***
Прошла пара дней после всего произошедшего. Ми Ён наконец-то вернулась на работу. Джун немного пришла в себя, хотя было видно до сих пор, что каждую свободную минуту девушка размышляет о ситуации, в которую угодила. Ли Хён оставался дома в Инчхоне и лишь изредка звонил сестре, спрашивая, как Джун. В целом, всё начало возвращаться в привычную колею, хотя какая-то тяжесть на душе оставалась. Самих же ребят Ми Ён не видела всё это время, хотя это её не удивляло и не заставляло волноваться, ведь они ей говорили, что, скорее всего, в ближайшие дни будут недоступны из-за работы. Короче, как говорится: «Затишье перед бурей». В чём девушка совершенно не сомневалась. Ведь последние два дня на душе брюнетки было как-то тревожно. Она чувствовала, что что-то должно произойти, но представления не имела, что именно. Ей просто было не по себе. — Привет, дорогая, как у тебя дела? — голос матери был каким-то преувеличенно воодушевлённым, что насторожило девушку, и, как позже окажется, не зря. — Надеюсь, ты не будешь против гостей? Именно такой фразой госпожа Шин сообщила о своём намерении навестить дочь, отговорить или помешать исполнению которого Ми Ён была не в силах. Поэтому, уже вечером этого дня, к удаче девушки — выходного, всё семейство Шин, не считая Ли Хёна, всё также оставшегося в Инчхоне, находилось в её квартире. — Мы так давно не виделись, — надулась мать, пока брюнетка разливала чай, — почему так редко родителей навещаешь? — Мне брата хватает, — шутливо отмахнулась Ми Ён, на что госпожа Шин никак не отреагировала, но однозначно приняла к сведению, — ну, а вообще, работы много. Просто некогда. Джун дома не было. Она была на вечерней смене в больнице, хотя и очень хотела застать этот визит родителей подруги. — Ну, а дела-то как, дочка? — отец вступил в разговор. — Нашла работу? — Ну, как сказать, — Ми Ён села напротив родителей в кресло, — по моей специальности до сих пор почему-то найти не выходит, но я нашла более-менее стабильный заработок. — Возможно, ты не там ищешь, — с долей сарказма женщина развела руками, — или просто не знаешь, чего сама хочешь. — Мам, ты к чему клонишь? — подобный тон матери никогда не нравился девушке, ведь она прекрасно знала, что в таком случае прячется за её улыбкой — презрение. — Да ни к чему, — госпожа Шин потянулась к чашке с чаем, пока девушка непрерывно следила за её действиями. В комнате начала ощущаться напряжённая атмосфера, что не удивительно. Каждый подобный разговор всегда приводил к такой ситуации. Это тоже было вроде семейной традиции. Возможно, именно поэтому девушка и не желала навещать родителей. Она отчаянно пыталась избежать того, что сейчас происходит. Она знала свою мать и на что та способна, когда ей что-то не по душе. А судя по её тону и фразам, как бы невзначай брошенным во время разговора, ей было не по душе абсолютно всё. Она была женщиной достаточно своеобразной. И начинать любой спор с ней было крайне невыгодно, так как это грозило полнейшим проигрышем, а если и победой, то с неприятным осадком на душе. Она знала, как зацепить словом, как указать на собственную ничтожность собеседника, и попросту унизить его. Это именно та черта, которую брюнетка так не любила в матери и старалась всеми силами обойти, но сегодня удача была явно не на её стороне. Госпожа Шин уже распалилась, пусть этого и было не заметно по её непроницательному лицу. В целом, интуиция девушки не подвела. Уже несколько дней она её настойчиво предупреждала о надвигающейся бури. Но она и предположить не могла, что ей окажется её собственная мать, которая, ещё не известно по какой причине, была очень недовольна дочерью. В подобных разборках отец девушки старался не участвовать и даже не пытался принимать чью-либо сторону. Вовсе не потому, что ему было всё равно. Просто он уже давно понял, что это попросту бесполезно и безрезультатно. Он знал свою дочь, а жену — ещё лучше. Каждая из них была человеком, желающим перетащить одеяло на себя. Только если Ми Ён это делала для того, чтобы согреться, то госпожа Шин — просто, чтобы оно не досталось оппоненту. В таком случае, достаточно миролюбивый человек, как глава их семейства, был попросту бессилен, хотя мысленно почти всегда был на стороне дочери и искренне жалел её, ведь знал о последствиях подобных споров. Даже если девушка выходила из них победителем, то всё равно чувствовала себя проигравшей. Пословица «Проиграли битву, но выиграем войну» в данном случае была зеркально-противоположной. Вот и сейчас Ми Ён готовилась к тому, что скоро ей придётся ещё долго очухиваться либо от сокрушительного поражения, либо от ложной победы. Она всё ещё не видела мотивов матери, но чувствовала недовольство той. — Я все эти месяцы бегаю по офисам и рассылаю резюме, — нахмурилась брюнетка, — но каждый раз что-то срывается. — Возможно, это только тебе кажется, что ты стараешься, — женщина спокойно отпила чай, даже не изменив интонации, хотя в её словах ощущался однозначный упрёк, — разочаровываешь ты меня. — Дорогая, да ладно тебе, — отец натянуто улыбнулся, но даже это не помогло бы остановить уже разогретую машину негодования. — Прости, но чего ты от меня ожидала?! — девушка начинала понимать, куда клонит мать, и ей это очень не нравилось. — Мне тяжело. К тому же, я не думала, что будет так сложно найти работу по моей специальности и с моим дипломом. Я правда стараюсь. — Что-то незаметно, — презрительно хмыкнула мать. Это движение окончательно сорвало крышу Ми Ён. Она не любила, когда её слова поддаются сомнению, особенно в такой форме. Ей было не ясно, что нашло на мать, но ей это однозначно не нравилось. Госпожа Шин, как и всегда в подобных спорах, начала переходить границу дозволенного, давя на дочь своим авторитетом, а это Ми Ён ненавидела ужасно. Поэтому и сдерживаться более не могла. Отбросив былые попытки быть вежливой и учтивой, девушка так же повысила голос. — Почему ты не понимаешь?! — вскочила с места брюнетка. — Половина моих проблем именно из-за тебя! Из-за этой чёртовой квартиры! — Интересное заявление, — женщина, до этого отпившая чай, поставила чашку на столик и также поднялась — она ненавидела, когда на неё смотрят сверху, как в прямом, так и в переносном смысле, — то есть, ты хочешь сказать, что наш с отцом подарок приносит тебе проблемы? Сам же господин Шин, уже в сотый раз сокрушённо вздохнув, желал менее всего, чтобы его впутывали в эту перепалку. Он-то ссориться ни с женой, ни, уж тем более — с дочерью, не желал. — Ещё какие! — взмахнула руками девушка. — Эти чёртовы хоромы обходятся очень дорого! Тоже мне подарок! Если бы мне не пришлось оплачивать кредит, о котором, между прочим, меня никто даже не предупредил, то я бы не лезла из кожи вон на подработках, а неспешно и размеренно нашла бы нормальную работу. А так мне и дня нельзя прожить, чтобы не побеспокоиться о деньгах, ибо не дай Бог меня уволят, и я не успею оплатить кредит к сроку. — Я же говорил, что это плохая идея, — абсолютно точно обращаясь к жене, вздохнул мужчина, на что та только недовольно зыркнула в его сторону. — А как ещё её научить самостоятельности, по-твоему? — повысила голос женщина, её нейтральный настрой окончательно превратился во враждебный. — Самостоятельности? — девушка ухмыльнулась, закатывая глаза. — Мама, если ты, конечно, не забыла, то я шесть лет училась заграницей. Чего-чего, а самостоятельности у меня хоть лопатой греби и в вагоны грузи. — Ну да, конечно, — согласие совершенно не звучало таковым, а наоборот: как издёвка и упрёк в абсолютно глупом утверждении. Прошло ещё несколько минут, за которые, как Ми Ён, так и её мать успели сказать друг другу пару ласковых. И всё бы ничего — не впервой, но во время очередной перепалки госпожа Шин пошла на крайние меры. Спор пришёл не к самой приятной для Ми Ён теме — её прошлом, в особенности, о годах в Англии. Она не любила говорить об этом, но из-за слов женщины девушке пришлось вновь вернуться в те воспоминания. — Пусть ты и жила целых шесть лет одна, — госпожа Шин сложила руки в замок на груди и стала нервно перебирать пальцами, — но ума так и не набралась, я погляжу. Ещё и постоянно ноешь из-за Дрейка. — Его-то не впутывай! — девушка сорвалась на крик, но внутри неё что-то, наоборот, будто сжалось. — Ещё как буду, — хмыкнула мать, — те события держат тебя, не дают идти дальше. Ты зависима от этого! Вечно всего боишься, никого к себе не подпускаешь. До конца жизни так одна и останешься! — А это тебя уж точно не касается! — брюнетка стала ощущать, как её руки понемногу начали дрожать, а голос срываться. Девушке однозначно не нравилось то, к чему клонит её мама. — И ни от чего я не зависима! — Ну, давай посмотрим, — женщина развернулась и, не обращая внимания на попытки мужа остановить её, уверенно зашагала в комнату Ми Ён. Девушка не понимала, что она задумала, но её это настораживало. Женщина вернулась всего через пару мгновений и одним своим видом заставила девушку испытать испуг. В руках госпожи Шин была та самая рамка с фотографией, которой брюнетка так дорожила. А так как взгляд матери не предвещал ничего хорошего, Ми Ён стало действительно жутко. — Ч-что ты делаешь? — она запнулась в начале фразы, попытавшись подойти ближе. — Я так и знала, что найду что-то такое, — женщина повернула фотографию к себе и стала внимательно разглядывать её, и с каждой секундой её лицо искривлялось всё больше. Она злилась, — такая радостная. Сейчас тебя так просто не заставишь сфотографироваться с кем-то. — Что ты задумала? — переформулировала вопрос Ми Ён, сделав ещё один шаг вперёд и протянув руку. — Отдай. Женщина ловко увернулась и отвела рамку в сторону. — Ты что, не понимаешь, что вот ЭТО мешает тебе?! — её голос стал мягче, но интонация была всё такой же. — Да в чём же? — девушка даже топнула ногой по полу от злости и безысходности, ведь против матери она не могла ничего поделать. — Ты всё ещё не смирилась с его смертью и винишь себя! — госпожа Шин со злостью сжала предмет у себя в руке. — Ты не можешь двигаться дальше из-за него! Ну ничего… я помогу тебе покончить с этим. Пока девушка пыталась осознать сказанные матерью слова, та не стала ждать ответа и просто сделала то, что задумала. — Мама, нет! Осколки стекла разлетелись вдребезги, а сама деревянная рама сломалась пополам. Девушка с подступившими слезами подбежала к матери, но та одним движением оттолкнула дочь. Брюнетка упала на пол рядом с разбитым ранее сокровищем. Госпожа Шин не стала довольствоваться этим. Её каблук окончательно раскрошил хрупкую конструкцию фоторамки, а сам снимок внутри не просто помялся, но и порвался в некоторых местах. — Дорогая, зачем ты это делаешь? — отец попытался остановить женщину, но и его силы не хватило — она была слишком решительна. — Мама, зачем? — Ми Ён начала терять контроль, чувства отчаяния и злости смешались, и девушка не смогла сдержать слёз, которые уже безостановочно катились с её глаз. — За что ты так со мной? Её попытки подползти к ногам женщины и остановить окончательное разрушение дорогой для неё вещи были бессмысленными. Мать раз за разом отталкивала девушку, не давая даже шанса спасти хотя бы один кусочек. — Так будет лучше! Ты не виновата, что он умер, смирись с этим уже, Ми Ён, — женщина спустя минуту подошла к девушке и наклонилась над ней, — прекрати думать о прошлом. Но Ми Ён её уже не слушала. Закрыв лицо ладонями, она рыдала. Сейчас на её глазах её родная мать в прямом смысле растоптала её чувства. Каждый хруст стекла отразился в её сердце болезненным уколом. Её сердце буквально разорвали на куски. И никакие утешения или объяснения уже не могли подействовать. Ми Ён была абсолютно опустошена. — Уйди, — еле слышно прошептала девушка. — Ми Ён, — отец присел на корточки рядом с дочерью и попытался отнять её руки с лица, но та лишь озлобленно отдёрнула их. — Уйдите все! — никогда в жизни она так прежде не злилась на родителей, на мать в особенности. Но сейчас она действительно ненавидела её. — Вон! Я не хочу вас видеть! — Дочь… — женщина изменилась в лице, возможно, только сейчас осознание собственной ошибки дошло до неё. — Я сказала, прочь! — девушка вскочила на ноги и указала на дверь. — Я тебя видеть больше не хочу! Чтобы и следа твоего в моём доме не было! — Ми Ён… — мужчина был обескуражен. — Пап… — девушка снова упала на колени, будто потеряв все силы, и сквозь слёзы произнесла, — пожалуйста, уведи её отсюда. Я… я не могу её видеть больше. Прошу. Спустя всего пару минут брюнетка осталась одна в квартире. Она ещё долго сидела на полу в центре комнаты над уничтоженной фотографией. Она уже не плакала, но и встать не могла. Ей не хотелось ничего. Ни спать, ни есть. Девушка просто перебирала ладонью осколки и уцелевшие клочки бумаги. Даже острое стекло не останавливало её. Ми Ён, как заворожённая, всматривалась в остатки некогда важной для её сердца и души вещи, и, даже порезавшись, она не прекращала. Так она и просидела до вечера, пока Джун не вернулась домой и не отвела её в комнату, уложив спать. Ми Ён не могла уснуть, она долго ворочалась и вслушивалась в окружающие звуки, в том числе и в шуршание Джун Хи, убирающую разбитое стекло. — Прости меня… — девушка попыталась покрепче сжать в руке маленький клочок бумаги, но боль от пореза стеклом не дала ей этого сделать, — прости.***
— Прошла уже почти неделя, Ми Ён, — Джун Хи надоело смотреть за будто потерянной подругой, которая несколько дней уже не могла прийти в себя после ссоры с матерью, — ты… не звонила ей? — С чего бы? — девушка вздохнула, злиться ей уже попросту надоело. — Не я это начала. Это она перешла границу. — Да, но… всё-таки она твоя мама, — подруга искренне волновалась за девушку, ведь впервые застала настолько сильную ссору семейства Шин, — попыталась хотя бы помириться. — Она уничтожила единственную вещь, связанную с Дрейком! — брюнетка вскипела. Девушке не нравилось, когда кто-то пытался промыть ей мозги, а Джун, к её сожалению, это умела прекрасно. — Я ей этого никогда не прощу! — Ладно, прости, — Джун Хи понизила голос и сдалась, — я не буду влезать в ваши дела. Лучше скажи, что там насчёт собеседования? Почему они так тянут? — Ну… мне позвонили, — Ми Ён была рада смене темы, — сказали, что сегодня после обеда я могу прийти. — Ну, наконец-то. Уже около двух недель прошло. — Они сказали, что были какие-то проблемы, поэтому и задержали собеседование. Если сегодня пойду, то работа наконец-то у меня в кармане. — Будешь увольняться из кофейни? — Джун почувствовала воодушевление собеседницы, что однозначно радовало. — Как бы мне не хотелось, но — да, — Ми Ён сдвинула плечами и слабо улыбнулась, — я уже так привыкла к тому месту. Дверной звонок, оповестивший о приходе гостя, отвлёк подруг от разговора. — Но всё-таки это была всего лишь подработка, так что не переживай, — шатенка ободряюще похлопала подругу по плечу и направилась к выходу из комнаты. — Да, я уже сказала начальнице, — проследила за перемещениями девушки Ми Ён, — она расстроилась, но всё поняла. Всё-таки аджума прекрасная женщина. Последние слова фразы брюнетка проговорила уже тогда, когда Джун Хи была в коридоре. — Ли Хён? Что ты тут делаешь? — взволнованный голос шатенки привлёк внимание Ми Ён. — Что-то случилось? Парень однозначно что-то ответил, но его голос был слишком тихим, чтобы Ми Ён услышала хоть что-то. После этого буквально на несколько секунд Джун затихла, никак не отвечая на слова друга. Это взволновало девушку, и она поднялась из-за стола и последовала за ней к входной двери, где уже стоял её брат. «Интересно, зачем он приехал?! — девушку сразу насторожила молчавшая Джун, да и выражение лица Ли Хёна было вовсе не таким, как обычно — он был напуган, взволнован и в какой-то степени даже зол. — Явно что-то случилось». Ми Ён стала подходить к друзьям. Чем ближе она это делала, тем чётче её слух улавливал всхлипы Джун, которая почему-то стала ещё и дрожать. Она опустила голову и вцепилась руками в куртку парня, который с силой держал её за плечи, будто бы уберегая от падения. Ведь было заметно, что ноги девушки её более не держат. Такая картина не на шутку напугала Ми Ён и она прибавила шагу. — Что случилось? — обеспокоенно воскликнула брюнетка, подходя впритык к ребятам и поворачивая Джун Хи к себе лицом. — Джун, что такое? Почему ты плачешь? Ли Хён… в чём дело? Подруга лишь судорожно мотала головой из стороны в сторону, продолжая при этом плакать, а Ли Хён и вовсе потупил взгляд в пол, словно боясь смотреть сестре в глаза. — Да что с вами двоими? — сейчас уровень беспокойства Ми Ён просто зашкаливал. Она ещё не знала, что именно произошло, но по состоянию подруги, которое буквально за минуту изменилось не в самую лучшую сторону, девушка догадывалась, что ничего хорошего её не ожидает. — Джун, ты чего? Брюнетка стала отчаянно трясти девушку, но та продолжала плакать, всхлипывать и закрываться руками. Спустя пару неудачных попыток Ми Ён поняла, что из неё ничего не вытянешь и перешла к брату. — Ли Хён, что произошло? Почему она плачет? Что ты ей сказал? — Сестра… — парень наконец-то поднял глаза на девушку, вид которой сейчас был очень взвинченным, а глаза наполнены непониманием и страхом. Он вздохнул и так же, как прежде сделал с Джун, положил ладони на плечи сестры, — папа позвонил… кое-что случилось… — он останавливался на каждой фразе, будто бы прикусывая раз за разом себе язык, — мама… она… — Что? — девушка, забыв о совсем недавней ненависти, сейчас ощутила ужасный страх и волнение за маму. — Что с ней? Не молчи, брат, что с мамой? — Она… — парень снова замолчал, но требовательный взгляд сестры и её руки, неведомо когда и как охватившие его воротник, заставляли его продолжить, — Ми Ён, мама умерла. — Что? — сердце девушки пропустило удар, а ладони непроизвольно разжались. Ноги потеряли опору, из-за чего её понесло назад, и лишь хватка брата спасла её от падения на спину. — Как? О чём ты говоришь, брат? — Мне так жаль, — ранее молчавшая Джун сейчас пыталась прийти в себя, вытирая слёзы с лица, одновременно успокаивая подругу, — я вам так сочувствую. — Ч-что произошло? — ещё кое-как сохраняя спокойствие, спросила Ми Ён, хотя её голос подводил и дрожал. — Она пила успокоительные последнюю неделю, — Ли Хёну было тяжело говорить, но он видел, что сестра нуждается в этом, поэтому через силу продолжал, хотя знал, что правда ранит её только больше, — у неё ведь слабое сердце, ты знаешь. Те лекарства нельзя принимать людям с такой болезнью, но мама не знала. У неё случился приступ. Папа был на работе, а я как раз ехал в Сеул. Не успели оказать помощь, так как поздно обнаружили. Прости, сестра. «Нет, это не правда, — мысли настоящим роем закопошились в голове девушки, которая попросту не знала куда себя деть, — такого просто не могло произойти!» Резкая слабость охватила брюнетку, сердце колотилось, как сумасшедшее, а лёгкие не успевали пропускать кислород. Девушка начала задыхаться. — Это неправда! — её голос сорвался на крик, а руки мелко задрожали, отталкивая брата. — Нет! Ты врёшь! — Ми Ён, послушай, — Ли Хён сам еле сохранял самообладание, но прекрасно понимал, что сестре куда хуже, чем ему. — Нет! Отойди! — девушка не желала слушать, она продолжала отталкивать руки парня, делая шаг за шагом назад, в конечном итоге упёршись о стену. — Ми Ён… — Джун старалась изо всех сил успокоиться, но очередная волна слёз застала девушку врасплох, и та не смогла сказать ничего более. — Это неправда! — крупные капли покатились с глаз девушки, и она осела на пол, прислонившись спиной к стене. — Она не могла… не могла же, Ли Хён? Парень стоял молча, до боли сжимая ладони в кулаках. Ему было больно смотреть на сестру, которая сейчас буквально на его глазах теряла рассудок. — Почему? Почему? — молчание брата девушка приняла за ответ, в котором уже сама давно не сомневалась. Точнее, её разум не поддавал его сомнению, но сердце продолжало не верить и искать какой-то подвох, лазейку… надежду. — Зачем она их пила? Зачем ей нужны были эти чёртовы успокоительные? «Она пила успокоительные последнюю неделю», — как гром, пронеслись эти слова Ли Хёна в голове девушки, и она оборвалась, замерев на месте. — Быть того не может… — Сестра? — парень понял, что осознание чего-то поразило брюнетку, и это, несомненно, не радовало, ведь её лицо стало неимоверно пугающим из-за своей бледности и опустошённости в глазах. — Ты чего? Не сказав ни слова, Ми Ён кое-как поднялась на ноги, не без помощи вовремя подхватившего её Ли Хёна, конечно же. На девушке не было лица, даже её движения стали какими-то механическими, что ужасало ещё больше. Не слушая и не отвечая на слова ни брата, ни подруги, девушка небрежно накинула на себя куртку, даже не застёгивая её до конца. На автомате обула сапоги и, безэмоционально вырвав руку из хватки кричащего что-то ей брата, открыла входную дверь. — Я прогуляюсь, — почти шёпотом промолвила Ми Ён, держась за ручку двери, — мне нужно побыть одной. Понимая, что мешать ей сейчас будет, как минимум — бесчеловечно, Ли Хён с Джун лишь проводили девушку взглядом, надеясь, что она не натворит глупостей и вскоре вернётся. — Она… она умерла из-за меня, — глотая очередной поток слёз, прошептала себе под нос брюнетка, выходя из подъезда и шагая в неизвестном ей направлении, — я убила маму.***
— Чёрт! Да где же она? — Джун Хи нервно топталась на месте, переминаясь с ноги на ногу, взволновано поглядывая на наручные часы. — Уже шесть вечера, а она ушла ещё до обеда! Я начинаю волноваться. Ли Хён, в отличие от подруги, не мог устоять на месте и ноги носили парня по всей комнате. Его нервы и так были на пределе, так ещё и пропажа сестры не улучшала ситуацию. — Позвони ей ещё раз, — Джун остановила друга, ухватив за локоть. Её саму начало немного раздражать это мельтешение перед глазами. — Какой смысл?! — недовольно огрызнулся парень, но номер всё же набрал. — Выключен, как и прежде. Чёрт! В комнате наступила тишина. И парень вернулся к прежнему занятию, наматывая круги по гостиной. — Ты отцу говорить не будешь? — неожиданно отозвалась Джун. — Ему сейчас и так плохо, — Ли Хён потёр виски и устало завалился в кресло, — не хочу волновать его ещё больше. Это я виноват, что отпустил её одну. — Мы оба виноваты, — девушка села напротив друга, — нужно её поискать. — Думаю, ты права, — Ли Хён поднял голову на Джун, которая по виду снова вот-вот заплачет, но старается оставаться сильной и не паниковать. Парень взлохматил волосы и, прикинув куда могла пойти его сестра, поднялся с места. Дойдя до прихожей, он остановился и обернулся, ловя на себе взволнованный взгляд. — Ты останешься дома пока. — Но… — Она может вернуться, — отвечая на не заданный вопрос, парень вздохнул, — да и ты не в том состоянии. — Будто ты в лучшем, — натянуто улыбнулась Джун. Ли Хён ничего не ответил. Он поспешно обулся и оделся. — Удачи, — девушка с грустью проводила друга, скрывшегося за входной дверью.