Antidote

Тот, кто утверждает, будто собака - лучший друг человека, просто никогда не приручал виверну. —Неизвестный друид

***

Горные вершины отдавали невероятно ослепительным сиянием, словно вся снежная материя была усеяна крохотными алмазами. Солнце пускало на склоны бледно-желтые лучи, которые, то и дело, перехватывали серые тучи, не предвещавшие однако дождя. Лишь холодный ветер, что сбивал с ног и обжигал ледяным потоком лицо, сулил перемены в долине. Геральт сделал несколько неуверенных шагов, цепляясь руками за острые камни, что так и норовили скатиться вниз, прихватив за собой ведьмака. Беловолосый уже в который раз закрывался рукой от летящего в глаза снега, однако это не спасало от пронзающего до костей холода. Виверны расположились у вершины, где до молодняка не мог добраться бушующий снежный вихрь, навредив еще не развитой системе защиты от погодных условий. С макушки снежной горы доносилось цоканье, клекотание и рев самки. Ведьмак осмелился предположить, что самец вновь отлучился в поисках пропитания для «семьи» и шаги Геральта стали более уверенными. Алая, словно горячая кровь, самка сидела около гнезда, из которого доносился писк. Ее закрученные у основания рога были угрожающе направлены на незваного гостя. Огромные ноздри раздувались до невероятных размеров, принюхиваясь к чужому запаху, который оставался с ведьмаком на всю жизнь. Запаху убитых чудовищ. Меч медленно покинул ножны, пустив по каменной стене солнечных зайчиков. Драконид не покидал логова, где в копне сухих веток, из которых образовали внушительных размеров круг, мелькали крохотные крылья, что уже стремились взмыть ввысь, и тонкие, но острые, рога, метавшиеся по гнезду. Один детеныш. Смазав серебряный клинок маслом от орнитозавров, Геральт аккуратно стал приближаться к чудовищу, которое с каждым шагом чужака съеживалось, будто готовилось к прыжку. Однако следующий шаг монстра ведьмак предположить никак не мог, ведь весьма редко доводилось сталкиваться с самкой, под которой в этот момент находилось потомство. Виверна схватила острыми клыками недавно вылупившегося детеныша, который пронзительно закричал, почувствовав, как иглы пробивают его, еще не сформировавшуюся, чешую. Все длилось несколько секунд, пока Геральт не услышал хруст позвоночника и маленькое тельце безжизненно рухнуло обратно в гнездо. Выпад, перекат, снова выпад. Ядовитая тварь не хотела отступать, обнажая острые зубы, которые мгновение назад вонзила в собственное потомство. Лезвие пронеслось в сантиметре от шеи драконида, распоров лишь до половины левое крыло. Виверна глухо зашипела, размахивая крыльями в попытках улететь от убийцы, однако кожа на костлявом крыле трепыхалась, как половая тряпка на ветру, после целого дня уборки. Кровь обагрила снег, создав приятное сочетание цветов, поглядев на которое в глубине души брало начало спокойствие и умиротворение. Однако секунда промедления стоила чудищу жизни. Сложив пальцы в знак Аард, ведьмак сбил потоком энергии самку с ног, пока та безрезультатно пыталась покинуть гнездовье, а затем клинок просвистел в воздухе и рогатая голова скатилась по холму, заворачиваясь по пути в белое, пушистое одеяло. Геральт, оказавшись возле гнезда, по которому растеклась теплая жидкость, вперемешку с ядом, достал хрупкое тельце и положил рядом с самкой. Пламя вспыхнуло по щелчку и виверны стали превращаться в пепел, который затем опустился на долину в виде хлопков серых снежинок. Легкая пульсация и еле заметный треск донесся до чувствительного слуха белоголового. Змеиные зрачки жадно выискивали источник шума и остановились на том же гнезде, где дожидались своего часа дракониды, ставшие сейчас всего лишь горсткой пыли. Ведьмак опустился на колени перед кругом из веток и заметно напрягся, когда груда костей, что раньше была оленем или косулей, зашевелилась. Выбросив несколько окаменелых костей, Геральт замешкался. В голове возникла цепочка мыслей, которые никак не хотели складываться воедино. Белое яйцо, заляпанное кровью, на котором зияла вертикальная трещина, выкатилось из-под пересохших листьев клена. Мозолистая рука накрыла плотную скорлупу, в которой проступали слабые пульсации. Геральт всем нутром ощутил, как внутри яйца бьется жизнь. Жизнь, которую придется оборвать. Овальный предмет, что едва умещался в ладонях, то перекатывался, то вновь замирал, словно существо, то просыпалось, то вновь впадало в сон. Ведьмак поднес яйцо к пропасти, которой не было видно конца и края, однако беловолосый знал, что скорлупа, даже не достигнув дна дыры, разлетится вдребезги, столкнувшись с острым, как бритва, камнем, что торчит из глубины мрака. Его омрачала сама мысль о том, что создание не виновно в том, что родилось чудовищем, которое спустя годы будет нападать на людей, воровать у пастухов безмозглых овечек и разорять деревни. Возможно ли, что на ход этих предрассудков повлияла недавняя гостя, поселившаяся в крепости ведьмаков? Ее громкие слова о праве владения землями, что принадлежали существам, заселившим мир еще задолго до прихода людей, эхом отзывались у него в голове. Одно мгновение и Геральт опустит руки, после чего навсегда перечеркнет будущее создания, что еще даже не пришло в этот мир. Яйцо который раз дрогнуло, выведя ведьмака из раздумий и напомнив о своем присутствии. Белоголовый, взглянув на трещину, что пересекала белый овал, вспомнил грубо отрезанную голову волколака, над которой склонилась черноволосая девочка, роняя на покрытую опухолями морду горячие слезы. Змеиные зрачки сузились до ровной вертикальной линии, пронзив негодующим взглядом будущего драконида, что висел на волосок от гибели. Ведьмак принял решение. Спуск с вершины оказался ни чуть не легче подъема. Каждое мгновение Белый Волк рисковал наступить на камень, который лишь неведомая сила заставляла удерживаться на склоне. За белым полотном, устилавшим гору, не было видно даже следов ведьмака, когда тот поднимался наверх. Геральт неторопливо спустился с холма, ступив на желтоватую траву, еще не побитую снегопадом, придерживая рукой небольшое сооружение, похожее на плетеную корзинку из подгнивших веток, в которой болталось яйцо виверны. Тучи закрыли собой солнце. Долина погрузилась в молчание, нарушаемое лишь шелестом травы, покачиванием столетних деревьев и жалобным стоном самца драконида, вернувшегося в гнездо после охоты. Каэр Морхен распахнул перед ведьмаком свои холодные объятия. Единственные объятия, в которых он мог чувствовать себя, как дома. - Отстань от меня,- возмущенный возглас девочки достиг ушей ведьмака у самых ворот, когда Геральт потрепал по загривку Плотву, что мирно жевала сено у стойла.- Кому сказала, отстань! Разорванные в клочья мишени свидетельствовали о том, что, должно быть, ночью за стену пробралось существо, недолюбливающее соломенных человечков с красным кругом на груди. Это не позволяло определить степень продвижения девочки в навыке владения мечом, который она демонстрировала накануне вечером, когда перед сном решила поупражняться без чьей-либо помощи. На площадке перед дверью в общий зал, стояли две темные фигурки, бурно жестикулируя руками и превращая разговор в сплошной обмен «любезностями». - Не трогай меня,- прошипела черноволосая, когда чародейка вновь протянула к ней руку, одетую в замшевую черную перчатку.- Я больше не хочу! - Перестань капризничать и слушай меня,- жестко отрезала любые препирательства Йеннифэр, скрестив руки на груди, когда девочка очередной раз грубо оттолкнула от себя чародейку.- Если ты думаешь, что возня с тобой доставляет мне удовольствие, то ты глубоко ошибаешься. - Тогда оставь меня в покое! - Этого не произойдет, пока нам не удастся понять, кто ты и откуда,- Йеннифэр понизила тон, решив, что словесной перепалкой ничего не добьется, распалив лишь в груди малолетней грубиянки огонь ненависти к себе. Чародейка присела на каменную скамью, забросив ногу на ногу.- Ты же хочешь, чтобы мы помогли тебе отыскать убийцу? - Геральт мне поможет, а не ты,- фыркнула Аврора, демонстративно повернувшись к женщине спиной.- Я больше не могу терпеть твои магические штучки, которыми ты проникаешь мне в голову. Я не колдунья и не обладаю навыками чародеев, чтобы искать во мне сгустки магической энергии. - Ты слишком лаконична и весьма не глупа, если знаешь, что я пыталась отыскать в тебе. Тогда ответь мне на вопрос: кто ты и почему медальоны ведьмаков дрожат в твоем присутствии? - Я уже говорила, что я не знаю всех ответов. - Тогда придется провести со мной еще не один день, пока я сама не расставлю все по полочкам в твоей голове и не прикрою твой нахальный ротик,- чародейка сверкнула фиалковыми глазами, отбросив локон вьющихся волос, что не уступал по черноте волосам девочки. - Холера тебе в нос!- выругалась Аврора, вызвав на лице чародейки лишь брезгливую усмешку.- Занимайся лучше своими пробирками! А я скорее проторчу весь день на болоте, убегая от утопцев, чем снова подвергнусь пыткам чародейки в одеянии монашки и с замашками отчаявшейся проститутки. Геральт! Аврора в несколько шагов преодолела расстояние между ведьмаком и стиснула его в объятиях. Волчья голова очередной раз дрогнула на шее беловолосого, когда тонкие ручки обхватили его талию. Прошло уже несколько дней, а девочка так и не поладила с чародейкой. Днями напролет ругались, как старые супруги. Казалось, что еще мгновение и обе вцепятся друг другу в волосы, перегрызая глотки и выкалывая глаза. Все оказалось совсем не так, как планировал для себя Геральт. Девочке нужна была мать, какая никакая, а все таки женщина, что сможет научить ее элементарным вещам, которые обязана знать каждая особа прекрасного пола. И Йеннифэр смогла бы отвлечься от терзающих ее мыслей, что не выходили из головы даже ночью. Все пошло наперекосяк, когда эти двое столкнулись в коридоре после первой ночи, что девочка провела в стенах Каэр Морхена. - Вы хоть когда-нибудь можете не ругаться друг с другом?- иронично спросил Геральт, посмотрев в уставшие глаза «маленькой Йеннифэр». - Разумеется, Геральт,- чародейка поднялась с насиженного места и лучезарно улыбнулся, отбросив назад копну густых волос, тем самым оголив слегка заостренные плечи.- Когда спим. - Она меня мучает,- заныла Аврора, уткнувшись носом в бедро ведьмака. - Думаю, вам следует сделать перерыв,- подытожил Волк. Уголки его губ дрогнули, дожидаясь реакции чародейки. Йеннифэр лишь одобрительно кивнула. Аврора облегченно вздохнула, найдя в Геральте не только своего спасителя, но и средство от навязчивой колдуньи, следовавшей за ней по пятам. Ведьмак присел перед девочкой на корточки, освобождая плетеное сооружение от цепкого крюка, на который он обычно насаживал головы чудищ, чтобы доставить их заказчику. Достав из своеобразной корзинки треснувшее яйцо, ведьмак передал его Авроре, которая с изумлением разглядывала белый овал, прежде чем принять его из рук беловолосого. - Это яйцо виверны. Ты же лучше знаешь, что с ним делать,- почти шепотом произнес Геральт, закладывая за ухо прядь темных волос, что закрывали половину лица малышки.- Ведь так? Аврора коротко кивнула, не сводя взгляда с яйца. - Пойдем внутрь. Йеннифэр дожидалась их возле дверей в зал, откуда доносился запах похлебки, отдававший некой кислинкой. Женщина вела себя высокомерно, разговаривая с ведьмаком и не удостоив его даже взглядом. В этом была вся Йеннифэр из Венгерберга, в объятиях которой всегда так стремился оказаться Геральт, но порой эти объятия не позволяли ему дышать, лишая свободы и здравомыслия. Ее красота была манящей, но ужасно пугающей. Ведьмак все еще не мог понять, что за истинное чувство он питает к чародейке. Может это просто привязанность или чертовы проделки джина? В определенные моменты Белый Волк больше склонялся к джину, проклиная тот день, когда попросил, чтобы они с Йеннифэр были вместе навсегда. - Как успехи, Йен?- первым нарушил молчание ведьмак, не выдержав наэлектризовавшуюся атмосферу между ними. - Ты же знаешь, Геральт, что никак,- безразлично ответила чародейка, расправив на себе черно-белую одежду, которая, казалось, была единственной в ее гардеробе.- Эликсиров от бесплодия нет и ни один волшебник или знахарь не сможет привести половую систему чародеек к прежнему развитию. - Кхм...Йен, я имел ввиду Аврору. Ты узнала о ней что-нибудь новое? - Ах, да, прости,- наигранно рассмеялась колдунья, снимая с ладоней слегка потертые перчатки,- я и забыла, что последнее время тебе ни до кого нет дела, кроме смазливой малолетки. - Йен...- недовольно протянул ведьмак, не настроенный сейчас выяснять отношения. С кем, с кем, но не с Йеннифэр. - Хорошо. Мои амулеты, как не реагировали на нее, так и не реагируют по сегодняшний день. Это лишний раз доказывает, что... - В ней отсутствует магический поток,- закончил фразу Геральт, перебив чародейку, что одарила его испепеляющим взглядом.- Продолжай. - Кроме того, ее сознание блокируется ровно в тот момент, когда я пытаюсь вытащить из ее памяти те отрезки жизни, что были еще до убийства ее матери. Осмелюсь предположить, что эта травма изменила структуру ее мозговой деятельности, которая перекрыла все доступы к воспоминаниям. Но мне кажется, что она сама способна контролировать свое сознание, закрывая их от посторонних глаз. - Для этого нужны магические способности или защита от магического воздействия, что присуща некоторым существам,- задумчиво предположил ведьмак, следуя через коридор за девочкой, что вожделенно разглядывала подарок, привезенный Геральтом. - А у нее способности отсутствуют. Тогда моя версия ошибочна... За углом каменного столба, который так и норовил рассыпаться по кусочкам и свалиться кому-то на голову, как обычно за столом разместились Ламберт и Эскель, бурно о чем-то переговариваясь. Ламберт потягивал алкоголь, вальяжно закинув обе ноги на лавочку, а Эскель помешивал варево в котле, из которого и доносился кисловатый запах. Аромат сирени и крыжовника мгновенно скрылись в корсете Йеннифэр, а шалфей несколько секунд витал по помещению, перемешиваясь с запахами из котла, а затем растворился в волосах хозяйки. - Мазель Аврора,- обратился к девочке Ламберт, как только та вышла из-за колоны, неся в руках яйцо,- не хотите ли присоединиться к трапезе? Сегодня на обед похлебка из жабров болотного утопца и слизи альгуля. - Заткнись, Ламберт,- обиженно гаркнул Эскель, злобно бросив черпак обратно в котел. Ведьмак присел напротив товарища, спихнув его ноги со скамьи, и уставился на девочку.- Что это? Ты принесла омлет? - Господи, спасибо,- простонал Ламберт, воздев руки к потолку, с которого, то и дело, осыпалась глина.- Я скоро сдохну от отравы, которую варит этот недотепа. - Еще слово и к ужину ты попадешь на серебряном подносе с яблоком в глотке,- ведьмак с изуродованным лицом злобно покосился на товарища, а затем вернул свой взор к брюнетке. В этот момент по обе стороны от нее стали Геральт и Йеннифэр.- А чье яйцо-то, Аврора? - Геральт сказал, что какой-то вурены...нет, варьены...точно, виверны!- выпалила девчонка, уловив подсказку ведьмака, что шептал за ее спиной. Ведьмаки переглянулись, резко замолчав. Аврора пожала плечами и удалилась. Как только девочка скрылась за дверью, что вела на лестницу, Ламберт неодобрительно покачал головой. - Ты с ума сошел, Волк?- стальным голосом произнес Эскель.- Ты притащил сюда яйцо чудовища, которого отправился убить. Может ты еще его мамашу в теплые края отправил? - Спокойно, Эскель,- отмахнулся ведьмак, присаживаясь рядом с друзьями. Йен последовала его примеру.- Ребенку положен домашний питомец. Ей же нужно кого-то любить. Все-таки, она девочка. - Да, но...это даже не котенок, и не щенок. Черт, даже не гуль! Это виверна, которая сожрет ее ночью, а заодно и нас вместе с ней,- Ламберт провел костлявой рукой по влажному лицу и устало выдохнул, отодвинувшись подальше от камина.- Весемир будет в ярости. Он вышвырнет отсюда вас обоих, а яйцо разобьет на твоей башке! - Ты не видел того, что видел я, Ламберт. Девчонка разогнала стаю волков, что были готовы разорвать меня на тряпки, и даже не прибегнула к методу запугивания. Они послушно ушли, стоило ей сказать несколько слов. Я не удивлюсь, если виверна будет приносить ей тапки каждое утро. - Вы сильно рискуете,- подытожил ведьмак с тремя шрамами на лице, а затем обратился к чародейке.- Йеннифэр, как идут дела в опознании ее личности? Ты пришла к какому-то выводу? Йеннифэр отвела взгляд от ведьмаков, приводя мысли в порядок, расставляя их в хронологическом порядке. Ей совсем не хотелось говорить о своих самых худших домыслах, однако это помогло бы найти самое вернее решение, которое привело бы к логичному заключению. Ее фиалковые глаза изучили поочередно каждого мужчину, что находился рядом, пока взгляд не задержался на Геральте, который с таким же нетерпением ждал от нее продолжения. Йен тяжело вздохнула. - Мне неприятно об этом говорить, но...существует вероятность того, что девочка сильный некромант, подчиняющий себе волю других, однако лишен каких-либо магических способностей, в следствии чего не способен применять заклинания. Другая теория...она рассуждает о чудовищах так, словно они нам равные, словно она и есть... - Нет, Йен,- перебил чародейку вновь Геральт, швырнув с грохотом на деревянный стол мечи, из-за чего Ламберт опрокинул на себя кружку с элем. - Вот сука...- прошипел ведьмак, вытирая пену с нового кафтана, который он привез из Новиграда. - Но, Геральт... - Ни слова больше,- отрезал беловолосый.- Девочка не чудовище, иначе мутации давно дали бы о себе знать. Ищи дальше, а если не уверенна, не толкай теории, за которые не можешь поручиться. Хотя бы головой. - Я погружала ее в транс, Геральт,- продолжила после недолгой паузы колдунья, наблюдая, как безрезультатно старался избавиться от пятна на красной ткани ведьмак.- То, каким голосом она говорила, указывает лишь на неопровержимые факты, что Аврора не человек. Она и сама сказала тебе об этом. - Она сказала так же, что не является Aen Elle, однако это было первое, что ты предположила, как только увидела ее. Я тоже слышал ее ледяной голос в ту ночь, когда она говорила со стаей, но это ничего не доказывает, Йен. Друиды тоже приручают чудовищ. - Это было рычание, глупый ведьмак,- прошипела чародейка, метнув в белоголового сиреневые молнии, от чего мужчина поежился, нервно сглотнув. Ламберт и Эскель внимательно следили за разговором пары, но не спешили перебивать их своими теориями. Лишь Весемира не хватало для полного скандала.- Хочешь это признавать или нет, но неизвестно, «что» или «кого» ты приволок сюда из леса. Возможно, под этой крышей мы дали приют двум чудовищам... Йеннифэр расправила складки на платье и, сославшись на плохое самочувствие, отправилась в спальню на третий этаж. Ведьмаки остались сидеть в молчании, обмениваясь лишь короткими, но многозначительными взглядами. Геральта терзали сомнения по поводу слов Йен, однако была и крупица логики в ее предположениях. Если Аврора не та, за кого себя выдает, что ей мешает избавиться от обитателей крепости? Кто заподозрит ребенка? Но, если она некромант или чудовище, как сказала чародейка, тогда зачем ей понадобилась помощь горстки ведьмаков, засевших в глуши, подальше от человеческих глаз? Ничто не имело смысла и логического завершения. Оставалось лишь ждать, чтобы понять, что за существо скрывается в теле семилетней девочки. И они ждали.