно. А ты упёрся как баран, — усмехнулся старший брат и закрыл коробочку под разочарованный вздох Сэма. — Это родителям. Хотя, боюсь, что Мэри нельзя такое ещё есть. А, ладно, лопайте. Хорошо, что я взял два дня, а не один. И да, не думай, что сможешь отвертеться и лечь спокойно спать. Будешь помогать мне на кухне. Кастиэль согласно, но понуро кивнул, с прищуром улыбнувшись брату, и подмигнул Дину. — День рождения он решил зажать. Пф, — фыркнул Габриэль. — День рождения? — снова за спиной раздался неприятный голос. — Кто-то сказал про день рождения? Все обернулись на улыбающегося мужчину с букетом ромашек. Дин улыбнулся в ответ, остальные смотрели настороженно. — И кто же именинник? Неужели ты, Дин? Кастиэлю словно бы ножом по сердцу полоснуло такое обращение к юноше. И от кого? От заклятого врага и мучителя. Что связывает их с Дином? И откуда этот тип вообще взялся именно в этой больнице? Злой рок, не иначе. — Нет, это у Каса. У меня зимой, в январе. — Вот как, Кастиэль? — Кристофер стал улыбаться ещё шире и подмигнул учителю. — Это я удачно оказался в нужное время в нужном месте. Если не Гарвард, то Нью-Йорк, я не против. — Зато я против. — А вы, что? Знакомы? — Дин с удивлением рассматривал улыбающегося Кристофера и мрачного Кастиэля. — Да, с раскопок. Очень рад встретить кого-то знакомого в этом городе. Если бы вы знали, как надоело одиночество в отеле, просто волком вою. — Тогда милости просим, — гостеприимно улыбнулся Габриэль. И тут Кастиэль впервые в жизни по-серьёзному захотел задушить брата. Вот куда он полез? Мало того, что всё уже идет не по плану, так ещё и терпеть этого самовлюблённого болвана на собственном дне рождения? За что, Господи? За что такие мучения? Но возразить ему не дали, дверь в палату открылась и вышел мистер Винчестер. — Ого, какая толпа. И поклонники завелись? — он с улыбкой посмотрел на букет в руках мужчины, который частенько разговаривал с Дином около автомата с кофе. Он присматривался к этому, но не видел ни агрессии, ни чего похуже, двое просто разговаривали, и Дину от этих разговоров было не так тоскливо. Он даже начал улыбаться и пытался растормошить Сэмми, рассказывая ему о чём-то и убеждая не вешать нос. — И очень настойчивые, — кивнул с улыбкой Кристофер. — Я спросил у сестры на посту и она разрешила передать букет миссис Винчестер. — Очень мило, спасибо, — Джон взял букет и поторопился найти ему вазу. Момент был упущен и Кастиэль с досадой отметил, что Аластар как-то по-особенному быстро влился в разговор и общение. Габриэль словно бы не замечал того, что натворил, а Сэм под шумок слопал ещё два кекса, но его за это только по волосам потрепали. Из больницы они уходили всем составом, договариваясь о том, где и во сколько они завтра встречаются. Откуда в этом мужчине столько харизмы? Кастиэль неустанно задавал себе этот вопрос. И его общение с Дином — что у них было за общение? От ревности всё внутри сходило с ума. Что он упустил за эти несколько месяцев, что они не виделись? В своей попытке уберечь парня от своего сексуального интереса, он, похоже, пробудил в нём собственный. И не к себе, а к постороннему мужчине. И как сказать Дину держаться от мистера Хейердала подальше? Он ведь ничего ему не сделал. Не сделал же? — Ты какой-то хмурый. Это из-за дня рождения? — Отчасти, — они шли в магазин за недостающими ингредиентами для торта, оставив Сэма с Габриэлем на кухне у Бальтазара, а мистер Винчестер уехал к себе на работу. Завтра понедельник, а значит, ему нужно было уладить хотя бы часть дел сегодня, чтобы побыть с женой подольше. От приглашения он очень вежливо отказался и никто не стал обижаться. Кастиэль уж точно. Мистер Хейердал, слава Богу, умотал по своим делам и Кас был счастлив уже хотя бы от этого. — Как давно ты знаешь Кристофера? — С того дня как маму положили в больницу. Мы около кофейного автомата познакомились. — И почему мне не сказал? — Эм, не знаю… Сначала не придал этому значения, ну мало ли мужик какой-то, а потом не хотелось тебя зря волновать. Прости, я что-то не так сделал? — Дин выглядел искренне расстроенным. — Нет, просто… Мы познакомились с ним на раскопках и он показал себя очень настырным. — Да? А мне он понравился. У него куча историй и он мне столько интересного рассказал. И про брата, и про… — Брата? — Да, его старший брат лечится в этом же отделении. Тоже рак и уже второй раз рецидив. Мы говорили с ним и об этом, но больше о глупостях. — Как зовут его брата? — Не знаю. А что? — Ничего, — Кас прикусил язык и задумался. В этой жизни Аластара звали совсем не так, как в прошлой. И, возможно, его нынешний брат совсем не Азазель, убивший их с Дином. Но даже если и так, то мужчина в отделении интенсивной терапии, и выйдет ли он оттуда одному Богу известно. Он приказал себе не накручивать, не пытаться найти тайный смысл и по возможности просто оградить Дина от этого человека. Быть может, забрать его к себе? А, чёрт, экзамены. Как всё неудачно складывается. — Кас, поговори со мной, пожалуйста, — Дин подергал его за рукав и с беспокойством заглянул в глаза. — Что происходит? Кастиэль тяжело вздохнул и попробовал улыбнуться. — Просто приревновал, не обращай внимания. У Дина тут же вспыхнул румянец на щеках и совсем не от жары, что установилась в последние деньки мая и радовала всех горожан. Кастиэль ревнует. От этого стало как-то странно и интересно, даже приятно. — Даже не знаю, что сказать. — Ничего не говори, просто я соскучился и привык, что ты доверяешь мне всё, что с тобой так или иначе происходит. А тут ты умолчал о новом знакомстве. — Прости, я на самом деле ничего такого… Просто не хотелось тебя огорчать, да и не знал я, как долго мы будем общаться. — Ты знаешь, что с его братом? — Да, третья стадия, несколько операций и химиотерапия, которая не помогает. Они приехали сюда совсем недавно из Норвегии. И Кристофер сказал, что скорее всего останется. Ему предложили несколько вакансий в разных университетах со следующего года. Он какой-то заумный учёный, как и его брат. Только тот не антрополог, я не помню точно. Кастиэль кивнул и про себя подумал, что куда угодно лишь бы не в Гарвард. Сэм усердно раскладывал необходимые ингредиенты, предварительно взвесив их в том количестве, что диктовал ему Габриэль. За окном уже были сумерки, но отец сказал, что сам заберет их с братом, когда освободится, а значит, можно было не волноваться. Дин с Кастиэлем куда-то запропастились, но он и за них не волновался. В конце концов, они большие мальчики и найдут дорогу домой. Вскоре откуда-то вернулся Бальтазар и с видом уставшей примадонны рухнул на стул. Затем подтянул к себе плитку шоколада и попробовал отломить кусочек, за что и получил по рукам от брата. — Не тронь, у нас всё подсчитано. — А где остальные? — В магазин пошли, — Гейб глянул на часы и удивился. — Часа три назад. Странно. Тут в квартире послышались голоса и на кухню ввалились нагруженные пакетами двое. — Ну ты и задачки ставишь, — Кастиэль поставил один пакет на стол, а второй на стул. — Мы этот шоколад искали по всему Манхеттену, не нашли, пришлось ехать в Куинс, Дин сказал, что у них есть волшебный магазин недалеко от дома. Только там нашли. А ягоды искали два часа, все какие-то некрасивые были. — Ага, а ещё час целовались судя по довольным рожам, — съязвил Бальтазар, но тут же прикрыл рот ладошкой и посмотрел на Сэма в страхе, что сболтнул лишнее. Тот как ни в чём не бывало принялся доставать продукты из пакета и только по наступившей резкой тишине, понял, что что-то не так. Он поднял глаза и заметил, как на него все смотрят, эмоции у всех были разные и он постарался тут же припомнить, что было секунду назад. А, поцелуи. — Я знаю, что они встречаются, — он пожал плечами и понёс в холодильник упаковку яиц. — А, когда кто-то встречается, то, скорее всего, они целуются. Ну, по крайней мере, Энди сказал, что его брат постоянно целуется со своей девушкой. — Какой рассудительный малыш, — улыбнулся Бальт за что получил от Сэма убийственный взгляд, а от его брата смешок. — Понял, понял, не малыш. А вот тебе... — Тут он повернулся к Кастиэлю. — Должно быть стыдно. — С чего бы это? — притворно возмутился тот. — Дину ещё нет двадцати одного года. Хочешь, чтобы мы с Гейбом уши тебе оторвали? — Мне восемнадцать и целоваться мы право имеем, — Дин подмигнул резко покрасневшему Сэму. — А вот смущать подростков, это только ты так умеешь. — Умею, люблю, практикую, — осклабился Бальт и переключился. — Итак, как я понимаю празднование в силе и состоится у меня на квартире. Много гостей? — Не очень, но набился тут один тип, спасибо Гейбу. — Эй, человеку одиноко в этом огромном городе, я просто хотел был радушным. — Мы его совсем не знаем. — Дин, вроде бы, знает. Да и ты ещё с раскопок с ним знаком. И мне показалось, что вы хорошие приятели. Он так рад был тебя видеть. — Это ничего не меняет, — плохое настроение тут же вернулось, и Кастиэль хмуро посмотрел на брата, но поменять уже ничего было нельзя. Оставалось только пережить завтрашний день и поговорить перед отъездом с Дином, чтобы тот не был таким доверчивым. И да. Они целовались в лифте и около квартиры, а затем и на пороге. Просто, потому что соскучились и никого не оказалось рядом, кто бы мог осудить их. Сумки жутко мешали, но это всё равно было пустяком с таким сильным влечением друг к другу. А ещё они провели вместе несколько часов, неспешно разыскивая нужные продукты. На улице царила весна, грозившая со дня на день перерасти в жаркое лето. Мама Дина чувствовала себя намного лучше. И им хотелось верить в счастье, что возможно не только на страницах чужих романов. Их роман только-только начинается, и они оба хотят сделать его счастливым. — Ты всё-таки поаккуратнее с мальчиком, Кас, — Габриэль колдовал над шоколадной глазурью, пытаясь довести её до идеального состояния. Бальтазар клевал носом, но усердно нарезал апельсины кружочками. На одном торте кондитер, конечно же, не остановился и день рождения взрослого мужчины рисковал перерасти в детский утренник с кучей сладостей, но и со стейками с кровью. Отличное сочетание, ничего не скажешь. — Я держу всё под контролем, Гейб. — Главное держи свою штуковину в штанах. Я видел ваши перемигивания и мне, конечно, приятно, что ты встретил человека, который любит тебя, а ты его, но парню всего восемнадцать. — Вы снова решили меня этим достать? — он вздохнул и перестал перемешивать крем. — Я всё прекрасно осознаю и понимаю. Как бы мне ни хотелось, но я не кидаюсь на него с целью затащить в постель. Он ещё и сам не готов к такому переходу. Хотя и лезет постоянно целоваться или чего поинтереснее. Он просто пробует на вкус наши отношения и я склонен к тому, чтобы привить ему небольшую зависимость. — Стратег, — улыбнулся Бальт и зевнул. — Может, спать меня отпустите, изверги? У меня съемки с пяти утра были, специально отпросился на день и перевыполнил план. — Апельсины порезал? — строго спросил старший. — Иди тогда, а мне нужно мелкому мозги повыносить ещё немного. — Оставь там хоть что-нибудь, а то наломает дров, — счастливо потянулся актер и, похлопав Каса по плечу, удалился в спальню. — Тебе всё-таки не нравится, что я гей? — Мне не нравится, как сильно ты к нему прикипел. Просто ты сам, наверное, не замечаешь, но он стал для тебя важнее всего остального. Важнее нас. Кастиэль посмотрел на брата и с грустью признал, что тот прав. Дин был для него всем. Ради него он просыпался утром, работал, писал очередное письмо или созванивался по телефону. Но как объяснить брату, что они выстрадали своё счастье? Такое хрупкое, пока ещё эфемерное и призрачное, но живое и, главное, реальное. В этой жизни они знакомы меньше года, их связывает неприятное событие и килограммы бумаги с чернилами. Но это только верхушка айсберга, видимая окружающим. — Всё не так, Гейб. Дин не важнее вас, он просто человек, которого я люблю. Вы же моя семья и мои чувства к вам незыблемы. Но его проблемы и дела в приоритете, прости. — Прощаю, — Габриэль грустно усмехнулся. — Я, наверное, завидую, как любой старый пердун, который до сих пор не встретил свою половинку. — Ты совсем не старый. — Но без половинки, как ни крути. Но в отношении этого мальчика, мне всё-таки страшно за тебя. Что будет, когда узнает его отец? Сэмми смышленый лосик, но может проговориться по доброте душевной. Да и ты сам можешь спалиться, с вашими-то взглядами. Что будет? — Не знаю, — Кастиэль пожал плечами и отвернулся в сторону окна. — Я не хочу думать о плохом и стараюсь минимизировать наши контакты, когда кто-то посторонний рядом. Чтобы ты не думал, но я в трезвом уме и не собираюсь портить нам будущее. Я заинтересован в нём как никто другой. — Я всё равно волнуюсь. — Я знаю, Габи, — Кас с наслаждением понаблюдал за реакцией брата на это уменьшительно-ласкательное имя, которое тот терпеть не мог и скривился, как от лимона. Но не всё же ему самому быть Касси. — Спасибо тебе, что волнуешься. Но не терзайся понапрасну, всё под контролем. *** Помимо Кристофера на дне рождения Кастиэля были ещё несколько приглашенных людей. Бальтазар привел свою партнершу по сцене Мэгги Старк и Кастиэль решил, что он сделал это в насмешку, потому что приехала Мэг, слава Богу, без Ника. А ещё к ним заглянул неожиданный гость, которому трое братьев очень обрадовались. Томас Грегори был с ними в приюте и стал послушником лет в двенадцать, а сейчас уже имел свой приход в Джерси. Они были ровесниками с Бальтазаром и всем троим очень импонировал спокойный и целеустремленный молодой мужчина. Он был красив и спокоен, и только наличие колоратки останавливало Мэг от флирта. — Первый раз на мой день рождения такая разношерстная толпа людей. В приюте мы не придавали много значения этому дню, просто потому что не все его точно знали. Но в записке, что была найдена в моей люльке было указано число и даже время рождения. Я родился в среду, а нашли меня на следующий день, в четверг. Отсюда, кстати, и имя — Кастиэль. Ангел четверга. Мне ещё повезло. — Выходит твои братья не знают точно, когда родились? — Дин оглянулся на смеющегося Бальтазара и поискал глазами Габриэля. — Нет. Второго принесли в приют полицейские, его нашли полузадушенным в мусорном баке. — Откуда ты знаешь? — в зеленых глазах плескался ужас. — Он отыскал запись о себе в полицейских рапортах. Очень хотел узнать кто его родители, но после такого передумал. Знаешь, многие сироты ищут тех, кто их бросил. Просто для того, чтобы понять — почему? Можно ведь было сделать аборт, в конце концов. Но почему-то некоторые ярые католички считают аборт грехом, а отречение от ребенка вынужденной мерой, которую можно замолить. — А Бальтазар? — Он не искал. Или просто нам не сказал, я не знаю. А после того, как стал знаменитым, очень многие мошенники пытались выдать себя за его родителей. Это больно. — Мне так жаль. Я бы не смог отказаться от своего ребенка, наверное. Он ведь не виноват ни в чём. — Не виноват, — Кас кивнул в знак согласия и поморщился, услышав смех ненавистного человека. Хейердал не забыл ни адрес, ни время, да ещё и подарок притащил. Огромный букет ирисов и какую-то коробку, которую подмигивая попросил открыть ночью. Извращенец. — Ты такой хмурый, Касси, любовь моя, — Мэг немного перебрала и во время танца всё время приваливалась к бывшему мужу грудью. — Всё время вспоминаю, какой ты у меня хороший. — А как же Ник? — Очередной болван, только что в сексе хорош, но в семейной жизни просто бесполезная вещица. — Мне жаль. — Мне тоже. С тобой было и весело, и надежно. Я такая дура, что отпустила тебя. — Т-с-с, детка, ты пьяна. — Я знаю, — она вздохнула и надула губы. — Ты не хочешь попробовать всё с начала? — Нет, прости, моё сердце уже занято. — Вот как? — она легонько отстранилась и подняла лицо, чтобы посмотреть в глаза. Те почему-то упорно троились. — Чёрт. — Давай, я отведу тебя в спальню? — Давай, — обреченно сказала девушка и позволила увести себя в одну из гостевых комнат, где и отключилась до утра. *** Дин смотрел в серые глаза и практически не дышал. Мистер Хейердал не был пьян или болен, но он так смотрел на него, что внутри всё застыло. Чужой палец провел по его щеке и мужчина улыбнулся. Очень ласково и тепло, как показалось юноше. Он и сам не знал почему позволил такой жест этому человеку. А потом сознание взорвалось и он отпрянул. Кастиэль. Всё внутри зазвенело и запросилось к любимому. Дин даже говорить ничего не стал, а просто развернулся и устремился с кухни туда, куда звало его сердце. Они столкнулись с Кастиэлем около одной из комнат и он практически налетел на него, утыкаясь лицом в шею и прижимаясь всем телом. — Что случилось, Дин? — Кас чувствовал смутную тревогу и сжал любимого, надеясь защитить от всего, что только могло ему угрожать. — Я так соскучился по тебе, только сейчас понял, — Дин попытался выбросить из головы взгляд чужого ему человека. Как он мог вообще потерять всякий стыд и позволить кому-то трогать себя столь интимно? Затмение какое-то, не иначе. — Но сейчас мы вместе, — мужчина с улыбкой погладил Дина по спине и счастливо поцеловал в волосы. — Ты ведь останешься с ночевкой? — Да, папа заберет Сэма, но мне разрешил остаться, — Дин тут же почувствовал лёгкое смущение и желание, все страхи отошли на задний план. — А я буду спать в твоей постельке? — Если захочешь, — Кастиэль провёл рукой снова и улыбнулся оттого, как замер Дин в его руках. — Испугался? — Нет, скорее удивился, — Дин отстранился и посмотрел в глаза Касу. — Ты реально пустишь меня в свою постель? — Да. Ты ведь должен где-то спать? Моя постель ничем не хуже, той в которую я только что уложил Мэг. А кроме диванов больше спальных мест, увы, нет. Дин мысленно поблагодарил женщину и улыбнулся. — И как мы будем это делать? — Что именно? — Кастиэлю нравился этот разговор. Дин ластился к нему и выглядел так, словно бы сбывается его давнишняя мечта, но он ещё не может в это поверить и украдкой щиплет себя за бедра. — Ну, спать. — Как обычно спят, в пижамках, — он поцеловал озадаченного парня в нос и опустился губами ниже, захватывая в плен совершенство. Дин с радостью откликнулся на поцелуй и с жаром ответил, недоумевая на счёт пижам буквально первые пару секунд. Затем всё его естество наполнилось счастьем и блаженством. Да хоть в куртках, лишь бы с Касом. Воображение тут же нарисовало их в совершенно развратной позе и он застонал в поцелуй. — Ты такой открытый, Дин. — Ты меня с ума сводишь, — пытался обрести дыхание юноша. — Идём к остальным, а то неудобно получается. Дин кивнул и они пошли в сторону гостиной, где веселились и поедали торт гости. То, что за ними внимательно проследили серые глаза, они оба не увидели. *** — Мы реально будем спать в пижамах? — Дин, в полотенце на бедрах и со стекающими капельками воды, смотрел на две пижамы, что расположились на постели Кастиэля. Мужчина при этом старался не смотреть на идеальное тело, к которому мечтал прикоснуться. Это удавалось с трудом, как и жалкие попытки удержать желание в узде. Что ж он знал на что шёл, это будет длинная ночь, но он выстоит. — Да, Дин, мы будем спать в пижамах. Потому, что если мы ляжем спать без них, то боюсь, свершится то, к чему ты ещё не готов. Дин закусил губу и серьезно посмотрел на мужчину. — Считаешь меня маленьким? — Нет, считаю, что ты достаточно взрослый, чтобы принимать определенные решения, но не достаточно зрелый, чтобы позволить себе секс в нижней позиции. Юноша вспыхнул и посмотрел на пижамы ещё раз. А они ничего такие, на вид удобные и вообще. Секс в нижней позиции. Господи, Кас это сказал. Одно дело думать и мечтать, а другое дело услышать от возлюбленного такие слова. Да, пожалуй, торопиться не стоит. Определенно не стоит. Он как-то не готов ещё подпустить кого-то, даже Каса, к своей заднице. Одно дело руками там, за член потрогать, или губами, как ему давно хочется. Но… Да, пусть будут пижамы. — Чур моя синяя. — Хорошо, тогда моя красная, — Кастиэль подхватил свой ночной наряд и прошёл мимо Дина в ванную комнату, но не удержался и провёл рукой по ещё мокрой руке, а затем развернул, притянул юношу к себе, и поцеловал. — Не торопись, мой мальчик. Всё с нами будет, просто верь мне. — Я верю, Кас. Дин оделся и залез под одеяло, устраиваясь поуютнее. Комната была стильной и выдержанной в синих тонах. Как объяснил ему Кас, у Бальтазара и Габриэля были большие квартиры, где у каждого была своя комната. Эта комната была хоть и гостевой, но в ней всегда спал только Кастиэль. Габриэль спал в своей комнате, а ещё одна, кроме хозяйской спальни, была для чужих людей. У Бальтазара частенько проводились громкие ночные вечеринки, но он всегда старался не оставлять у себя никого, и только для экстренных случаев была одна комната. В Лос-Анджелесе у Каса тоже была своя комната в квартире Габриэля, он предложил поехать туда летом и погостить у брата. Тому будет приятно, а Дину интересно. Он ещё никогда прежде не был в городе Ангелов. Кастиэль с замиранием сердца рассматривал любимого в своей постели и старался унять желание. Не сегодня, ещё слишком рано и дело даже не в возрасте. Откуда-то изнутри шло осознание, что он хочет секса не просто с Дином-подростком, а со своим Дином. С тем, с кем они прошли все испытания и встретились вновь. Ему хочется разделить это счастье с тем, кто понимает его до конца, кто знает их историю и кровавый путь к счастью. Этот Дин был наивным и милым ребенком, и да, его не хотелось спускать с небес на землю, но и лишать девственности тоже. Он прошёл в комнату, оценив румянец на щеках юноши и развязал халат, под которым была красная пижама, и залез под одеяло. Дин был напряжен и смущен, и Кастиэлю подумалось, что вряд ли юноша сможет нормально заснуть. Поэтому он придвинулся поближе и приобнял желанное тело. — Расслабься, мой мальчик. Засыпать с тобой в одной постели это моя мечта, а проснуться в ней же… — он провел носом за ухом юноши и шумно вдохнул. — Ты даже не представляешь, как я сейчас счастлив. Просто потому, что мы вместе. Дело ведь не только в поцелуях и сексе. Да, они неотъемлемая составляющая отношений, но не самая главная. — А что же главное? — Дин немного расслабился и провёл пальцами по тыльной стороне ладони, что обнимала его за живот. — Главное знать, что ты не мираж и не выдумка. Что у тебя всё хорошо и ты счастлив. Мечтать вместе с тобой, строить планы и просто жить. Встречать рассветы и провожать закаты. Дышать одним воздухом и смотреть в твои глаза. Ты — самое главное, Дин. У парня не нашлось слов, чтобы ответить на такое признание. Он просто развернулся и прижался всем телом, даря робкий, но искренний поцелуй. Кастиэль принял этот дар, но не дал ему перерасти в большее. Он погладил Дина по спине, успокаивая его и настраивая на сон. — Спи, мой мальчик. Сегодня был долгий день и я счастлив, что ты провёл его со мной. Это был самый главный подарок. — Значит, зря я просил маму связать тебе шарф? — Конечно, нет, — Кастиэль улыбнулся в манящие губы, что всё никак не хотели отпускать его. — Он очень красивый и теплый, и завтра мы передадим моё спасибо твоей маме, но самое главное — это, всё равно, ты. Дин счастливо вздохнул и положил голову Касу на грудь. Пижама была очень удобная, а главное — она совсем не давила на налитый желанием член. Но раз Кастиэль сказал, что они будут только спать, то они будут спать и поскорее.