в самом деле
Его тошнит от стерильного запаха белых комнат, от синих перчаток на руках тупых врачей, от их поддельных улыбок и разноцветных таблеток в маленьких пластиковых баночках с фруктовым запахом. Он терпеть не может иголки, а так же разные анализы, что предполагают то, что кто-то будет к нему прикасаться и осматривать его с головы до ног. С Тайлером — все в порядке. Он уверен, правда. Это чистое осознание внутри головы. Но он должен слушаться свою мать: она просто выучила слово «неврология» и теперь же проверяет все диагнозы по поводу этого раз в две недели, и это точно означает то, что теперь ее сын проводит в больнице больше времени, чем в школе. Как вам такой расклад? — Знаешь, МРТ — не так уж и страшно, — просто сообщает отец, когда они опять заполняют новый бланк, и его черная маленькая ручка выедает глаза под неоновой лампой, а его голос звучит так, словно он тот Доктор Хаус*. — Это ничего такого, ага. Сперва нужно посмотреть на твое здоровье, а уж потом идти на прием к психологу. Мы так беспокоимся о тебе, Тайлер. Слишком и слишком сильно, Тайлер. Тайлер думает, что они все — гребаные идиоты. С Тайлером все нормально. В норме.он… знает
— Но я не болен, — просто тупо повторяет Тайлер каждый раз, когда милая блондинка-медсестра провожает их к палате, словно он робот из утреннего теле-шоу Зака. — Все окей, папа. Все это только через тревогу мамы. Она просто слишком «помешана» на всем этом. — Ее тревога — это словно сигнализация, сынок. Ты же сам делаешь эти… порезы. Это все именно поэтому. К тому же, ты ничего не понимаешь. Мы просто, эм, должны. Ну да, конечно он не понимает. Чего же тут не понимать? Они же просто думают, что их сынок психически нездоров. И просто все это из-за его блокнотов и его слов. И, возможно, из-за этих порезов. Сто процентов, что из-за них. А потом они еще запрут его в психушку, ага. Палата белая, слишком мертвая. Мальчишка Джозеф кривится, когда видит подушку и такое же ужасное одеяло. Ему настолько тошно — вот-вот что-то заставит его заорать, а потом просто выброситься в окно. Отец уходит, говоря, что ему нужно забрать мать с первого этажа, ибо «ты же знаешь, она всегда теряется». Тайлер знает. Его иногда пугает мысль, что он хочет, чтобы его милую маму никто больше никогда не находил, чтобы она просто исчезла. Медсестра напротив улыбается. Она готовит ряд каких-то медикаментов: потом тупая светлая капельница, потом несколько иголок, вата, спирт и простая хлопковая пижама в звездочку. — Тебе нужно сменить свои джинсы на нее, — равнодушно говорит она, выкидывая упаковки. — Твой доктор сейчас подойдет для осмотра, поторапливайся, дружок. — Со мной все окей. — Да, — ее улыбка становится мягче, но вообще не добрее. — Конечно, малыш. Она уходит, прикрыв жалюзи и оставив в палате полумрак. Тайлер хочет умереть. О боже, он же реально хочет умереть.1
Пижама неудобная — ее острые края раздражают смуглую кожу и от нее постоянно вроде хочется чесаться. Тайлера тошнит. Он просто садится на кровать (слишком мягкая, просто на случай, если у него будет припадок и они все-таки смогут затолкать ему в горло набор инструментов, чтобы открыть его легкие, чтобы он мог запросто дышать), а потом болтает ногами в воздухе, смотря на свои пальцы и их отражение на кафельной плитке. Похоже на морг — только без ужасного запаха покойников. Джозефу нужно семь минут, чтобы перестать обижаться на свою повернутую мать, а потом вновь начать перебирать в голове ругательства на ее счет. Слишком не по христиански. И он, вроде, хорошо с этим справляется, но к нему в палату забегает какой-то пацан, часто дыша. У него темные волосы и с него течет пот. — Эм, ты мой доктор? Густые брови у пацана лезут на лоб, а потом он начинает громко и ужасно хохотать, будто псих. — Чего-о? Ты что, блять, ебанулся? — Что ты тут делаешь? Незнакомый пацан уже смотрит на стеклянные двери, а потом кое-как поворачивается. Тайлер замечает на нем такую же пижаму и трубку, что обхватывает его руку в районе локтя. — Убегаю, — просто выдает он, будто это самая понятная вещь в этом мире. — Мое имя Брендон Ури. Просто эти идиоты хотят сделать мне еще целый набор сложных уколов и все такое. Блять, ненавижу эти больницы. Тайлер улыбается. Да, как же он понимает этого Брендона. Добро пожаловать в клуб. — Так вот, — продолжает тот, тяжело дыша. — Типа, я сначала сидел у старика Лейба, он, типа, в коме… и это такая ску-ко-та. Но вот нашел тебя и… кстати, как тебя зовут? — Тайлер Джозеф. — Ага, Тайлер, — Брендон все еще смотрит в коридор, скорее всего планируя план бегства в случае опасности. — Что у тебя, а? Типа, болеешь? — Тупые родители. Я уже тут четвертый раз. Они считают что из-за того, что я иногда режу себя, я как бы фрик, и я болен, ну. — Хуево, — Ури сочувственно кивает и вытирает рукой лоб. — Стой, а зачем ты делаешь себе больно?.. Хотя опять стой, я понимаю. Все в порядке, Тайлер. Джозеф правда думает, что они бы могли стать друзьями или что-то типа того. По крайней мере, этот Брендон бегает по всей херовой больнице от врачей. А это — так придурочно, но так же захватывающе. — Ладно, бро. Типа, я еще реально заскочу, если выберусь. Но мне пора. Реально прямо сейчас. Тайлер кивает, и Брендон быстро выскакивает из палаты и бежит вдоль коридора, шлепая босыми ногами. Тайлер откидывается назад на свою кровать и подавляет стон. Медсестра по ту сторону палаты как-раз отдает карточку его врачу с синими волосами.2
— Значит, ты у нас уже бывал. Часы на стене сообщают, что сейчас ровно три. Тайлер вообще не хочет открывать глаза. Он просто лежит на этой «мертвой» кровати, думая, что если он притворится спящим, этот мистер-доктор куда-то свалит и оставит его в покое. Хотя бы на пару минут. — Но, ты опять тут, — факт, не более. Голос этого доктора почти веселый, вероятно, слишком знакомый. Джозеф воображает, будто это какой-то молодой ополченец Космической Гвардии*, одетый в шлем и спец. костюм и все такое. Ему нравится придумывать. Но почти всегда эта реальность заставляет принимать другое. — У тебя тут написано, — уверенно продолжает доктор. — Что ты поступил сюда со следами от ножевых ранений в области живота и груди. Еще… Тайлер задерживает дыхание. Ему кажется, что все постепенно превращается в красный цвет. Ему кажется, что его рот полон крови. Он не хочет быть тут. Не хочет. Пожалуйста. — Еще у тебя депрессивные мысли, и ты почти всегда отказываешься от разных анализов. Ладно, Тайлер открывает глаза: ну да, ему не тринадцать, чтобы устраивать тут шоу, ему нужно отвечать на все это, как бы он не хотел этого. Перед ним его доктор: одетый в белый халат, с синими волосами на голове. С этой хорошей улыбкой на своих красных губах. — Эм, а вы точно мой доктор? — Тебя что-то смущает? Тайлер хочет сказать да, конечно же да. Тайлер хочет сказать: эти твои волосы, эта твоя одежда, словно у тинейджера, эта твоя улыбка и твои руки, словно ты играешь на барабанах. Но Тайлер машинально мотает головой. — Хорошо, — доктор подходит ближе и у него с собой целый набор перчаток. — Я мистер Дан, но ты можешь называть меня Джош, окей? И я тут, чтобы понять, что с тобой не так… Тайлер. — Со мной все отлично. — Твои родители… — На хер их. Белая палата похожа на камеру пыток. Солнце светит чисто в лицо, выжигая на коже какие-то символы. — Так, — Джош ухватывается за стульчик и ставит его около кровати. — Ну, нам нужно поговорить, ладно? Только ты и я. Без твоих родителей. Тебе шестнадцать, а это значит, что вся эта информация, что ты мне скажешь, останется тайной*, хорошо? Между нами. — Ага, — Тайлер знает, что лучше согласиться. Серьезно, это проще, чем если они позовут родителей и будут допрашивать при них. — Окей. — Начнем с того, почему ты тут. Как считаешь? — Разве у вас в карточке не написано, Джош? — Я спрашиваю тебя. — Ладно, знаете что, — Тайлер скрещивает руки на груди. — Все это потому, что моя родная мать однажды нашла у меня в комнате мои блокноты. — Что за блокноты? — Простые, в черной обложке. Я… писал там разные вещи, понимаете? Просто свои мысли… и все такое. — И что было дальше? — Она, — голос мальчика дрожит, теперь это уже не нормально. — Она читала их. Точнее, она узнала всего меня, но это было лично. И… там были мысли о самоповреждении. — Если это правда и ей стало страшно, она бы просто послала тебя к психологу. — Вот именно! — Тайлер вот кивает, встречаясь глазами с Джошем. — Так делают родители, они просто ведут к психологу. Но не моя мать. Она тем же вечером заставила меня снять одежду и доказать ей, что я ничего с собой не делал. — Но ты делал. — Я делал. И это не ее дело, в общем-то. — Отчасти и ее. Она твоя мать. — Тем же вечером, — Тайлер хмурится. — Джош, тем же вечером мы поехали в больницу, потому что все эти порезы… они были еще свежими и она хотела чтобы доктор это все промыл и потом наложил пару швов. И она этого доктора прям таки заставила, говорила что-то, типа, бог все видит и что этот доктор, кажется Уэлсс, будет гореть в аду. И вот, после того, как она это сделала, она приехала домой и стала читать в интернете о неврологии и психологии, проще говоря, она сделала из меня «психа». — То есть потому она так часто тебя сюда возит? — Да. Сперва сюда, а потом к мозгоправу. — Почему ты делаешь себе больно? — Я сейчас не хочу об этом говорить. Но, со мной все в порядке. У меня нету рака или волчанки или еще какой-то заразы. — Да, — кивает Джош и улыбается. — Это хорошо, что ты так говоришь, но по закону штата Огайо, если твои родители или опекуны хотят тебя продиагностировать, то есть, проверить твое здоровье… это не так уж и плохо. Это их право. — Ага, — отвечает мальчик. Ему это совсем не нравится. — Просто я не… люблю анализов. — Джейми Тодд, твой предыдущий врач, именно это и написал в твоей истории. — Тогда он должен был учесть, что я его укусил. — Он учел. Джош Дан поднимается со своего стульчика и ставит его обратно. — Просто сделаем это. Знаешь, Тайлер, это не страшно. Тайлер не знает. Он в ужасе. И его собственные руки начинают дрожать, когда к нему в палату заходят две медсестры.3
— Тайлер! — да, у его матери до жути высокий голос. — Милый, спускайся, прошу. Его отец стоит рядом с ней, все еще держа большой стакан с горячим кофе у себя в руках. Он взволнован. Вроде бы. — Нет, — бормочет Джозеф, оставаясь стоять на том же месте. — Я не хочу, чтобы они ко мне прикасались! Мистер Джозеф воротит головой — все всегда так. Все как всегда. Тайлер стоит на простом подоконнике окна и обещает, что прыгнет. — Милый, они просто посмотрят все ли хорошо. — Все хорошо, — Тайлера трясет, вот-вот и он зарыдает. — Это все ты виновата. Со мной все хорошо, а ты опять мучаешь меня. Как ты можешь, мама? Кто ты? Миссис Джозеф только грустно улыбается: она опускает глаза и устало выдыхает. — Здравствуйте, — это голос доктора Дана. — Меня позвала Дебби, сказала что у вас тут сложилась трудная ситуация. — Он не любит, когда к нему прикасаются, — четко говорит отец. — Нам что, нужно дать ему успокоительное? — Что? — Тайлер теперь точно не в себе. Слезы катятся по его лицу. — Папа, да как ты можешь? Наверное, Зака бы ты тоже усыпил, да? — Глупости, — отвечает отец и оставляет кофе на столике. — Зак лучше тебя. Он не болен. — Я вас ненавижу, — говорит мальчик. — Вместо того, чтобы понять меня, вы сделали из меня психа. Джош осматривает Тайлера, а потом и его родителей. — Ну, — говорит он, поворачиваясь на пятках. — Миссис и мистер Джозеф, вам нужно уйти и подождать в коридоре. Дебби вас проводит. Я постараюсь осмотреть вашего сына сам. Возможно, позову Марка Эшельмана. — Кто это? — Анестезиолог. Все будет хорошо. Вам пора. Тайлер закрывает глаза и глотает вязкую слюну. Боже, он правда готов сделать шаг и упасть на этот асфальт, он так устал. И он сперва вообще не понимает, когда рука его врача аккуратно касается его предплечья и помогает спуститься вниз. — Вот так, — говорит Джош, кивая. — Знаешь, это была глупая идея. — Конечно, — отвечает Тайлер, присаживаясь на кровать и обхватывая коленки руками. — Вы все так считаете. Как же реально глупо пытаться манипулировать вами взрослыми, когда просто боишься всего этого лечебного дерьма, да? — Нет, я не об этом. Глупо было показывать родителям слабость. Тайлер молчит. Он просто смотрит в одну точку, а стерильный запах палаты разъедает его внутренности. — Я так устал, Джош. Я уже словно покойник. — Это не так, — Джош абсолютно спокоен и уверен, потому ему хочется верить. — Тайлер, мне нужно тебя осмотреть. — Если я не соглашусь, то вы позовете Марка, который введет мне в капельницу немного успокоительного и я усну и вы сможете так все сделать? — Я это сказал твоим родителям, чтобы они убрались к черту. Тем более, что Марк сейчас в отпуске, он все равно сможет прилететь только через тринадцать часов. — Ага, — Тайлер думает о том, что Джош просто хочет завоевать его доверие. — Вы… ты просто хочешь, чтобы я тебе доверял. — Конечно, — Дан уже открывает новую упаковку перчаток. — Как же иначе я тебя осмотрю? — Что представляет из себя этот «осмотр»? — Ну, — перчатки синие, они почти не режут глаза. — Сперва я посмотрю на твои раны и шрамы. Потом возьму у тебя кровь с вены и пальца. Еще нужно будет провести тесты на рефлексы. Двадцать минут, не больше. — А как же МРТ и всякие КТ? — Это не сегодня. Ладно, Тайлер может попытаться с этим справиться. К тому же… этот Джош ему симпатичен. И он хорошо говорит и все поясняет. — Ты можешь снять верхнюю часть пижамы? Тайлер поднимается неуверенно, но почти без сопротивления стаскивает верхнюю часть одежды. Ему так некомфортно — он слишком худой и вся его кожа и порезах и светлых шрамах. Он слишком смущен ситуацией. Джош Дан обходит его и поворачивает к свету: перчатки сухие и неприятные. — Ты можешь их снять, боже. — Я могу занести тебе инфекцию. — Джош, я уже мысленно инфицирован, просто сними их, они такие… херовые. К удивлению, Джош снимает перчатки. Его пальцы легко, почти невесомо касаются спины мальчика и тот вздрагивает, вжимает шею в плечи. — Ты расскажешь мне, почему ты делаешь себе больно? — Хочешь поговорить? — Ну, это будет тебя отвлекать, — отвечает доктор. — Ты будешь сосредоточен на вопросах, котенок. Не на касаниях. — Я не делаю себе больно, — просто говорит Тайлер. — То есть, не в том смысле, который все всегда принимают. Я плачу по долгам. — Кто-то тебя заставляет это делать? — Что? Нет. Конечно нет. Пальцы Джоша уже на пояснице: он быстро изучает шрамы и их последствия. — Понимаешь, Джош, — голос дрожит, но Тайлер думает, что он справится. — Я много пишу. Я пишу о важных вещах… и иногда они роятся в моей голове, и я не могу спать, я не могу есть, я не могу функционировать. Я ничего не могу. Я просто вижу их и понимаю их и потом, когда они все спят, я просто оставляю на себе, на своем теле напоминания, что я живой. И что я могу бороться дальше. И потому это и есть «отплата». За все нужно платить. Ты что-то берешь, а потом отдаешь. Точеный закон этого мира. Руки Джоша на плечах, он слегка напряжен. — Ты делаешь это только потому, чтобы физическая боль затмевала мысленную? — В какой-то мере, думаю, да. — Ты не думаешь, что можно найти другие методы борьбы? — Эм, — Тайлер наблюдает, как пальцы доктора проводят по его груди, а потом по животу. — Типа, курение? Алкоголь? Это все настолько важно, что единственное, что меня потом спасет — это возможность рассказать об этом людям. — Звучит так, будто ты через свои страдания, хочешь их спасти и не допустить такого в их понимании, так? — Да. Они — мои люди. Джош смотрит просто в глаза. Взгляд — понимающий, разделяющий это чувство. — Потому твои родители тебя не понимают. — Они, словно бобы в жестяной банке. Ничего не знают кроме своего бога. Рука Джоша все еще на животе, и Тайлер начисто забывает обо всем: он воображает, как его ладонь опускается еще ниже. Боже, да он рехнулся. Джош будто читает мысли, потому: — Когда у тебя был секс в последний раз? — У меня его не было. Джош ничего не говорит. Потом он все же кивает. Вид у него слишком понимающий. — Ладно, шрамы почти затянулись. Теперь нужно взять кровь, окей? Еще немного. Тайлер соглашается, кусая губы. Он возбужден.4
— Ваш сын в полном порядке. — Но… — Миссис Джозеф, я провел все анализы, — Джош смотрит на женщину слегка удивленно. — Его кровь в норме, у него нет инфекций, у него нет рака или чего-то подобного, у него нету тысячи из болезней, которые, вероятно, вы ему приписываете. — Но он режет себя и это, простите, но это серьезно и… — Это серьезно, — кивает Дан. Он смотрит в карточку. — Но он здоров физически. — Тогда мы пойдем к психологу… это… Тайлер смотрит на них через стекло, ощущая как у него жжет где-то под ребрами. Около него лежит малыш Джей, посапывая и прижимая к себе игрушку. Тайлер иногда гладит его по волосам, а потом просто закрывает глаза. Ему хорошо, когда его маленький братик рядом с ним. — Эй, — знакомый голос где-то снизу. — Эй, Дебби еще не появлялась? Тайлер удивленно вскидывает брови. Он опускается голову вниз, а потом переворачивается через кровать «смерти». Как раз под ней лежит Брендон Ури, прижимая к себе какую-то баночку. — Господи, парень, ты меня напугал. Сколько ты уже тут? — Эм, около часа?.. — Брендон хмурится, а потом хохочет. — Эта медсестричка Дебби Райан достала меня с этими анализами. И я, блять, не хочу этого делать, боже. — Потому прячешься у меня под кроватью? — Да, — Ури искренне удивляется. — Типа того. Ну как ты? Живой? — Да, они завтра меня заберут отсюда. — Херов везунчик, — отвечает темноволосый пацан. — Мои родители в Кливленде уже вторую неделю… у отца ебаный консилиум на работе. Потому торчу тут, как проклятый. — Мы могли бы где-то встретиться после этого всего… — Дерьма? Да, Тайлер, конечно. Типа, это круто, когда у тебя есть друзья. — Да, вроде того. Оставишь свой номер на посте Дебби? — Зачислено к выполнению, — улыбается парень и отдает «воображаемую» честь. — Командир, ваш приказ будет выполнен. — Вот ты дурак. Ури кивает, а потом через некоторое время выползает из-под кровати. Он все еще доволен. — Все, я пошел. Увидимся. Они отвешивают друг другу пятерню и малыш Джей почти просыпается. Брендон посылает ему воздушный поцелуй и под громкий смех Джозефа убегает в коридор, выкидывая баночку для крови просто на пол. Тайлеру смешно. Боже, такие люди делают его день. И вскоре приходит доктор Дан, прижимая к себе его карточку. — Я говорил с твоей мамой, — говорит он. — Она была слишком удивлена, когда узнала, что ты в порядке. — Да — пожимает плечами Тайлер. Солнце светит ему на лицо и его ореховые глаза светлеют сами собой. — Она всегда в таком «шоке», когда ей сообщают что-то другое, помимо того, что у нее на уме. — Все-таки психолога тебе придется пройти. Я сказал, что психиатр сейчас в отпуске. — Вместе с Марком? — Вместе с Марком. Тайлер улыбается. Он смотрит на Джоша и впервые понимает, что Джошу где-то двадцать и что он, возможно, один из тех феноменальных докторов, что пропускают десять годов обучения. — И где же твоя премия? — Какая? — О том, что ты супер-врач. — Я бы не советовал тебе со мной играться. — Ну перестань, — Тайлер хохочет. — То есть, спасибо. Малыш Джей все еще воротится. — Джош, ты мне нравишься. Дан смотрит с интересом, даже не спрашивая о том, вежливость ли это или нет. Он просто все еще тот Джош Дан с синими волосами и своей улыбкой на губах. И он все еще тот Джош Дан, когда легко наклоняется и целует Тайлера. Тайлер охуевает — рот у его доктора горячий, почти такой, как ему всегда был нужен. Это что-то из области фантастики. — Пообещай мне, — говорит он. — Что ты будешь искать что-то другое, вместо ножей и лезвий. — Возможно. Они целуются еще — долго, серьезно, необходимо. Это как баллончик с кислородом. Это заставляет сердце пропустить удар. — Мы же можем увидеться с тобой еще? Типа, не в больнице. — Да, — просто говорит Джош и его рука треплет волосы малыша Джея. — Да, Тайлер. Тайлер благодарен. Черт, это лучший день в его жизни.***
Брендон Ури действительно оставляет свой телефон. Джошуа Дан действительно держит слово. Тайлер Джозеф пытается найти то, что даст ему другой взгляд на происходящее. Джош обнимает его бережно, целуя в лоб. Они стоят около леса на краю Колумбуса и смотрят куда-то в небо, наслаждаясь обществом друг друга. Тайлеру нравится, когда к нему прикасается Джош. Возможно, Тайлер любит Джоша. — Нужно подумать о том, что делать с моими стихами. — Показать их миру, — говорит Джош, серьезно кивая. — Действительно это сделать. Тайлер кивает и что-то теплое разливается по его телу, заставляя жить и продолжать это делать.