Antidote

Канули в безвестность дни кровопролития, страданий и криков, оставив после себя лишь немые поля и сгоревшие дотла деревни. Ветер пропах гарью, неся ее с покинутых избушек, где до последнего укрывались «Белки». Мир сожрало пламя войны. Жители Новиграда, еще не успев отойти от предыдущих напастей со стороны нелюдей, уже вовсю судачили о наступлении Нильфгаарда, который побратался с эльфами, что лишь недавно резали, грабили и истязали. Иметь родство с эльфами было в почете среди жителей империи, так, аристократы носят эльфийские имена и титулы, активно используя Старшую Речь. Возможно, всему причиной послужила кровная связь нильфов с эльфами, однако это не были Aen Seidhe, что сейчас похожи на обычных разбойников. Предками Нильфгаардцев стали отверженные эльфы из легенд, что звали себя Dhu Seidhe, Черные Сеидхе, которые якобы селились там, где ныне простирается Пустыня Корат. Эмгыр вар Эмрейс, Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд - император Нильфгаарда, сын Фергуса вар Эмрейса, взошел на престол в результате переворота, свергнув Узурпатора. Прекрасный воин и стратег, силен не по годам, умен и очень хитер, свободно владеет Старшей Речью, ко всему не беспричинно недолюбливает чародеев, посему даже не думает давать им хоть толику власти. Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов... Жадность до власти императора нильфов привела жителей Темерии и Редании в удручающее положение. Бедняки слонялись по городам, словно крысы, вымаливая на пропитание даже у городских стражей, что брезгливо отгоняли от себя всякий сброд. Трупов, что грудами валялись на дорогах, было куда больше, чем во времена стычек со скоя`таэлями. Основной процент жертв составляли те, кто попросту не мог добыть себе пропитания, отдавая все свои пожитки славной армии, которая так в них нуждалась, бросая недоеденные куски мяса бродячим собакам, в то время, как люди на улицах умирали, как мухи. Лишь стены Школы Волка не затронула всеобщая напасть. С мертвецами увеличилось количество трупоедов, что просто так шныряли днем и ночью, обгладывая протухшее мясо. Ведьмаки недурно зарабатывали за счет войны, сохраняя при этом полный нейтралитет в выборе стороны, на которую временами принуждали встать каждого, будь он человек или мутант. Ведьмаки никогда не совали нос в политику и не уверенны, что изменят свою позицию еще несколько веков. Так и минула четырнадцатая весна маленькой девочки, что уже пережила с мутантами под одной крышей семь зим, с тех пор, как Геральт привел ее в холодную крепость. Юная ведьмачка, как любил поговаривать старик Весемир, внесла в скучную и размеренную жизнь ведьмаков искру, которая вновь могла разжечь потухшее пламя в груди каждого, населявшего этот край земли. Ее бойкий нрав лишил ведьмаков того спокойствия, которое царило в Каэр Морхене до прибытия в него черноволосой бестии, а бледное сияние голубых глаз парализовало, словно гипноз ядовитой змеи, которая уже наполовину поглотила беспечную жертву. С каждым новым днем ее навык владения холодным оружием возрастал, превращая безобидного с виду подростка в безжалостного убийцу. Эскель не раз утверждал, что девочка не заслуживает такой жизни, променяв тряпичных кукол и косметику на мечи и арбалет. Однако выбор был сделан много лет назад, когда простая девчушка из забитой деревни перешагнула порог ведьмачьего цеха. Девочка ощущает, как холодный воздух наполняет ее легкие. Слышит сосны, что качаются на ветру на фоне опускающейся темноты. Взгляд улавливает малейшие движения, а скоростью она превосходит пантеру. Ее рука тверда. Ее движения...безошибочны. Весемир смотрел на девочку с болью в сердце, когда ее меч рубил соломенного человечка пополам. Казалось, что они создали своими руками бездушную машину для убийств, жаждущую крови и не испытывавшую эмоций. Из рта ее шел пар. Словно дикий зверь на охоте, который догнал свою добычу. Глаза сверкали бледным голубым пламенем, врезаясь в сердце острыми, ледяными осколками. Снежная королева. Лишь, вместо ледяного посоха, в руках меч... Ведьмаки не видели в ней, ни страха, ни жалости, ни радости. Сталь в руках давно превратилась в продолжении ее самой. В те недолгие моменты, когда выпадает шанс вступить в бой с настоящим соперником, а не с безжизненной мишенью, в девочке проявлялись все качества кровожадного хищника. Никакой пощады и никаких компромиссов. Йеннифэр покинула Каэр Морхен, так и не добившись успехов. Ежедневные споры с девчонкой вымотали ее за столько лет больше, чем выяснения отношений с Геральтом. Перед своим уходом чародейка не сказала ни слова о том, что все колдовские методы подвели ее, так и не раскрыв сущность ее протеже. Однако последним заявлением Йеннифэр о брюнетке было лишь то, что девчонка бесчувственное создание, которое никогда не сможет раскрыть свое сердце и познать всю прелесть любви. Но как она ошибалась... Аврора расположилась в тени гигантской стены, опиревшись о холодные камни спиной, спасаясь таким образом от дневной духоты. На колене расположился кусок пергамента, на котором были изображены линии, что переходили в четкие контуры. Взгляд напряжен, рука тверда, словно в ней не стержень, а холодный метал, а она художник, что рождает шедевр. Пусть и кровавый. Самка виверны слонялась вдоль стены, поглядывая временами на тренирующегося Ламберта и Весемира, не забывавшего прочитать мораль ведьмаку, который очередной раз напился вечером в зале и чуть не разнес лабораторию, а вместе с ней и половину крепости. Драконид заинтересованно уставился на брюнетку, что с таким усердием черкала по пергаменту кусочком уголька, покусывая от напряжения губы. Виверна еле слышно зарычала, привлекая внимание хозяйки, однако, не удостоившись в свой адрес даже взгляда, самка распахнула огромные крылья и, забив ими во всю мощь, протяжно закричала. - Ялька, отстань от меня, не мешай,- прошипела Аврора, удерживая листок от порывов ветра, что направила на нее виверна, хлопая могучими, когтистыми крыльями. Бледные глаза хищно сверкнули, выглядывая из-под темных бровей.- Сделай одолжение, поохоться. Я сегодня не в духе для игр... Чудовище забило шипастым хвостом по земле, выражая всем своим видом раздражение, но не осмелилось более тревожить хозяйку и тихо умастилось в тени рядом с ней. Брюнетка устремила взгляд на балкон и разочарованно вздохнула, выпустив кусочек стержня из пальцев. Там, где мгновение назад находился силуэт мужчины со снежно-белыми волосами и змеиными глазами, сейчас была пустота. Аврора злобно метнула молнию в драконида, что отвлек ее от рисования в самый неподходящий момент. Тонкими пальцами девушка провела по незаконченному рисунку, где все еще не хватало мощной груди ведьмака, а так же его медальона в форме волчьей головы. Уловив краем уха шаги, Аврора сложила рисунок в карман кожаных штанов и вытерла ладони. - Прохлаждаешься вместо тренировки?- седоволосый ведьмак скрестил руки на груди, осуждающе взглянув на девчонку. Аврора промолчала. - Красноречивый ответ, малышка. Быть может, ты хотя бы изучила книгу о инсектоидах, которую я вручил тебе на прошлой неделе? - Ага, дядюшка Весемир,- лениво отозвалась девушка, потянувшись на зеленой траве. - Не убедительно. Повествуй о арахноморфе. Старик разгладил седые усы, прикрывавшие контур верхней губы. Девушка так часто усмехалась, когда наблюдала за легким сопением ведьмака и как ветерок легко касается седых волосинок. Каждый раз она ждала, что вот-вот из жиденьких усов вылезет паук, который прятался до этого под носом Весемира. И сейчас ухмылка не обошла ее стороной. Аврора приложила указательный палец к губам, слегка задумавшись. Извечные придирки учителя делали из нее шизофреника, который с каждым разом все более панически боялся экзаменационных вопросов, которые возникали так же неожиданно, как исчезал Ламберт, отправляясь в очередной тур по новиградским борделям. - Арахноморф или Идр,- начала брюнетка, разглядывая в небе белоснежные тучи, проплывающие над крепостью в виде сладкой выпечки. Так решила для себя девушка.- Похож на гигантского кузнечика. Обладает вибриссами, педипальпами, клешнями и жвалами, а так же, бронированными сегментами. Уязвим к маслу от инсектоидов, к знакам Игни и Аксий. Стайный тип, обитающий в густых лесах, пещерах и на болотах. Планирование нападения на жертву заложено на инстинктивном уровне, цитирую: "Живет он лишь для того, чтобы убивать". Все правильно, дядюшка Весемир? - Возможно,- хитро улыбнулся ведьмак, сверкнув желтыми, змеиными глазами, от чего внутренности девушки стянулись в тугой узел.- Какой стиль выберешь для битвы с этим противником? - Силовой?- неуверенно протянула Аврора, прищурив глаза. - Так я и думал...Тебе можно доверить только деревянный меч, не более. - Но почему? Разве я ошиблась?- возмущение накрыло девушку с головой, заставив подняться с насиженного места и разбудить дремлющую виверну. Весемир устало вздохнул, прикрываясь рукой от палящего солнца. Да, погода выжимала из обитателей долины все соки. - Ты всегда упускаешь главный момент, Аврора, отталкиваясь лишь от весовых и внешних категорий противника. Многие из них берут не силой, а количеством. Арахноморф никогда не бродит один, запомни это, доченька, иначе пропадешь. Брюнетка благодарно кивнула старому ведьмаку. Весемир всегда был слишком правильным и порой занудным старикашкой, любившему упрекнуть, а заодно и поучить уму-разуму всех бестолочей, что его окружали. Это весьма раздражало некоторых обитателей крепости, а если быть точными, то Ламберта и Эскеля, которые вовсе не горели пылким желанием слушать морали старика. Только Геральт мог спокойно уживаться с Весемиром, принимая все его упреки себе во благо и не задумываясь о том, сколько за день ведьмак прополоскал ему мозги. Такую же тактику выбрала и Аврора, не вступая в дискуссии с наставником, как только тот взялся за ее воспитание. Его уставшие от прожитых лет глаза с надеждой взирали на подростка, что так яростно мчался на встречу любой опасности, только бы не сидеть в четырех стенах и не скоблить золу со старых кастрюль и не начищать до блеска оружие. Девчонка полюбила эти глаза с тех самых пор, как ведьмак провел с ней всю ночь в комнате, оберегая от ночных кошмаров и страха перед незнакомым местом. Возможно, что в одно из таких мгновений он и стал для нее дядей, добрым дядюшкой Весемиром, которого она принимала за родного дедушку, однако не решалась дать этому огласку, так и оставив его лишь дядюшкой. - Не придирайся к ней, Весемир,- знакомый голос, словно карканье ворон, донесся до старика и подростка. Голос, который заставлял хрупкое, девичье сердечко биться быстрее.- Таких способных учеников, как она, у тебя, пожалуй, еще не было. Ведьмак хмыкнул, но спустя секунду одобрительно кивнул, одарив брюнетку мягким взглядом, который всегда прощал ей любую шалость. - Ты же знаешь, что Аврора теории предпочитает практику,- Белый Волк провел рукой на однодневной щетине, сверкнул желтыми глазами, от чего девушка мгновенно перевела взгляд на спящую виверну, которую, казалось, ничего вокруг не волновало. Геральт показательно вскинул брови.- Ведь так? - Ты прав, как всегда,- брюнетка вновь подняла свой взор на некрасивое лицо ведьмака. В голове всплыли туманные видения, где тонкая рука ложиться на шероховатую щеку мужчины. Медальон на его груди все так же дрожит, звеня цепочкой. Геральт грубым движением обхватывает черноволосую девушку за талию, сгребая в охапку под себя. Его томное дыхание обрывается, как только брюнетка накрывает его тонкие губы поцелуем, обхватывая руками мощную спину, покрытую разновидными шрамами, что оставили кровожадные твари. Йеннифэр... Мимолетная печаль охватила Аврору, узрев оголенный силуэт чародейки, что был слегка расплывчатым. Однако недолго продлилась тоска девушки, сменившись паникой и оцепенением. За густой копной черных волос Аврора не сразу заметила отсутствие обсидановой звезды, которую чародейка практически не снимала. Вместо нее на груди девушки лежал деревянный амулет в виде полярной звезды, что окутана блестящей паутиной, а по сторонам охвачена клыками неизвестного существа. И амулет вовсе не принадлежал колдунье из Венгерберга. - Ты меня слушаешь или нет? - видение оборвалось, как только хриплый голос мужчины оказался у девушки прямо над ухом. Брюнетка, вернувшись к реальности, кивнула.- Ладно, глухая тетеря, пойдем тренироваться. Волнение в груди шумом отзывалось в ушах, заставляя кровь стучать в висках. Дуновение теплого ветра ни сколько не ослабляло натиск непредсказуемой погоды. Лицо девушки вспыхнуло жаром, стоило ведьмаку ненамеренно прикоснуться к ее оголенному плечу. Голубые глаза исследовали каждую деталь, каждую морщинку и шрам на лице Геральта. Некрасивое и грубое лицо стало для девушки более, чем прекрасным. Белые, словно первый снег, волосы так и манили, призывая запустить в них руку и испробовать на ощупь, а тонкие губы напоминали брюнетке лунный серп, от которого она не могла отвести глаз ночи напролет. Девушка испытывала невероятное наслаждение, находясь рядом с ведьмаком. Один лишь взгляд в ее сторону, одно прикосновение заставляло все нутро дрожать, останавливая дыхание, пока кислорода будет катастрофически не хватать. Аврора так и не смогла понять, в какой момент кошачьи глаза ведьмака превратили ее в большой комок нервов и забрались глубоко в сердце, плотно запечатав за собой проход. Она любила его. Молча. Лишь временами позволяя себе забыться и любоваться им так долго, после чего она натыкалась на недоуменные взгляды товарищей, которые, возможно, давно догадывались о тайный чувствах подростка, но по каким-то своим причинам держали догадки при себе. И она продолжала любить. Яростно. Пламенно. Скрытно. Любовь на расстоянии, которая приносит наслаждение от одного взгляда. Однако к ней невозможно прикоснутся... - Тебя что-то гнетет? - Вовсе нет,- отмахнулась девушка лживой фразой, которая кольнула ее где-то в районе груди,- просто думаю о...о Йеннифэр. - Ты по ней скучаешь?- удивился ведьмак скорее не предположению, а собственному вопросу, который показался ему самым глупым в мире. Как можно скучать по человеку, с которым ты еле уживался на одной территории годами? - Признаться честно...да. Аврора не солгала на этот раз. Девушка испытывала некий дискомфорт в присутствии чародейки, которая бродила за ней день и ночь, пытаясь привить хотя бы элементарные понятия женственности. Каждый раз все ее попытки заканчивались ссорами, после чего женщины расходились по разным комнатам, громко хлопая дверьми, которые в любой момент были готовы сорваться с петель. Однако с уходом Йен Аврора ощутила на себе тот укол совести, который должен был ранить еще в самый первый день, когда семилетняя оборванка бестактно отвергла помощь чародейки, вдобавок смачно нахамив. Брюнетку окутала некая пустота, когда она взглядом провожала женщину в черном и белом, не сводя глаз с ее гордой походки. Теперь аромат шалфея, что вытеснил приторный запах сирени и крыжовника, навевал серую тоску, что отражалась во взгляде влюбленного подростка. Она потеряла одного из членов своей стаи, хоть и не самого любимого, по собственной глупости. И некого винить, кроме себя... - Мне казалось, что вы недолюбливаете друг друга,- Геральт окончательно опешил от сказанного девушкой и на мгновение отвлекся, вынимая из ножен меч, чтобы передать его Авроре. - Ну ты же знаешь, как это бывает. От ненависти до любви...- брюнетка ловко перехватила клинок, брошенный ведьмаком, и встала в боевую стойку.- Хотя одеваться она могла бы и поприличнее! Геральт впервые за долгое время усмехнулся. Вернулась настоящая Аврора, не поскупившаяся на едкое замечание по поводу внешнего вида чародейки. Но что-то в ней изменилось уже давно и ведьмак замечал это с каждым днем все чаще. Об этом он писал Трисс Меригольд в своих письмах, которая не единожды была гостем в Школе Волка и имела удовольствие пообщаться со столь неординарным обитателем долины. К сожалению, ничего толкового чародейка не изливала на пергамент, заверяя ведьмака, что это всего лишь переходной возраст, который настигает каждого подростка. Время все исправит. Девушка замкнулась в себе. Больше она не улыбалась ему своей широкой улыбкой, как в детстве; не стремилась проводить с ним каждое мгновение, растрачивая время на бессмысленные разговоры. Все изменилось. Подросток отдалился от всех, витая в своем собственном мире, в котором у нее появились женские секреты. Возможно Трисс сможет поднять ей настроение и выяснить, наконец, что на самом деле твориться в душе девчонки, которая ходила последний год чернее тучи? Геральт всем сердцем надеялся на такой исход, отправляя очередное послание чародейке в Вызиму с просьбой погостить в крепости. Последняя весточка Меригольд гласила, что она уже в пути. - Итак, готова?- Белый Волк обнажил стальной клинок, провернув его в руке и приняв позу для сражения. Аврора кивнула, выставив меч перед собой и глубоко вздохнув. - Помни о характеристике противника, прежде чем выбрать стиль нападения!- как всегда прозвучало со стороны Весемира, что устроился возле конюшни, счесывая лишнюю шерсть с лошадей. - Снова ты за старое,- проворчал Ламберт, все еще атакуя соломенного человека и, время от времени, бросая короткий взгляд на Волка и девчонку. - Хорошо, дядюшка Весемир,- отчеканила заученную фразу Аврора, которая звучала в Каэр Морхене чаще, чем «доброе утро». - Смотри на меня,- ведьмак привлек внимание подростка, щелкнув пальцами перед собой. Аврора медленно подняла глаза на мужчину, но, столкнувшись с пронзительными вертикальными зрачками, тут же перевела взгляд на грудь ведьмака, что слегка выглядывала из разреза рубахи.- Никогда не отводи взгляд от противника, смотри ему прямо в глаза без страха и сомнений. А теперь покажи мне, на что способна Аврора Ривийская! Девушка выставила вперед левую ногу, бросая кроткий взгляд на ведьмака через плечо. Натертый до блеска клинок находился в горизонтальном положении, устремив острый, словно бритва, конец в сторону Геральта. Облупившиеся в некоторых местах перчатки крепко сжимали рукоять меча, не позволяя ему выскользнуть из рук в самый неподходящий момент. Дыхание ровное, голова свободна от посторонних мыслей, сердце бьется в спокойном ритме. Девчонка не спешит нападать. Серые тучи нависли над долиной, закрывая собой яркое солнце. Подул холодный северный ветер, встрепыхнув листья на кронах деревьев. Погода словно нагнетала обстановку, превращая еще не начавшуюся безобидную тренировку в жестокий поединок, который предстоит выдержать двум «недолюдям». Геральт покорно ждал первого удара от своей подопечной, которая, как ему показалось, замерла в боевой позе. О том, что она не превратилась в живую статую говорила лишь вздымающаяся грудь и раздувавшиеся ноздри. Мир на мгновение остановился. Лишь клекотание молодой виверны, что сидела в проеме разрушенной стены, нарушало гробовое молчание. Драконид пристально взирал на хозяйку, готовясь в любой момент броситься на ведьмака, чтобы защитить ее. Однако многократные схватки в стенах Каэр Морхена давали понять чудовищу, что девчонке ничего не угрожает. И все же, зверь был начеку... Аврора сделала первый выпад, выбросив руку, в которой находился меч, перед собой, выбрав целью горло мужчины. Геральт великолепно парировал удар, увернувшись от острия в пируэте, а затем молниеносно замахнулся мечом на открытую спину девушки. Брюнетка затормозила ногами о землю, слегка проехавшись по мелкой гальке, и инстинктивно завела оружие за спину. Лязг стали заставил виверну взволновано забить крыльями и противно зашипеть, обнажая острые клыки. - Недурно, совсем недурно,- похвалил подростка Геральт, отступив на несколько шагов назад. Весемир и Ламберт зааплодировали, одобрительно кивая в знак подтверждения слов беловолосого. Девушка вновь выставила перед собой меч, повернувшись к противнику лицом. Гнев вспыхнул в ее голубых глазах, горячая кровь застучала в висках, одурманив разум. Внезапно Аврора очутилась в чаще леса, где неподалеку журчал ручеек, а стадо оленей, испугавшись хруста веток, умчалось вглубь, перепрыгивая раз за разом колючие кусты. Из рта шел пар, а кончики пальцев были холодными, будто по ним текла ледяная вода. Девушка держала перед собой меч и неотрывно наблюдала за действиями Геральта. Но в какое-то мгновение его белые волосы, завязанные в тугой узел на затылке, осыпались, как осенняя листва. Шрамы над бровью и на щеке затянулись, оставив лишь еле заметные очертания. Вместо них на лысой голове возник огромный, уродливый шрам, напоминавший треугольник, что был перевернут, а на чисто выбритом лице зиял шрам, рассекавший весь подбородок. Уголки губ опущены к низу, а выражение его лица вызывало желание скрыться из виду, пока гора мяса, принявшая форму человека, не бросилась в атаку, подняв над головой огромный меч, придававший мужчине вид палача. В левой руке ведьмак сжимал голову женщины, что пыталась защитить своего ребенка, а на груди его сверкал медальон Школы Змеи. Глаза девушки наполнились слезами, что раз за разом скатывались по щекам. Она не смогла помочь матери. Не смогла уберечь, позволила ведьмаку убить ее. И ничего не смогла сделать. Злоба и жажда мести охватила Аврору с головой, окунув ее в омут безумия. Девушка с диким криком бросилась на ведьмака, атакуя его с разных сторон. Скорость ее нападений становилась с каждым ударом запредельной, что выбивала из равновесия Геральта, который едва успевал отражать удары. Ведьмак не мог понять, что послужило такому буйству подростка, который стремился разрубить его пополам. Ненависть вспыхнула в ее глазах голубым пламенем, придавая ей все больше сил и выматывая противника, что защищался от агрессии, завладевшей разумом девушки. - Прекрати злиться,- гаркнул беловолосый, парировав очередной удар клинка, что просвистел в сантиметре от его виска. Следующий удар, которым девушка намеревалась лишить ведьмака движения, пришелся на ногу мужчины, но, вовремя выставив перед собой ладонь, Геральт оттолкнул от себя брюнетку знаком Аард.- Аврора! Волна, вырвавшаяся из пальцев мутанта, отбросила девушку в сторону, что позволило Белому Волку сделать выпад и атаковать голубоглазую, когда та, поднявшись с земли, вновь выставила перед собой меч. Кровавое видение из прошлого покинуло разум Авроры, позволив увидеть все в реальном свете. Больше перед ней не было головы матери, что смотрела на нее пустыми, стеклянными глазами; не сверкал жестоким, змеиным взглядом мускулистый ведьмак, на руках которого пульсировали вены; лес исчез, сменившись тренировочной площадкой Каэр Морхена, которую она мысленно покинула мгновение назад. Сейчас перед ней был лишь Геральт. Ее Геральт, который никогда не будет по-настоящему принадлежать ей. К сожалению, прозрение наступило слишком поздно и девушка не успела отразить выпад ведьмака. Острое лезвие распороло пожелтевшую от времени рубашку, добравшись до нежной кожи брюнетки, оставляя на плече рваную рану, что мгновенно окрасила одеяние в ярко-красный цвет. Боль сковала руку Авроры, заставив свалиться обратно на землю и схватить пальцами лоскутки кожи, из которых вытекала алая кровь. Перед глазами замаячили пятна, губы пересохли, вызывая в горле невероятный приступ жажды, словно девушка оказалась в жаркой пустыне, где воздух пропитан удушающим ядом. Плечо разрывало на части, вынуждая брюнетку морщиться от спазмов и скрежетать зубами, едва не ломая их друг о друга. Все произошло слишком быстро... Оцепенев, Геральт недоуменно смотрел на меч, по которому к потертой рукоятке стекала красная струйка, каплями спускаясь к его пальцам. Драконид пронзительно завизжал и, взмахнув когтистыми крыльями, приземлился рядом с девчонкой, прикрывая ее своим телом. Зверь громко бил хвостом по земле, поднимая столб пыли, и, разинув наполненную ядовитой слюной пасть, зашипел на беловолосого, отгоняя его прочь от обессиленного тела брюнетки. Ламберт так и остался стоять неподалеку, как вкопанный, в то время, как Весемир мчался к девушке, вокруг которой расположились пятна крови. - Доченька...- дрожащим голосом прошептал старый ведьмак, приблизившись к подростку, но драконид, развернувшись всем телом, что покрывала прочная, болотная чешуя, остановил его, забив крыльями и пуская порывы ветра в лицо старика. - Замолчи,- простонала Аврора, хватая самку виверны за хвост, пока та плевалась слюной в разные стороны. Драконид, успокоившись, повернулся к хозяйке.- Все в порядке, Ялька, не трогай их... Чудовище, недоверчиво покосившись на беловолосого, последний раз взмахнуло крыльями и, замотав крепкими рогами, умчалось к воротам крепости. Белый Волк выронил окровавленный меч из рук и бросился к девушке, что с помощью Весемира приняла сидячее положение. Лицо Авроры побледнело, отдавая зеленоватым оттенком. Рука безжизненно болталась, обтекая алой жидкостью, что тонкими струйками вытекала из пульсирующей раны. - Прости меня, Аврора,- неуверенно пробормотал ведьмак, срываясь на крик, оторвав от своей рубашки кусок ткани и бережно обматывая рану,- этого не должно было случиться. Я был уверен, что ты сможешь защитится... - Прошу, Геральт, не так громко,- прошипела голубоглазая, когда мутант сделал резкое движение, чтобы затянуть повязку.- Это я должна просить прощения. Пожалуйста, прости меня, я не понимаю, что на меня нашло. - Рана не глубокая, но порез кривой,- обеспокоенно влез в разговор Весемир, наблюдая, как Геральт обматывает ткань вокруг плеча.- Боюсь, что останется шрам... - Если я буду после этого жить, то все остальное чушь собачья,- легкая улыбка коснулась губ девушки, позволив ведьмакам вздохнуть с облегчением. Рука останется с хозяйкой. Не ускользнул от Геральта тот факт, что девушка вновь улыбается ему, как когда-то. Быть может, не так жизнерадостно и искренне, как могло показаться на первый взгляд, но это первая положительная эмоция в его сторону за последний год, которую Аврора сквозь боль и муки выдавила из себя. К сожалению, улыбка не избавила ведьмака от чувства вины, которое ножом полоснуло его по сердцу. Измученное лицо девушки страданиями отражалось в его глазах. Глупый Дурак из Ривии, не смог уберечь ее от самого себя. Ему казалось, что нить, которая связывала их все это время с тех самых пор, как он обнаружил ее в деревне «У Беличьих Дубов», давно оборвалась, навсегда оставив их чужими людьми и лишив того родства, которое испытывали их сердца. Но все его сомнения развеялись, как только брюнетка вновь одарила его мягким взглядом, теплой улыбкой и накрыла его руку своей холодной ладонью. Нить не оборвалась, а всего лишь ослабла. - Я отведу тебя в лабораторию и там мы тебя подлатаем,- седой ведьмак подхватил девушку и помог подняться на ноги, придерживая ее за талию. - Нет, дядюшка Весемир, не нужно,- Аврора отстранилась от ведьмака, стараясь улыбаться как можно убедительнее, заставляя мужчину поверить, что она в полном порядке.- Мне хватит сил, чтобы дойти самой. Голубоглазая сделала неуверенный шаг и с облегчением вздохнула. Ей казалось, что она полна энергии и рана никак не отразилась на ее самочувствии, за исключением боли в плече. Однако, сделав еще несколько более уверенных и твердых шагов, Аврора почувствовала, как ее ноги подкосились, сознание помутнело, а в глазах заплясали черные пятна, стремясь лишить ее зрения. Девушка уже приготовилась ко встрече с матушкой-землей, не имея ни малейшего предположения, какая часть ее головы покроется трещиной от сильного удара, как вдруг ее тело заключают в грубые мужские объятия, не позволив свалиться с ног. Тепло родного тела охватило брюнетку волной невиданного до сего момента возбуждения. Геральт подхватил девушку на руки, позволив ей свободной рукой обвить его крепкую шею, а носом уткнуться в щеку. Сердце Авроры обрело покой и умиротворение, как только ощутило рядом знакомое биение, что едва заметно давало о себе знать, вырываясь навстречу из мускулистой груди. Вдыхая аромат мужчины, что был для нее одновременно, и отцом, и братом, и любимым человеком, брюнетка неожиданно захотела обрести настолько серьезное увечье, чтобы ведьмак днями не отходил от нее, таская везде на руках и шепча ласковые слова перед сном. Тогда Каэр Морхен казался бы для нее поистине райским уголком. Но жестокая реальность отрезвляла лучше ледяной воды ранним утром. - Давай, силачка, я отнесу тебя, пока ты снова не захотела принять упор лежа,- усмехнулся ведьмак, аккуратно переступая камни и выбоины, стараясь не делать лишних движений, что могли бы навредить девушке. Затем Геральт многозначительно кивнул Весемиру, дав понять, что справиться с раной один. Старик одобрительно кивнул. - Жаль здесь нет Йеннифэр,- полушепотом вдруг сказала Аврора, прикрыв затуманенные глаза, все еще прижимаясь к щеке мужчины,- или Трисс. Кто-то из них моментально привел бы меня в порядок. - Меригольд будет тут в худшем случае завтра вечером. Она с удовольствием готова снова повидать тебя. Но, знаешь, меня настораживает твоя внезапная тоска по Йен. Ты ничего не скрываешь, волчонок? Аврора на несколько секунд задержала дыхание, чтобы не выдать волнение внутри себя. Как только дрожь в ее голосе утихла, девушка нашла, что ответить. - Прекрати, Геральт. Мы столько лет прожили вместе в этих стенах, что, даже не смотря на наши натянутые отношения, я все равно в душе люблю ее. Глубоко в душе. - Ага,- хмыкнул ведьмак, распахивая ногой дверь в крепость,- где-то очень глубоко. - Именно!- подтвердила брюнетка, сморщившись от нахлынувшей пульсации в руке.- Не мудрено, что я ощущая пустоту внутри себя, с того момента, как она покинула нас. Нет, я не говорю, что мечтаю о возвращении Йен, но, все же, я скучаю по ней. Где-то очень глубоко в душе. Понимаешь, да, Геральт, к чему я веду? - Ага,- хохотнул ведьмак, выслушав монолог о сокрытой «любви» ведьмачки к чародейке, которая лежала где-то глубоко в ранимой душе. Где-то очень глубоко. Круговая лестница в лабораторию вела в подземелье, где некогда маленьких мальчиков делали ведьмаками, накачивая их тельца ядовитыми эликсирами, после чего трое из десяти становились убийцами чудовищ, а остальные больше не испытывали адской боли... Аврора питала к подземелью смешанные чувства. С одной стороны ее пугала здешняя атмосфера и всякий раз ей казалось, что из тоннелей доносятся крики и жалобные стоны мальчиков, что погибли на столах, которые предназначались для жутких экспериментов. Но в другое время ее одолевало невероятное любопытство, что заставляло спускаться в кромешную тьму пустых коридоров, а затем с визгом убегать, едва уловив неизвестный звук, который, как правило, имел простое название - сквозняк. Цех ведьмаков был закрыт давным давно, потому больше здесь невозможно было обнаружить те чудовищные эликсиры, которыми насыщали тела юных рекрутов. Однако в лаборатории все еще росли особенные грибы, мхи и травы, что при приеме в пищу улучшали метаболизм и способствовали набору мышечной массы. Именно их не брезговали давать Авроре мужчины, после чего ее тело перестало быть таким тощим, сделав его более упругим и выделив подтянутые мышцы. Но у растений были и побочные эффекты, уничтожающие печень и сбивающие жизнедеятельность сердца, которая в любом случае приводила к летальному исходу. Потому ведьмаки не злоупотребляли травами, от которых у девушки вдобавок мог помутиться рассудок. Опустив девушку на стол возле острых приборов, с помощью которых зашивали раны или наоборот разрезали плоть, дабы иметь возможность освободить пострадавшего от мучений, Геральт принялся копаться в пузырьках с разноцветным содержимым, сложив рядом с ними оружие. - Должно подействовать,- воодушевленно воскликнул ведьмак, выудив из ящика стола маленькую стеклянную емкость, из которой он извлек мазь, зачерпнув ее пальцами. Аврора, как могла, помогала Волку снять повязку, что уже пропиталась кровью и прилипла к ране.- Я не рискну применить к тебе Ласточку, ведь ты не проходила ведьмачьих мутаций. Шансы на нуле, что эликсир поможет, а не уничтожит твой организм, потому я всего лишь нанесу мазь, а потом Трисс решит, как тебе еще помочь. Ты не против? - Нет,- бросив на пол кровавый кусок ткани, брюнетка, широко распахнув глаза, изучала помещение, которое все детство навевало на нее леденящий ужас. Временами Аврора бросала осторожные взгляды на каменное лицо ведьмака, который со всей присущей ему серьезностью отнесся к нанесению лекарства на рану.- А ты...ты скучаешь по Йеннифэр? Ведьмак откашлялся, зачерпнув очередную порцию чудодейственной мази. - Мы уже говорили об этом, забыла? - Ответь,- настойчиво потребовала голубоглазая, сжимая пальцами края стола. Возможно от боли в руке, а возможно от неизвестности, что раскроется перед ней спустя мгновение. - Ладно,- сдался Геральт, возвращая емкость обратно в ящик стола, а затем, вытерев руки, аккуратно убрал прядь черных волос, что упала прямо на окровавленный участок кожи.- У нас всегда были сложные отношения, ты же знаешь. Раньше я не придавал значения ее крикам, угрозам и вечным скандалам потому, что глупо предполагал, будто все женщины только этим между собой и схожи. Но последнее время я знал, что так не должно быть. Мы не можем терпеть друг друга лишь потому, что обязаны. И нам все чаще приходиться отдыхать друг от друга, разбегаясь в разные уголки мира, только бы не столкнуться без надобности вновь. И сейчас я не знаю, опечален я ее уходом или нет. Что-то другое наполняет пустоту, которую оставила после себя Йен, но я не знаю, что именно... Аврора опечалено взглянула на ведьмака, частичка сердца которого все еще принадлежала чародейке из Венгерберга, и которую она, возможно, никогда не сможет у нее отнять. К слову, что бы она ни делала, девушка понимает, что ни о каком будущем с ведьмаком и речи быть не может. Первое, что произойдет после того, как брюнетка раскроет свои карты и даст понять Волку о своей любви, Йеннифэр сотрет ее в порошок одним заклинанием, которое навсегда оставит ее в памяти близких лишь горсткой пепла. Но не это больше всего заставляло сердце ведьмачки сжиматься от тоски. Геральт никогда не ляжет с ней в постель, никогда не взглянет на нее так, как она смотри на него и никогда не признает в ней настоящую женщину. Тем более, пока рядом Йеннифэр. Горячая слеза скатилась по впалой щеке девушки, которую она тут же смахнула, пока ее не заметил мужчина. Но от зоркого глаза ведьмака редко что-то утаишь. - Не горюй обо мне, Аврора. Я старый ведьмак, который прожил уже много зим, не оставив после себя ничего, кроме обезглавленных тел чудовищ. И я не умру в постели с любимой женщиной, как остальные мужчины, не оставлю после себя потомство. Я всего лишь жалкий мутант, которого обрекли на вечную дорогу, пока там меня не настигнет смерть... - Нет, это не так,- спохватилась девушка, обхватив ладонями лицо ведьмака и заглядывая ему прямо в глаза, без тени смущения и страха.- Я не верю, что тебя ждет такая судьба. - Аврора... - Послушай, ты нужен мне, Весемиру, Ламберту и Эскелю тоже, пусть они никогда этого и не признают. А Йеннифэр ничего не знает о том, что ты испытываешь, но когда-нибудь она это поймет,- слезы одна за одной катились по щекам, скатываясь к подбородку. Девушка совершенно позабыла о боли в руке, полностью отдав свое внимание мужчине.- Не оставляй меня одну, Геральт. Ведь ты же не можешь так со мной поступить... Мозолистая ладонь легла на мокрую от слез щеку девушки. Аврора вдруг с ужасом осознала, к чему могла привести ее выходка, когда она заключила в свои ладони лицо ведьмака. Жест присущий любовникам... - Я уже стал забывать, когда последний раз мы вот так разговаривали,- Белый Волк заключил девушку в пламенные объятия, позволив ей схватить прядь белых волос на затылке и прижаться к нему всем телом. Сейчас все было неважно и не имело значения. Спустя долгие годы скитания по миру, когда простой деревенский люд плевал ему в спину и, называя мутантом и уродцем, бросал в след камни, Геральт отчаянно нуждался в поддержке. Особенно в поддержке близкого человека, который готов ради тебя распрощаться с жизнью, лишь потому, что ты тот, кем являешься. Большего он не потребует. Вторая половина единого целого была устроена несколько иначе. Аврора нуждалась только в нем самом. Ей были так же дороги его объятия, слова и взгляд кошачьих глаз, как несуществующий эликсир от бесплодия для Йеннифэр. Одно его присутствие развевало ее тоску и наполняло жизнь смыслом. Девушка была способна отыскать в ведьмаке то прекрасное, что в упор не замечал простой люд, видевший в нем лишь бесчувственного мутанта, годного только для истребления таких же монстров, как и он сам. Мимолетное упоминание о беловолосом ведьмаке заставляло ее глаза гореть жарким пламенем, а сердце трепетать в груди. Каждый день Аврора полностью посвящала только ему, запрыгивая на руки, чтобы мужчина заключил ее в крепкие объятия; невинно и совсем по-детски даря ему короткие поцелуи, присущие лишь детям; такая светлая и ни к чему не обязывающая фраза, сорванная с детских уст - «я люблю тебя». Но, чем старше становилась девочка, тем логичнее возникала мысль, что эта фраза, сказанная ею сейчас, будет иметь совершенно другой смысл, а краткие поцелуи, которыми она раньше одаривала ведьмака, навсегда разорвут их дружескую связь друг с другом, распахнув настежь пыльный шкаф девушки, из которого вывалиться огромный скелет. Плевать. Пусть их дороги разойдутся и им никогда не быть вместе. Пусть его руки ласкают тело другой женщины, а ее тело навсегда останется нетронутым, но Аврора знала, что она никогда не оставит его в беде. Чтобы ни случилось, как ни жестока будет к ней судьба, а она заставит его быть счастливым. Пусть и с другой женщиной. А она будет наблюдать издалека, как ее Геральт окружен любовью и заботой, временами с печалью вспоминая о ведьмачке, которая была так далеко, но навсегда осталась в его сердце. И эта нить никогда не разорвется, какая бы пропасть между ними не была. - Едва не забыл,- резкий голос вывел Аврору из тоскливых раздумий, что горечью отпечатались на ее лице.- Подарок от Йен. Велела передать тебе через несколько дней, после того, как она уедет. Сказала, что ты сама все поймешь. Геральт завел руки за спину девушки, защелкнув что-то на шее. При блеклом свете факела, Аврора, не обладающая превосходным ведьмачьим зрением, не смогла разглядеть побрякушку, что украшала теперь ее шею и грудь. Ведьмак, сделав новую, стерильную повязку, подхватил девушку на руки и знакомым путем покинул лабораторию, оставив в ней лишь кусок окровавленной рубахи. Лучи солнца, что пробивались сквозь стены из отверстий и едва просачиваясь через грязные окна, ослепили ведьмачку, как только нога Волка коснулась последней ступени, а над головой больше не нависал давящий потолок. Привыкнув к дневному свету и покинув мрак, Аврора, обвив рукой шею ведьмака, взял в ладонь украшение, что оставила для нее Йеннифэр. Деревянный амулет, внутри которого была заключена полярная звезда. Блестящая паутина охватила ее со всех сторон, сдерживаемая клыками неизвестного существа. Девушка, пытаясь не выдавать страха, мельком взглянула на умиротворенное лицо ведьмака. Перед глазами Авроры вновь всплыл силуэт черноволосой девушки, на груди которой расположен деревянный амулет со звездой по центру. Шершавая рука ведьмака накрывает грудь незнакомки, сливаясь с ней воедино. Неужели...