Сквозь время

Внимание. Можно не читать, если вас устроил финал в предыдущей части и вы не хотите разочароваться во мне как в авторе. Кому-то данный загиб сюжета может показаться банальным и очевидным, но я жираф. До меня логика, действия и другая мотивация персонажей доходит очень неспешно. Я чаще всего не знаю, как будет развиваться сюжет и чем закончится. Верующим людям лучше вообще не читать, ибо я тут богохульничаю просто пипец!!! Кастиэль удобно устроился в кресле напротив брата и ободряюще улыбнулся ему. Габриэль странно выглядел последнее время, точнее сказать он просто излучал грусть. При всём своём эпатаже и легкомысленности, он не был лишён ни ума, ни таланта. Единственно, что огорчало их с Бальтазаром — это отсутствие достойной женщины. Гейб почему-то так и не встретил никого, да и не стремился к браку, детям и семейному очагу. Даже Бальтазар при всей своей опытности и вопреки взрощенному из-за славы цинизму, встретил замечательную девушку. Они с Дином были немного в шоке узнав в ней сестру Бальтазара из шестнадцатого века, но что поделать? В этой жизни она оказалась его возлюбленной и не в их интересах было зацикливаться на инцесте. Его и не было, если так подумать. — Габи, ты совсем осунулся. Это из-за открытия нового ресторана, нашей свадьбы или я чего-то не знаю? Габриэль мягко улыбнулся, пошуршал фантиком и задумался. Снова. — Знаешь, я уже не рад, что попросил тебя и твою команду обслуживать этот банкет. — Не говори ерунды, Касси. Если бы ты не предложил, я бы обиделся и подсыпал всем слабительного. Дело совсем не в этом. — Тогда в чём? — Просто устал немного. Ты прав, четвёртый ресторан выматывает, а я ещё замахнулся на Европу. И Бальтазар уговаривает меня замутить какое-то шоу на телевидении. Так что я просто зашиваюсь. — Тебе нужен отдых. Мы планировали после медового месяца прокатиться по Италии, захватив с собой Сэма. Может присоединишься к нам? Габриэль помрачнел и отрицательно покачал головой. — Нет, прости. Дел и правда слишком много, я не могу скинуть всё на помощников и бездельничать. — Тогда хотя бы спи по восемь часов в сутки, хотя бы раз в неделю. — Хорошо, мамочка, — улыбнулся ему старший брат и придвинул тарелочку с пирожными. Кастиэль не придал тогда значения, но что-то смутно тревожное поселилось в его душе. Что-то непонятное и странное в поведении брата. Они исколесили Италию вдоль и поперёк. Дин писал статью в Нью-Йорк Таймс, Сэм фотографировал всё и вся, а Кастиэль просто отдыхал и наслаждался жизнью. Всё было хорошо и даже больше. На их с Дином безымянных пальцах блестели золотые кольца, а кулон, с которым Дин не расставался ни на минуту, был таким же тёплым и словно бы подтверждал их право на счастье. *** Второй тревожный звоночек прозвенел в нём, когда Габриэль сослался на дела и не приехал на день рождения Сэма. Вроде бы ничего такого, но он собирался и резко всё отменил после фразы Сэма, что тот познакомит его с Джесс. Кас не стал заострять на этом внимание тогда, но озадаченное лицо Дина подтвердило, что и он удивлен не меньше. Габриэля любили в семье Винчестеров, как и Бальтазара. Оба были сущими язвами, но их статус братьев Кастиэля, да и некоторые личные заслуги, списывали большую часть сарказма на юмор. А Габриэль к тому же прислал огромный торт. Мог бы и сам прилететь, в конце концов, но упёрся и ни в какую. А осенью, когда Кас приехал в Пало-Альто, как приглашённый профессор, и увидел знакомую машину недалеко от Стэнфорда, мозаика сложилась в нехорошую картинку. Очень не хорошую и даже подозрительную. Он не собирался обвинять брата, но этот привкус недосказанности и горечи претил ему. — Что ты делал около Стэнфорда, Гейб? — И тебе доброе утро, Касси, — брат пустил его в свой номер и жестом пригласил сесть. — Как ты меня нашёл? — Ты всегда останавливаешься в этой гостинице, когда приезжаешь навестить Сэма. Точнее приезжал. Что происходит? Ты игнорируешь его с мая месяца, а сейчас взял и приехал. Как по-твоему к этому отнесётся Дин? — А как к этому относишься ты? — Не знаю. Я не понимаю тебя. Габриэль устало посмотрел на него и взъерошил свои и так лохматые после сна волосы. — Конечно, не понимаешь. Ты со своей любовью вообще мало что стал понимать, братишка. Кастиэль чуть не задохнулся от возмущения. Он гневно уставился на брата и собрался начать отчитывать его, но тот выставил руки в защитном жесте. — Не нужно, прости. Я просто завидую. Вы с Дином до тошноты прекрасная пара, а я так и помру в одиночестве. Опять. И он уставился на младшего, считывая его эмоции. Сначала стойкое непонимание фразы. Потом шок. Отрицание. Снова шок и подозрительный взгляд. До Кастиэля порой очень туго доходит. Весьма туго. — Ты о чём? — О жизни, Касси, о жизни. Знаешь, как я завидую вам с Дином? — Нам? В чём? В том, что мы обрели друг друга? — Да, вопреки всему. Даже его замыслу. Вы смогли обрести друг друга несмотря ни на что. Я и рад за вас, и придушить порой хочется. — Габриэль, — Кас нащупал кресло около себя и присел. — Ты… Ты говоришь… — Ну давай, малыш. Скажи это вслух. Станет и легче, и проще, и веселее. Наверное. Мне вот почти сорок лет приходится держать это внутри. И я сейчас только про двадцатый век говорю. — Блядь, ты помолчать можешь? — он пытался понять, таращась на Габриэля в ужасе. Он и помыслить не мог о таком! — Ты помнишь что-то из прошлой жизни? — Пф, помню. Конечно, помню. Я все их помню, начиная с каменного века. Прелестное было времечко скажу я тебе. Знаешь, как я умер? От инфекции, — он гневно сверкнул глазами, но остановился. — Прости, что вываливаю это вот так. Накипело. — Габриэль, Господи. В голове не укладывается. Я думал, что мы с Дином одни такие. — Ну в каком-то роде одни. Это вам повезло найти столь мощный артефакт и активизировать его. Никому из нас больше не удавалось. — В смысле? Кому ещё? Нас что много? И кому это — нас? У Кастиэля казалось сейчас откажет сердце, во рту давно пересохло и он держался в сознании только потому, что до конца не верил в происходящее. Наверное, он уснул и перед сном что-то не то съел, вот и снится дичь какая-то. — Я, ты, Бальтазар, Анна. — Анна? Ты серьёзно? Габриэль присел в кресло рядом и пригладил волосы, потом улыбнулся. — Может сладенького хочешь? Мне помогает. Снимает стресс и вообще примиряет с этим миром. — Габриэль, блядь, что происходит? — Откровение, что же ещё. Устал я, понимаешь? Столько веков в себе это держу. И это при том, что я в отличии от остальных помню всё и с самого начала. Воспоминания накатывают ещё в детстве, спасибо, что хоть не в люльке. Но я знаю, что сам заслужил. И винить тут некого. Так ведь? — он горько усмехнулся. — Давай, чаю с шоколадкой, а? Ты весь белый. Кастиэль рассеянно кивнул и позволил брату заказать в номер помимо всего кучу других сладостей. Он не мог поверить в происходящее и украдкой щипал себя то за бедро, то подмышкой. Было больно, но он не просыпался рядом с мужем, а продолжал сидеть в чёртовом кресле и смотреть куда-то мимо Габриэля. — Кто мы? — Мы? Ангелы, — пожал плечами этот засранец. — Точнее, я архангел, поэтому и получил по полной программе. — За что и от кого? — Кастиэль понял, что всё это скорее всего шутка его больного воображения. Или воображения брата. И вообще он, скорее всего, лежит в мягкой палате, потому что вся эта счастливая жизнь ему пригрезилась и он просто помешался. А теперь у него приступ и нужно просто дослушать, что говорит ему несуществующий Габриэль, а потом позвать санитаров. Да, отличное объяснение. — За бунт. От папы, от кого ж ещё. Люци он сослал в Ад, когда тот захотел уничтожить всех людей. Мы не хотели тотального геноцида, но выступили против его заветов и нас Он изгнал на Землю. — За какой бунт? — Против системы. Я не хотел поклоняться людям. Ты с Бальтазаром и Анной меня поддержали. Папа разгневался и лишил нас крыльев. Попутно обрёк наши души на перерождение и поиск любви. Любви, понимаешь? Он велел нам любить их, как Его, но мы не могли, не умели. В дверь постучали и это дало Касу небольшую передышку. Габриэль говорил так уверенно, а запах сладкого мощно ударил по обонянию, что он задумался, о том, что теория о дурдоме трещит по швам. Должно пахнуть медикаментами, а не эклерами, чаем, ватрушками и шоколадом. Габриэль подкатил тележку со всем этим добром и стал разливать чай по чашкам. — Ты прости, что я всё вот так на тебя вываливаю. Но ты ведь не первый раз живёшь. Ты кое-что помнишь, о чём-то подозреваешь. Кас дёрнулся на этих словах и посмотрел на старшего брата. Габриэль был серьёзен. — Откуда ты знаешь, что я что-то помню? — Увидел амулет на Дине, ощутил его тепло. И то, как вы друг к другу тянетесь, и то, как он резко изменился, когда вспомнил. Я молчал потому, что не знал, что в такой ситуации сказать. Мы так давно не встречались с тобой. А тут ты и он… Я ведь знал его. Его семью. Я даже какое-то время думал, что получил прощение. Но нас сожгли на костре, сам понимаешь за что? — Кого вас? Тебя и Дина? — он в ужасе замер. — Меня и Сэма, успокойся. — Что? — мозг отчаянно хотел отключиться, но Гейб сунул ему шоколадку в рот и покачал головой. — Это сложно всё, я знаю. Но раз уж начал рассказывать, то расскажу всё до конца. — Будь добр, — пробурчал Кастиэль, но дожевал шоколад и потянулся за новой порцией. От сладкого уже не так трещала голова, но мысли всё равно в истерике бились о черепную коробку. — Мы рождаемся и умираем, как люди. Как и они мы научились испытывать чувства, точнее сказать не так — они просто разом мощно проявились в нас. Свою первую жизнь я задыхался, я хотел умереть. Поэтому я даже не лечился и не говорил, что мне плохо, мне хотелось прекратить это жалкое существование. Но я переродился. Я снова жил, снова рос среди людей, которые считали меня своим сыном. Но стоило мне достичь возраста, когда я считался взрослым, как я уходил в отшельники и умирал. Я боролся против системы дальше, закрывался о людей, что дарили мне жизнь и пытались заботиться. А потом встретил его. Юношу, который почему-то улыбался мне и протягивал руку, чтобы вытащить из трясины. Он отвёл меня в свой дом, познакомил со своим братом и выходил. Я влюбился, Касси. Первый раз за свои чёртовы тысячи лет в облике человека и миллионы лет архангелом. Я влюбился в простого смертного и мне захотелось жить. Дин. Он не понимал нас, но и старался уберечь. Скорее из-за Сэма и его упрямства, но я благодарен и за это. Мы ругались, я язвил, он возмущался, но всё равно мы жили вместе. Несколько месяцев счастья, а потом нас нашли, обвинили в содомии и сожгли. Я пытался донести им, что Отцу всё равно любят ли друг друга мужчина и женщина, или мужчина и мужчина, или женщина и женщина. Плевать ему и на то, как мы тут размножаемся и кто с кем спит. Он создал людей не по своему образу и подобию, как эти наивные олухи себе возомнили. Он создал людей, как очередной эксперимент, но полюбил и наделил их волей. Только вот они просрали это всё и загнали себя в рамки, придуманные такими же людьми. Сильные и хитрые стали диктовать свои законы, но я всегда жил выше них. Я не встречаю Сэма каждый раз. И не каждый раз имею право быть с ним. Но чувство… Оно горит внутри, оно заставляет меня жить и надеяться, снова и снова. Как по замкнутому кругу. И я понимаю, что это и есть наказание. Не жизнь в облике человека, а жизнь без него. — Господи… — у него не было больше слов, но он верил. Видел тоску своего брата и не мог не поверить ему. — Мы и с тобой встречались, ты просто не помнишь. Когда вы нашли амулет? — В шестнадцатом веке. — И что случилось? — Брат Аластара. Эм, сейчас это Кристофер Хейердал. Он... — Кастиэль и сам не верил, что рассказывает всё это вслух кому-то, кто не Дин, но брат открылся ему. Они ангелы? Боже. — Семья Дина погибла во время пожара, он один остался в живых и попал в работный дом. Когда ему исполнилось семнадцать, хозяин, до того бивший его до полусмерти, возжелал красивого юношу в своей постели. Дин сбежал и встретил в лесу меня. Я предложил ему работу и взял с собой. Мы ехали в мой родовой замок, но в одной из деревень его нашёл Аластар и мне пришлось убить его. Какое-то время всё было хорошо, мы были вместе, и полюбили друг друга, но у Аластара оказался мстительный брат. Он выследил нас и убил недалеко от моего дома. — Амулет был на ком-то из вас? — Да, на Дине. Амулет нашёл мой отец и отдал мне, сказав, чтобы я подарил самому близкому человеку. Я подарил его Дину, потому что любил его всем сердцем. — Как вас убили? — Стрелами. Сначала его в сердце, потом меня в шею. — Магия крови. Амулет запомнил вас, вашу любовь и вашу смерть. — Мы теперь всегда будет перерождаться? — Не знаю, возможно. Вы были вместе после того раза? — Мы встречались, но ничего не складывалось. Всё и всегда было против нас. И если честно, я хочу прожить эту жизнь и больше не рождаться. Это возможно? — Не знаю, Касси. На всё воля Его. Но он испытывает всех нас. — А Бальтазар и Анна? В шестнадцатом веке они были брат и сестра. — Они и сейчас по сути брат и сестра. Они ангелы, которые не помнят свою сущность. Однажды они встретились и полюбили друг друга. Когда мы встречались, они были либо братом и сестрой, либо возлюбленными, как сейчас. Знаешь, а ведь это впервые, когда мы все вместе в одно время, — Габриэль задумался. — Мы можем попробовать уничтожить амулет и, возможно, это нарушит заклятие памяти. Но нет гарантии, что вы не будете рождаться вновь и вновь, до скончания времён. Отец был очень зол на нас, Касси. Мы заслужили наказание. — Но разве его заслужили эти люди? Да, их всего двое, но… Ты несёшь своё наказание в полной мере и мне так жаль. — Я подбил вас на бунт. Удивлен, что он не посадил меня в ту же клетку, что и Люцифера. Кастиэль молча пил чай и пытался привести мысли в порядок. Было страшно. Одно дело верить в божий замысел, а другое знать наверняка, что он существует. — Неужели мы и правда ангелы? — Правда. Прости. Я бы хотел не расстраивать тебя, но знаешь… Очень сложно не сойти с ума от всей этой информации в одиночестве. — А Сэм… — Он счастлив. Он не помнит меня, не помнит того времени, когда мы были счастливы вдвоем. И я… Я обычно просто живу где-то рядом. Мы даже не всегда друзья, не всегда знакомы. Он встречает разных женщин, женится, заводит детей. Но те жизни, когда он со мной… Я храню эти воспоминания, как самое главное сокровище. Они дают мне надежду, что если не в этот раз, то в другой он увидит во мне своего возлюбленного и я снова смогу быть рядом. — Это ужасно, Гейб. — Но я ничего не могу с этим поделать. Всё это задумка Отца, только так. И прости, что я всё тебе рассказал. — Наверное, это к лучшему. Мы думали с Дином о будущем. О том, что будет после смерти. Он не хочет перерождаться, как и я. Эта жизнь. Это самое счастливое, что случалось с нами после знакомства. И мы хотим остановиться. Или хотя бы забыть. Он хочет поехать туда, откуда мой биологический отец в шестнадцатом веке привёз амулет. Древние шумеры могли знать секрет и, возможно, что-то есть в музеях. — Возможно. Я поеду с вами. — Спасибо. — Быть может, в этом есть и для меня спасение. *** Дин с улыбкой рассматривал этого парня, у которого брал интервью и не понимал, как он мог стать знаменитым писателем. Кудрявый, немного испуганный очкарик, смущался словно бы Дин в постель его пригласил, а не на кофе в хорошем ресторане. — Итак, мистер Ширли. Вы получили Пулитцеровскую премию по литературе за свой рассказ «Изваяние Бездны». Признаться честно, я сам парень с амбициями и хочу добиться того же на ниве журналистики, но речь не обо мне. Я читал ваше произведение и оно потрясло меня. Меня вообще всегда потрясали люди, способные выдумать целый огромный мир, населить его своими персонажами, такими разными и глубокими. Но то, что я увидел в вашем произведении выше моего представления о литературе. — Я всего лишь описал свой сон, — скромно улыбнулся этот чудак и потрогал рогалик, что подали к кофе. — Там всё было так реально, словно бы я физически стоял на той земле, вдыхал тот воздух. Всё было реальностью. — Удивительно. Но вы писали и прежде? — Да, у меня был цикл о братьях, которые борются с нечистью, но он провалился в прокате. Потом я писал о путешествиях во времени и тоже имел определенный успех, но Изваяние стало откровением и для меня. — Вы ведь не только свой сон описывали? Было ведь что-то, что вы додумали? — Изваяние. Я, можно сказать, списал его с себя. Ведь я был всего лишь наблюдателем. Просто некая точка в отрезке целого мира. — Потрясающего мира. Я даже подумал, что существуют параллельные миры. — Быть может, и существуют. Моя девушка, её зовут Бэкки, она считает, что я попал в альтернативную реальность. Ну то есть, моя душа туда случайно залетела и мне открылось неизведанное. — Какая интересная гипотеза. Какие у вас планы? Хотите отдохнуть или написать что-то новое? — Мне кажется, что всё новое будет блекнуть перед этой работой. Не хочу сравнивать себя с другим писателем, но думаю, что вы прекрасно знаете мнение Ричарда Баха о его чайке.* У меня схожая ситуация, но я всё равно рад, что смог написать всё это. Дин внутренне согласился. Рассказ был сильный. Настолько, что он дал почитать его Касу и тот тоже оказался под впечатлением от прочитанного. Они поговорили ещё немного, обсудили некоторые детали, непонятные Дину, пофилософствовали и тут в ресторане появился его супруг. Кастиэль поприветствовал их и с согласия мистера Ширли присел за тот же столик. Его приход внёс разнообразие в беседу и через полчаса они уже смеялись, заказали полноценный ужин и забыли о книге, а точнее перешли на более отвлечённые темы. — А мне он понравился, — сказал Кас, когда они прогулочным шагом шли через Центральный парк. — Чак? Он забавный. — И какой-то теплый что ли. — Эй, в каком это смысле? — дернул его за рукав Дин. — Не в том, ревнивец ты мой, не в том. Но что-то такое мне показалось на мгновение. Он не так прост, как мне кажется. И его взгляды порой были очень задумчивые, хотя он и выглядит, как обыкновенный ботаник. — Может он прикидывал вариант написать про гейскую парочку? — Про нас что ли? — Ну да, — Дин чуть обогнал мужа и пошёл перед ним спиной к тропинке. — А что? Мы оба секси. Встретились при самых романтичных обстоятельствах, ты спас меня от насильников. А потом зря он что ли расспрашивал? — Просто проявил здоровое любопытство. — Да, ладно. Собирал инфу, я сам пользуюсь такими же приёмами. — В любом случае вечер прошёл хорошо, — Кастиэль улыбнулся мужу. Пусть он когда-то был ангелом, которого наказали и сослали на Землю, искупать свой грех. Дин его очищение и прощение, он знает это на сто процентов. Чтобы он не натворил, как бы не вёл себя будучи кем-то другим, сейчас он простой человек, дождавшийся своей крупицы счастья. И пусть в будущем они снова встретятся не в самый подходящий момент, он примет это наказание, чтобы ещё хоть раз увидеть того, ради кого бьётся сердце. — К Милтонам заглянем? — Как и собирались. Бальтазар очень нервничает по поводу свадьбы. Всё никак не может поверить, что они встретились и она видит в нём не только актёра. — И фамилию никому менять не нужно, — в очередной раз пошутил Дин и закатил глаза. ***

5 лет спустя

Кастиэль с удивлением рассматривал смутно знакомого парня около своего мужа и пытался вспомнить кто это такой. Бальтазар рядом намазывал жену кремом от загара. Сэм пожирал очередное печенье, а Габриэль спокойно улыбался ему и радовался, что парень расстался с очередной девушкой. Мелко, конечно, и даже подло с его стороны, но сердцу не прикажешь. А Дин меж тем улыбался собеседнику, а потом махнул на всю их компанию и пригласил мужчину присоединиться. Уже когда они подходили к шезлонгам, Кас вспомнил, что это писатель — Чак Ширли. — Ребята, знакомьтесь, — Дин приобнял смущающегося мужчину. — Это Чак, представляете его девушка бросила прямо по середине отпуска. Я решил, что мы просто не имеем права оставить его одного. Все представились, познакомились и заверили мистера Ширли, что его присутствие никого не стеснит и вообще всегда интересно пообщаться со знаменитым писателем. Они вырвались на Карибы всей своей огромной семьёй, куда были приняты оба брата Кастиэля, впервые за два года. Мистер и миссис Винчестер отдыхали после перелёта, а они высыпали толпой к бассейну и просто расслабились. Было тепло, лениво и вкусно. Особенно Сэму, который завладел упаковкой печенья и клялся Габриэлю в вечной любви. Тот улыбался, но только Кастиэль знал, как много в этой улыбке боли и грусти. Отпуск закружил их, дал расслабиться и забыть о проблемах. Вечером они танцевали в клубе, пили много коктейлей и праздновали всё скопом. Дин получил Премию мира за статью об аварии на БиПи и помощи пострадавшим птицам и животным. С этой бедой боролись многие организации, и Сэм принимал участие как в ликвидации, так и в зале суда, куда спешили обратиться пострадавшие люди. Вообще год был очень богат на трагичные ситуации в мире и Дин, как журналист пытался успеть везде. Кастиэль сдерживал его порывы, старался быть рядом. Он уже давно не преподавал в Гарварде и следовал за Дином туда, куда в очередной раз понесёт неугомонного супруга. Они счастливы и только это важно. *** Они сидели в номере Габриэля, потому что у него всегда вкусно пахло и были заныканы коробочки со сладостями. Они и Чака соблазнили именно этим, когда звали к себе поиграть в покер. Его, привыкшего к шаблонам писателей — прокуренное помещение, выпивка и деньги — было легко увлечь чем-то новеньким. Он не пожалел и счастливо пил шоколад с маленькими зефиринками. Он рассматривал их и улыбался, видя любовь и гармонию в этом странном семействе, где только Винчестеры были родными по крови, зато другие братья были чем-то большим в обычном понимании обывателя. Он рассматривал их четверых и гордился, что несмотря на тысячи лет, они всё-таки смогли разобраться и понять, как он был прав, взывая к любви и обрекая их на перерождения. Они обрели счастье, любовь, смысл в жизни. И он знает, что двоим из них уготовано место в Раю после смерти. Дин будет писать роман, а Кастиэль помогать ему в этом, опираясь на опыт. Ещё двое вернутся в ангельское войско и возглавят его, ибо только они понимают, как это важно любить и быть любимыми собственной семьёй. Ну, а Габриэль… Тут мистер Ширли посмотрел на грустного мужчину и понял, что немного перестарался. Давно пора дать ему этот шанс, очень давно. — Габи, а ты не хотел бы сам выбрать наилучший момент? — озвучил он мысль и увидел шок в глазах смотрящего. — Что? У тебя полный карт-бланш, младший. — Отец? ______________________ * речь идёт о произведении Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Сам Автор считает, что весь смысл рассказа пришёл ему в голову из вне. Кто-то или что-то вложил ему это знание и он просто перенёс его на бумагу. Если кто не читал, то очень советую. Жизнь делится на до Чайки и после.