Дочь Баттосая

***

Прошло 8 лет.       Акаруи проснулась с рассветом. Юную особу разбудили первые лучи солнца, нагло светившие в лицо. Она немного поворочалась, морщась от неудовольствия, что её разбудили. Однако Акаруи решила-таки вылезти из-под одеяла. Привстав до сидячего положения, девочка медленно потянулась, разминая затёкшие мышцы, а потом, зевнув, встала на ноги и подошла к комоду с зеркалом. Взяв в руки алую шёлковую ленту, несколько шпилек и щётку для волос, Акаруи присела на мягкий пуфик. Привычными и немного утомляющими движениями она стала расчёсывать свои длинные волосы, локоны которых спускались аж до бёдер. За этим нехитрым занятием она напевала любимую песню на французском. Акаруи знала четыре языка. Она с двух лет жила во Франции, там же выучила другие языки, такие как английский, французский и латинский. Когда девочка была чем-то расстроена, она начинала петь.       Закончив укладывать волосы в высокую прическу, Акаруи переоделась и свернула спальные принадлежности. Аккуратно сложив одежду, девочка отправилась на кухню. Она очень любила готовить дяде завтрак, чем радовала его. Определенно у девушки был талант к готовке, она готовила, в основном, французскую кухню, так как японская ей не нравилась. Поставив всё на поднос, положив серебряные приборы, она направилась к комнате своего дяди. Акаруи держала одной рукой завтрак, а другой рукой легонько стучала об деревянный косяк сёдзи, прося разрешения войти.       — Акаруи-чан, входи… — услышала юная Юкисиро. Отодвинув сёдзи, она вошла в комнату дяди. Спальный футон был аккуратно сложен, у Акаруи было подозрение что дядя совсем не ложился. Он часто засиживался до утра. Эниси сидел за низким столом и что-то писал. Когда девочка поставила на стол еду, приготовленную на двоих, Эниси сложил эти бумаги рядом с собой на татами. Акаруи присела рядом. Её дядя благодарно кивнул, и, взяв в руки небольшую вилку, принялся завтракать.       — Спасибо за завтрак. — сухо поблагодарил он.       — Не за что, мне нравится для нас готовить, — ответила девочка, улыбнувшись. Она тоже взяла ложку с вилкой и принялась за еду. Завтрак проходил в тишине. Когда молодой мужчина и девочка закончили есть, Акаруи собрала грязную посуду на поднос. Просящим взглядом, посмотрев дяде в глаза, Акаруи сказала:       — Дядя, можно я сегодня погуляю по городу? Я хотела зайти к французскому портному, чтобы забрать платья, которые я когда-то для себя заказала.       — Мне интересно, когда ты научишься носить нашу традиционную одежду? — задал вопрос племяннице Эниси.       — Никогда не привыкну. За время, что я прожила во Франции, я привыкла носить длинные платья, предписанные правилами этикета. А для девочки моего происхождения это очень важно, — тяжело вздохнув, ответила Акаруи, смотря в глаза дяде с улыбкой на губах. — Так предписанно обществом. Так что я могу поехать забрать свой заказ?       — Да, Акаруи-чан, можешь сходить, с тобой пойдет Цубаки. Ещё хочу попросить тебя кое о чём. Умоляю, не влипай в неприятности, — ответил Эниси, обеспокоенно смотря на Акаруи. Он действительно надеялся на то, что в этот раз его племянница не попадёт в переделку. Акаруи имела какую-то кармическую способность попадать в переделки и неприятности, плюс ко всему была порою невнимательна и неуклюжа что порою приводило к тому что Акаруи получала травмы.       Эниси даже не заметил, как племянница вышла из его комнаты, он сильно задумался. Посмотрев на идеально чистый стол, за которым они завтракали, мужчина про себя отметил, что его малышка очень аккуратная и добрая, прям как погибшая сестра. Он очень часто вспоминал Томоэ, вспоминал своё детство, те моменты, когда сестра о нём заботилась. Именно тогда Эниси был по-настоящему счастлив. Теперь Томоэ нет… Остались лишь горькие воспоминания, которые бередят рану на сердце. Осталась её дочь, ради которой Томоэ отдала свою жизнь. Осталась светлая девочка с чистой душой и добрым сердцем, но так похожая на человека, которого Эниси всем сердцем возненавидел, желал его смерти на своих руках. Он жаждал почувствовать, как жизнь будет медленно и мучительно покидать тело Химуры Баттосая. От этих мыслей Эниси даже предвкушающе улыбнулся, хоть и позволял себе такое крайне редко.       Акаруи шла по улицам Киото, наслаждаясь осенним и ещё теплым солнцем. Она любопытно рассматривала город и жителей, которые смотрели на неё с каким-то нездоровым интересом. Цубаки, идущая рядом, пыталась отвлечь Акаруи от грустных мыслей. Цубаки была своеобразным ангелом-хранителем юной Юкисиро. Она любила девочку всем сердцем с того самого дня, как только взяла её на руки. Это случилось практически сразу после смерти мамы Акаруи. Цубаки сама когда-то имела малыша. К сожалению, ребёнок умер, даже не прожив и месяца. Поэтому всю свою нерастраченную материнскую любовь она полностью и без остатка подарила этой девочке. Хотя порою эта девочка была непредсказуема, в ней была прорва жизненной энергии, Ей постоянно нужно быть в движении, порою не может усидеть на одном месте. Имея странную способность успевать везде и всюду. Дитя сущее дитя, правда с недетским взглядом который смотрит в саму суть пытаясь понять бренность бытия. Да Акаруи имела недетскую проницательность, чувствуя искренние намеренья людей. Хоть и пыталась скрыть за маской напускной веселости. Цубаки любила свое дитя, пусть оно и не было её по крови.       Добравшись до дорогого французского портного, Акаруи получила уже пару готовых платьев… Теперь, идя по улице в платье из темно-синего шелка, она часто ловила на себе недовольные и возмущённые взгляды, но ей было на это наплевать… Ну что поделать, если ей безумно неудобно ходить в кимоно, как всем остальным? Разве это преступление?       Уйдя в свои мысли, девочка вообще не заметила, как отделилась от Цубаки. Судя по заходящему за горизонт солнцу, наступало вечернее время суток. К несчастью, Акаруи совсем не знает города. Решив найти путь обратно, она развернулась в противоположную сторону и направилась искать Цубаки. Внезапно кто-то окликнул ее сзади грубым и пронизывающим до костей голосом:       — Ей, рыжая, это у тебя родственник Эниси Юкисиро?       Акаруи обернулась, подняв на говорящего недоуменно-недовольный взгляд. Перед ней стоял почти двухметровый амбал, а позади него было ещё человек шесть таких же громил. Юная Юкисиро поняла, что для неё запахло жареным — однако набравшись смелости, стараясь сохранять беспристрастное лицо, она спокойно сказала:       — Невежливо спрашивать у человека какую-либо информацию самому не представившись. Когда Акаруи говорила, в её маленькой рыжей головке зрел план, как свинтить от этих бандитов, которые навострили зубы на её любимого дядюшку.       — Ты смотри, Тензо-сан, тут нас какая-то малявка вежливости учит, — хохотнул противным визгливым смехом один из головорезов, который стоял возле Акаруи. Когда здоровяк это сказал, Юкисиро поняла, для неё это шанс сбежать. Она резво развернулась и начала драпать со скоростью молнии. Эти верзилы не отставали, поэтому Акаруи прибавила ходу. В длинном тяжелом платье со стянутой корсетом грудью далеко не убежать. Акаруи была не из тех кто легко сдается, она всё равно пыталась сбежать от преследователей. Внезапно она в кого-то врезалась. Упав на пятую точку, Акаруи ойкнула потирая ушибленный бок. Мужчина, с которым она столкнулась, посмотрел на неё изумлёнными глазами. Но подал девчонке руку и помог ей подняться.       — Ты чего людей сшибаешь? — грубым, недовольным, низким голосом возмутился мужчина. Дальнейшую его мысль прервали крики бандитов, от которых девочка убегала:       — Поймаю эту рыжую дрянь и на куски порежу! — Юкисиро, услышав эти слова, интуитивно спряталась за широким плащом мужчины, в которого врезалась. У которого случился нервный тик от такой наглости, но тем не менее он ничего не сказал, наоборот, как следует, прикрыл её. Так как девочка была миниатюрной, а мужчина достаточно высок и широкоплеч прошедшие мимо бандиты Акаруи не заметили. Когда голоса гнавшихся за ней людей стихли, она вышла из-за широкой спины своего спасителя. Краснея, девочка начала извиняться. Однако мужчина проигнорировал её слова. Спокойным и низким голосом он спросил:       — Зачем они гнались за тобой?       — Хотели похитить, Видимо, хотели манипулировать моим дядей, который очень богат… Вы спасли меня сегодня, как я могу отблагодарить вас?       — Ничего не нужно, скажи своё имя. Просто ты напоминаешь мне одного человека, — ответил незнакомец, смотря на девчонку, которая нарушила его прогулку и безумно сильно напоминала внешностью его единственного, но глупого ученика. «Она просто копия Кеншина», — подумал про себя Хико Сейджуро, смотря в такие же глаза, как у его давнего знакомого. Однако, проглядывалось небольшое различие: взгляд девочки излучал немного синеватый оттенок, а её волосы напоминали горящее пламя. «Этого просто не может быть!» — думал он. Но из его мыслей его выкинуло недовольное фырканье девчонки, которая сказала:       — Невежливо спрашивать имя человека, самому не представившись, — буравила его взглядом мелкая рыжая девчонка.       — Хико Сейджуро, — безразлично ответил он, всё так же всматриваясь в лицо этого наглого ребёнка. Услышав его имя, она успокоилась, черты её лица преобразились в улыбку, и она ответила, вежливо улыбаясь:       — А меня зовут Акаруи Юкисиро, — услышав имя девчонки, Сейджуро передёрнулся внутри, но его лицо при этом не поменяло своего выражения.       — Акаруи, ты опять попала в неприятности? — послышался холодный голос её дяди, приближающегося к девочке и её спасителю. Этот тон Эниси не предвещал ничего хорошего. Позади молодого мужчины семенила обеспокоенная Цубаки. Акаруи, услышав дядин голос, вздрогнула от неожиданности и обернулась.  — Ты почему вся в пыли и такая грязная? — послышался второй вопрос Эниси с более леденящей интонацией.       — Как я понимаю, вы дядя Акаруи? — то ли уточнил, то ли утвердительно сказал Хико.       — Да, надеюсь, она не причинила вам никаких неудобств? — немного раздражённым голосом спросил Эниси, временно забывая о племяннице.       — Ну, не считая того, что она налетела на меня, как ужаленная пчелой, когда её пыталась похитить группа головорезов… А так, совсем никаких, — с саркастично-холодной интонацией ответил Хико и направился дальше, взметнув свой длинный плащ.